Встреча на лунном холме

      Промаявшись большую часть ночи, граф уснул в растрепанных чувствах и был разбужен на рассвете испуганно тараторящей Пон-чан. - Граф, ваш гость… Тот человек… Девочка энергично жестикулировала, указывая в сторону гостевых покоев. - Что? Подрался с Тецу? Нашел запас дедушкиного сакэ? – вопросы граф задавал уже на ходу. От Леона можно было ожидать чего угодно. - Кажется, он снова заболел, - под аккомпанемент со стуком распахнувшейся двери, Пон-тян указала пальчиком на слабо шевелящегося и ругающегося сквозь зубы человека. Всплеснув руками, Ди бросился к матерящемуся клубку проблем, именуемому бывшим детективом Леоном Оркоттом. Первичный осмотр не выявил серьезных повреждений и граф выпрямился, складывая руки на груди. - Прекратите упражняться в сквернословии и скажите внятно, что вас беспокоит. Я вижу лишь незначительные изменения в энергетических потоках. - Скрути свои потоки и засунь их себе… Ох-х, - приподнявшийся на локтях Леон рухнул обратно с мученическим стоном. – У меня все мышцы закаменели, будто пару дней без перерыва гонялся за преступниками. - Позвольте посмотреть, - ками только сейчас заметил, что выскочил со спальни в одних тонких нижних штанах и легком халате, и поплотнее запахнул полы и затянул пояс. Благо что человек слишком озабочен своим самочувствием и ничего не заметил. – Видимо, после лечения в вашем организме произошли некоторые изменения. - Что за изменения? Не молчи, Ди, - грозный тон не вышел. – Я, что, теперь какая-то неведомая зверушка? - Не говорите глупостей. Вы по-прежнему невежественный, раздражающий человек. Попробуйте полежать спокойно и расслабить все мышцы. Расслабиться усилием воли у человека не получилось, кто бы сомневался. Сколько Ди его помнил, Леон казался сгустком кипучей хаотичной энергии. Бесшумно повздыхав над своей несчастной судьбой, граф принес из спальни большой флакон с ароматическим маслом и решительно сдернул со страждущего бывшего детектива простыню, опираясь коленями о кровать. - Эй-эй, ты только с когтями своими поосторожнее, - заволновался Леон и понятливо умолк, стоило двум острым ноготкам предупреждающе ткнуться под ребра. Касаться голой кожи человека было интересным новым опытом. Плотная гладкая текстура с почти незаметными светлыми волосками, хорошо развитые мышцы под ней ощущались твердыми как дерево. Скопившееся за годы беспрерывной погони напряжение не желало покидать Леона, размять его для изящного ками оказалось почти непосильной задачей. Через какое-то время разогревающее масло и усилия, прилагаемые запыхавшимся графом, начали давать результат. Дерево понемногу превращалось в живую плоть. Нажимая особым образом граф Ди вместе с массажем активировал энергетические узлы, отмечая про себя, что своеобразное перерождение стерло не только внешние следы. Исчезли намечающиеся проблемы с сердцем и отравляемыми курением легкими, улучшилось состояние суставов и связок. Правда, дышал Леон немного неправильно, будто ему не хватало воздуха. Обведя место под левой лопаткой, где когда-то белел звездообразный шрам от пули, граф нервно вздрогнул. Тогда он тоже едва-едва успел. Джатолотто отдала жизнь в уплату жизни человека. Тогда он впервые нарушил заветы поколений предков и не жалел ни мгновения. Ненависть ничего не способна вернуть. Ненависть пожрала и уничтожила его отца.       Руки бездумно скользили по теплой от прилившей крови коже, бездумно, от широких плеч до узкой талии. Прикасаться к Леону было приятно. Сколько себя помнил, он избегал прикосновений. Руки людей чаще всего были грубыми, прикосновения жадными и жестокими. Бывший детектив тоже не отличался нежностью, однако такого резкого неприятия не вызывал никогда. Иначе уже давно не досчитался бы пальцев. - Ди, х-ха… Ты издеваешься? – голос человека звучал обиженно. - Почему? – граф Ди озадаченно выгнул бровь и провел двумя ладонями мягче. – Вам неприятно? - Мне именно что приятно! - Леон почти зарычал, выгибая спину словно огромный кот. Ди недоуменно