Время бы сломало

Утро началось с невыносимой головной боли. Кас с трудом разлепил глаза и первое, что увидел — сырой потолок. Ночной дождь впитался в древесину, старые доски распухли и пропускали влагу. Кастиэль пошевелился и сразу ощутил рвотные позывы. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться с кровати и, не обращая внимание на ноющую боль в теле, побежать к огороженному углу, где находился так называемый туалет. Желудок скрутило, его будто выворачивало наизнанку. Спазмы были такими сильными, что Кас почти задыхался от боли. Тело сотрясала дрожь. Легкие сжимались от недостатка кислорода. Он упирался ладонями о сырые стены домика, стараясь удержать себя на месте и не свалиться лицом вниз. Кас опустился на колени, которые вскоре затекли от сидения на холодном полу. Когда в желудке ничего не осталось, Кас с трудом поднялся на дрожащие ноги и, шатаясь, вернулся в постель, не в силах выпить воды или хотя бы просто помыть рот. Перегаром провонял весь домишко. От режущего запаха живот вновь скрутило в спазме, но рвать уже было нечем. Да и сил, чтобы вновь доползти до «туалета» у Кастиэля не осталось. Стараясь Дина все же не тревожить, хотя удивительно, как тот не проснулся от звуков рвоты, Кас прижался спиной к спине Винчестера, укутавшись в прохудившиеся одеяло и покрывало, пытаясь хоть как-то согреться. Небольшой дискомфорт в области поясницы донёс до Каса обрывочные воспоминания прошедшей ночи. «Блять. Блять. Бляяяяяяяяяяяяяять!» От ужаса Кас набрался сил, которых хватило, чтобы с кряхтением встать с кровати и, пошатываясь, дойти до воды. Дин так и не проснулся, продолжал спать, уткнувшись в подушку и еле слышно похрапывая. «Как я мог совершить ТАКУЮ глупость?» Кас вновь сел на кровать, не спеша ложиться обратно. «Авось пронесёт» «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… только не это, пусть ничего не будет». Кас задрал голову к потолку, глаза стало немного пощипывать. Сквозь пелену слез он смотрел на сырые бревна потолка, мысли его были похожи на молитву, но воспоминание того, что молиться сейчас просто глупо, заставило его чуть ли не подавиться своими же слезами. Кас аккуратно лег на бок, уже не заворачиваясь в одеяло. Сил никаких не осталось. От холода кожа покрылась мурашками. Он свернулся в калачик возле Дина, тело сотрясала дрожь. Ладони вспотели, холодный пот выступил на лице. Паника накрыла быстро и жестоко. Ужасный отходняк добивал несчастный мозг. Дин, почувствовав дрожь и услышав тихие всхлипы за своей спиной, проснулся. Он повернулся к нему, прижался грудью к спине Каса и обнял его, сильнее прижимая. — Что такое, детка? — его самого немного трясло. Руки дрожали от волнения, голос хриплый ото сна и выпитого алкоголя. Но голова не болела так сильно, как и не было тошноты, все же он выпил намного меньше Каса, да и организм более крепкий и здоровый. Кас мог только всхлипывать в ответ. Слова встали комом в горле. Дин ни за что не поймёт. Каса хватило только на то, чтобы развернуться и уткнуться лицом Дину в плечо и горько зарыдать. Дин не понимал, что происходит, молча гладил Каса по голове, тот лишь жался ближе, а крупные слёзы текли по заросшим щетиной щекам. — Хей, Кас.