***
Весь вечер что-то жужжит на задворках разума, чьё-то неуёмное внимание витает по пятам за ним. Красный колпак переходит от точки к точке, проверяя улицы. После серии убийств на улицах настает затишье, все слишком напуганы совершать бездумные преступления, зная, что его пистолет их нагонит. По какой-то странной причине он думает, что это Дик. После его письма, наверняка, тот рванулся его искать. И теперь медленно высиживал, взвешивая факты, сражаясь с самим собой, примирялся с тем фактом, что под маской всё это время был никто иной как Джейсон. И что Дик мог остановить его, но не стал. Джейсон даже не знает с какого края браться разбирать этот клубок, Дик удивил его. Не сказать что это плохо, не сказать, что хорошо. Дик всегда оставлял в нем смешанные эмоции. — Джейсон. На пробу зовет Бэтмен. Скрежет грубого голоса отгоняет смерть вокруг. — Ты уверен? — линчеватель оборачивается. Разочарованный в своем просчёте, другая мышь очевидно искала его компании этой ночью. — Может, я зомби или клон. Ты все теории проверил? Или в твоём возрасте смирение даётся проще? — Хватит. — Мы только начали, — скалится Джейсон под маской, готовясь нанести удар. Он набрасывается дикий, яростный, зная, что в физической схватке не выстоит. Бэтмен хватает его за ногу, волоча по крыше, Джейсон переворачивается, прыгая вниз, простреливая для себя стекло окна, чтобы скатится в комнату. Бэтмен черной тенью за ним, им везёт, что здесь никого нет. Никто не обещает, что соседи не вызовут полицию. Забавная мысль состоит в том, что полиции придется отчитать Бэтмена, мысль похуже — сейчас герой гонится за злодеем. Джейсон хватает одно из ушей на капюшоне Бэтмена, пользуясь мгновением замешательства, чтобы ударить коленом в нос. Мужчина отшатывается с воем. — Уф, должно быть больно, — без сочувствия режет Красный колпак. — Мы можем решить— — Ты знаешь, что не можем! Ты знаешь, что тупые разговоры никогда ничего не решали, только не здесь, — они толкают друг друга от стене к стене. — Ты что, щадишь меня? Осознание, что Брюс всё ещё не нанес ему решительный урон оскорбляет. Злит. Будит то зло, что дремлет в его венах. Он пользуется электрошокером в единственное оголенное место — щеку. Брюс выхватывает прибор, кроша пластик, сжимая кулак. Этот же кулак бьёт его в грудь, откидывая в стену, если бы не бронежилет что-то в нем точно бы сломалось. Бэтмен берет его за куртку, пока он не успел прийти в себя и выкидывает из окна. Прежде чем он ощутит свободный полет его цепляет трос, сам же Бэтмен тянет его, выстреливает крюком в горгулью. Они летят тяжёлые, тело Джейсона тянет ко дну, он первым сталкивается с балкой моста, куда его швыряет рыцарь ночи. — Теперь ты не шутишь, — Джейсон переводит дыхание и подпрыгивает, чтобы встать. — Второй раунд. — Это не игра. — Я не играю, неужели ты не заметил? Машины под ними незаинтересованно проезжают. Всем плевать на их маленькую драму, неуемные обиды мышиной семьи. — Ни вертолетов, ни полиции. Тишина и покой. — Этого ты добивался? — полная беспомощность полиции. — Я сделал то, чего ты никогда не мог! Я дал этому городу выдохнуть. — На пару ночей. На их место придут другие. — Пускай пару ночей… Это больше чем когда-либо было с тобой, — с хладнокровием шепчет он. Бэтмен вздрагивает. — Знаешь, я даже разочарован. Не знаю чего я ожидал, но это? Поймать меня. А затем что? Снова убить? — Джейсон, — Бэтмен не умеет шептать, но Брюс, его сердце обливается кровью. — Я не убивал тебя. Я никогда не хотел — Маска Бэтмена трескается. — Но ты позволил ему жить! Ты— ты. Ты оставил меня, — с резкой ярости настроение слов меняется на почти шутливое, непроницаемое. Брюс не может сказать говорит ли он правду или издевается. — Попросишь Джокера снова сделать это? Сиквел? — буднично интересуется. Бэтмен качает головой. Неправильно. Всё это так неправильно. Они не должны воевать, но Джейсон, он встал на ту сторону, с которой они всегда боролись. Он предал их клятву, ради всех те, кто пострадал, кто жаждал справедливости. Но не таким способом. — Ты не прав, Джейсон. И