***
Высокие окна, плотные шторы, темный потолок и тяжёлая люстра. Поместье. Самое безопасное место в мире. С практической точки зрения ничто не мешало бомбе врезаться в здание и раскрошится на кусочки, но оно ощущалось безопасным, вытягивая соки из детских воспоминаний. Рядом с его кроватью медицинская техника, явно вытащенная из пещеры. Дик не может определить сразу, но густая вина слоится под кожей, больнее чем химические ожоги. Горло саднит, значит он успел надышаться газом. Память возвращается к нему. Дик очнулся переполненный едкой горечью, расстройством, что заменило жидкость капельницы. Чудо, что он выжил. Первым он увидел Брюса, его наказание, кошмар и облегчение в одном лице. После сухой сводки о его повреждениях, о том как Бэтмен вытащил его из горящего здания, в голосе была неподдельная дрожь, дающая надежду, что Брюс хоть сколько то им дорожил, возможно, как безотказный автомат. После всего его ожидал выговор, укор в сгорбленных плечах и жёсткой линии челюсти. — Твой поступок абсолютно глупый и безрассудный. Зачем? Зачем ты туда полез? — Там был Томас Райдер, — говорить было определено трудно. — Что? — в неверии Брюс покачал головой. — Правая рука Блокбастера. — Я прекрасно знаю кто это, — потому что Брюс точно знал кто такой Блокбастер и что с ним случилось. Дик сцепил зубы, невыносимый страх вины снова пробудился. — Я знаю, что ты не простишь меня, но это меньшее что я могу сделать. — Сделать что? Пожертвовать собой ради какого-то… — Брюс всё ещё не верил, и устрашился того, что увидел. Кого он вырастил. Неужели его пример был настолько ужасен? Чем он занимался, если его дети, подчинённые и одни из тех, кем он так дорожил, так просто разбрасывались своими жизнями? Эта суицидальная тенденция устрашала. — Дик, я знаю что произошло тогда. И я простил тебя. Твоя жизнь не стоит ни одного преступника. — Но твой кодекс— — Я знаю! — его рука, поднятая в жесте смирения. — Я простил тебя… Тебе осталось только простить себя. Вместе с этим он уходит, оставляя Тиму задачу доставить остальную информацию. Ему нужно было подумать. Тим появляется часами позже, когда Дик до смерти измучил себя внутренними мыслями. На его плечах рюкзак, а сам он в школьной форме. Ресницы Дика трепещут, когда он прикрывает глаза, точно, он был настолько молод. Иногда за всеми этими боевыми навыками и раскрытиями и преступлений, жестоких расправ наркокартелей было легко упустить настоящую суть. — Мы волновались за тебя, — Тим никогда не лез обниматься, оставаясь где-то близко, на расстоянии вытянутой руки. Дик уважал эти границы. — Всё хорошо, птенец. Нет ничего с чем бы я не справился, — Тим фыркнул с явной бравады, а затем резко нахмурился, отводя взгляд. — Эй, что такое? — Стеф. Она—мы не знаем где. Она перестала отвечать и Брюс полагает, что она… В такие моменты Дик не знал что сказать, ни одно слово не облегчило бы сердце в смятении. Ему ли не знать. — Мы найдем её, — Тим не повелся на его утешение, сев на его койку, отвернувшись спиной. — Просто, сначала мои родители… Затем Красный колпак, теперь Стеф. Брюс почти не разговаривает со мной, лишь отдает приказы. У меня чувство, что всё разваливается, — Дик лёгкими движением гладил его спину, мышцы ощущались через гладкую ткань пиджака. Прошел уже год с того момента как Тим стал сиротой и присоединился к клубу Робинов полноценно, как бы ужасно это не звучало. Пускай он и не был близок со своими родителями, но этот кусок его жизни бесследно исчез. Двуликий прямо сейчас отбывал свой срок, хоть как-то успокаивая юного детектива. Именно поэтому он часто зависал с Диком, звонки среди ночи после патруля, или выходные в Бладхейвен, просто потому что у него не было друзей. Завести кого-то умного и смешного, кто бы не испугался частички тьмы в нем в готэмской школе та ещё задача, особенно