Ну, тише-тише… — за годы войны, годы выживания, Дин, кажется, разучился утешать кого-то, кто жался к нему и рыдал. Привыкнув всегда быть лидером, Дин уже не помнил, как быть опорой тем, кто знал его до всего этого дерьма. Кас все рыдал, то завывая, то молча кусая губы. Винчестер лишь гладил его, надеясь, что тепло и близость его тела хоть немного приведет павшего в сознание. Дин притянул одеяло, накинул на плечи Каса, подоткнул со спины, сжимал ладонью пальцы Каса, стараясь хоть немного согреть его. Кас же был безвольной куклой в его руках. Слезы кончились, остались лишь сухие всхлипывания и дрожь. Громкий стук в дверь вызвал новый приступ головной боли у обоих. — Дин? Дин? Командир, вы тут? Ваш домик пуст… Ситуация требует вашего присутствия! Дин недовольно поморщился, уткнулся во влажные волосы Каса и прикрыл глаза. На миг возникла мысль, что если он откроет их вновь, то проснется, и этого стука в дверь не будет, как и человека на крыльце. Но нет, ночь прошла, начался новый день, полный работы. Повернувшись в сторону двери, Дин прокашлялся и гаркнул. — Я очень занят! — Это срочно! — донеслось из-за двери. — Иди, Дин. Я… Буду в порядке. — с трудом выдавил из себя Кас. Он все еще дрожал и выглядел просто ужасно — бледный, с выступившей испариной и заплаканными глазами, еще трясся как промерзший котенок. — Кас, ты, блять, себя в зеркало не видел. Какой в жопу порядок?! Кас сильнее съежился под взглядом вмиг похолодевших зеленых глаз. Он сглотнул и отполз на край кровати, сжав в руках угол одеяла, прижимая его к груди. — Иди, Дин… Иди. — Черт с тобой, — в этот момент стук возобновился и Дин болезненно зарычал. Глубоко вдохнул, приводя дыхание и мысли в порядок. В груди противно заныло, когда он увидел испуганного Каса. Блять, он боялся его! — Ладно, я пойду… — неуверенно прошептал Дин. — Сейчас! — крикнул он в сторону двери, подскочил с кровати и, подобрав разбросанную одежду, быстро оделся. На секунду замешкавшись, он все же наклонился и поцеловал Кастиэля в лоб, покрытый испариной, и нехотя удалился, хлопнув скрипучей дверью. Занавески из бусин еще несколько секунд шумели после его ухода. Кас свернулся калачиком на постели, там, где спал Дин. Сгреб подушку и уткнулся в нее носом, вдыхая любимый запах. Слезы вновь потекли по щекам, но рыданий больше не было, лишь тихие редкие всхлипы. «Как я мог быть таким идиотом?» «Как смел поддаться желанию?» «Этого нельзя было делать никогда вообще» «блятьблятьблятьблятьблять» Сквозь такие нерадостные и самоугнетающие мысли пронеслось воспоминание прошедшей ночи, тело приятно свело, внизу сладко потянуло. Какой бы эта ситуация не была ужасной и пугающей, но Кас не мог отрицать того, что ему понравилось. Ему понравилось вверять себя в руки Дина, понравилось чувствовать его везде. Ему понравилось и он хотел еще. Но это просто невозможно. Было невозможно, а теперь… Теперь он будет противен Дину, когда тот узнает об этом. А бесстрашный лидер непременно узнает. Кас сильнее прижал к лицу подушку и закричал в неё что было сил. Напряжение в горле вызвало новый приступ тошноты. Спотыкаясь о половицы и выступающие доски в полу, Кас вновь побежал к «туалету». Вышла вся вода, что он выпил всего несколько минут назад. Спазмы все не прекращались, Кас так и продолжал стоять у унитаза, из пустого желудка выходила только желчь, от которой горело горло и весь пищевод. Выжатый как лимон, он мешком рухнул на кровать. На очередном судорожном вздохе Кас запнулся и вновь зарыдал, уткнувшись в динову подушку, в которую впитывались слезы. Через пару часов он провалился в беспокойный сон, полный кошмаров о возможных исходах ситуации — ни один не прельщал. С улицы доносился командующий голос Дина, галдеж людей и шум продолжавшихся восстановительных работ. Дин бросал частые взгляды на покорёженный домик Каса и