***
Пора бы ему решить, переходит ли он в тень города или остаётся при свете дня. Ему стоило найти своё отражение. С таким вопросом он мог обратиться только к одному человеку. Может, не совсем человеку. Он фанател по Супермену столько лет, сколько себя помнил. Брюс вечно бурчал, скрывая незрелую ревность, которую Дик тогда не понимал и обижался, что мужчина не одобряет даже его выбор в герое. Но он то видел, эту добродетель, невероятную силу, знак «S» на груди. Супермен ему нравился за всё то, что было противоположностью в Бэтмене. Он не искал возмездия, выступая лучом надежды для людей, Супермен всегда был вежлив и улыбался, его прикосновения казались бережными и надёжными. Так что Дик отправился в Метрополис, прямиком к Кларку Кенту в «Daily Planet». Миллиарды людей и не догадывались что Супермен ходил среди них, проживая самую обычную жизнь журналиста. — Дик, приятно видеть тебя, — поприветствовал его Кларк, вызвав улыбку на молодом лице. — Что-то случилось? — Нет, нет. На самом деле я здесь больше за советом, — он неловко залез руками в задние карманы джинс. В руках у мужчины была стопка бумаг, а Лоис стояла за спиной, вопросительно подняв бровь. — Что-то срочное? — Сын моего друга не часто бывает в городе. Прикроешь меня перед начальником? — он передал ей бумаги, пока она нехотя соглашалась. В благодарность оставив лёгкий поцелуй на губах. Теперь Дик чувствовал себя неловко, отрывая от дел такого человека. Метрополис отличался от Готэма, естественно солнечный, как если бы каждый город притягивал своих героев. Кларк вел его куда-то по улице, расспрашивая про дела Брюса. — Я слышал что произошло. Мне очень жаль, — даже его голос звучал глубоко эмоциональным, заставив Дика застыть. — Он не… Брюс не звал тебя? — Нет, не думаю. Я бы помог, если бы был на планете, — может, Джейсон попал в худший из возможных месяцев для Земли? Когда у него был лишь Бэтмен. Затем Кларк замечает что-то, прислушиваясь, мгновение и он бежит в переулок, вылетая оттуда в костюме Супермена. Дик бежит за ним, слепо пытаясь уследить за небом, успевая к уже предотвращённой аварии. Затем Супермен берет его под руки и перемещает их куда-то далеко от города в горы. Уютное местечко, подмечает Дик. Прямо в скале: ряд панорамных окон, комната похожа на студию. — Думаю, тут нам никто не помешает. Будешь кофе? — Конечно. С Криптона? — Если бы кофе был на Криптоне, — смех Супермена, который заполняет всё пространство, как лучи солнца. — Ты знаешь, я давно уже не Робин, — Дик всматривается к невероятных пейзаж. — Я так понимаю Брюс ищет кого-то ещё. — Он уже нашел. Не в этом дело. — Я не ищу напарников, — с каким-то сочувствием говорит Кларк, передавая кружку с горячим напитком. Дик гипнотизирует пар, позволяя на мгновение представить как было бы классно работать с Суперменом. — Я знаю. Просто ты единственный пример в моей жизни, как человек, успешно совмещающий две жизни. И я не знаю, я не могу оставаться в стороне и оставить всё то, чему научил меня Брюс. Но я не знаю что мне делать дальше. Его слушают, действительно и внимательно. Кларк задумчиво положил кулак на подбородок. — Почему бы тебе не стать чем-то новым? Своим собственным именем? — Типа как новый плащ и всё такое? — Ты можешь отказаться от плаща, если тебе он не нравится, — стыд тут же окрасил щеки Дика в красный. — Я не имею ничего против плащей! Твой довольно крутой. — Я знаю, — Кларк с добротой в глазах улыбнулся ему. Измученный неловкостью Дик отвернулся снова к окну. — Я даже не знаю что придумать. Я никогда не представлял себя никем как Робином. — Ты перерос его, — Кларк делает паузу. — Давай, я расскажу тебе историю. В моей культуре есть миф, о герое смелом и бесстрашном. Его семья изгнала его, не принимая его смелость. — Дик впитывает каждое слово, зачарованный низким мужским голосом, пытаясь представить некого героя среди острых пиков гор. — Он