Гаптика

— Да нет, я не ревновал, — растерянно отвечает Руслан. Для него вариант с третьим человеком казался самым безопасным, ведь тогда нет никаких преувеличенных ожиданий насчёт самого Руслана, и он тоже не будет бояться какой-то порнографии из раздела "big dick". Хотя поводов бояться и так нет, потому что — ещё раз — он едет не за этим, но перестраховаться на всякий случай надо. Тут до Руслана доходит, что он проебал шикарный шанс пофлиртовать, а делать шаг назад и менять свой ответ уже поздно. Но сам по себе он ревнивый. Если Макс в онлайне и не читает сообщения, если он не берёт трубку, а потом и не перезванивает, если он коротко отвечает, что занят в выходные, то у Руслана вырастает длинный нос, который необходимо сунуть в чужие дела и выяснить, кто занимает Максима. В такие моменты хочется на лбу написать "занято" или нарисовать инвалидное кресло, чтобы никто не претендовал на это место. Хотя всегда найдутся те, для которого правила не писаны. Раз уж людям плевать на обручальные кольца, то что уж говорить об устных договорённостях или шутливых табличках. И это не самая приятная игра, потому что Руслану постоянно приходится отыгрывать свои баллы назад и забивать часы другими людьми, чтобы отплатить Максиму той же монетой. Хотя такого давно не происходило, разве что месяц назад он изо всех своих жалких силёнок строил из себя дохуя занятую социальную проститутку, каждый вечер выпивая с кем-то в баре. Повод был веским, стоило только неправильно воспринять жалобы Макса о том, что к нему клеится какая-то девушка. Мнение Руслана на этот счёт было радикальным: "Раз клеится, значит, ты позволяешь, ведь "чёрный список" не вчера придумали". — Но с той кассиршей ты был чересчур любезен и болтлив, дружище. Уверен на сто процентов, если бы ты решил попросить телефон, то она бы тебе дала. Макс вздёргивает бровь, красноречиво выражая своё отношения к описанной перспективе: — Какая досада, ведь я её совсем не знаю — у меня бы даже не встал. Он сокрушённо качает головой, сочась сарказмом, ведь каждому в этой машине прекрасно известно, что нет никакой досады, как нет даже отдалённой возможности увлечься кем-то вот так запросто. Максим уверен, что любви с первого взгляда не существует, это иллюзия, в которую людям хочется верить, чтобы придать мгновенную значимость новой встрече, стихийной похоти и побегу от одиночества. И сколько бы людей ни пытались сократить с ним дистанцию, Макс понимал, что никогда не сможет дать им то, что они от него хотят. Не сможет, потому что не хочет. Он особо не залезал в эти дебри, никогда не рефлексировал о природе происхождения каких-то чувств, он просто знал абсолютно точно, что никогда не сможет полюбить человека, который не находится достаточно близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Руслан чуть перекатывается на бедро, чтобы развернуться к Максиму, и протягивает руку, чтобы провести пальцем по краю его уха, очерчивая дугу к мочке. — А нам лишнее тело на даче не нужно, правильно ведь? Клеить баб можно в свободное от меня время, товарищ, но я арендовал тебя на все выходные, так что постарайся не портить мне настроение своими выкрутасами. Как ты сказал, я теперь больше похож на гопника, могу и пырнуть тебя заточкой. Шелест пальцев по чувствительной ушной раковине устраивает альвеолярный холокост, заставляя Максима судорожно задохнуться, крепче сжимая ставший вдруг строптивым руль, и маскировать сердечные галопы в духе экзальтированных старшеклассниц под спущенный с цепи веселый смешок. — Ух, бля, зарежешь меня, как темпераментный испанец неверную жену? — Макс дёргает головой в противоположную сторону, разрывая короткое замыкание с прохладными пальцами Руслана, всё ещё стоически улыбаясь. — Не то чтобы я не планировал быть паинькой, но теперь драматичная картина, как я истекаю кровью у тебя на руках после бытовой поножовщины, не выходит у меня из головы. Конечно, Руслан всего лишь шутит, но широкая улыбка с красным кровоподтёком не выглядит как то, что отображается на лицах людей при веселье. Он запускает пальцы в волосы Максима, заявляет свои права перебором прядей, массирует кожу без особого нажима. Все ли друзья так делают? Руслан готов дать досрочный ответ и выиграть дополнительную минуту для команды, состоящей из пяти пальцев и тихого подпевания одной из песен Нойза, пока Максим переживает вторую волну нападения. Он не успевает простроить защиту и возвести укрепления, все генералы разбежались по шлюхам, танки застряли в горловых окопах, а мурашки крысами бегут из столицы, которая сдана без боя — Максу остаётся только покрепче сжать челюсти и молча искать между зубов капсулу со стрихнином, тяжело глотая бесполезные вдохи. — Мне иногда трудно тебя понять, так что вряд ли я тебе что-то должен в этом плане. Я не экстрасенс, Максим, — Руслан методично ведёт ладонью ото лба к затылку, спускается к уху и заканчивает своё путешествие у шеи, чтобы начать его с самого начала, — да и не знаю я таких пранков, когда в магазине просят то, чего нет. Это как играть в "Угадай мелодию" в каком-нибудь австралийском формате, когда ты не слышал ни одной песни и пытаешься вспомнить то, чего отродясь в твоей голове не было. — Бля, тихо, я сейчас въебусь куда-нибудь! — Максим с трудом выравнивает ход колёс на дорожном полотне, а вот провернуть то же самое с голосом у него не получается, и он то и дело скачет по тональностям, как ему вздумается. — Но вот мы наконец-то подошли к самой сути. И я сейчас не твою руку имею в виду, уберись нахрен! Воздух трещит от электричества, а его мысли — по швам, распускаются белыми лесками прямо из мозга, сквозь кожу, льются, собираясь послушными прядями, что сейчас заглатывают пятипалую конечность Руслана и медленно пережевывают, пока та успешно лишает Макса последних мыслей о том, что он всё ещё может двинуть ему с локтя. — Никто не экстрасенс. Просто полезно разговаривать друг с другом словами через рот. А Руслан словно намеренно дал обет молчания: он не произносит ни слова, пока водит пальцами по волосам, то зарываясь глубже, то едва ли касаясь кончиков, запоминает ощущения на подушечках, собирает на них все колкости, льющиеся из Максима. Цель всего этого одна: убедиться, что Максиму тоже до одури страшно заходить дальше. Они неправильные магниты, которые вечно притягиваются, но в последний момент один из них постоянно меняет полюс и отталкивает. Руслан хмурится, ещё медленнее ведя пальцами за ухом и спускаясь к шее. "Интересно, когда у Макса в последний раз был секс?" Максим в этот момент теряет все пути к концентрации, ведёт плечами, стараясь стряхнуть озноб, мысли формируются в голове медленно, а волосы на загривке встают на дыбы, как намагниченные — Руслан же не серьезно, он тупо издевается, пользуется его безвыходным положением за рулём, таскает за уши, как ебучего щенка, забавы ради — кожа кипит и плавится под несильными нажатиями, заставляя радужки глаз ползти под верхние веки, и это, нахуй, просто невыносимо. Чтобы избавиться от нарастающего напряжения в штанах, Макс наклоняет голову вперёд, но только сильнее проезжается макушкой по настойчивой ладони, пробираясь дрожью до поджатых пальцев ног, и в какую бы сторону он ни метнулся, Руслан повсюду, заполоняет собой всё пространство снаружи и изнутри. Руслан понимает, что лжёт себе насчет цели. Есть ещё одна, и у неё более длинные тени. Хочется просто отомстить за тот случай в квартире, когда сам Руслан пытался не отвлекаться на пульсацию в паху и взъерошился, как дикий зверь. Именно его сейчас Максим и напоминает, осталось лишь его приручить. Руслан знает, что это невозможно. Он снова погружает пальцы в чужие волосы и круговыми движениями массирует кожу, не реагируя ни на какие просьбы остановиться. — Да отъебись ты от моей головы, наконец! Макс рявкает и с силой запрокидывает голову назад, зажимая кисть Руслана между затылком и подголовником сиденья, то ли стараясь сломать ему руку, то ли стараясь прижать её ближе. Реакция подводит, Рус не успевает убрать ладонь, но даже в тот момент, когда в голове отчётливо слышится несуществующий хруст, не издает ни звука, разве что кривится и отводит ладонь к груди. Пожалеет себя позже. Будто вспомнив свои последние слова, Максим тормозит посреди узкой просёлочной дороги, с размаху врубая аварийку, хер знает для кого, и резко поворачивает голову, чтобы встретиться дохуя многозначительным взглядом с глазами напротив. Он предусмотрительно пропускает запястья в кольцо руля, потому что не хочет приложить лучшего друга затылком в боковое стекло до кровавой течи из носа, не хочет схватить за горло, крошить их грудные клетки друг об друга, не хочет стелиться под ним или впечатывать его в откинутое кресло, не хочет врать себе, что не думает об этом