отгонял мысли о том, что же всё-таки произошло с Касом утром. Списав все это на отходняк и начавшуюся наркотическую ломку, он успокоился, пообещав себе зайти к Касу вечером. Но всё же лёгкая тревога не давала покоя и Дин был менее сосредоточен, чем требовалось. Но свою роль командира он выполнил на отлично, лагерь возвращался к привычной жизни, хоть и с трудом. После невероятно долго дня он еле стоял на ногах. Сил хватило, чтобы зайти в домик Каса и замереть на пороге. Свет был приглушен, в комнате все так же пахло спиртом и потом. Кас, завернувшись в одеяло и покрывало, лежал на кровати, притворившись спящим, чтобы не объясняться перед Дином. Винчестер, постояв несколько минут и решив, что Кас действительно спит и вроде как в порядке, вышел из домика. Скрип двери заглушил тихий всхлип, сорвавшийся с губ Каса. *** Несколько дней Кас избегал Дина. Днём Винчестер руководил лагерем, а по вечерам заглядывал к Кастиэлю, но тот каждый раз притворялся спящим. Дин, конечно, мог бы прийти к Касу с утра, но обычно тот уже был в невыносимо жалком настроении и упарывался всякой дрянью до полного невменяемого состояния. Дин просто не мог на это смотреть. Через неделю «раздельного» существования, в течение которого Кас непрерывно курил травку, чтобы перестать психовать, он начал испытывать частые головокружения, а желудок буквально выворачивался наизнанку при любой попытке поесть хоть что-нибудь. Чаще это происходило утром и по вечерам. Несмотря на это, Кас начал набирать чёрт пойми откуда взявшийся вес, а точнее, начал проглядываться небольшой животик, растущий с каждым днём, очень медленно, но неукоснительно. Кас приналёг на травку, отгоняя дурные мысли. Дин пришел еще через несколько дней в тот момент, когда Кас был в чёрте-как работающем душе, гораздо раньше, чем заглядывал обычно, и Кастиэль просто не успел нырнуть под одеяло и притвориться спящим, как делал постоянно. Кас почти никак не отреагировал на появление Винчестера в своем домике. Еле удерживаясь на ногах, нетвёрдой походкой бывший ангел дошёл до кровати и залез в неё, уставился на Винчестера мрачным взглядом, говорящим, что тому лучше бы свалить. Дин проигнорировал это и забрался к Касу в кровать, благоразумно молчал, поняв, что если откроет рот — Кас его просто выставит за дверь. У Дина было много вопросов, но он оставил их на потом. Кас устало свернулся калачиком, а Дин обнял его со спины и в первый раз за много дней они провалились в сон вместе, второй раз за всё время в целом. Перед сном они оба подумали, что ужасно скучали по вот такому — ведь друг для друга они оба «тот самый человек с которым можно помолчать обо всём». Кас проснулся от снова бунтующего желудка, когда Дин уже ушел. Павший давно уже всё понял, просто не хотел признавать это для себя. «Как сказать Дину?» «Стоит ли говорить Дину вообще?» «Дин заслужил хотя бы честности» «Он мне просто не поверит» «Он пошлёт меня к чёрту и будет прав». Мысли не давали Касу словить хороший приход от очередного крепкого косяка и Кастиэль даже не заметил, как его развезло в щи. Ну, хоть тошнота прошла, хоть и ненадолго. К вечеру Кас смог съесть целую краюшку хлеба и был очень доволен собой по этому поводу. Но насчёт Дина так и не определился. Громкий стук заставил подпрыгнуть на месте и уставиться на дверь, замерев и часто дыша. «Какого чёрта? Дин обычно не стучится». Но на пороге стоял Винчестер с двухдневным пайком для Каса, который тот даже не потрудился взять — а смысл? Кас собрался с духом и пропустил его внутрь.