мечтал о справедливости. И тогда он решил стать чем-то особенным, помогая людям, защищая тех, кто не мог защитить себя. Его костюм был сделан из перьев, а сам он появлялся только по ночам, как золотая вспышка. Он стал легендой. Единственное, что мучает его после рассказа: — Семья поняла свою ошибку? — Эм… Не знаю, это просто история. Думаю, то, что я хочу сказать, что ты можешь заглянуть глубже в себя и ты найдешь ответ. Ответ его не обнадежил, заставив только вздохнуть. Дик не знал, что хотел услышать. Бросить это дело? Жить нормальной жизнью? Полностью отдаться супергеройству, гранича с психозом как Бэтмен? — Ты не думал всё это оставить? Жить простую жизнь целиком как Грейсон? У таких, как мы редко выпадет шанс уйти, — у Супермена никогда не было бы такого шанса, он уже был рожден героем, всё остальное лишь маскировка, правда же? — А ты? Зачем тебе Кларк Кент и журналистика? Кларк улыбнулся с теплотой, ничуть не задетый вопросом, наверняка, Брюс бы рявкнул на него в ответ, что Дик ничего не понимает. Что поддельная личность была безумна важна для отвода глаз. — Мне просто нравится, — добродушно ответил пришелец с другой планеты. — Мне нравится жизнь на Земле. Жизнь землянина, не совсем тот опыт, что можно получить в костюме. Не стоило забывать, что Кларк вырос среди людей, которые безумно любили его, он жил как обычный человек, пока не настало время. В этом была правда, Дик тоже не мог отказаться ни от одной частей этой жизни, ни от света, ни от тьмы. — Ты знаешь что это за место? — Что-то типа бэт-пещеры? Где вся техника и твои супергеройские вещи? — Кларк без злобно посмеялся. — Мне не нужна техника, Дик. Это место, куда я прихожу после боя, когда злодеи надёжно заперты. И где я могу отдохнуть, душой и телом. Тренировки среди гор самые безопасные. У тебя есть такое место? — Нет. — Тебе следует найти его.***
Монете всё же суждено подпрыгнуть в воздухе, перекручиваясь несколько раз. И прежде чем она приземляется, Дик уже знает за что болеет его сердце. Поэтому он не смотрит. Если Робин был его клеткой, то теперь он был наконец-то свободен, крылья широко раскрылись, обещая вынести полет. Птица была свободна, готовая к новому взлету, крылья вычищены, пускай и со старыми шарами, которые никогда не заживут в первозданном виде как это не дано никому из нас, даже фениксам. Дик парил над городом, яркий синий изгиб галки продолжал его взмах, дышать было легче. Будто он не мог надышаться. Адреналин хлестал по телу и он с новым страстным возведением взглядом ястреба высматривал преступления, которые таила ночь. И Дик всё-таки отказывается от плаща. Будучи одиноким, работая на себя, Дик больше не хотел возвращаться к роли лидера, стараясь избегать командной работы. Не так давно он осознал, что никогда не доверял своей команде, никогда не раскрывался. Всегда боялся, что они узнают правду о нем, боялся увидеть себя через их глаза. Убийца. Дик никогда не стремился контролировать их из гордости, или потому что ему нравилась власть, у него были свои причины и благие намерения. Он старался как мог, обезопасить их. Именно из-за него всё стало сложно, группа распалась, мальчик был мертв, всё — его рук дело. Если бы они узнали правду, то отвернулись, как это и произошло в конечном итоге. Да, он боялся одиночества тогда, ему слишком нравилось общество светлых героев, не таких как Бэтмен. Нравилось шутить и общаться, поддерживать друг друга. Поэтому он был так строг к Джейсону, желая чего-то лучшего, чем быть изгоем. Убийцы всегда одиноки. Поэтому Дик решил избегать других героев. Среди этой беспросветной тьмы, одиночества, что вило свои нити вокруг возникает что-то светлое, необычное. Похожее на надежду. Новая героиня — Бэтгерл (самопровозглашенная). Жёлтая летучая мышь через грудь как маяк, её улыбка напоминает ему что-то о себе из прошлого, с каким азартом девушка бросается в битву, очевидно ей не хватает техники. Дик хочет связаться с Бэтменом, найти связь, но по какой-то причине отпускает, решая, что разгадать загадку самому интереснее. Они не сталкиваются сразу, лишь следуя из ночь в ночь по пятам друг друга. Пролетают параллельно между зданий, соревнуются кто быстрее раскроет дело и сдаст преступников полиции. Пока что 2:1, в пользу рыженькой. Дик явно не в форме, ощущение скорого поражения настигает, когда ты отстаёшь всегда лишь на шаг, заставляет его с головой нырнуть в эту странную игру. Найтвинг вмешивается, спеша на подмогу. — Мне не нужна помощь! — Ты неплохо справлялась сама. Но я не мог оставить всё веселье тебе. Она ехидно ухмыляется, не доверяя его словам. И Дик останавливается очарованный. — Дай мне это, — она протягивает руку и он кидает ей палку эскрима. Бэтгерл кидает её обратно, мимо его головы, позади слышен болезненный стон от бандита. Они стоят, пытаясь отдышаться, оценивая друг друга, анализируя. — Мне казалось, ты всё ищешь повод, чтобы познакомиться. — О, ну, я подумал идеального момента не существует. Чем раньше, тем лучше, — девушка усмехается. — Если две недели для тебя считаются «раньше», то я состарюсь, когда ты пригласишь поужинать. — Ты хотела бы? В смысле… Ты бы? Да, да, конечно, — она прикусывает губу, чтобы сдержать смешок, считая Найтвинга слишком милым для его же блага. — Я знаю отличное место, отменный фалафель, обещаю. Она идеальна. Дик не может отвести взгляд от мягких рыжих локонов развевающихся на ветру, веснушек ниже домино и зелёных глаз. Барбара Гордон, приемная дочь комиссара полиции Джеймса Гордона, фанатка Бэтмена, носящая плащ Бэтгерл по ночам, кажется, лучший человек, которого Дик встречал в своей жизни. Они понимают друг друга с полуслова, идеально синхронизируясь на улицах во время миссий. Она — причина, по которой Дик бывает в Готэме чаще, чем ему хотелось бы.***
Его комната в поместье изменилась, перерыта пальцами бунтарского духа Джейсона. Дик садится на кровать, впитывая призрачный мир. Говорящие плакаты, что перекрыли цирковые афиши, и разбросанные вещи, которые никто из них не осмелился трогать. Комната, конечно, была заперта, но Дик все ещё сохранил старый ключ. Ведь это была его комната. Сейчас нет убиваемой ревности, клокочущей как падальщик изнутри, а только скорбь, глубокое понимание, пришедшее слишком поздно. Джейсон не пытался заменить его, а всего лишь быть ближе. Дик копается в вещах, усыпленных пылью, узнавая свои пластинки. Стопка истерзанных книг под кроватью. Каждый спрятанный предмет Дик награждает хоть какой-то важностью для Джейсона. Мягкий стук вырывает его из ностальгии. Тим стоит в дверях неуверенный в своем порыве зайти, воткнутся во что-то его не касающееся. — Сюда никто не заходит. — Жаль. Здесь много крутых штук, — Дик кидает головоломку, которую нашел за тумбочкой. Тим ловит, прижимая к груди. — Твои рефлексы стали лучше, — с лёгкостью в голове старший хвалит. Холодные блеклые лучи солнца вторгались в комнату, оставляя из лица в тени. — Так как проходят дни? — Тим не отвечает, зная, что это пустой вопрос. В этом была особенность Тима, было невероятно трудно заползти внутрь используя пустые разговоры. Дику был чужд проигрыш на социальном поле. — Может, нам стоит выбраться из этого замка вампиров? Сходить в кафе, что скажешь? Тим наигранно задумался, прекрасно зная, что он ответит. — Нас могут там подслушать. Мы сможем говорить только о поверхностных вещах, — а Тим был о чем угодно, но не о поверхностном. — Да ладно. Никто не собирается нас «специально» подслушивать. — Но если кто-то услышит, то будут вопросы. — Люди забывают услышанные разговоры в ста процентах случаев. Поверь мне. Всё ещё с недоверием Тим медленно кивнул, вертя в руках головоломку. — Послушай, Тим. Не давай паранойе Брюса поработить и тебя, — Дик вздохнул и потряс младшего за плечо. — Сейчас может быть трудно— — Может, тебе стоит записывать куда-нибудь свои мысли? Как Брюс? — неожиданно предложил парень. — В смысле его дневники? Да, я помню их. Только Брюс может излагать с такой дотошностью каждую ночь патруля. — Нет, я имел ввиду, как дневник для чувств? — Ни за что не поверю, что наш старик таким занимается. — Не у всех на глазах… Но я видел их. — Ты, мелкий крысеныш, куда ты еще не смог забраться? — беззлобно он взъерошил кудрявые пряди. — Это было слишком легко! Я не виноват! — слабое и быстрое оправдание. — Не волнуйся, если бы Брюс действительно не хотел, чтобы ты знал, ты бы никогда не узнал. — Из личного опыта? — Тим всё ещё только учился понимать их очень странного и немногословного лидера. Оглядев пустую комнату, что покинула жизнь, Дик несознательно напряг челюсть. — Дик, я знаю, что тебе тяжело приезжать сюда и находиться здесь. — Я не могу оставить тебя. — Да, я как раз об этом. Ты же знаешь, что я не—я не Джейсон. Что-то тихо разбивается, никто не слышит, но оно там, каждый раз когда имя Джейсона произнесено вслух. Бесит, что каждый раз он теряет нить разговора, под грудиной столько злости, что хочется бежать. — Я знаю это, Тим. Что заставило тебя так думать? — Я не хочу, чтобы ты считал необходимостью возиться со мной. Правда, всё в порядке. То, что случилось не твоя вина, — Дику хочется что-то сломать, желательно себя. — И я знаю, что не смогу заменить его. — Тим, ты никого здесь не заменяешь, — кажется никто не заметил как они перешли на шепот, Дик обхватил младшего за плечо, сжимая плотную ткань серой толстовки. — Просто… Так сложно, когда был ты и ты — невероятен, и Джейсон, — Тим заикается. — Я не похож на вас, ребят. — Тебе не нужно повторять за нами. Робин теперь в твоих руках, — взяв паузу, чтобы получше сформировать мысли, Дик откинулся назад. Матрас принял его со скрипом, заставив Тима обернуться к нему. — Почему ты пришел к Брюсу? Будто кто-то заливает масло, Тим разогревается, вспоминая тот восторг, который испытал разгадав величайшую загадку. — Когда я сложил всё, все факты, я не поверил, — он подкидывает кубик головоломки в воздухе. — Понимаешь, это было так глупо и почти на виду. Очевидно. Почему никто этого не понял раньше? Я был так счастлив и напуган, что Бэтмен каким-то образом узнает, что узнал я и придет за мной. Бэтмен — великий детектив, конечно, он должен отслеживать тех, кто способен понять его секреты, — Дик с тихим удовольствием слушал болтовню Тима, в такие моменты казавшимся совсем мальчишкой. — И затем… Робин пропал. Я знал уже тогда, что это не ты. Так что я искал Джейсона, у меня было чувство… — Особый интерес в Джейсоне? — попытался отшутиться Дик. — Без обид. Я немного фанател по второму Робину. Он не так часто шутил, но это было безумно смешно в те редкие моменты. — Когда, например, издевался над врагами? — Да! И его боевой стиль был совсем другим. Я нашел это освежающим, — Тим посмотрел на него с растерянным видом, пропитанным виной. Сложно было абстрагироваться от тех видео кассет, которые он просматривали тысячи раз. Он видел как его кумира разрывают на части. — Никаких обид, — подняв руки в воздух, Дик предложил мир. — Джейсон был действительно уникальным, — горечь застряла в горе, заставляя его звучат неестественно. — Думаю, я хотел помочь Бэтмену. Я никогда не ожидал, что… — я стану следующим. — Тим, как ты заметил Джейсон не был похож на меня. — Да, но… У не умею так же круто драться. Тренировки, конечно, помогают, — мальчик потёр бровь, — но я не знаю, что ещё могу сделать. — Попробуй, ммм, найти что-то, что можешь делать только ты. В чем ты действительно хорош. Например, головоломки, — Дик указал на решённый Кубик Рубика, каждый цвет соответствовал своей стороне. — Головоломки не помогут бороться с преступностью, — все ещё подавлено. — И ты знаешь, это развивает только моторику, — Дик закатывает глаза, упрекая его: «Умник». — Я думал точно так же про цирк. Что я умел? Висеть на перекладине? Знаешь, как это глупо звучало? Просто попробуй, птенец. Уверен, что ты что-нибудь придумаешь. Тим неловко зажмурился от прозвища, и лишь вздохнул, зная, что Дик не отступит от глупых кличек.***
И затем его жизнь, собранная по кусочкам, чтобы снова функционировать разбивают. Джокер выстреливает в Барбару, оставляя на всю жизнь прикованной к коляске. В очередной чертов раз его не оказывается рядом. — Мне так жаль, — его слезы остаются на её слишком холодной руке, не способные впитать соленое горе. Его губы касаются кожи, её глаза безразлично наблюдают за ним. Брюс не смеет показать своего лица, и Дик не знает хорошо это или плохо, его нутро жжет, его тело колотит. Злость ничему не поможет, кажется Барбаре безразлична месть. Дик готов молиться, почему, боже, почему Джокер просто не умрет? Избавив их от страданий? Может, он мог бы нанять киллера, Слейда, к примеру? Чувствуя начавшееся удушье, Дик выбирается наружу, дождь оплакивает его безумие. Тим уже стоит на улице, ждёт его, как всегда проницательный, чтобы поймать в крепкие объятия. Время лечит, так говорят. Отчасти это правда. Барбара восстанавливается, в отличии от её отца, которого пожирала паранойя, Дик был единственным мостиком девушки с миром. Ощущается так, будто Джокер отнял у неё жизнь, даже если она жива, сидит и дышит. Больше не способная сражаться, летать, спасать людей, помогать миру, следовать за кодексом Бэтмена, потому что и в её душе поселяется тьма. Точнее Дик надеялся, что и в ней тоже, они были в этом вместе. Вместе пережили несправедливость, как то, чему учил их Брюс снова и снова не оправдывало жертв. Дик не приносит цветы, она запретила, вместо этого он приносит себя как источник паршивой еды, кринжовых сериалов категории B и новостей с соседней улицы, всё — чтобы занять её активный разум. Было слишком много пространства, которое Барбара не могла заполнить ничем, её душа тосковала по плащу, по ощущению прохладного ламината, по траве, по неудобной обуви, стесняющей стопы. Она скучала по сексу. Господи, она скучала по близости и экстазу, она хотела свою жизнь назад, она хотела чтобы Дик… Дик был поддерживающий на всем пути, почему-то заставляя чувствовать себя несправедливо избалованной и жалкой. Дику было плевать на секс, возможно, не соответствуя стереотипам, Дик ценил их отношения больше всего, он хотел поступать правильно, быть опорой. Шаг за шагом, слово за словом их отношения стали лучше. Если и проходится по величайшим хитам Найтвинга, то нельзя упомянуть тот год, ужасный. Начавшийся с выстрела Джокера, очередным гвоздем стал — Блокбастер. Новый злодей Бладхейвен, сфокусировавший всё своё внимание на герое в маске. Помимо его жесточайших нападений на приближенных Дика, поджога цирка Хейли, и подорванного этажа дома, в котором он жил, Блокбастер подослал Тарантулу, чтобы та раскрыла его личность самому ужасному злодею, мотивированную личной вендеттой. Говорят, убийство сближает. Подобные сюжеты показывают в сериалах, как частую фантазию людей. Но от чего они и закрывают глаза, так это от жестокой правды — смерть раскалывает вас как топор дерево. Дик считает, что именно тогда он утратил не только Барбару, но и шанс на нормальную жизнь. Его жизнь никогда не могла бы быть ординарной и скучной, как у всех людей. В одночасье он потерял девушку его мечты, своего… (он до сих пор не определился с обозначением Брюса в своей жизни), надежду на то, что ему положено что-то хорошее. Он не мог, у него не было другого выбора. БАМ! Дик сжимается в кровати, кусая одеяло зубами, ткань пропитана слезами. Он не хотел делать этот выбор! Не хотел! Прости, Брюс. Мягкий голос Тарантулы снова возвращается в воспоминаниях, опуская его во тьму той ночи: она садится сверху, её бедра прижимаются к его собственным. «Всё хорошо, это правильно. Теперь мы свободны…» Он ненавидит, почему