я остановлю тебя. — С радостью посмотрю на старания. Они снова вступают в схватку. Больше гаджетов используется, Джейсон старается не попадать в захват, оставляя порезы на костюме ножом из специальной стали. Бэтмен отбрасывает подлые бомбы, что бывший напарник подкидывает после каждого уворота. Бэткоготь впивается в плечо, прорезая куртку, притягивая Джейсона к бетону, шлем защищает от удара. Он переворачивается и хватает за трос, тянет на себя, игнорируя боль. К чему-то такому Бэтмен был готов, он поддается, но в последний момент колебание его движений дают Джейсону преимущество. Красный колпак переворачивает их, выставив колено, что приземляется на шею бывшего наставника. Он стягивает черный капюшон, раскрывая усталое лицо небу. Черный грим вокруг глаз выделяет их, светло голубые, посеревшие за годы. Джейсон тянется к маске, деактивируя, чтобы показать своё лицо. Он хочет видеть глаза Брюса, когда его ошибка восстанет из мертвых, вернётся, чтобы отомстить. — Шутки кончились, — повторяет Джейсон, снимая личину линчевателя. Брюс не удивляется, либо же хорошо прячет отвращение от его лица, лишь челюсть выдает его, сжатая от спазма. — Да, я знаю, отвратительно. Их взгляды впиваются друг в друга, как две молнии бьют интенсивно, Джейсон ощущает гнет во всем теле, прикладывая все усилия, чтобы не сдвинуться с места, только бы сбросить напряжение. — Позволь мне помочь, — кряхтит Бэтмен, нет, Брюс, его человеческие глаза смотрят ошибкам прошлого в лицо, колено Джейсона давит на трахею, заставляя мужчину щурится, рот открыт, беспомощно глотая воздух. — Ты уже достаточно помог, не думаешь? — пылкого Джейсона больше не существует, он сгинул, убит выстрелом Джокера, теперь только ледяной тон. Он хочет довести Брюса до той точки, где тот не сможет ничего кроме как кричать. Лучшее что останется ему — кричать, как когда-то Джейсону привязанному проволокой под лечебницей Аркхем. Джейсон ощущает себя подо льдом, все минус сорок градусов, вены вздуваются холодом, заставляя его сосредоточиться на каждой секунде, каждое мелкое движение Брюса, когда он барахтается под ним он с упоением наблюдает. — Прошлое всегда догонит, Брюс. Ты преподал мне самый важный урок в жизни, — Джейсон приближается, надавливая сильнее. Брюс сцепил зубы. — Не доверяй никому. Ядовитый шепот достигает мужчину, рождая во взгляде жалость. Блять! Даже сейчас, в его власти, Брюс находит гордость, чтобы смотреть на него с высока. Что ему ещё, блять, нужно сделать, чтобы раскрыть глаза этим дилетантам? Ему было бы намного легче, если бы Бэтмен перестал существовать. Когда он очнулся, сознание пришло к нему и боль отступила. Джейсон сидел в одном из залов, где тренировались ассасины лиги убийцы. Его кровь бурлила знанием, таким ясным и откровенным, Бэтмен должен быть мертв, вместе с шутом. Иначе… Иначе он не сможет упокоиться с миром, иначе он никогда не ляжет обратно в гроб, вынужденный страдать бесконечность. И вот Брюс лежал под ним, придавленный, слишком заворожённый воскресшим сыном, чтобы просчитывать план побега, чтобы дать настоящий отпор, чтобы попытаться ранить его. Ранить его ещё раз. Застрели его. Застрели его. Застрели его. Шепчут голоса в голове. Он медленно достает пистолет, ощущая тяжесть оружия, переворачивает его ровно один раз так, чтобы Брюсу тоже было видно и приставляет его к виску. Его дыхание осторожное с медлительными выдохами в отличии от Брюса, чья грудь начала вздыматься с завидной частотой. — Ты не хочешь этого делать. Поверь мне, — Брюс решил разговаривать с ним как с очередным преступником, очередная ошибка. Джейсон скрипит зубами, вдавливая дуло в кожу. — Хочу ли я? Откуда тебе знать чего я хочу? Я хотел, чтобы кто-нибудь спас меня, чтобы кто-нибудь вошёл в эту вонючую комнату, въебал Джокеру со всей силы. Чтобы ты спас меня, — его голос дрожит вместе с рукой. Брюс видит маленькие слезы в уголках бирюзовых глаз, переливающихся неестественными оттенками зелёного и голубого. — Красный колпак, остановись! — мальчик в костюме героя приземляется рядом с ними, убирая