каждый грёбанный раз, когда Руслан посылает его набитую воздухом голову в противоположную часть поля своими выходками, заставляя чувствовать себя голубее собственных глаз, в которых, как Макс надеется, отлично всё читается, потому что выговорить он это всё точно не в силах. Руслан отвечает спокойным взглядом на зрительный вызов Максима. Какая экспрессия в этих глазах! Её бы жрать ложками, пока не надоест, а у Руслана на лице непроницаемая маска овладевшего им спокойствия. Так бывает, если его намерения серьёзны, а Максим теряет самообладание. — Поздравляю, у меня встал. И если ты не планируешь прямо сейчас мне отсосать, предлагаю нам поменяться местами. Я не вижу, блять, дороги, когда твоя рука гуляет по моим эрогенным зонам. "Зато честно". Макс разворачивается обратно и пялится исподлобья куда-то в замыленную светом фар пустоту, потому что это проще, чем продолжать смотреть на Руслана сквозь злость и смущение. Победив в неподтверждённой войне взглядов, Руслан продолжает смотреть туда, откуда его только что пытались прожечь два голубых глаза, и после этого стекает взглядом всё ниже. В складках джинсов и темноте стояк заметить сложнее, но он чувствует эту бешеную энергию и не сомневается в правдивости слов Максима. Так легко можно всё испортить одним неверным касанием. Руслан сжимает ладонь на своем колене, очерчивая пальцами чашечку, и разбивает свои планы по отдельным участкам, прорисовывая сюжетную линию каждого. Он может повторить это движение с коленом на Максиме, двинуть ладонь выше, стиснуть внутреннюю сторону бедра. Может сразу нащупать ширинку и сделать всё так, как его просят, как наверняка хотели бы. Но в этих историях счастливого окончания не будет, как не будет и дачи. — Ну так что? — Максим цедит сквозь сжатую челюсть, продолжая упрямо смотреть перед собой. По крайней мере, он Руслану по лицу не съездил, и это прогресс. Дверь мягко поддаётся, когда тот выходит из машины, считая, что поступает правильно, оставляя Максима в покое. Голова с бессильным шипением срывается вниз, как повешенный на эшафоте. Максим готов был поклясться, что видел у Руслана в глазах разрешение на все запреты, и готов был проклясть себя за своё сраное воображение и свою полную готовность верить в то, во что ему хотелось верить. Ни да, ни нет, всё как обычно, и Руслан сбегает от него через чёрный ход, который всегда подготавливает на случай тревоги. Макс собирает ладонью остатки тепла от его ладони с выпирающих шейных позвонков, втирает их глубже в кожу, следя из-под бровей за его траекторией на улице, и с облегчением медленных выдохов чувствует, как непрошенное возбуждение отпускает его на все четыре. Свежий воздух приятно опьяняет, однако не мутит голову, как пиво, и Руслан обходит машину спереди, щурясь от бьющего по глазам света фар. Интересно, куда подевался язык: сейчас говорить вообще не хочется. "Кожа головы — эрогенная зона Максима?" Кажется, он весь как одна сплошная рана, куда ни ткни — будет реакция и сокращение мышц. "Он быстро кончит от перенапряжения? Он стонет во время оргазма? Он любит целоваться? Сразу отрубается после секса? Ставит засосы или ругается из-за них?" Руслан успевает подумать обо всем этом, пока идет к двери у водительского кресла. Та поддается так же аккуратно, как и соседняя, и открывает для Максима только худощавый силуэт, обтянутый сбоку футболкой из-за поднявшегося ветра, который стремительно влетает в салон, дворнягой прыгает на колени и лижет лицо. Максим глубоко вдыхает лесной воздух с до боли знакомыми нотками и, упираясь одной рукой в спинку кресла, а другой о приборную панель, подтягивается, чтобы телепортировать свою задницу на пассажирское место, вглядываясь в положение корпуса Руслана и пытаясь угадать, что происходит у него в голове. Рус не злится. Эксперимент завершён, препарированная туша лежит на столе, пора делать выводы и копаться во внутренностях. Руслан так долго искал заглушку для своих чувств, но она нашла его сама, мелькнув в глазах Максима. Кажется (может быть, только кажется), но Руслан уловил в этом пропитанном злостью взгляде страх. И тут внезапно озарение просто включает в тёмной комнате свет, а переключатель оказывается на самом видном месте, осталось только перевести его в режим "выкл". У Руслана всё просто. Это он рассказывал Максиму о провальных свиданиях из Тиндера, комкал мокрые платки и ныл про неудачи