когда большинство там рассматривали дружбу как связи, целясь наверх пищевой цепи. Брюс просто не понимал таких вещей и он не мог нагружать его всем этим, когда был целый город полный проблем. Теперь Стеф… Она единственная кому он раскрылся, кому безоговорочно доверял. Ему предстояло выяснить что случилось и куда она пропала. — И Дик… Не злись, но я не пошел за Б тогда. Позади слышен вздох, он оборачивается, Дик выглядит ужасно, бинты на его руках, пластырь на щеке, бледная кожа и спутанные черные волосы. Несмотря на то, сколько он спал, под глазами все ещё впадины. — Ты не болен? — рука Тима проверяет его лоб. — Ты горишь. — Должно быть болезнь всё-таки догнала меня. — Я должен позвать Альфреда. — Постой, — его рука тянет за край пиджака, снова усаживая на матрас. — Скажи мне что случилось с Джейсоном.***
Мммм, это немного неловко, каждый раз когда Джейсон выходит в люди без маски. Без его жестокой личины. Ему приходится открывать своё лицо, чтобы кассир не вызывал полицию из-за самого разыскиваемого преступника Готэма решившего купить себе пельменей. Жутко и ужасно, он бы предпочел заиметь собственный магазин, но он не Черная маска и не собирался порабощать город. На его щеке обычно бежевый пластырь, вторая щека открыта с кривым шрамом от осколка зеркала. Его вид ужасает, поэтому никто особо не пристает. Его аура неотёсанная и грозная витает вокруг, отпугивая. С этим Джейсон может смириться, однако, народ Готэма видывал и не такое. Какое-то время он гипнотизирует холодильник, выбирая замороженные блинчики или сэндвичи. Эти маленькие выборы вымораживают его, так как он не часто выбирается, ему придется питаться тем, что он выберет несколько недель. Даже любимая еда приедается. — Могу я вам чем-то помочь? — девушка в форме магазина держится от него в нескольких метрах, он чувствует исходящее от неё волнение. — Нет, — грубо. Джейсон одергивается. «К черту», — шепчет про себя, он просто возьмёт консервы, нет ничего стабильнее. Кассир с таким же сконфуженным лицом пробивает продукты. Однажды, кто-то из них начал умолять не убивать его. Гребаные придурки. Джейсон предпочитал доставку, но некоторые вещи нужно было видеть, трогать и так далее. То, что не доверишь курьеру оставить за квартал до его входа в бункер. Тем более ему было полезно выбраться и подышать свежим воздухом, без маски, не забывать кем он на самом деле был и как люди на самом деле смотрели на него. Остановившись на углу магазина, Джейсон достает сигарету и зажигает её. Огонек освещает его лицо на мгновение, достаточно, чтобы местный псих признал его, быстро начав ковылять через улицу. Старик просит сигарету, а затем и огонь, у него только охотничьи спички с собой. Не боятся ветра, влаги, долго горят, не подводят и более того полезны для быстрых незамороченных бомб. Его личные фавориты. Джейсон держит спичку в руке, ожидая когда она догорит, чувствуя ожог на пальцах. Старик рядом радостно покуривает, затем указывает на его лицо. — Военный? Обычно никто не интересовался, большинство боялись, а те кто решались… Что ж, Джейсон заставлял их пожалеть об этом. — Авария. — Ужасно. Главное, что цел остался, — как сказать. Что считается целым, а что нет, его психика после Ямы Лазаря точно не блистала новизной. — Хорошие спички, всем говорю пора запасаться. — Запасаться? — Джейсон не заинтересован, он лишь подыгрывает, докуривая сигарету. — А то! Скоро конец света, ты не слышал? — Просвети меня, старик. — Какой я тебе старик? Джоэль я, ты видать не местный, раз не знаешь. — Местный, — Джейсон усмехается, пасмурный, как небо Готэма, — просто пришлось ненадолго уехать. Всё настолько плохо, а? Конец света? Старик активно кивает головой, втягивая особо долго дым, его глаз начинает дёргаться. — Ладно, Джоэль, я пойду. Береги себя, — он неловко хлопает по