крюк кошку, чтобы расставить обе руки в успокаивающем жесте. Они что, думают, он какое-то дикое животное? Джейсон переводит взгляд на Брюса, считывая мельчайший испуг, затем снова на копию Робина перед ним. — Что скажешь, Брюс? Если бы это был этот паршивый щенок, ты бы пришел за ним? — пистолет указывает на лоб Тима. Рывок под ним он пресекает, надавливая коленом на кадык. Он здесь контролирует ситуацию. Замена застыла в страхе. — В первый раз? — он взводит курок. Непонятно что Колпак имеет в виду, первый раз на него наставляют пистолет или же такого рода мрачная шутка, отсылающая на шрам на лбу Джейсона. Ненависть с новой силой бурлит в нем когда факт его замещения стоит перед ним. Так себя ощущал Дик, когда Джейсон явился перед ним, хвастаясь новым костюмом? Должно быть ужасно. Ему хочется нажать на курок, так сильно, чтобы проверить избавит ли это его от боли. Он не стреляет в детей. Этот бедный паршивец не знает во что ввязался, Брюс и ему промыл мозги. Пора было остановить этот конвейер будущих психов. — Вижу папочка хорошо тебя оберегал. — Затем Колпак вздыхает. И более устало обращается в Брюсу: — Я только одного не понимаю, если ты так сильно меня ненавидел к чему были все эти игры? Чтобы потешить самолюбие? Это жестоко, Брюс. — Чего ты хочешь, Колпак? Или мне стоит сказать Джейсон? — Ты, блять, умоляешь об этой пуле или что? — Джейсон огрызается. Замена не смеет произносить его имя так небрежно. Брюс мягко поднимает руку, невербально приказывая Робину отступить. — Но Би, — он осекается. — Ха, послушный щенок, — он наблюдает как Робин уходит, поднимаясь выше, все ещё в поле зрения. — Лучше меня? — теперь обращаясь к Брюсу. — Я никогда и подумать не мог, что буду тем, кто причинит тебе боль, — Брюс смотрит на него не с жалостью, а нежностью и сожалением. Он смотрит на резкие черты Джейсона, мальчик так вырос. Если бы он знал, он бы искал. Теперь нечего и говорить, такое не исправишь. Джейсон вздрагивает как от пощёчины, на его лице растерянность. — Слишком поздно, Брюс, — выплывает, вставая. Джейсон достает из заднего кармана записку и кидает вниз. — Адрес и время. Если придёшь раньше, последуешь за мной или будешь мешаться, то он умрет. — Кто умрет, Джейсон? Тут он видит новый оскал на молодом лице. Ему совсем не нравится как Джейсон натягивает жестокую улыбку. — Догадайся. Дам подсказку по старой дружбе: твой самый дорогой человек.***
Первым делом он думает о Дике. Образ Дика предстает перед глазами в самом ужасном извращённом кошмарами свете: перевязанный проволокой на инвалидном кресле, как когда-то был Джейсон. — Нам нужно найти Дика, — командует, когда они снова объединились с Робином. — Ему что-то угрожает? — аккуратно спрашивает парень. Дик отвечает на звонок сразу, заставляя Брюса выдохнуть, даже не подозревая, что он сдерживал напряжение. Следующим делом нужно отправиться в пещеру, перегруппироваться. Он отправляет Найтвинга туда тоже. — Тебе нужно отдохнуть, — звучит голос Бэбс после того, как Дик кратко объяснил весь этот беспорядок в городе. Он не может, если сейчас остановиться, чувство, что произойдет что-то ужасное. Ему нужно найти Джейсона, ему нужно увидеть своими собственными глазами. Говоря об усталости, его мышцы ощущаются ватными, а глаза ноют от боли. В пещере до безобразного тихо, как на похоронах, хотя они должны ликовать. Такой день у обычных людей считается праздником, когда похороненные военные возвращаются домой спустя года. Что-то внутри него изменилось, когда он осознал правду, что-то треснуло, спугнув всю ту грусть и скорбь, что он носил под сердцем. Красный колпак — Джейсон Тодд. Его Джейсон. Мальчик, которого они потеряли. Дик сжимает ладонь в кулак, не в силах ударить, рука зависает в воздухе. Дышать удается с трудом, его лицо искривлено от душевной боли. Ему даже не верится. Джейсон, он был таким, таким ярким, взрывоопасным даже, дерзким и громкий. Прошло пять лет, а в его голове без каких-либо потертостей стоит громкое «Блять!» от Джейсона, как бы комично это не было. Конечно, это не всё что