убрал руки. Запах человека изменился, стал более густым и терпким, только что расслабившееся тело снова звенело напряжением. Леон взглянул на него, светя расширенными зрачками. Граф мысленно обозвал себя дураком. - Это вполне нормальная реакция на массаж. Я активировал закрытые каналы, циркуляция энергии в теле улучшилась. Возбуждение является побочным эффектом… - У меня такой побочный эффект при виде тебя появился примерно за год до твоего побега, - извернувшись, Леон ткнулся лбом графу в колени. - Думаю, стоит напомнить, что, не взирая на ваши глупые шутки насчет платья, я являюсь мужчиной. А вы, насколько помню, предпочитали дам с пышными формами. Когда рука успела зарыться в густые светлые волосы человека, пачкая остатками масла, ками не понял. Леон заурчал и по-кошачьи потерся щекой о колено, словно выпрашивая ласку. - Я тоже всегда пытался себя в этом убедить. Но глупо врать себе после того, как пустил пулю в лоб своей первой юношеской влюбленности. И никакие убеждения, что добрый пацан превратился в преступника, не помогут. Я такой дурак, Ди. Ты обещал ответить на мои вопросы… Но я не знаю, о чем спрашивать. Тебе, наверное, смешно и противно слушать этот бред… - Вовсе нет, - замершая было рука продолжила ерошить шевелюру бывшего детектива. – Мне чужда любовь в человеческом понимании, однако это не значит, что я не понимаю любви как таковой. И сейчас я в замешательстве. Леон хмыкнул, то ли разделяя последнее чувство, то ли оценивая искренность ответа. А граф Ди подумал, что от горячего дыхания человека, ощутимого даже сквозь ткань, по спине почему-то идет озноб. Приподнявшись, Леон обхватил оба его запястья широкими ладонями и мягко потянул на себя. - Немного… Пожалуйста, - ошеломленный граф оказался в объятьях, прижатый к широкой груди. – Минуточку посиди так. Я поверю, что ты существуешь, и смогу уйти. Уйти?.. Граф Ди прикрыл глаза, вдыхая яркий, почти звериный запах его человека. Стрелки часового механизма в груди встретились с оглушительным звоном и время остановилось. Губы Леона, обветренные, жесткие и сперва неподвижные, быстро стали жадными. Зная темперамент своего человека, ками был уверен, что тот набросится на него, как на долгожданную добычу, едва получив разрешение. И неторопливая, благоговейная нежность, с которой Леон касался его лица, мягкие поцелуи, оставляющие на коже огненные цветы, дезориентировали. Горячий язык оставил влажную дорожку на шее. - Сладкий… На вкус как пирог с ягодами, - Леон шептал прямо в ухо, зарываясь носом в волосы на виске. – И пахнешь цветами… Графа начало колотить непрерывной дрожью. Он не заметил, когда ловкие пальцы распутали надежный узел пояса. Халат соскользнул с плеч, повисая на сгибах локтей, и обжигающие губы переместились на обнаженную грудь, исследуя и трогая, то деликатно и почти робко, то уверенно и настойчиво. Осознав себя почти раздетым и распластанным на кровати, прижатым сильным телом, Ди едва подавил всплеск паники. Он открытый и беззащитный, в руках человека. В кровь словно впрыснули яд, медленно растекающийся по венам, заставляющий задыхаться и гореть как в лихорадке. В паху остро и нетерпеливо пульсировало, кожа стала болезненно чувствительной. - Ди, ты в порядке? Что не так? В вопросах Леона звучали тревога и забота. Шершавые теплые ладони длинно оглаживали плечи, согревая тело, которое, кажется, никогда раньше не знало настоящего тепла. - Простите, - ками прижал ладонь к пылающему лбу. – Очень странные ощущения. Не могу с ними справиться. Приподнявшись на вытянутых руках, Леон вперился в него пытливым взглядом и тихо присвистнул. - Ди, ты девственник, да? - Ранее не имел желания получить подобный опыт, - отозвался ками несколько язвительно. - Не обижайся, - Леон коснулся алеющей щеки графа смазанным поцелуем. - Мы практически в одной лодке. У меня-то тоже опыта с мужиками нет. Но в теории я просветился. Граф Ди закатил глаза, не желая объяснять самонадеянному человеку, что теория и практика зачастую имеют огромное отличие. Теорию