он так слаб? Дорога назад была закрыта, к Брюсу не хотелось идти принципиально. Дик устал поражаться его целеустремленностью забирать к себе каждого ребенка с улицы, которым стала новая девушка в маске — Спойлер. Он никогда особо не знал её. Стеф была закрытой, всегда в напряжении, выпуская колючки, если кто-то хотел проникнуть внутрь, Дик ей особо не понравился, по крайней мере он так считал. Вечные шутки-издёвки, сложный характер, когда она рвалась сломя голову в горящее здание. Буквально. Не могла терпеть чужих приказов, и всегда была чувствительна, когда ей казалось что-то несправедливым. Напоминая кого-то слишком отчётливо, чтобы его грудь горела каждый раз, когда она отталкивала его. Но Тиму удалось проникнуть внутрь, они даже встречались. Дик не понимал в чем магия. — Обогнал даже старшего брата, — в шутку Дик взъерошил кудрявые волосы Тима. В кафе мало людей, сумев наконец-то затянуть младшего Робина на настоящую улицу. Тусклый свет и фоновый шум из проезжающих машин и постукивания фарфора: кружки кофе о блюдце. — Дик… Ты же знаешь, что мы, ну, мы не настоящие братья, — Тим смущённо смотрел на него своими большими черными глазами. — Оу, — это расстроило лишь немного, — я не буду больше так говорить, если тебе доставляет это дискомфорт. — Нет, дело не в этом. Я просто… — неверно перебирает пальцами. — Ты также относился к Джейсону? — Нет, — слова пропали, а горло сковало горечь. — Совсем нет. Джейсон, он, знаешь. У нас никогда не было подобных отношений, и времени тоже не было. — Дик попытался вспомнить ближайший пример в окружении Тима. — Джейсон был больше как Стеф, понимаешь? — Ах. — Тим отпустил паузу, в его голове видимо завертелись шестерёнки. — То есть у вас с Джейсоном было тоже самое что и у меня со Стеф? — как можно аккуратнее спросил Робин, просчитывая его как программу. — Нет! — подобная мысль заставила его смутиться, застав врасплох. Дик никогда даже в жизни не думал так о Джейсоне. — Я имел в виду, что он был таким же вульгарным и закрытым! Господи, Тим, он же был совсем ребенком. — Да… И ты тоже был ребенком. Ему было пятнадцать, когда Джейсон присоединился к Бэтмену, а тебе на тот момент уже было восемнадцать. В двадцать ты собрал и возглавил юных Титанов. — Когда ты так говоришь… — Дик потёр шею, пытаясь избежать неловкости. — Всё уже в прошлом, Тим. Закончив со смирением, Дик успокоился, как обычно ощущая прилив тоски. Тим тоже застыл, давая молчаливую поддержку. Единственный, кто остался в его жизни, с кем каждый разговор не был похож на прогулку по минному полю — остался Тим. Проходит ещё год, и кажется, в глазах других его вкус на ужасных людей не становится лучше. Дик устает пытаться их переубедить, каждые его отношения закончились плачевно, даже такие неокрепшие как Жасмин Лию. Как не прискорбно, Дик считал её мертвой, точнее убитой тем линчевателем. Его глаза округляются, когда он узнает её голос, ответив на звонок незнакомого номера. Рейна любопытно оглядывается, лепешка во рту, вторая рука ей нужна на руле. — Ало? — Дик, это ты. Какое облегчение. — Жасмин? Ты в порядке? — Да, — голос мягкий как ветерок, она счастлива быть живой. Следующий важный вопрос: «Где ты?» — Послушай, у меня не так много времени. Я звоню потому что внезапно пропала и я помню какой ты, — Дик сглатывает. — Какой же? — Понимающий, прощающий. Небезразличный. Жизнь подарила мне второй шанс. Я больше не вернусь в Бладхейвен, не ищи меня. Но я хотела лишь поблагодарить тебя, за всё. За то, что поверил мне второй раз. Прости, но ты слишком доверчивив, — смешок. — Да, мне многие это говорят, — Рейна весело поддакивает, он закрывает её рот рукой, чувствуя соус на пальцах. Отвратительно. — Рад, что у тебя теперь всё в порядке. Это прощание. Она желает ему всего хорошего, жаль Дик знает, что проклят. Линчеватель сдержал своё слово, предотвратив смерть невинного человека. Через несколько месяц он встречает Красного колпака, новую, или законченную личность Виджиланте.***