осталось в памяти, трещавшей по швам. И теперь ему говорят что этот мальчик был все это время жив и этот мужчина — киллер, с голосом мертвеца скатывающимся то к ледяному спокойствию то к жгучей обиде — их мальчик? Эти два Джейсона совершенно разные, которых разнесло на противоположные стороны ринга, сражаться внутри Дика. На кону было будущее. Было так трудно поверить и одновременно поверилось быстро и легко. Чего ещё можно было ожидать? Жизнь Джейсона попала под грузовик неудачи, его разодрало и переехало, чудо, что он остался целым, в смысле, о котором можно говорить, что человек не превратился в одержимого психа. Дик мог предсказать, мыши уже приписали Красного Колпака в ряд к фрикам города, но они не знали его! Дику не стоило хвастаться своими тремя с половиной ночами ошибок, похищений и сотрудничества с преступником, но он говорил с ним. С живым Джейсоном… Всё это время. Осознание догоняет его, и Дик оседает в шоке. Все пазлы наконец-то встают на места, узлы развязываются и картина, что собрались перед ним не даёт нужного облегчения. Это как вирус, поражает каждого, Дик видит в их глазах — страх. Они начинают опасаться Джейсона, будут гнать и охотиться за ним, как за животным в бешенстве. Это неправильно, он не мог такое допустить. — Так ты собирался мне сказать? — Дик опирается о стол, пока Брюс сидит за компьютером сканируя город. Его удостаивают лишь взглядом, снова утыкаясь в экран. — Я жду когда ты это скажешь, — причин почему он недоволен предостаточно, а терпения быть паинькой всё меньше. — Зачем говорить то, что ты уже знаешь? — Я хочу услышать как ты это говоришь! — Дик вскипает накипью всех их распрей. — Давай! Он жив, а ты ведёшь себя так, будто ничего не произошло, — его голос стихает дрожит. Бэтмен встаёт из-за стола, поднимаясь темной литой фигурой над ним. — Я был там, когда он— когда его— — Скажи это, — он дышит в подбородок. Брюс сжимает губы, с вызовом смотря в глаза. Тут настает пора вмешаться Тиму. — Ребят, — от неловкости он ломает руки, — кажется, у нас есть дела поважнее. Мужчина смиряется, жёсткие линии на лице опускаются и он выдыхает: — Джейсон жив. ДНК совпало, как и остальные косвенные улики. Трое в зале тихо ахают. Теперь когда очевидное произнесено вслух их лидером, их пастырем. Хочется фыркнуть, «улики», Джейсон не был преступником. Вернее, он был, но это же… Это был Джейсон. Брюс вовремя замечает колебание вокруг Дика, такие эмоции им непозволительны, они могут стоить жизни. — Красный колпак перешёл черту. Это не делает его особенным, он должен понести наказание. Маленький огонек ярости слишком непонятен, Дик прячет его под маску героя, борца за справедливость. Хотя сегодня ощущается как эта шаткая граница стирается без остатка. — Мы говорим об этом позже, когда найдем его, — Дик соглашается на компромисс. Больше всего его интересует, что Брюс видел лицо Джейсона, Дик знал об этом. Этот факт был таким важным, что его мышцы ныли от ощущения ожидания. Было что-то до ужаса хрупкое в том, как выживший мальчик отстаивал своё право на сокрытие внешности. Он боялся… Опасался худшего и сочувствовал Джейсону не важно что с ним стало, он не станет восхищаться им меньше, его не станет тянуть меньше даже если там не осталось и живого места. Ему просто хотелось чуть больше доверия, очевидно, что он не заслуживал. — Так, ты видел его? — с тем же напряжением Дик отвлекает мужчину от бесполезной работы. — Да. Это Джейсон. — Его лицо? Ну, ты знаешь… — даже не зная как спросить, замялся. — Он не зомби, — Брюс не смотрит на него, снова вбивая данные, и когда Дик так и остался в неуверенности: — Это то, что ты хотел? — Да, наверное. Главное, что он жив. — Я бы так не сказал. — Брюс, я не могу поверить, что ты сейчас серьёзно, — Дик был так удивлен, что не контролировал свой голос. Он знал Брюса достаточно долго, и в то же время всегда недостаточно, чтобы перестать сомневаться дорожил ли он ими вообще или даже после трагической смерти Джейсона он видел их лишь расходным материалом. — Затевается что-то глобальное. Джокер на свободе, и