он тоже знал и сильно сомневался, что претворение ее в реальность окажется столь уж приятным. - Не бойся, - искушающий шепот щекотал ушную раковину, заставляя яд в крови медленно вскипать. – Станет неприятно или больно, просто стукни меня. Доверишься разок глупому человеку? Доверие опасно. Оно ослабляет, дает возможность нанести неожиданный удар в самое незащищенное место. Но кому доверять, если не своему потенциальному спутнику? За два года их знакомства и череды угроз и подозрений, Леон по-настоящему не предал его ни разу . …Происходящее напоминало запутанный танец, где каждое движение одного отзывалось в другом. В постели Леон оказался таким же энергичным и шумным, как и в жизни. Ди чувствовал себя птицей, подхваченной штормовым ветром. Бессмысленно сопротивляться. Некоторые вещи просто происходят в свое время. Пообещав себе после отплатить бывшему детективу сторицей, ками позволил ветру нести себя. Лишь раз кольнуло легким страхом, когда Леон раздел его полностью и замер, сев на пятки. Что если сейчас человек осознает, с кем на самом деле собрался разделить постель и испытает отвращение? Подвижное лицо бывшего детектива отражало целую гамму чувств, но отвращения среди них точно не было. Зрачки расширились как у зверя перед броском, грудную клетку поднимало частое дыхание. Тряхнув головой, Леон решительно избавился от собственного белья и потянулся за забытым флаконом с массажным маслом. …Происходящее было настоящим безумием. Три года порознь, бесконечный побег и погоня. Они едва встретились, не враги и не друзья, а сейчас лежат, прижавшись так плотно, будто хотят срастись в одно существо. Желания тела, первобытный инстинкт, молчавший долгие годы, заявлял о себе в полный голос, туманя разум и делая безвольным. Длинные жесткие пальцы, нежно касающиеся возбужденной плоти, проникающие в тело, тревожащие поселившуюся внутри жажду. Безумный огонь в голубых глазах, ставших почти черными. Позволить человеку владеть собой…       …Происходящее было болезненным, как неожиданный удар под дых, выбивший воздух из легких. Ди предполагал, что будет больно, окинув взглядом обнаженного Леона и оценив размер прижавшегося к животу крупного ровного члена. Человек медлил, удерживая его практически навесу, хриплым срывающимся голосом извиняясь и прося немного потерпеть. Граф выгнулся, вонзая ногти в бока Леона, безмолвно умоляя его замолчать. Горло сжало спазмом, вдоль позвоночника прошило молнией. Он задыхался и горел, все слова умерли, стонами срываясь с пересохших губ. Сердце то частило, то пропускало удар. Уверенный, что не переживет эту ночь, ками хотел впитать как можно больше ощущений. Вкус и запах своего человека, приправленный тонкой ноткой крови. Разрастающийся внутри тянущий жар от каждого сильного толчка. Крепкая хватка широких мозолистых ладоней на бедрах. Волны дрожи, расходящиеся под кожей от низких придушенных стонов. Щекотные прикосновения падающих на лицо волос, когда Леон наклонялся за очередным поцелуем, бесстыдно проникая языком чуть ли не до горла. Простыни давно превратились в лохмотья – боясь поранить человека, граф сжимал в ладонях тонкую ткань. Очертания комнаты размылись, перед распахнутыми глазами растекалась бархатная темнота. Широкая ладонь, скользкая от масла, обхватила напряженный член, и темнота взорвалась вспышкой звездного света. - Ди, ты живой? Эй, не пугай меня. Что за беспокойный человек? Даже фениксу нужно время, чтобы из пепла вновь стать живым. - Не уверен, - пробормотал граф, пытаясь оценить свое состояние. От организма приходили противоречивые сигналы, составить достоверную картину не получалось. Волосы на макушке шевелило чужое теплое дыхание, в кольце рук было неожиданно комфортно. Словно встала на место недостающая деталь в мозаике. - Спать хочется, - признался ками, подавляя зевок. - Это нормально, - заверил Леон со смешком. – Меня после секса тоже тянет поспать. Сон наплывал неумолимо, делая веки тяжелыми, а мысли неповоротливыми. - Спи, мой любимый граф…