плечу, потрёпанный пиджак разит грязью улиц. Старик лишь продолжает кивать. Он не собирался соваться на улицы в маске так скоро, и без какого-либо плана. Его раны всё ещё заживали, а Маска наверняка ещё больше разозлился и насупился, сидя в своей башне, бросая своих людей в мясорубку только ради того, чтобы выпустить пара. Тогда вставала другая проблема: взаперти под землёй он медленно и верно сходил с ума, раскачиваясь как мачта во время шторма. Штормом выступала его психика, раскрытая до мяса после встречи с Брюсом. Почему он его спас? Очевидно, поступок из чистой морали героя, может, он хотел его помучить. Может, горе-герой сошел с ума и считал что Джейсон заслуживал спасения. Нет. Джейсон заслуживал страдать дальше. У него не было цели, за что можно было бы зацепиться, что вытянуло бы его из пучины мести, которой он жил пять лет. И теперь снова пустота. Столько громких слов, а на деле? Если он хотел каких-то результатов, ему следует быть менее разрушительным. Менее… Суицидальным. Ему все ещё нужно было что-то доказать Брюсу, показать насколько тот не прав. Он заставит его пожалеть о своем спасении. А когда он выходит на улицы, то не может отделаться от чувства стоящего над душой. Сначала паранойя берет вверх. «Это Брюс», — кричит она, беспомощная и запуганная, Джейсону хотелось бы пришлепнуть её раз и навсегда, но тут было нечто другое. За ним никто явно не следил. Преследовал? Искал? Джейсон как обычно был быстрее и умнее, может, ему и хотелось пару раз задержаться, только чтобы раздразнить преследователя. Чтобы тот выполнял работу лучше и дал наконец-то пристрелить себя, чтобы избавиться от мерзкого чувства, что кто-то всегда наступает ему на пятки. Ему тошно. Он на позиции, высоко на крыше, лежит, прицеливаясь из винтовки. У него идеальный угол, секретарша Черной маски сидит за рулём, медленно поворачивая с парковки. Секунды. Капля пота скатывается по носу, Джейсон ждёт, ждёт. И упускает момент, прицел шатается, поднимаясь по оси вверх. Гром выстрела прорезает фоновый шум города. Промазал. Что за чертовщина с ним происходит? Это был лучший его шанс. Он вскакивает на ноги, снимая винтовку и пускается в бега. За ним точно уже выслали команду телохранителей этой подстилки. Джейсон продолжает бежать по крышам, задаваясь лишь одним вопросом: почему? Почему он промазал? Пожалел? Эту суку мало лишь застрелить, слишком милосердно. Чувство преследования не отлипает, он слышит шарканье слева от себя, поэтому не ждёт, а нападает сам. Его руки блокируют и выстрел устремляется в небо, следующий мимо бока. Он замечает синие полосы, яркие во тьме и отпрыгивает. — Какого хуя! — он мог бы застрелить Дика уже несколько раз. — Ты знаешь, тебя не так то легко поймать, — кряхтит герой, отходя на пару шагов назад. Ни дрожи, ни сомнений, как часто в него стреляют? Джейсон не в настроении для непринуждённой беседы о прошлом и сверкающем будущем, пистолеты, наказанные, возвращаются на место — кобуры на его бедрах. — Сделаем это быстро, — металл передатчика скрывает его учащенное дыхание. Дик смотрит на него с непониманием. — Говори зачем тебя подослала мышь и мы разойдемся. Никто не пострадает. — Думаешь, меня так легко поранить? И на заметку, никто меня не «подсылал». Конечно, так он и поверил, он же наивный идиот. Под маской Джейсон фыркает, делая шаг в сторону обрыва, ему пора двигаться. — Постой! — Дик преграждает ему путь. — Просто подожди, ладно? Давай поговорим. — И зачем нам это делать? Из-за твоего странного атрофированного комплекса спасателя? Что это изменит? — Дай мне… Понять. Более искреннее "узнать" проглочено им молниеносно, боясь спугнуть Джейсона как дикую, раненную птицу. — Не знаю что ты вбил себе в голову. То что было — ошибка. Тебе не нужно искупать вину передо мной. Я знаю тебе давно было плевать, ещё тогда. — Постой! Крик снова останавливает его в шаге от пропасти, он оборачивается. Дик молчит, стоя такой же ошарашенный, раскрытый и уязвимый, не находя верных слов. Красный колпак качает головой, он больше никого не слушает, оставляя Найтвинга наедине с осуждением, как и много раз до этого.***