Красный Колпак в этом как-то замешан. Есть вероятность, что он связан с Черной маской. Вся их война могла быть прикрытием и отвлечением. В этом не было смысла. Он работал, раньше. Если верить данным того дня, когда Дика похитили. Сейчас же они явно соперничали, пытались выкурить конкурента. Война нависла над городом как ужасное предзнаменование. Дика ничего больше не волновало, после того как стало известно о личности Красного Колпака. Джейсон был жив — всё, что было важно сейчас. — И что? — Брюс укротил его настороженным взглядом с перчинкой разочарования. Раньше бы это задело его, но сейчас он чувствовал отчаянную обязанность вступиться за Джейсона. — Не мне тебе объяснять— — Почему это волнует тебя больше чем выживший сын? Разве сейчас не самое важное вернуть его? — огонек отказался быть похороненным заживо, точно также как и их Джейсон. Вот, он сказал это. Брюс ничего не ответил. Оставив горькое «сын» висеть эхом в пещере. Может, он уже и не смотрел на мальчика, которого когда-то подобрал как некого близкого, может, пытался разделить этот образ от безжалостного убийцы. Дик не был намерен сдаваться, должна была быть причина. Даже сейчас, через веретено фактов он видел его, Джейсон не сошел с ума, возможно, ранен, растерян, под чьим-то влиянием, но это все ещё… Кого он обманывал? Джейсон изменился, необратимо. Но был жив, по-настоящему. Насколько же им повезло, что они столкнулись не с копией, зомби, или какой-то шуткой Джокера, чтобы пощекотать их нервы. Даже клоун знал насколько опасна игра с темой погибшего Робина, мало кто осмеливался шутить об этом. Иначе их армия мышей жестоко наказывала, будто смерть Джейсона нанесла глубокую рану каждому из них, даже тем, кто не был лично с ним знаком. Вот настолько был дорог Джейсон. В обязанности Дика вдруг вошла новая — донести это до Джейсона, доказать и показать. — Сэр, в изгибе записки, что мастер Тодд оставил вам, — даже дворецкий дрожал, когда произносил имя погибшего мальчика, — был зелёный волос. Тест на ДНК подтвердил, что он принадлежит никому иному, как Джокеру.***
Ооо, у него было много чувств и мыслей насчёт Джокера. А также множество фантазий, но он знал ни одна извращённая пытка не стоит того. Псих лишь получит удовольствие. Ему бы хотелось пытать его годами, как он это сделал с ним, издеваться, оставить его привязанным к стулу до скончания дней. Он бы поддерживал жизнь в этом отребье ровно столько, чтобы он оставался в сознании. Сначала были бы шутки, глупый смех, радость и извращённая гордость, что его «творение» Джейсон превзошел учителя, но затем, про прошествии месяцев, в нем ни осталось бы ни одной разумной мысли. У него не было времени, тем более что не ему решать судьбу Джокера. — Прошу прощения за доставленные неудобства, — он тащит тушу, не обращая внимания на ступеньки, с извращённым наслаждением слушая каждый стук головы Джокера. — Сочтемся на девятом кругу ада. — Я бы предпочел разрешить нашу вендетту сейчас, — веревки туго натягиваются вокруг щуплого тела. Серьезно, на какой космической энергии тело Джокера всё ещё дышало, что давало ему так много сил продолжать распространять свою заразу? — Так значит ты тот, кому я обязан нашему радостному воссоединению с Бэтси, — изумрудные глаза сощурились. Это был не вопрос, в очередной раз ему хотелось проверить на месте ли маска, как будто каждый мог видеть его жалкое выражение лица. Что в нем так и кричало «Джейсон»? Он хотел от этого избавиться, изжить, отрезать и выкинуть. Красный колпак хмыкает, обвязывая лодыжки вокруг деревянных ножек стула. Ему так и хотелось выбить все зубы ублюдку. Из спортивной сумки показался лом, загнутый наконечник так и шептал причинить боль, он хотел впитать в себя кровь. — Я пытал тебя? — схватить за эти отвратительные зелёные волосы, чтобы натянуть дряблое лицо и бить, бить, пока не полетят зубы, пока не останется одно кровавое месиво. — Ты кажешься знакомым, с такой аурой раненного животного, — с ярчайшей улыбкой поинтересовался клоун, заставив Джейсона вздрогнуть. Быть так близко со своим