Время бы сломало

Кас впустил Дина в домик, закрыв за ним дверь. Сознание уже поплыло от травки, но разума хватило, чтобы спрятать выступающий животик под объемной кофтой, еще и укутавшись в какой-то платок. Дин прошел в комнату, сел на единственный имеющийся у Каса табурет. Сам же павший устроился на кровати, завернувшись еще и в одеяло. В последнее время он постоянно замерзал. Дин не смотрел на Каса, взгляд был устремлен куда-то в стену, а руки теребили края пакетиков с пайком. Если бы Кас не был под кайфом, он бы нервно потер шею, опустил глаза в пол, склонив голову, уже будто во всем раскаиваясь. Но под травкой он такого волнения почти не чувствовал. Где-то внутри неприятно сжималось, так, что сердце ускоряло ритм, но этот дискомфорт был мало ощутим. В голове был приятный туман. — Что происходит, Кас? — Дин наконец подал голос. На нем вновь была непоколебимая маска лидера, солдата, который твёрд в своём решении и действиях. — А что-то происходит? — Кас лишь дернул уголком губ, снисходительно посмотрев на Винчестера. — В последнюю неделю я ни разу не видел тебя на выдаче пайков, — он указал на пакетики. — Ты почти не выходишь из дома и куришь… как…блять, — Дин фыркнул, когда слишком глубоко вздохнул прокуренный травкой душный воздух. — Определённо что-то происходит. — Мне просто нет смысла куда-то идти, Дин. Ответ прост. А ты постоянно на заданиях, весь в делах. Мы… Просто не пересекаемся. — Ты избегаешь меня. — Не правда. — Врёшь. — Дин расправил плечи, стал казаться грознее, устрашающе. — Ты врёшь мне прямо в глаза, Кас. Павший поплывшим взглядом уставился Дину то ли куда-то в нос, то ли в щёку. — Чего ты от меня хочешь, Дин? — голос его прозвучал слишком уставше, смиренно, а теплившийся в голубых глазах огонёк будто еще сильнее потускнел. Дин не ответил. Он поджал губы, нахмурившись, продолжал смотреть на Кастиэля, будто пытался увидеть его насквозь, прочитать все мысли, что были в этой затуманенной голове. — Ребята говорят, что провизия исчезает, — как бы невзначай сказал Дин после непродолжительной паузы. Кас просто уж пожал плечами. К этому он отношения уж точно не имел. Но следующие слова Дина заставили его подавиться воздухом. — Они подозревают тебя. Кас замер, уставившись на Дина, который все также твердо смотрел на него. В его глазах невозможно было прочитать ни единой эмоции. Кас заерзал на месте, рука как-то инстинктивно потянулась к животу, сильнее его закрывая одеждой. — Хах, бред. Ты сам говорил, что я из дома почти не выхожу. Какой из меня вор? — Вот именно, что «почти». За травкой вот только ты ходишь, тогда и замечают, — Дин недобро сщурил глаза. — Встань. — Ч-что? — сердце Кас по ощущениям забилось где-то в глотке. — Встань, осмотрю тебя. Говорят, ты живот наел. — Ты веришь им? — вставать Кас не собирался. Блять, Дин увидит его животик, решит, что Кас объедает лагерь и… Что тогда? Но и говорить истинное появление живота павший не хотел. Не знал что сказать, как объяснить. Он просто не готов. — Дин, поверь, моей вины в том нет. — Я хочу верить тебе, — в глазах Дина промелькнула тень сомнения. Он хотел верить Касу. Тот был единственным, в ком Винчестер был полностью уверен. Каким бы наркошей не был Кастиэль, он все еще оставался преданным другом, опорой и якорем. Дин не хотел терять и его. Кас медлил, сильнее подтягивал к себе одеяло, больше скрывая живот, чем плечи. — Ты же понимаешь, что ведешь себя подозрительно? — Ты должен верить мне, Дин. — Верить?! — Дин вскочил с места, в руках сжал несчастные пакетики с пайком, чудом не раздавив их содержимое. — Как мне, блять, тебе верить, когда ты затворником сидишь вторую неделю, выходишь только за травой, и при этом как-то нажираешься, что аж пузо появилось? Слова Дина больно кольнули в груди, то-ли туман, а может слёзы помутнили взор. Всякую хуйню Кас мог вынести от кого угодно, но не от Дина. Тот всегда был с ним честен, да, их связывал только секс, но они доверяли друг другу. А сейчас Дин сомневался в нем. И это сомнение, которое ясно читалось в зеленых глазах, причиняло намного больше боли, чем всякие лагерные сплетни. — Нажираюсь?! Нажираюсь, блять?! — Кас сжал в руках одеяло. Глаза щипало от злых слез.  — Я не ем уже много дней, Дин. Меня воротит от еды, от одного её упоминания! — он выкрикнул это в лицо Дину и тут же умолк, отворачиваясь. Вновь появилась тошнота. Кас медленно вдыхал неприятный воздух, пытаясь успокоить организм, который этого напрочь не хотел. — Сука! — Дин пнул табурет ногой так, что тот отлетел в стену. — Как тебе можно верить, когда ты мне даже в глаза нормально посмотреть не можешь?! Дин в два шага преодолел разделявшее их расстояние, подхватил Каса под руки, который даже понять ничего не успел, и стянул его с кровати, резко поставив на ноги. Одеяло тут же пало на пол, а Кастиэль вмиг ослабевшими и задрожавшими руками попытался прикрыть выступающий животик. Но Дин этого не позволил. За запястья развел его руки в стороны, быстрым и цепким взглядом осмотрел тело перед собой. Свободная рубаха мешком висела на худых плечах Каса, открывала слишком острые ключицы. Кас уж точно не был похож на того, кто втихаря обжирается и так малой провизией. Павший слишком бледный, изможденный, с синяками под глазами и потрескавшимися губами. Без слез не взглянешь. Дин перевел взгляд ниже. Кас задергался в его руках, когда Дин потянулся приподнять рубаху. — Дин! Пожалуйста. Не надо! Этим он сделал лишь хуже — Дин резко дернул рубаху вверх, края одежды задрались и Винчестер увидел округлившийся живот Кастиэля. Дин видел много тел — и накаченных, и пышных, и худых. И сейчас животик Кастиэля отнюдь не был результатом обильного питания. Не будь Кас мужчиной, Дин решил бы, что тот залетел. Усмешка, что вот-вот должна была проявиться в уголке губ Дина, померкла, когда в его голове пронеслась мысль, что Кас и не мужчина… Даже не человек. Он выпустил павшего, который зло посмотрел на него и, подобрав одеяло, завернулся в него, тут же садясь обратно на кровать. Сердце билось в груди так, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Кас неосознанно положил ладонь на живот. Так было как-то спокойнее, хотя казалось совершенно нелогичным. — Что это? — голос Дина прозвучал так, будто пенопластом провели по стеклу. Кас сморщился, но глаз не отвел. — Нравится? Доволен? Увидел все, что хотел? Можешь теперь уходить. — Кас, ты… — Уйди, Дин! Уходи! — Кас видел непонимание на лице Дина, как тот мнётся, решаясь на что-то. Но большего сам Кас уже не перенесет. Недавно прекратившаяся тошнота вновь подступила к горлу. Во рту появился противный привкус, желудок спазмировало. Не обращая внимания на голос Дина, Кас слетел с кровати и тут же оказался на коленях перед унитазом. Рвать было нечем, желудок скручивался внутри, выдавливая из себя желчь. Кас хрипел в перерывах между позывами. Испарина покрыла его тело, от холодного воздуха прошлась дрожь. Дин стоял столбом у кровати, повернувшись к Касу, наблюдая за приступом. Он не решался к нему подойти, не знал, как помочь. Всё вылетело из головы. В очередное затишье, когда Кас пытался глотнуть как можно больше воздуха, Дин подошел к нему и положив ладони на его плечи, придерживая. У Кастиэля не было сил, чтобы хоть как-то отреагировать на эту попытку помощи. Спустя несколько минут Кас повис в руках Дина, полностью обессиленный приступами рвоты. Дин помог приподнять его голову, взять воду в рот и выплюнуть. После уложил его обратно в кровать. Все эти действия были произведены машинально. Сам Дин был где-то глубоко в своих мыслях. «Нет, Кас просто чем-то заболел. Не кроатон и ладно. Вылечим, он отлежится и будет прежним наркошей, а не…этим». Мозг просто отказывался воспринимать действительность. Кас свернулся клубочком в кровати, обернутый в одеяло и покрывало по самые уши, видны были лишь только устало прикрытые глаза. Дин долго не задержался. Напоследок приглушив в домике свет и оставив нетронутые никем пакетики с пайком на тумбе, Дин вышел на улицу. Была ночь. Тучи затянули все небо, закрывая свет луны и звезд. Ветер выл в верхушках деревьев. Только их шелест и разбавлял ночную тишину. У самого забора Дин увидел патрульных, которые, склонившись друг к другу, о чем-то переговаривались. Один из них заметил Дина и кивнул, слегка вскинув руку вперед — знак того, что все спокойно. Дин кивнул, сомневаясь, что патрульный заметил его жест. Но это было не важно. Ночь спокойная, вернее, пока спокойная. Никто не знал, когда кроатонцы вновь нападут на лагерь, где вирус вспыхнет еще. А может, Люцифер в теле братца решит обрушить удар по лагерю. Кругом сплошные «а может», «а если». Дин поежился от промозглого ветра. Он свернул в сторону своего дома, с каждым шагом отдаляясь от жилища Каса, в котором павший забывался беспокойным сном. Этой ночью они оба старались не думать друг о друге, не думать о том, что придётся сказать завтра.