Небо заволокла белесая дымка, луна просвечивает через прозрачное веретено. Видимость все равно лучше, чем в ту туманную ночь. Джейсон даёт себе второй шанс, снова высиживая цель с винтовкой. Теперь другая — Бруно, как же она раздражала его, теперь же у него есть веская причина убрать её. Предательство дело обычное среди такого сброда, предавать за спиной, менять стороны чаще чем проституток, которых они заказывают. Латиноамериканка сидит за столом, волосы аккуратно уложены в пучок, в руках она раскачивает бокал белого вина. Напротив неё сидит собственной персоной — Черная маска. Они неспешно беседуют, мило щебечут о предательстве Красного Колпака, наверняка о том как его подсидеть, поймать в неудобный момент. К черту. Глубокий вдох. Выстрел. На таком расстоянии он даже не слышит как пуля пробивает стекло, а затем вылетает через голову женщины насквозь. — Я, блять, предупреждал, — Джейсон выдыхает. Затем достает телефон и нажимает вызов. Черная маска отпивает вина из её бокала и кривиться, прежде чем обратить внимание на её вибрирующий телефон на столе. — Слушаю. Романа Сиониса многие описывали как смерть во плоти, бизнесмен-дьявол, торгующий людскими душами. Джейсон же видел его насквозь, не более чем истероидный псих, опасный, но всё же смертный. — Никакой сделки не будет. Черная маска цокает языком, поворачиваясь в окну, где была дыра от выстрела. — Почему бы тебе не спуститься? Мы поговорим, тет-а-тет? — ещё бы, он не настолько туп. — Я так устал от этой игры в кошки мышки. Ты хочешь город? Как видишь, власть даётся не просто, мы могли бы объединиться, поделить доходы поровну, избавиться от остальных… Надоедливых недоумков. — Это ты о Бруно? — О, прошу тебя, она всего лишь пешка. Мы, мы с тобой два короля. — Думаю, — драматическая пауза, — я откажусь. — Значит война, — зубы Черной маски сталкиваются в скрежете. Наркобарон щелкает пальцами, давая команду наемникам схватить Красного Колпака, но когда те прибывают, крыша пуста и только телефон отсчитывает секунды. Таймер достигает двух минут, откидывая взрывом тех, кто пришел за его головой. Сам Джейсон уже достаточно далеко, чтобы его не успели поймать, если Маска захочет, он потеряет ещё больше людей. И снова это гнетущее чувство прикованного внимания к нему.***
Разочарование, распустившееся колючками под ребрами, не было чем-то новым, Дик привык, что люди не оправдывали его ожиданий, опустившихся до самых базовых и простых вещей. Например, не быть мудаком. Однако, жизнь среди криминальных личностей давала свои плоды. У него было множество слов для Красного колпака, Дик умел злиться, даже его близкие знали, когда наступает последняя капля, Дик мог становиться совершенно страшным человеком. Но больше всего он хотел поговорить с Джейсоном, с настоящим под этим шлемом, кожаной курткой и тысячей слоев загадочности и отрешённости. Он хотел правду, знать как… Что происходило с ним за это время? Помимо прочего — зачем? Дик стремился понять, прежде чем засовывать за решетку. Каждый человек заслуживал шанс объясниться, а Джейсон со своим прошлым заслуживал больше всех. Найти Красного колпака в Готэме практически невозможно, как искать иголку, вы знаете. Дик не ожидал, что Джейсон всё ещё пойдет за головой Черной маски. С противоположной стороны улицы он наблюдает как пуля проскакивает через голову женщины, вылетая так быстро, что жертва успевает осознать шок перед смертью. Её тело падает на стол, а затем скатывается. Мурашки проходят по спине. Ему должно быть не наплевать, но