истязателем. — Или может, твою семью? Детей? Правнуков, внучек? О, я знаю. Любовника? — Заткнись. — Никакого осуждения. Спорим, ты был одной из моих сладких пташек? — Заткнись! — за воротник он толкнул Джокера в стену, слыша как череп ударился о бетон. Громкий смех пронзает его до основания, он оставляет безумие распространяться в воздухе, крутиться как грибок, куда бы Джокер не пошел. — Что-то, блять, смешное? Поделись с классом, — Джокер заливается смехом, охая, его лёгкие противно хрипят, кривые зубы видны из-под сухих губ. Полость, которая осталось после Джокера была невыносимой, пустота, которую невозможно было заполнить или излечить, он открыл ему глаза. Точнее… Не было благодарности, была жгучая ненависть, солидарность к другим жертвам, после него список не окончился, конечно. Джейсон ознакомился, случаи ещё более жестокие, зверские. Девушка навсегда осталась инвалидом, другие же потеряли рассудок. Джейсон в этом случае отделался легко — всего лишь умер. Джокер смеялся лишь когда было больно, или ему было больно каждый раз, когда смех пробивался через него, без разницы. Отвращение и ненависть смешались и ничто не могло очеловечить это чудовище перед ним. — Так что теперь? Мы немного поиграемся? — продолжил шипеть псих даже через боль, указывая на сумку набитую взрывчаткой, проводами, веревками и прочими предметами пыток. Джейсон снимает маску, без страха показаться, быть увиденным, выставить клеймо. Зелёные глаза округляются, впиваясь в кривую «J», горят моё-моё, Джейсона сейчас стошнит. — Я точно помню как выстрелил в это хорошенькое личико. — Хуево вышло, — Джейсон не отводит взгляд. — Старайся лучше в следующий раз. — О-о-о, поверь, я постараюсь, — с хищностью присущей убийцам обещает Джокер. — Теперь мы смирно сядем и будем ждать папочку? Отказ затыкать Джокеру рот дался ему почти легко, ему хотелось показать насколько ему безразличны дешёвые подколы, ни одна игла больше не могла проникнуть под его кожу. Он мог бы стянуть с Джокера кожу на живую, не моргнув и глазом. — Ты думаешь, всё дело в тебе, да? — Джейсон отворачивается от сумки, если он начнет пытать, то не сможет остановиться. И вместо этого нависает над худой фигурой. — Для меня ты не более чем жалкий кусок мяса. Ты здесь играешь даже не второстепенную роль. Я знаю твой секрет, Джокер. — Поделись-ка. Джокер блефовал, он лишь хотел казаться безумным. — Ты не псих, тебе нравится так думать, говорить. Прикрываться безумием, но на самом деле ты самый обычный человек, который проебался. В тебе нет ничего интересного или анархичного. Лицо Джокера сникает, впервые после всех пыток. Джейсон никогда не видел как улыбка спадает с лица, оставляя мужчину насупившимся. Незрелая обида на морщинистом лице настолько удивляет, что Джейсон не может сдержать смешок. Он смеётся со злобой, в эти дни из него выходит только такой смех. — Кто смеётся теперь, Джокер? Желание просто избить жалкого ублюдка отпадает, издеваться над ним веселее. Невольно Джейсон задумывается вопросом, пока проверяет верёвки и выставляет таймер, что будет когда он умрет во второй раз? Будут ли его хоронить, будет ли хоть кому-то дело? На его похороны никто даже не придет, он не заимел ни с кем связи, а сослуживцы и в жизни не узнают его настоящую личность. Может, мелкое отродье, если вспомнит. Джейсон фыркает себе под нос. Он всего лишь хотел быть лучше, он старался как мог, когда был Робином, Брюсу никогда не было достаточно. Не было смысла в сцене, что он готовил, правда, не было, он знал наперед, что выбирает Брюс. Кого выберет, но ему нужно было увидеть собственными глазами, иначе он не сможет уйти из этого прогнившего мира. И заберёт с собой его любимого Джокера. — Уже уходишь? — с наигранным волнением оборачивается к нему Джокера. — Что, боишься остаться один? Что я забуду про тебя? — каждое слово пропитано сталью. — Посиди как прилежный мальчик и может… Хотя нет, ты будешь страдать каждую секунду, — Джейсон надевает маску, направляясь к окну. — Ловлю на слове, сынок. Шепот с явным нетерпением от Джокера сопровождает его весь полет.***