в мимолётных отношениях, которые казались важными. А в какой-то момент перестал скрывать, что тоскует не по красотке, а по красавцу. Никаких подробностей, всё по касательной, но Руслан принимает себя без остатка, со всеми проблемами и тараканами, периодически устраивающими оргию. И вот теперь он буквально переёбывает чужой мир, зная, что сам сможет отряхнуться от осколков и пойти дальше. "А что будет с Максом?" Руслан пытается выломать двери шкафа и вытащить оттуда друга, работая с таким же усердием, как маньяк из "Сияния". "Так это, получается, эгоистично?" Хотя эгоистом быть и неплохо, но надо умерить аппетиты и отказаться от эмоционального насилия. Может быть, он придёт к этому не сегодня и не завтра, но злость, появляющаяся у детей после отказа от покупки сладостей, не маячит на горизонте, а это значит, что кое-какие выводы остаются. На призыв Макса разговаривать словами через рот, конечно же, насрано. Руслан вообще ничего не говорит, как будто обидку кинул. И Максим даже представить себе не может, что за блядский цирк происходит в чужой голове. "Или не того ожидал? Не похоже, чтобы он был готов к жарким объятиям. Может, всё-таки надо было врезать?" Теперь ему как-то стрёмно от этой игры в одни ворота с непрошенной откровенностью. "Нахуй ему твоя честность? Он хочет вампирить с тебя реакции, пока ты не сдохнешь от инсульта, а ты и рад повестись". Макс продолжает мысленно отчитывать себя, мастерски игнорируя тот факт, что он бы и рад не вестись. Просто не может. Вот тебе и "Угадай мелодию" в австралийском формате. Он ухмыляется себе под нос, вспоминая это фантастическое сравнение, неожиданно точно подходящее Руслану. И раз уж Максим отлично ориентируется в условиях неопределённости, он угадает эту мелодию с любой ноты, каждая из которых звучит как первая, потому что мелодия меняется по ходу игры. — Нам ехать тут всего ничего осталось, — на месте второго пилота Макс деловито зумит пальцами карту, оценивая расстояние. — Дорога, конечно, ебовая. Но это Россия, детка. Руслан держится за руль одной рукой, опираясь второй на окно, и продолжает молчать. Ему надо на Новый Год попросить себе немного сдержанности, нейтрализатора для цинизма и куклу в подарок, только пусть у неё тоже будут голубые глаза и убеждённость в своих взглядах. Руслан возьмёт её с собой на Марс и будет смотреть на одинокую Землю, смеясь над своим прошлым, в котором важной проблемой было то, что друг не отвечает взаимностью. Ведь член встаёт не от глубоких чувств, а Руслан в свои собственные верил так, как католики не верят в Христа. Он задумчиво гладит себя по бритому затылку, не вникая в смысл фраз Максима, и улыбается. Всё равно сука никогда не подохнет, она довольна своей местью. Руслану было интересно посмотреть, что будет дальше. Он посмотрел. Так что теперь пора уже оставить в покое и себя – он никогда не получит желаемое, – и Максима, который беззаботно заполняет эфир своей болтовнёй, не спеша прибавлять громкость музыки, и задумчиво чешет под угловатыми скулами: ему приспичило покурить. Видимо, из-за нервов, или что там ещё, но, не долго думая, он тянется рукой к сумке на заднем сиденье, проваливаясь плечами в промежуток между спинками передних кресел и, судя по ощущениям, проезжается грудью по руке Руслана. Это случайно, но Макс и не против. Маленькая разведывательная операция, экспресс-тест, если угодно, на предмет наличия настроения. Тут, главное, не перегибать и помнить, что Руся же, как элитная танцовщица: смотреть можно, а трогать нельзя. А ещё его точно так же абсолютно все хотят. С разными целями и в разных форматах, но суть обладания хотя бы частичкой остаётся прежней. И Макс начинает шарить в поисках пачки активнее, потому что ему совершенно не хочется думать о том, чем он от этих абсолютно всех отличается. — Нет, — вовремя включается Руслан, перехватывая чужое запястье, — в машине не курим. Потерпи. Недолго осталось, братишка. Максим охуел и забыл выхуеть обратно, потому что "братишкой" Руслан называл его чуть реже, чем никогда, а это значит, что дьявольская машина в его черепной коробке снова в деле и планирует взять сверхурочные, чтобы как следует запутать все следы в поисках взаимопонимания. Макс тяжело выдыхает и откидывается на спинку кресла, напрочь забыв о сигаретах. Он понимает со смирением летящего в цель камикадзе, что их ждут фантастические выходные.