Тень смещается, почти впитываясь в темноту города, мечется сквозь огни, проскальзывая так, что никто не смог бы заметить. Парит над людьми по тросу, натянутому между зданий, зеркала его предают. Найтвинг видит вспышку вызывающе алого, наблюдая как, будто птица, мужчина пролетает. Его собственные перья чешутся сорваться в погоню, попробовать дотянуться своими синими линиями, захватить. Он не знает зачем… Почему ему не все равно, во-первых, это даже не его город. Больше не его, но так же чувствует ответственность, да? Все дело ведь в том, что он не может позволить странному человеку иметь эти навыки, знания, который появился из ниоткуда и так хорош. Боже, да что с ним такое? Очевидно, что Колпак в прошлом был киллером или военным, судя по его пристрастию к армейской одежде. Вряд ли такой человек втянул бы себя в облегающие легинсы, как вся его бэт-семья. И эти ноги… У него не было возможности присмотреться, но даже издалека, крепкие мышцы видно через плотную ткань, что разглаживается во всех нужных местах, когда Колпак подтягивается на тросе, ноги слегка согнуты, выгибает спину. Он просто… Наверное, давно не видел красивых мужчин. Да какой не видел? Дик даже не видел лица нового героя, наблюдая лишь за силой и размахом, уверенностью в движениях. В этом есть что-то до боли знакомое и привлекательное. Он следует за ним, повторяя все движения и это странно успокаивает. Пока Красный колпак не останавливаемся на крыше жилого дома, оборачиваясь в поиске хвоста. Дик тоже умеет теряться в тенях, его прыжки самые тихие за счет костюма, что как вторая кожа дышит на нем, помогает ему взлетать. Колпак не даёт ему покоя, их краткие яркие встречи. Места куда пришлись удары мужчины горят, так плохо-хорошо согревают кожу, давая хоть что-то почувствовать. Как будто там нагретая подушка, он не чувствует боли, только приятный ожог, согревающий его. Вспоминая раз за разом как Колпак наклонился к нему, питаясь мыслью, что он не отвратителен хоть кому-то. Он чувствует каждый удар, с какой сил Колпак бьёт, как мышцы его ног сгибаются перед прыжком, ещё один прыжок, уворот, удар ножом. Это не танец. Его тело дышит через насилие, жить, уворачиваться, снова бить. Будто всё напряжение в этой мощной фигуре наконец-то сгорает. В этом чувствуется лёгкая усталость, будто он проделывал такое тысячу раз, может, миллионы. Может, Колпак с рождения тренировался, Дик бы не удивился. В самом моменте на крыше не было нежности, не было интимности, тупое, скатившееся до автоматизма действие. Дик не знает почему позволил. И все ещё пытается проглотить огромный кусок вины. Его не заботило, что могли подумать люди со стороны, его близкие или знакомые. Или же Дик пытался себя убедить в этом, стоило перестать заботиться об их мнении ещё год назад. Теперь его уже ничто не исправит, осуждение не пропадает в проницательных голубых глазах, ничто не восстановит его репутацию. Если он стал этаким паршивцем семьи, что вечно путается со злодеями, то у него не было причин не оправдывать эту репутацию. — Черт, ты был прав, — Рей расстроена смотрит в телефон. Встревоженный, Дик отрывается от отчёта на столе. Ему не нравится быть правым, он предсказывает ужасные вещи. — Ещё убийства. Наша единственная ниточка. Глубокий вдох, чтобы подавить досаду и злость. На экране телефона предполагаемый лидер новой группировки, взявший на себя ответственность за транспортировку мебели, вот только в коробках могут быть запуганные дети, украденные с улиц. Беспризорники. Никаких доказательств, никаких улик, но всё вело к этому. — Можешь выдохнуть, Дик. Кажется, всё хорошо, дети правда были там, ими уже занялись, — на её лице облегчение смешанное и неуверенностью. Дик и сам не знает что думать. Колпак новое проклятье города или непрошеное спасение? Его голова всё ещё болит.