— Что я сказал?! — Бэтмен был хладнокровным и расчётливым, но Брюс был сгустком эмоций, импульсов, сейчас маска трескалась и Тима отчитывал именно Брюс. — Почему я должен был стоять в стороне?! Он бы убил тебя! — Приказы не оспариваются. Жёстко отрезал Брюс, не оставляя место ни для каких «но». Тим вечно застрявший между двумя сторонами полутени и полусвета, Бэтмена и Найтвинга. Когда Дик сказал ему «не слушай Брюса», он был поражен до глубины души. Как можно было так легкомысленно ставить под сомнения мнение настолько великого сыщика, героя, и просто удивительного человек как Бэтмен? Сейчас он был умнее. — Ты остаёшься. — Но— — Ты. Остаёшься. В пещере. Тим срывает маску домино, от обиды закусывая губу, выглядя не более чем мальчишка. Он должен быть там, разве нет? Где Джейсон —Где Красный колпак будет. Возвращение второго Робина всё ещё сбивало с толку, такие вещи не происходили просто так, как воскрешение. Его мышление основанное на логике и науке раскалывалось, все факты были перед ним, неестественные, нарушающие все законы природы. Больше всего огорчало, что его кумир стал убийцей и выбрал путь насилия. Теперь им придется поймать второго Робина и посадить его в тюрьму или, что ещё хуже, в лечебницу Аркхем. Ту самую, где его детство встретило свою смерть вместе с безжизненным телом Джейсона Тодда. Дик не далеко, его отвлек звонок, перенаправленный прямо на его коммуникатор, а такие звонки могли быть только с работы. — Рей? Что случилось? — Что случилось? Ты серьезно сейчас, напарник? — её голос натянутый как тетива. — Пиздец случился. Я уже вывезла свою семью из города, точнее я— Сказала им, не это сейчас важно. Происходит нечто ужасное, уже во всех новостях и мне очень нужно чтобы ты был тут. Плохо. Дик кусает губу. Ему нужно идти, может, не как Дик Грейсон, а Найтвинг. Его город, его ответственность и не может отвернуться. Не замечая настроение в пещере, он возвращается, чтобы сообщить что ему нужно идти. — Пообещай, что дождешься меня, — глупо просить, он знает. Преступники не станут смирно ждать его возвращения, но это Джейсон. Он успеет, обязательно успеет. Брюс выжидающе смотрит, когда Дик развернется, сядет на байк. — Брюс! Пообещай мне. Брюс перестал давать обещания, когда Дику исполнилось восемнадцать. После увольнения первого Робина, ведь Брюс обещал, что они всегда будут вместе, что он всегда будет его Робином. Он не мог сдержать ни одного обещания. Дик смотрит как Брюс опускает взгляд, руки сжимают мотоциклетные ручки, Дик рычит и уезжает, чувствуя себя близким к отчаянию.***
— Надеюсь ты получил мой подарок. Как я и сказал, тебе придется выбрать. — Как же трогательно. Вся семья в сборе, — Джокер разыгрывает слезы, шмыгая носом. — Это просто прекрасно, — на нем висит таймер, время утекает с каждой секундой. Пистолет наставлен в костлявую голову, в другой руке — детонатор. Второй пистолет лежит у ног Бэтмена, кинутого Красным колпаком, когда он появился. Нет. Джейсоном. Его маска лежала в стороне, а глаза странного лазурного блеска пожирали его с ненавистью и какой-то тоской. — Бери его. Только ты успеешь остановить меня. Мы все здесь подорвемся. — Вижу, ты всё продумал, — место встречи — какой-то дом в восточной части города под снос. — Да, было время, все пять лет. Внутренности Брюса сжались, хотел бы он забрать это бремя с плеч Джейсона, хотел бы он успеть тогда, чтобы предотвратить бессмысленную бойню. — Ты говорил о нем? Кто-то, кто должен умереть. — Есть ещё кто-то важнее него? Важнее жизни твоего, черт возьми, сына? Ребенка? Твоего оружия, кем ты меня считал? — Что? Нет! Нет, я бы никогда не поставил его жизнь выше чьей-либо. — Лжец! В этом трагедия их жизни. То, что его не выбрали, в конце концов жизнь Джейсона Тодда была неважна. В конце концов его заменили как и всё в этом мире, людьми, которым он верил больше всего. Кому он впервые доверился. — Я доверил свою жизнь тебе, без оглядки, Би. Да, я злюсь, что ты не пришел. Ты бросил меня и за это я никогда не смогу тебя простить. Но оставить ему жизнь?! — Ты не понимаешь. Не думаю, что когда-либо понимал, — сейчас оборачиваясь назад, Джейсон всегда с ним спорил, но почвой всегда была тема правосудие. Может, что-то было в его мальчике, что Брюс так и не смог спасти, уберечь от противоречивого мира. — Что я не понимаю? Твой великий моральный кодекс?! Я не говорю стать убийцей, косить этих мразей налево и направо, потому что, я знаю, ты бы не смог. Я говорю лишь о нем. Эта мерзость, не заслуживающая жизни. После всего, — он взмахивает пистолетом, глаза покраснели, раздраженные от сдерживаемых слез, — что он сделал. Не только мне. Но я думал, что я буду последним. Я должен. Был. Стать. Последним. Бэтмен качает головой, отрицая, отвергая. Джейсон смаргивает влагу. — Ты не понимаешь. Как много раз я думал об этом, представлял, — мужчина отводит взгляд, пряча стыд под маску якобы героя. — Каждую ночь я мечтаю о том, как убить его. Но тогда… Тогда он победит. Всё чего он жаждет — доказать как прогнил этот мир, и я не могу позволить… — Бэтмен беспомощно смотрит на свои сжатые кулаки, кожа перчаток скрипит под улюлюканье шута. — О боже, это лучше чем я мог представить. Ты — мой шедевр, Джейсон. Ты мой— — Заткнись, на хуй, — дуло пистолета затыкает рот Джокера. Нервы Джейсона на пределе, из него вырывается судорожный вздох. — Так в чем проблема, Би? Ты слишком одержим своим образом рыцаря, что не стал пачкать руки о такую грязь как я? — ему не нравится унижаться перед единственным человеком, на которого ему было не наплевать. Ему не нравится это самоуничижение в нем, что питается стыдом. — Нет, я... — Проглотил язык? Я ожидал большего. Наверное, ты ликовал, когда я попал в руки этого психа. Может, мне стоит поступить так же. Скажи мне, чтобы ты сделаешь если пропадет Дик? Или этот новый щенок? Может, их смерть что-нибудь изменит? — Не смей. — Или что? Давай, хватай пистолет, предотврати преступление прежде чем оно произойдет, — растерянный взгляд Бэтмена исследует его лицо. — Видишь! Это тоже самое. Запереть его недостаточно, не в нашем мире. Просто согласись, я прав. Пускай Джейсон умоляет его, Бэтмен нечто большее, больше чем человек, Бэтмен — символ. — Ты не прав, Джейсон. — В чем я не прав? Разве месть одобренная обществом не называется справедливостью? М? На этом стоит вся идеология Бэтмена. Готэм похлопает тебя по плечу, устроит праздник в честь его смерти. — Это не стоит— — Не стоит чего? Я не могу, блять, дышать, пока этот ублюдок жив, — его лицо кривится от слез, от этой боли. — Ты должен выбрать. Ствол пистолета выскальзывает изо рта, блеск слюны выглядит отвратительно. Джокер в мгновение расцветает самой жуткой улыбкой. Руки Джейсона трясутся, как ему хочется всадить пулю в ответ. Он нажимает кнопку, запуская отсчёт, признавая проигрыш. Брюс никогда не спасет его, никогда не убьет Джокера, никогда не отомстит за него. Он ничего не стоил, пустота, которую Джейсон носил под сердцем разливается по венам. Его безразличный взгляд опускается вниз. Он так чертовски готов, готов умереть. Когда Брюс делает шаг, ровным резким движением он наставляет пистолет. — Только попробуй, — слеза скатывается со щеки, извилистым путем, огибая метку Джокера. — Беги, пока не поздно. Какой смысл от костюма Бэтмена, если он не может выдержать пару пуль в плотную. Первая гремит так громко, что они застывают, Бэтмена откидывает назад. Джейсон выстреливает ещё и ещё, чувствуя подступающий страх, что Бэтмен не остановиться. Рикошет задевает веревки Джокера. Его лицо, искажённое болезненным удивлением, когда Брюс хватает его за воротник куртки — наказание. Взрыв гремит позади них, выталкивая из разрушающегося здания, мелкие осколки проникают в уязвимые места костюма, а большие обломки придавили его ноги. Джейсон кашляет через дым, все ещё в шоке. Сразу после гремит ещё один взрыв, как остаточное эхо, подымаясь зелёным грибом над горизонтом. В стороне… — Дик! — скрежет голоса разбитого отца. Брюс одним махом толкает особо большой кусок бетона, освобождая Джейсона. Затем поспешно улетает, спасать своего другого сына.