в конечном счёте любой, кто лезет в преступный бизнес сам подписывает себе приговор. Он следует за Джейсоном по пятам и всё равно отстаёт, логика его маршрута не знакома, отличается от их привычной, которой научил ещё Брюс. Слава богу, он быстро учиться. — Что теперь? — если бы не голосовой передатчик, искажающий голос, Дик мог поспорить, что Джейсон сейчас — чистое раздражение. Видимо, переговоры с Черной маской не увенчались успехом. — Мне нужно повторять второй— — Заткнись и послушай! Не знаю что с тобой случилось, но тебя здесь не было, чтобы утверждать, что всем наплевать на тебя. Чтобы говорить как было легко без тебя, — старательно он делает голос грубее, чтобы скрыть дрожь. На его спине небольшая сумка, пояс пересекает его грудь, он переворачивает его, чтобы вытащить стопку, клочки выскакивают, перевязанные лишь веревкой. Прогулка стоила ему проникновения в карантинную зону, даже спустя две недели риск поражения газом велик. Джейсону следовало быть благодарным. Дик кидает ему стопку писем. — Что за—? — Прочитай их. Никаких спойлеров, — с тем же издевательским тоном, которым его кормил линчеватель эти дни, отвечает Дик. Затем чуть мягче: — Найди меня после, если… Если что-нибудь поменяется. Я не желаю тебе зла и всего лишь хочу поговорить. Красный колпак хмыкает, не впечатленный слабой попыткой надавить на чувства.***
Джейсон сидит в бункере перед экраном, закинув ноги на стол. Рядом лежат полупустые консервы, по краям железной банки остался след из специй, сама еда уже давно остыла. Из раза в раз колёсико мышки прокручивает кадры, записанные с алого шлема. Выстрел в голову Бруно, разговор с Черной маской. А затем Найтвинг, с этим серьёзным, благородным видом. Джейсон закатывает глаза. Что могло быть в этих записках? Они его даже, блять, не искали, он почти не скрывался. Любой, у кого есть мозги, мог сложить два и два, если бы они только… Веревка рвется в тишине бункера, в комнате темно, его лицо освещает яркий синий от птицы на костюме героя с экрана. Он заранее с презрением раскрывает первое письмо. «Привет, Джейсон. Тим надоумил меня попробовать эту штуку, ты его не знаешь, но думаю он бы***
В следующий раз когда они сталкиваются, должно быть, случилось великое совпадение. Дик всю ночь жужжал по городу, пытаясь напасть на след Красного колпака. Полностью разочарованный в своих детективных навыках, он отправляется в его единственное убежище в городе — заброшенный спортивный зал. Как и говорил Супермен, ему нужно было место, где он смог бы привести мысли в порядок, упражняться в своем темпе, дрейфовать после миссии. В Бладхейвен у него есть несколько точек. Эту же он сохранил от Брюса в тайне, слишком озабоченный своей независимостью до сих пор. Свет поднимает завесу тьмы, раскрывая неудобные секреты. В комнате его встречает Красный колпак и пистолет направленный на него. Правда, ему уже стоит привыкнуть. — Замри на месте. — Во-первых, это моё убежище, — Джейсон не дёргается. — Во-вторых, что ты здесь делаешь? Ты в порядке? — он замечает красное пятно на обивке кресла, то же в котором Дик оставил его в прошлый раз. — Должно быть чертов крот. Мой бункер заложен, поджидали меня с гранатой. Я не решил рисковать остальными. И единственное место, которое они бы не нашли — эта дыра, — усталость проскальзывает в манере речи. Пистолет надёжно спрятан в кобуру. Приятно, что Джейсон считает его убежище достаточно безопасным, значит Дик вне подозрений. Если гордость стрельнувшая в его плечах и заметна, то Джейсон предпочитает не уделять ей внимание. — Я буду здесь, пока всё не уляжется, если ты не против. — Сколько же это? — всё ещё на ногах, Дик прислоняет палец к подбородку. — Думаю, допоздна. — Значит до рассвета. Джейсон уйдет, снова испариться из жизни, будто его и не было никогда. Будто он так и