Перерождение

      Данариус развернулся и перехватил посох в боевую позицию. В него уже летело какое-то заклинание, но он легко его отразил, а потом и атаковал. Однако незваный гость так же легко рассеял враждебную магию.       — Стой! — раздался безумно знакомый голос. — Давай поговорим, Данариус.       — Я уже говорил с тобой, и это ни к чему не привело, — сухо отозвался магистр. — По какому праву ты ворвался в мой дом? Я ответил тебе отказом и повторю его! Фенрис — мой раб, и я не собираюсь его продавать. Даже под угрозой.       Слуги еще не успели погасить десятков свечей, горевших в доме, и сейчас холл был ярко освещен. Фенрис увидел крепкого мужчину в отличной броне. Лицо мужчины украшала бородка, а нос, кажется, был сломан — совсем недавно. По крайней мере, на лице мужчины виднелась засохшая кровь.       — Я не хотел тебе угрожать, так получилось, — хмыкнул вошедший. — Но я хотел поговорить еще раз. Вот только дверь не поддавалась. Я разозлился. Извини, я не собирался сносить ее.       Фенрис машинально посмотрел в сторону двери и отметил, что та висит на одной петле.       — А что бы ты стал делать, если бы я не стоял здесь? — насмешливо поинтересовался Данариус.       — Нашел бы кого-нибудь из твоих рабов и потребовал тебя привести, — пожал плечами незнакомец. — Нам надо договориться, Данариус.       — Незачем, — бросил магистр. — Ты ничего не получишь. Ты сам согласился отдать мне мою собственность. А если бы не согласился, я бы размазал тебя и твоих приятелей по стенам той грязной забегаловки, так что ты поступил разумно. А теперь поступаешь неразумно. Власть в голову ударила? Киркволлу, я смотрю, не везет. Место, что ли, такое неудачное...       — Послушай, Данариус, — мужчина подошел ближе, но не делал попытки вооружиться, зато Фенрис ощутил на себе жадный взгляд, — нам надо договориться. Я хочу себе этого раба. И я готов пойти на сделку с тобой и Тевинтером. У меня неплохой эльфинаж.       — А теперь послушай ты меня, — зло перебил Данариус. — Мне нет дела до твоего эльфинажа. Фенриса я себе создал сам. Можешь потрудиться — и у тебя будет такой же. Чем он так тебя привлек, Хоук?       Мужчина прошелся по холлу, внимательно оглядывая дорогостоящее убранство, а потом бросил:       — Он действительно хорош. У меня было много любовников после того, как я неосмотрительно отдал его тебе, но ни один не мог сравниться с ним.       — Он искусен, я не спорю, — снисходительно улыбнулся Данариус. — Но это мой раб. И ты не мог не отдать его мне, потому что я создал его и я им владею. Я даже могу показать тебе купчую на него. Там фиолетовым по белому написано, что Лето принадлежит мне.       — Я отдал его тебе по двум причинам, — хмыкнул Хоук. — И я тебе даже что-то об этом говорил. Во-первых, тогда я действительно был не в лучшей форме. Во-вторых, надеялся, что Тевинтер придет на помощь. Я же писал тебе! Без помощи Тевинтера мне пришлось стать на сторону храмовников, потому что проигрывать я не привык. Но знаешь, мне маги как-то ближе. Сердцу, так сказать.       Данариус приподнял бровь и нахально обвил замершего Фенриса за талию, привлекая к себе:       — Я — не Тевинтер. Я обещал тебе помощь и прислал тебе стражников...       — Толку от них, — Хоук скривился. — Их покромсали очень быстро. Даже Зевран, этот Ворон-неудачник, которого заткнуть можно только членом, и то лучше дерется, чем твои хваленые стражники.       — У меня, господин наместник, стражники, а не наемные убийцы, — Данариус довольно проскользил ладонью по лириумным линиям на руке эльфа. — Я помог, чем смог.       Фенрис почувствовал, что больше сдерживаться не может, и слабо рванулся из рук хозяина. Впрочем, тот легко отпустил.       — Вас зовут Хоук? — подал голос эльф, хотя чувствовал, что внутри что-то дрожит.       — Да, Фенрис, меня зовут Хоук, — преувеличенно-торжественно представился незваный гость. — Для тебя — Гаррет. И ты страстно шептал это имя мне в ухо, когда отдавался. До того, как этот ублюдок стер тебе память.       — Все это очень глупо, — вздохнул Данариус. — И выглядит так, как будто тебе, раб, решать, кого из нас выбрать, но я не могу не отметить, что наш гость сам отдал тебя «этому ублюдку», то есть мне.       — Зато я поступил так, как ты того хотел, Фенрис, — вдруг улыбнулся Хоук. — Я, маг, выступил против магов. Потому что помнил о тебе.       Это прозвучало так искренне, что очень хотелось поверить. И Фенрис с огорчением признал, что если бы не разговор с Андерсом, то он бы сейчас уже во всем согласился с этим, новым... Не факт, конечно, что это бы кончилось хорошо, но...       — Здесь есть девушка, магесса, — ляпнул Фенрис. — Данариус хочет ее убить. Хоук, вы поможете мне защитить ее?       — Что? — Хоук встряхнулся, как пес, а потом фыркнул. — Нет. Это не мои проблемы. Я пришел сюда, чтобы забрать тебя, пусть даже силой. Потом ты поймешь, что со мной лучше. Я не буду тебе хозяином, в Вольной Марке нет рабства.       — В Вольной Марке — нет, — прозорливо намекнул Данариус. — А вот наместник, я полагаю, обладает неограниченной властью. Ты предлагал мне десятки эльфов из своего эльфинажа в обмен на этого, одного. Так чем же ты лучше меня? Я рабов, прежде чем продать, покупаю. А к тебе, Хоук, у меня есть и еще один вопрос. Ворота в мой дом охраняются... охранялись четверыми стражниками. Где они?       — Естественная убыль, — ухмыльнулся Хоук.       Фенрис вдруг припомнил, что сегодня у ворот стоял Брэдлик, и на душе стало горько. Возможно, этот простой парень был куда лучше двух гиен, что сейчас посягали на него и не могли договориться.       — Естественная убыль? — скрипуче произнес Данариус. — Да от вас одни убытки, господин наместник. Извольте покинуть мой дом, иначе мне придется применить силу и позвать помощь. Господин архонт доверил мне уладить дела с беженцами из Киркволла, и я собирался вернуть ваших магов в Киркволл, однако теперь мне приходит в голову, что наместник не в себе, а значит, политический союз неприемлем. Хоук, давайте договоримся: я верну вам ваших беглецов, которых вы сможете наказать как вам будет угодно, а вы оставите меня и мою собственность в покое.       — Хоук, — позвал Фенрис, — скажите, зачем я вам?       Тот уже собирался было ответить, когда из-за порога раздался шум, а потом и голос:       — Хоук! Хоук, остановись!       — Кажется, у нас сегодня слишком много гостей, — сдержанно, но крайне раздраженно произнес Данариус. — Любезный, извольте представиться!       Фенрис только глянул на запыхавшегося незнакомца и тут же понял, что никакой это не незнакомец, а Андерс. Тот самый маг, что одарил его несколькими бутылочками лириумного зелья и ушел в ночь, так ничего и не потребовав взамен.       Андерс вошел, уже знакомо позвякивая поясной сумкой, и смело встал в круг противников:       — Нет нужды, господин магистр. Вы уже видели меня, но не интересовались моим именем.       Данариус сдержанно кивнул:       — Припоминаю. Вы тот самый маг, который некогда поддержал разумное решение господина Хоука. А теперь, выходит, вы не поддерживаете его? Это приятно. Уведите, пожалуйста, своего друга, а мне этим вечером и без того есть чем заняться.       — Андерс, — Хоук отбросил полу плаща и перехватил посох, — что ты тут делаешь? Я, кажется, советовал тебе больше не оказываться на моем пути.       — Хоук, — маг тоже вооружился, хотя и явно без охоты. — Оставь Фенриса, ты и без того доставил ему достаточно боли, хотя он этого и не помнит.       — Это было необходимо, — отрешенно произнес наместник. — Тогда. Сейчас времена изменились.       Фенрис почти с ужасом наблюдал за тем, как трое магов расходятся, высвобождая себе место для возможного боя. И было определенно не по себе осознавать, что он — причина этого противостояния.       — Времена изменились исключительно для вас, наместник, — недовольно бросил Данариус. — Я жил спокойной жизнью с тех пор, как вернул себе свою собственность. И даже выслал вам звонкую благодарность за то, что избавили меня от хлопот.       — Деньги? — Хоук фыркнул. — Вы можете получить от меня столько денег, сколько не стоит ни один раб.       Фенрис видел, что Данариус опустил свободную руку на ножны с кинжалом, и сразу сообразил, зачем магу нужен кинжал: вовсе не убивать врагов, а применить магию крови. Хоук тоже выхватил короткий нож, а на посохе Андерса зажегся голубой огонек.       Как бы то ни было, Андерсу Фенрис почти сочувствовал — против двоих магов крови тому не выстоять. Но именно он, что разговаривал так мягко и сочувственно; именно он, что подарил лириум; именно он вызывал у Фенриса больше всего симпатии. Уж точно не хозяин и не Хоук, который на словах был готов отдать за него, Фенриса, все, а на практике не захотел даже помочь эльфийке-магессе. Если бы он согласился... Фенрис с горечью для себя признал, что если бы он согласился, то Фенрис встал бы на его сторону и не задумался о том, что ждет впереди.       — Я не нуждаюсь в деньгах, господин наместник, — язвительно проговорил Данариус и первым полоснул себя по руке.       Пролившаяся кровь не упала на дорогой ковер, а еще в полете начала собираться и завихряться вокруг носителя магии. Хоук опоздал лишь на несколько мгновений, но его магия крови оказалась куда затейливей — кровь как будто впиталась в посох, и почти белое свечение на навершии мигом окрасилось бурым. Андерс слегка отступил, не зная, очевидно, кого из противников атаковать.       Фенрис прикрыл глаза. Андерсу в этой схватке не победить, а уж кто победит из оставшихся — ему было неважно.       — Стойте, — вдруг раздался срывающийся женский голос. — Стойте!       Фенрис открыл глаза и увидел, что маги приостановились. Одновременно он отметил, что посох у Левзеи — самый простенький, какие носят ученики. С таким нечего было и думать выступать против магистров и им подобных.       — Левзея, — скупо произнес Данариус. — Можешь встать на мою сторону. Тогда я, возможно, поверю, что ты не желала мне зла.       — Андерс, — отчаянно позвала эльфийка, — вы же сдержите слово?       — Сдержу, — резко ответил маг. — Левзея, спрячьтесь, этот бой не для вас.       — Я не буду отсиживаться, — резко ответила женщина. — Против вас — двое.       — Предательница, — насмешливо улыбнулся Данариус. — Наивная и глупенькая предательница.       — Зато не такая скотина, как вы, — бесстрашно отозвалась эльфийка и встала в боевую позицию мага.       Фенрис, видевший не одну магическую дуэль, отметил, что ее положение лучше, чем у других — Левзея стояла на лестнице, много выше, чем остальные. Но учитывая разницу в опыте и умениях, едва ли это ей бы помогло.       Впрочем, трое противников уже и не слишком обращали на нее внимание. Хоук, воспользовавшись тем, что Данариус отвлекся, атаковал, и Андерс от него не отстал. Данариусу пришлось защищаться, но сделал он это красиво и с размахом — ковер запылал, а Хоук еще и схватился за горло, пытаясь избавиться от невидимой веревки. Левзея добавила масла в огонь — ее заклинания были почти незаметными на фоне разгоревшейся битвы, но явно мешали магам.       Фенрис отступил с пылающего ковра ближе к лестнице, и это оказалось очень к месту: когда доведенный до ярости Хоук отправил в эльфийку полупрозрачное заклинание, Фенрис вдруг почувствовал... силу. Такую, какой раньше не пользовался. Или, что вернее, забыл, как пользовался. Он не раз убивал по приказу Данариуса, но теперь, когда дело касалось лично его, действовал совершенно иначе — рванулся вперед почти с немыслимой скоростью и сбил Левзею с ног. Заклинание просвистело мимо...       Фенрис неловко приподнялся со взвизгнувшей девушки и отметил, что лириумные линии на его теле горят голубым. Они и раньше вспыхивали, но раньше это свечение возникало на доли мгновения, и он едва успевал это замечать, а сейчас... Линии продолжали гореть даже тогда, когда он поднес руку к глазам.       И вдруг понял, что сил ему хватит, чтобы сражаться и дальше. Раньше он после подобного чувствовал себя вымотанным и измочаленным, но теперь тело предоставило все резервы. Фенрис чувствовал, что способен... Ну, может, не победить всех собравшихся магов, но точно способен сделать что-то, чего от него не ждет никто — и даже он сам.       — Ты в порядке? — бросил он девушке.       Та помотала головой, стирая кровь, что стекала по виску — видно, ударилась о перила лестницы.       — Послушай, Лето, — она проглатывала половину букв. — Данариус не должен уйти! Убей его, если это не сделают остальные. Убей его, и мне все равно, буду я жить или нет!       — Я постараюсь, — бросил Фенрис. — Будь осторожней.       — Иди, — подтолкнула его эльфийка и поднялась. — Я буду осторожной.       Фенрис схватился за перила и оценил место схватки. Если изначально Андерс и Хоук наступали на Данариуса, то теперь положение дел явно изменилось — Андерс отступал, а посохи двоих магов крови были направлены именно на него.       Эльф понял, что не может стоять в стороне. И дело тут вовсе не в лириумном зелье, а в том, что Андерс — единственный из всех присутствующих свободных, который принимал в расчет мнение рабов. Фенрис понимал, что выступая на его стороне, он почти бессмысленно обрекает себя на гибель или на мучения — если Хоук или Данариус победят, но не мог поступить иначе. Он решительно рванулся вперед, и почти уже достиг места схватки, когда...       Глаза Андерса вдруг полыхнули — тем самым почти бесцветным, голубоватым свечением, которым горел лириум и метки на теле. Словно провалы в Тень, о которой говорили все маги. По телу Андерса и по его одеждам пробежали разряды, похожие на молнии, что вспыхивают в небе, но маг от этого не слабел, а, наоборот, становился сильнее. Фенрис не знал, что это за магия, и такой Андерс даже слегка пугал, но эльф не отступил от намеченной цели и, поднырнув под летящее с посоха Данариуса заклинание, встал рядом с Андерсом. И был готов убить любого, кто подойдет слишком близко.       — Я — Месть, — голос Андерса, искаженный и гулкий, накрыл весь холл. — И от меня не уйдет никто.       Данариус даже застыл, и Фенрис буквально услышал его учащенное дыхание. Такое знакомое...       Хоук раздраженно поморщился:       — Ненавижу эту... справедливость.       Но заклинания теперь Андерса брали куда как хуже. Он двигался вперед, точно раненый, который уже не чувствует боли. Первым его атаковал Данариус, за что и поплатился — Андерс ударил чем-то таким, что магистр взвыл, совсем неаристократично, и завертелся на месте. Хоук тоже попытался ударить, но и его отшвырнуло в сторону.       — Андерс, — попробовал позвать его Фенрис, но тот явно не слышал.       «Маг-отступник из Киркволла» шагнул к Данариусу и опрокинул его на тлеющие остатки ковра, нацелив на него посох. Этим воспользовался Хоук — его заклинание просто сбило Андерса с ног, но теперь уже Фенрис, вновь ощутивший что-то из прошлой жизни, не удержался. До Данариуса ему оставалось несколько шагов, и он преодолел их за доли мгновения.       Данариус приподнялся на локте. Лицо его было бледно, а из уголка губ стекала кровь.       — Фенрис, — он сипел, — я приказываю тебе. Уничтожь одержимого, а с Хоуком мы договоримся. Ты не будешь в обиде.       — Вы опустились до уровня раба или возвысили меня до уровня соратника? — прошипел эльф.       Впрочем, слушать ответ он не стал. Рука, так и горевшая лириумными метками, легко пропорола плоть, и Фенрис почувствовал, как под ладонью еще бьется комок мышц. И сразу ощутил, как вздрагивающая плоть расползается под сжавшимися пальцами.       Данариус воздел руку, губы его дрогнули, а глаза закатились — и рука безвольно упала на пол.       — Ты молодец, — раздался одобрительный голос Хоука. — Так должно было быть еще в прошлый раз. Иди ко мне, Фенрис. Тебе нужен будет защитник, который спасет тебя от гнева Магистериума. Защитник Киркволла вполне подойдет.       Но Фенрис разом потерял под ногами почву. Он взглянул в лицо мертвому хозяину, и не мог осознать, что только что произошло. Еще утром он видел это лицо, искаженное сладострастием, над собой, а сейчас Данариус лежал мертвым. Что это значило, Фенрис пока не понимал.       — Так ему и надо, ублюдку, — раздался торжествующий голос Левзеи.       Фенрис попытался подняться и покачнулся. Голос эльфийки заставил его собраться — не все еще было кончено.       — Я не пойду с вами, Хоук, — медленно выдохнул эльф. — Я убил своего господина и готов понести за это наказание, но не пойду добровольно с тем, кто не лучше его.       — Ты пойдешь со мной, даже если мне придется убить Андерса и его Месть, — достаточно спокойно отозвался наместник Киркволла. — Соглашайся, Фенрис. Ты когда-то был совсем не против меня. Тебе нравилось.       Фенрис невольно схватился за висок — в нем пульсировала боль, и он не мог справиться с тошнотой. Лириумные линии начали гаснуть и вновь причинять боль. И только теперь он понял, как работает эта магия... Двойная порция лириумного зелья позволила ему активировать все ресурсы организма, но теперь, после колоссального выброса, он чувствовал себя ослабевшим.       — Оставь его, маг, — зло выкрикнула Левзея. — Довольно с него хозяев!       — Умолкни, — Хоук одним движением посоха отбросил неумелую магессу и шагнул к Фенрису, за руку поднимая его на ноги. — Я буду лучшим хозяином, Фенрис, обещаю. Ведь это тебе понятнее?       — Нет, — Андерс тоже наконец встал на ноги — глаза его уже были не голубыми, а золотисто-карими. — Он не пойдет с тобой, Хоук.       Наместник раздраженно повернулся к Андерсу и процедил:       — Почему ты опять встал на моем пути? Я, кажется, сказал тебе, чтобы ты не приближался ко мне. Я бы мог убить тебя еще тогда, когда ты сидел на ящике и покачивался, оплакивая собственную жизнь.       Андерс подошел, чуть прихрамывая, и презрительно произнес:       — Я — не ты. Я не ищу выгоды.       — И я не ищу, — хмыкнул Хоук. — Я пришел сюда, когда разъехались все гости магистра, чтобы забрать то, что принадлежит мне. Фенрис, скажи, нет ли у тебя красной ленты? Я ведь знаю, что Данариус дозволил тебе оставить все то, что осталось у тебя от жизни в Киркволле. И эту броню, и кольца, и амулет... Проверял, не будешь ли ты вспоминать. Но ты не вспоминал.       Фенрис вновь схватился за висок, в котором, не прекращая, пульсировала боль. Он невольно вспомнил ящик у кровати в своей комнате. Там действительно валялись какие-то старые вещи, и среди них — истрепанная алая лента...       Хоук явно отметил выражение глаз и добавил почти участливо:       — Ты носил эту ленту в знак любви ко мне. А на этой броне у тебя был пояс... С моим гербом. Гербом Амеллов, известным родом Киркволла.       Эльф припомнил, что среди старых вещей была и какая-то пряжка...       — Ты любил меня, — уверенно произнес Хоук. — И если ты этого не помнишь, я вновь докажу тебе, что достоин твоей любви.       Эльф неуверенно посмотрел на Андерса и по его лицу понял, что слышит правду. Он не знал мужчину, который сейчас стоял перед ним, но воспоминания-ощущения, что не покидали его все последнее время, подсказывали, что он и в самом деле делил с ним постель... И, наверное, был хоть как-то, но счастлив, раз пошел на то добровольно...       — Я... Я не знаю, — он замотал головой.       — И не узнаешь, пока не попробуешь, — уверенно улыбнулся Хоук и протянул руку. — Идем, Фенрис. Уверен, когда мы с тобой... В общем, когда мы сделали это с тобой впервые, к тебе вернулись воспоминания о твоей прошлой жизни. Вдруг сейчас будет так же?       Андерс вдруг дернулся и воскликнул:       — Не верь! Он...       — Он лжет? — растерянно спросил Фенрис, поворачиваясь ко второму магу.       И увидел, как Андерс прячет глаза:       — Нет, он не лжет. Но все совсем не так.       Не успел Фенрис отреагировать хоть как-то, как вдруг в разговор вмешалась Левзея. Постанывая и явно сжимая зубы, она приковыляла ближе и мучительно воскликнула:       — Фенрис, я не знаю, что у тебя было с этим магом... Но послушай меня. Данариус обещал мне, что я стану лучшей из всех рабынь. Он обещал, что позволит мне совершенствоваться в магии, и что я ни в чем не буду знать отказа. И он сдержал слово, это правда. Но правда еще и в том, что за это я стала любовницей Адрианы, а когда она погибла, прошла через руки всех его друзей. И это тоже правда. Так что, возможно, ты слышишь сейчас не всю правду.       Хоук громко вздохнул и качнул головой:       — Фенрис, ты уничтожил единственного здесь мага, который мог мне помешать. С тобой, Андерс, я уже дрался на Глубинных Тропах, когда твоим сознанием завладел Корифей, и не скажу, что тебя было так уж трудно победить. А эту девчонку... — он презрительно сощурился, — убрать с пути будет еще проще. Я уведу тебя отсюда, Фенрис, добровольно или силой. Не заставляй меня убивать, я этого не хочу.       Эльф взглянул на Андерса и понял, что тот не отступит. Этот странный маг был вообще не похож ни на кого из тех, кто ранее встречался ему.       — Я следовал за тобой от самого Киркволла не для того, чтобы сдаться в последний момент, — подтвердил его опасения Андерс. — Ты мог убить меня на Глубинных Тропах, мог убить после взрыва. И сейчас можешь. Но разница в том, что до этого я сам был готов умереть от твоей руки. А сегодня я уже не умру без боя.       Хоук раздраженно прошелся по холлу и обгоревшему ковру, брезгливо оттолкнув труп Данариуса ногой. Потом остановился, помолчал...       — Какое тебе до этого дело, Андерс? — вдруг уронил он абсолютно трезво. — Ты на дух не переносил Фенриса. И даже мстительно радовался, когда Данариус увел его. Что изменилось?       Андерс пожал плечами:       — Я. И ты, наверное. И Фенрис. Но самое главное — я знаю, что нельзя тебе позволить владеть тем, чем ты не имеешь права владеть. Иначе ты станешь не лучше Мередит. А может, и хуже. А я, как твой друг... пусть даже бывший друг, не хочу, чтобы ты свихнулся. Может быть, задумаешься, перед тем как продавать эльфинаж Тевинтеру?       — