Тепло во мраке

      — Осторожно.       — Да кто вообще придумал такие высокие пороги? — Кэсин выругался, споткнувшись, и оперся на руку Цзышу. — Сущее наказание.       Понадобилось еще несколько дней, чтобы Кэсин уверенно встал на ноги. Чэнлин и А-Сян сходили с ума от беспокойства. Чэнлин изводил себя тренировками, а Гу Сян не могла ни минуты посидеть спокойно. Благо, что Кэсин научил ее готовить, поэтому с едой проблем не было, но девушка, погруженная в свое беспокойство, иногда забывалась. Впрочем, плохо никому не становилось, поэтому на такие мелочи закрывали глаза. К тому же, преданность А-Сян тоже оказалась хорошим подспорьем для выздоравливающего Кэсина. Ее непринужденная болтовня веселила немного воспрявшего духом Хозяина Долины, и он шутливо ворчал на воспитанницу под негромкие смешки Цзышу. Это было особенным временем, но, тем не менее, Кэсину очень хотелось поскорее восстановиться, чтобы перестать лежать мертвым грузом, слабым и неспособным даже обслужить себя.       И вот, наконец настал день, когда он смог встать сам. Ноги не дрожали, руки тоже, даже одеться самостоятельно получилось, хотя и не без некоторого затруднения. Благо, что Цзышу был рядом и помог справиться с одеждой.       — Я же сказал, что порог высокий, — насмешливо заметил бывший глава Тяньчуан, пока Кэсин шипел и ругался, крепко сжимая его руку. — Давай, медленно. Перенапрягаться тебе пока категорически нельзя.       Вообще, выйти из комнаты стало идеей уставшего лежать бревном Кэсина. Ему невероятно сильно хотелось размяться. Валяться без дела деятельному Хозяину Долины категорически не нравилось, поэтому, не без уговоров, Цзышу сдался, и теперь Кэсин ругался на высокий порог комнаты, в которой они жили.       — Небольшая прогулка мне в любом случае не повредит, — заметил Кэсин, вздохнув и выпрямившись. — Я устал лежать бревном, А-Сюй! К тому же, чем скорее я освоюсь с потерей зрения, тем скорее смогу восстанавливать свои навыки.       — Тренировки тебе пока запрещены, — заметил Цзышу, нахмурившись. — Если начнешь слишком рано, то только навредишь себе.       Кэсин что-то проворчал и сделал пару неуверенных шагов вперед, аккуратно ощупывая настил ногами. Такая беспомощность угнетала, но Кэсин понимал, что излишняя поспешность может ему навредить, в этом Цзышу был прав. А вредить себе в планы Кэсина никак не входило, не хватало еще этого для полного счастья. Кэсин хотел быть полезным, восстановить свои боевые навыки, подкорректировав их с учетом того, что теперь он может полагаться в основном на слух.       — А-Сюй, как думаешь, сколько понадобится времени, чтобы восстановить мои навыки? С учетом нынешних обстоятельств, — поинтересовался Кэсин, опираясь на руку старшего.       — Зависит от твоего желания и того, станешь ли ты меня слушать и не будешь ли напрягаться сверх меры, чтобы поскорее встать в строй, — отозвался Цзышу, неторопливо шагая рядом с Кэсином, поддерживая его. Сейчас его шиди напоминал ему ребенка, который только учится ходить. — Если будешь меня слушать, то, с твоими способностями, около года.       Кэсин замер и повернул к Цзышу голову. Взгляд пустых глаз не пугал, но выражение отчаяния резануло по сердцу.       — А-Сюй, у тебя осталось два года, — тихо заметил Кэсин. — А ты говоришь, что восстановление у меня займет около года?       — В лучшем случае, — честно признался Цзышу, тяжело вздохнув. Он понимал, что эти новости совсем не радуют его младшего, но и врать ему не хотел. Об эффекте Гвоздей Цзышу знал слишком хорошо — сам их разрабатывал. И вкус и запахи он перестал чувствовать, а потом потеряет осязание, зрение и слух, и за этим последует смерть. Говорить об этом он пока не стал, не желая расстраивать Кэсина, чтобы тот не потерял надежду, но знал, что рано или поздно сказать придется.       — Тогда мне стоит быть упорнее, когда ты мне разрешишь начать тренировки, — задумчиво протянул Кэсин, отвернувшись и нахмурившись.       — Господин! — Кэсин едва успел повернуться на голос воспитанницы, как та с разгона влетела в него и повисла на шее, едва не уронив Кэсина на пол.       — А-Сян, осторожнее, — пригрозил Цзышу, однако невольно улыбнулся растерянному выражению на лице младшего. Гу Сян вела себя так, словно ее господин мог ее видеть, и за эту непосредственность Цзышу был ей благодарен. Девушка беспокоилась, но при этом не пыталась обращаться с Кэсином как с фарфоровым. Цзышу понимал, что сам немного этим грешит, но разница в силе между ним и А-Сян была значительна, поэтому приходилось осторожничать. Однако, теперь можно было не опасаться, что Кэсину как-то навредят простые объятия, тем более, что он сам к ним тянулся, а спать предпочитал в обнимку.       — Ой, да что с ним будет, — легкомысленно фыркнула А-Сян, не отпуская постепенно приходящего в себя Кэсина. — Он уже встал с постели и вышел из комнаты, значит, все хорошо!       — Несносная девчонка, — несмотря на слова, тон Кэсина был мягким, и Цзышу невольно улыбнулся. Да, отношения шиди и его воспитанницы были не как у господина и служанки, а, скорее, как у старшего брата и младшей сестры.       — Тем не менее, не стоит бросаться на него, — усмехнулся Цзышу, покачав головой. — Уронишь его еще, а он потом всю Усадьбу вверх дном перевернет.       — А-Сюй! — Кэсин состроил обиженное лицо, хотя уголки губ подрагивали в улыбке. Ему было хорошо и легко, А-Сян своими выходками очень помогала, но лучше всего была ненавязчивая забота Цзышу. Он даже позволял себя обнимать перед сном, хотя раньше шарахался от прикосновений.       — Или станет доставать всех тем, что устал лежать, что голова у него прошла и вообще, небольшая шишка не стоит нашего внимания, — мстительно закончил Цзышу, на что Кэсин совсем скис, внутренне дрожа от смеха. Он скучал по перепалкам, и в препирательствах с Цзышу находил настоящее удовольствие. Даже большее, чем в спорах со старым монстром.       — А-Сюй, — сделав максимально жалобный голос, заметил Кэсин, — ты же знаешь, что я не могу сидеть без дела. А лежать целыми днями — настоящая пытка! Ты же не станешь так меня пытать, правда?       Он улыбнулся, услышав тихий смешок, и легонько сжал пальцы на чужой руке. Лучшим лекарством были вот такие моменты, которыми его старались завалить все эти дни. Посиделки по вечерам, разговоры и теплое присутствие родных людей — этого оказалось достаточно, чтобы переломавшись после резкой потери, собираться вновь из множества осколков. Кэсин чувствовал себя в кругу семьи, и уже не так сильно пугал предстоящий разговор с Чэнлином. Была надежда, что мальчик поймет и примет его, не станет ненавидеть. Кэсин черпал это чувство в присутствии рядом Чжоу Цзышу, в его теплых прикосновениях, негромком голосе и уверенности в силах самого Вэнь Кэсина.       — А где Чэнлин? — сообразив, что мальчик не пришел, поинтересовался Кэсин, тщательно прислушиваясь. Он слышал шорох ветра, где-то журчала вода, но больше ничего не было слышно.       — Я велел ему сделать передышку, — отозвался Цзышу, легонько потянув Кэсина вперед. — Чэнлин тренируется с утра до вечера, хочет стать сильнее, чтобы помочь тебе.       Ощущение было как ножом по сердцу. Ведь мальчик не знает правды, поэтому Кэсин помрачнел, слегка опустив голову.       — Господин? — Гу Сян удивленно наклонила голову к плечу, но Цзышу покачал головой. Он уже все объяснил девушке, когда Кэсин спал, и та порадовалась, что они двое пришли к пониманию. Но, по настоянию Цзышу, А-Сян ничего не стала говорить Чэнлину, предоставляя возможность своему господину объяснить все самому.       — А-Сюй, — Кэсин стряхнул с себя тоску и медленно пошел рядом с Цзышу, — проведешь мне экскурсию? В конце концов, мне надо научиться тут ориентироваться, а прогулки этому весьма поспособствуют.       — Лао Вэнь, твои прогулки пока короткие, — нахмурился Цзышу, но, тем не менее, продолжал путь, крепко поддерживая младшего. — Но ты прав, такие прогулки помогут тебе ориентироваться в Усадьбе.       Счастливая улыбка стала лучшей наградой для бывшего главы Тяньчуан. Кэсин же разве что не запрыгал от радости, и Цзышу подумал, что, будь у него хвост, то Кэсин активно бы им вилял. Против такого счастливого Кэсина он ничего не мог сделать — видеть его улыбку было лучше, чем слезы и печаль. И Цзышу сдался.       — Хорошо, лао Вэнь, постепенно будешь гулять все дольше, но пока только с перерывами на отдых, — строго заметил Чжоу Цзышу, чуть улыбнувшись, и А-Сян весело захлопала в ладоши, счастливо взвизгнув.       — Чахоточный, ты точно поставишь господина на ноги!       — Он и так уже на ногах, — усмехнулся Цзышу, и Кэсин невольно засмеялся, топнув ногой.       — Именно! Я уже на ногах, а значит, я смогу даже горы свернуть!       Кэсину не терпелось начать тренировки, но он сдерживал себя, научившись терпению еще в Долине, где ему приходилось просчитывать каждый свой шаг. Иначе, он давно был бы мертв, и теперь этот навык ему очень даже помогал. От природы подвижный, он не любил выжидать, но сейчас и сам прекрасно понимал, что спешка не приведет ни к чему хорошему. Поэтому он спокойно шел рядом с Цзышу, слушая очередную бредовую сказку А-Сян, и жмурился от теплых лучей, падающих на лицо. Но это счастье отравляла глухая тоска, потому что он больше не увидит солнце, мир вокруг и самые прекрасные глаза на свете, спокойные, но с мягкими искрами в самой глубине. И это чувство Кэсин старался спрятать поглубже, чтобы не тревожить своего любимого человека.       Еще Кэсин был безмерно благодарен, что Цзышу шел не со стороны стены, и Кэсин мог касаться ее кончиками пальцев, чтобы запомнить дорогу. Ему приходилось полагаться на осязание и слух, по большей части, чтобы запомнить расположение павильонов. И, что было ожидаемо, Кэсин быстро устал — он только сегодня смог встать с постели.       — А-Сюй, — тихо, чтобы не услышала тараторящая А-Сян, обратился к старшему Кэсин, — мне надо отдохнуть. Есть, куда можно присесть?       Ему ничего не ответили, но отвели в сторону и усадили на ступеньки. Кэсин с блаженным вздохом прислонился к плечу Цзышу и расслабился, отдаваясь усталости.       — Я же сказал, что рано тебе на длительные прогулки, — негромко заметил Цзышу, и Кэсин улыбнулся, а потом рассмеялся.       — Но это лучше, чем валяться в постели, полагаясь только на твою милость, — отсмеявшись, ответил он. — Это приятная усталость, как после долгой и плодотворной тренировки.       — Господин?       — А-Сян, не вопи мне на ухо, — Кэсин лениво вытянул подрагивающие от усталости ноги. — Мне надо отдохнуть, я же только сегодня встал с постели.       Кэсину почему-то оказалось легко признать, что он устал, что он слаб. В Долине такое могло бы привести к его гибели, а здесь, в Усадьбе Четырех Сезонов, он чувствовал себя в безопасности. Конечно, для него понятие этой самой безопасности было весьма зыбким, ведь он все еще оставался Хозяином Долины Призраков, но сейчас он хотел позволить себе эту иллюзию. Хотел верить, что здесь никто не тронет ни его, ни его новообретенную семью.       — А-Сюй, тут так спокойно, что хочется остаться тут навсегда, — негромко заметил Кэсин, устраиваясь поудобнее, позволяя себе такую маленькую слабость. В конце концов, что плохого в том, что он нашел опору в своем шисюне? Вряд ли кто-то сможет подумать что-то иное, да и А-Сян не искушена в делах романтических. Чэнлин так вообще вряд ли поймет, что его младший наставник чувствует к своему старшему. Как ни крути, но в его ослабленном состоянии он мог позволить себе чуть-чуть больше вольности, чем раньше. К тому же, Цзышу совсем не возражал.       — Мы можем это сделать, — заметил Чжоу Цзышу, улыбнувшись на такой невинный жест со стороны шиди. — Я теперь хозяин Усадьбы. И всегда буду рад видеть тебя в этих стенах.       Кэсину нравилось, что из его проблемы не делали какой-то культ. Никто не выбирал слова, разве что Чэнлин и А-Сян иногда запинались, но это не беспокоило, скорее, наоборот — смешило. С другой стороны, его грела эта неуклюжая тактичность, но прямолинейность Вэнь Кэсину нравилась больше. Он не хотел признавать себя калекой, и понимал, что Цзышу тоже делает все, чтобы Кэсин не чувствовал себя ущербным. Заботился, но в меру, давая простор для самого Кэсина, ненавязчиво помогая с повседневными нуждами, но больше поддерживая, чем делая за него. Это было очень ценно, потому что его родная душа не видела в нем калеку, и это придавало сил.       — А-Сюй, ты слишком добр к этому ничтожному, — рассмеялся Кэсин, наслаждаясь присутствием рядом старшего. Ответом ему стал тихий и ласковый смешок, согревший его лучше горячей ванны.       — Это ты-то ничтожный? — с веселым лукавством поинтересовался Цзышу, и Кэсину показалось, что по его загривку провели мягким перышком. — Лао Вэнь, ты слишком принижаешь свои достоинства.       Кэсин рассмеялся, пряча смущение, и махнул рукой, признавая поражение.       — Хорошо, хорошо, ты меня убедил, — промурлыкал он, широко улыбаясь. — Разве я могу не верить своему А-Сюю?       Цзышу фыркнул, а Гу Сян взвизгнула от восторга. Увлекшись легким флиртом, Кэсин чуть не забыл о своей воспитаннице. Впрочем, он тут же отвлекся на торопливые шаги, прозвучавшие откуда-то сбоку.       — Дядя Вэнь! — от яркой радости в голосе мальчика Кэсину стало не по себе. Ему предстоит уничтожить, скорее всего, эту самую радость. Вэнь Кэсин слишком хорошо понимал, что разговор с Чэнлином будет очень тяжелым, очень сложным, а Цзышу рядом не будет — тот сразу сказал, что им необходимо будет поговорить наедине. И реакцию ученика Кэсин представить себе не мог. Однако, пока он затолкал эти мысли куда подальше и светло улыбнулся мальчику. — Дядя Вэнь, как вы себя чувствуете?       — Как видишь, я уже не валяюсь в постели, подобно немощному старику, а вполне себе способен гулять, — довольно ухмыльнулся Кэсин, жалея, что под рукой нет веера — тогда жесты были более эффектными, благо, зрителей у него достаточно. — Правда, сил на долгие прогулки у меня почти нет, но это скоро изменится. И тогда, Чэнлин, спуску тебе точно не дадут.       — Я тут подумал, — немного помолчав, медленно произнес Цзышу, — что тебе, Чэнлин, стоит поучиться сражаться вслепую. Случай с лао Вэнем показал, что это не менее важно, чем обычные тренировки. Сделаем так. Когда лао Вэнь придет в себя достаточно, чтобы начать тренировки, ты станешь его напарником. Будете учиться оба.       — А-Сюй, — Кэсин чуть отстранился от теплого плеча, — ты уверен, что это необходимо Чэнлину? Я-то понятно, у меня выбора нет, но он…       — Да, это необходимо. Я подумал над этим, пока ты восстанавливал силы, и пришел к выводу, что так будет лучше. Это придаст уверенности и даст небольшую фору. Если кто-то бросит даже горсть песка в лицо, то тогда можно будет обороняться, не полагаясь на зрение. Или в полной темноте, где можно ориентироваться только на слух, — пояснил Цзышу, одновременно размышляя. — В любом случае, это даст Чэнлину преимущество перед противником. Мастера, как ни крути, все же полагаются больше на зрение, а если его лишатся, то станут беспомощными. И мне, заодно, тоже стоит поучиться тому же.       Кэсин обдумал сказанное и кивнул, придя к такому же выводу, что и Цзышу. Да, для Чэнлина это станет преимуществом, как и для самого Цзышу, с его навыками и опытом. Видимо, раньше он об этом не думал или же в Тяньчуан не было принято так драться. Но идея была стоящей, к тому же она действительно могла спасти их жизни.       — Это будет здорово, наставник! — Кэсин представил, как засветился мальчик от такой новости, и ему стало грустно. Наивный, искренний, невинный ребенок, ему предстоит столкнуться с горькой правдой, и Кэсин понимал, что ничего хорошего его не ждет. Хорошо, если мальчик не отвернется, выслушает хотя бы. А-Сюй — другое дело, он взрослый, он убивал, догадывался, что его лао Вэнь связан с Долиной. Но Чэнлин…       — А-Сюй, — тот шевельнулся, но прятать пустоту в голосе не оказалось сил, — поможешь мне вернуться в комнату?       — А-Сян, приготовишь отвар, как я тебе показывал? Лао Вэнь еще слаб.       — Конечно, чахоточный! — Кэсин слабо улыбнулся энтузиазму воспитанницы. — Господин, выздоравливайте поскорее!       — Чэнлин, нагрей воды, а потом возвращайся к тренировкам.       — Слушаюсь, наставник!       Кэсин почувствовал, как его легонько дернули за рукав, и оперся о предложенную руку, с трудом поднимаясь на ноги. Ему было грустно и горько, что ему придется уничтожить свет в голосе мальчика, но откладывать разговор было уже невозможно. Чэнлин имеет право знать правду. А он, Вэнь Кэсин, просто обязан сознаться во всем. В том числе — что стал, хоть и косвенной, причиной гибели всей семьи Чжан.       — Лао Вэнь…       — Я завтра поговорю с Чэнлином, — тускло ответил Кэсин, тяжело вздохнув. — Не имеет смысла откладывать. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем быстрее он сможет решить, как поступить.       — Лао Вэнь, Чэнлин тебя очень любит, — Цзышу пытался поддержать и ободрить, и за это Кэсин был ему благодарен. — Уверен, он все поймет. Но, если не сможет тебя простить, тебе придется с этим жить.       — Я знаю, А-Сюй. Но я надеюсь, что он сможет. Чэнлин добрый мальчик, хоть и слишком наивный, — Кэсин вздохнул, тяжело опираясь на плечо Цзышу. — Я не могу просить о прощении, но я хочу верить, что он меня простит, хоть и не сразу, потому что в тот же миг простить такое попросту невозможно, и я это слишком хорошо понимаю. Я только молюсь, чтобы у Чэнлина не проснулась та мстительность, что выросла в моем сердце. Та, которой я сам жил долгие годы.       Несколько мгновений они шли молча, а потом Цзышу тяжело вздохнул. Кэсин мог его понять, Чэнлин был для них обоих почти родным ребенком. Оба заботились о нем по мере умений и сил, неловко, немного грубовато… Но заботились. И Кэсин понимал, что, если они разругаются, то это причинит Цзышу боль. А это то, что Кэсин делать совсем не хотел. Он ненавидел, когда его родной душе было больно, но увы, это не всегда зависело от него.       — Он справится, — уверенности в голосе Цзышу не хватало, но Кэсин слабо ему улыбнулся. — Чэнлин не такой уж глупый, обдумает все и сам примет решение.       Оставалось только надеяться, что у обоих, Чэнлина и Кэсина, хватит сил, чтобы довести разговор до конца. Хозяин Долины ничего ребенку не сделает, Цзышу это знал, но предугадать реакцию Чэнлина он не мог.       — Отдыхай, лао Вэнь, — уложив Кэсина, Цзышу накрыл его одеялом. — Не думай ни о чем, спи.       Завтра будет трудный день.