остался мертвым мальчиком шесть футов под землёй. В желудке ощущается тянущее пустотой чувство голода. Дик идёт к шкафу, там небольшая заначка. — Твоя подготовка чертовски ужасна, — там смятые фантики из-под энергетических батончиков. Дик сжимает пальцами переносицу, как он устал слышать постоянную критику. — Приношу искренние извинения, не все из нас воевали. — Извинения приняты. Наконец-то, ты показал оскал. «Если пса достаточно тыкать, то даже самое миролюбивое существо залает», — Дик не говорит, кидая неодобрительный взгляд. И Джейсон не стал отрицать его предположение о службе. — Значит ты правда получил все эти военные замашки… — Да, Дик, я убивал людей. За деньги. Смирись. За пять лет Джейсон полностью перестроил свою личность. И всё же, это был Джейсон. Неважно сколько усилий мужчина прикладывал, чтобы отпугнуть его, все эти маленькие удивления изменениям он оставлял глубоко внутри. Это был человек, нуждающийся в помощи, поиске союзника и понимании. Разве не они поклялись помогать людям? Не просто избивать преступников, а делать что-то большее? Иначе зачем к чему этот маскарад, они нарушили закон и не делали ничего лучше чем мешать полиции. Дик верил, что они способны на большее. Дик осознал, что это был его шанс. — Так ты прочитал их? — хриплый до глубины расколов земли, делая первые неумелые шаги. — Приходить сюда было ошибкой, — Дик беспомощно наблюдает с какой болью Джейсон подрывается. — Нет! Останься… — Ещё тише: — Останься. Он знает насколько звучит нуждающимся, молящим. Ему все равно. Он хочет Джейсона вокруг себя, не важно, злобного, помешанного, возможно сумасшедшего, с терпкой болью во всем теле, ворчливого, но главное живого. Джейсон даёт себе мгновение, чтобы застыть, впитывая отчаяние Найтвинга, затем осторожно усаживается обратно. Дик может часами сидеть рядом, наблюдать как грудная клетка мужчины поднимается и опускается, тихое дыхание успокаивает, пуская в медитативный транс. — Да, я прочитал, — неуютное признание, такое же сухое. — В чем был ебанный план? Растрогать меня? Дик игнорирует открытую провокацию. — Ты можешь не возвращать их. Они мне больше не нужны, — Джейсон про себя кивает, думает, что правильно понял посыл. После его воскрешения даже Дик захотел его возвращения в гроб. — Потому что ты здесь и ты жив и я больше не собираюсь скорбеть. Прежде чем уйти с головой в поиски Джейсона, он выслушал мысли Брюса. Он считал, что с тем, кто вернулся что-то не в порядке и им нужно было собрать информацию перед тем как предпринимать какие-то действия. Он говорил так, будто Джейсон до смерти и после два разных человека, требующих различное отношение. Дик молча ослушался. — Ты думаешь… — Джейсон откашливается, ерзая на месте. — Думаешь, есть какой-то шанс? Не совсем понятно о чем он спрашивает, Дик оценивает его взглядом, а затем с теплотой улыбается. — Думаю, между нами всё не так плохо. — Не считая того пиздеца на крыше. — На какой из? — Ты знаешь на какой, — никакой лёгкости, мертвый лёд. — Знаешь, даже как-то вылетело из головы, — откровение, которое он держал в себе. Удивление в его поднятых бровях. Он забыл. За всем этим водородом событий, даже вылетело из головы как Красный колпак удерживал его на краю обрыва, а его горячие ладони ласкали его— — Неужели Найтвинг подставляется так часто, что ты перестал считать? — Для начала, ауч. И это тебя надо спросить. Ты знал что это я— — О, да? Мне кажется, тебе тоже стоит задать пару вопросов. С каких пор Найтвинг спит с первым встречным наемником? — если бы они были рядом, он бы толкнул Дика в грудь. — Я никогда не знал, что ты на такое способен. Что случилось? Или это то отличие от Бэтмена, о котором ты всё кричал? Больно. Бьёт в самое нутро. — Да, возможно! Возможно, я воспользовался Красным колпаком. Но я не знал что это ты! Возможно, мне было так хуево, что— что какой-то наёмник смог… — Смог что, Дик? — он корчится на месте, как гончая, чуя кровь. — Утешить? Я не знаю. Что ты хочешь услышать от меня? Я весь грязный, — говорит он в пространство, делясь секретами с пустотой, отстраняется, уходя из контакта. Грязь липнет к нему пятнами паутины, черные нитки опутывают его по шею. Дик хотел наказать себя. Вот она правда, скрытая даже от него. Правда, что рвется наружу и он каждый раз отворачивается. — Может, правда в том, что я считал, что достоин только такого, — выгодной дрочки на крыше. Блять, он не может сказать такое вслух. Темнота в нем сидела так глубоко, подпитывая отвращение к себе. Быть использованы, быть полезным, всё перемешалось в его голове. Найтвинг хватается за волосы, делая шаг назад. В глазницах угадывается блеск слез, Джейсон чувствует вину, надавив слишком сильно. — Я думаю, — он жуёт губу, чувствуя соль, — что хотел наказать себя. — Что за пиздец? Это полный пиздец, Дик, — Джейсон ошарашен, взбешён? Но его потуги ярости из Ямы тупятся о затравленный взгляд. — Прости, прости, — Дик вытирает первую слезу, скатившуюся по щеке. Да, он ничтожество, раскрывая края своей грязной души. — Но ты—ты, зачем ты это сделал? Ты мог—я не знаю… Джейсон думал, что умрёт. Он никогда не планировал что будет дальше, после взрыва, после Джокера. Такое оправдание звучит незрело и жалко, ему хочется проглотить слова. Он тоже проебался. Дик все ещё ждёт ответа, сдерживая слезы. Что-то действительно переебало его тоже, Джейсон должен был разобраться. — Я думал, что умру, — и он не умер. Джейсон отводит взгляд, хотя под маской его не видно. Не видно его неуверенности и ненависти к себе. — Я думал—мой последний шанс. Я не хотел причинять тебе боль. — Нет-нет, ты не… Мне не было больно. — Я поступил ужасно, ты не заслужил такого, как бы я не презирал всю семейку, — если бы он знал что под маской, кто под маской, Дик бы сразу оттолкнул. Почему он смирно сидит и разговаривает с Джейсоном всё ещё остаётся загадкой. — Нет, я, — внезапно Дик краснеет, белеет и отворачивается. Интересно. — Теперь когда я знаю что это был ты… — Что, тебе отвратно? — Нет! — Ты только что сказал, что сделал это, чтобы наказать себя, — Джейсон рычит сквозь маску, сгорбившись в кресле. Ни капельки не испугавшись, Дик остаётся на месте, размышляя о чем-то, а затем меняется, добавляя мягким голосом: — Я рад если тебе стало легче тогда. Неважно, что я чувствовал, теперь это неважно. — Ещё как важно! — Нет! Джейсон, ты жив и ты здесь, для меня это более чем достаточно. Я прощаю тебя, если тебя это мучает, — все ещё доброжелательный и мягкий, отчего Джейсону не по себе, должен быть какой-то подвох. Может, Брюс надоумил его, дал ему миссию сблизиться с ним, найти его слабость. Что ж, в эту игру могут играть двое. — Я не хотел довести тебя до слез. — Всё нормально, — Найтвинг пожимает плечами. — Ты ненормальный, — фыркает линчеватель. — Выходит я нашел себе пару, — штука неудачная, после неё Джейсон группируется, готовый к удару. — Эм, я не это имел ввиду, — быстро пытается сгладить углы. Джейсон невесело хмыкает, медленно подымаясь с насиженного места. — Пора. — Уже? — с поддельной лёгкостью интересуется Найтвинг, явно скрывая расстройство. — Если тебе снова понадобится убежище — — Тебе лучше сжечь здесь всё. Поражен, что ты не догадался сам. — Зачем? Об убежище знаешь только ты. В мировоззрении Джейсона, где каждый представляет опасность, этого уже достаточно. Знает один — знают все, даже самому себе нельзя было доверять. — Не думай, блять, что мы теперь друзья, — огрызается, взывая совсем противоположную редакцию — Дик улыбается. — Не было ни единой мысли, — он хочет схватить эти скулы и сломать искрящую радость, потому что по непонятным причинам Джейсон чувствует себя проигравшим.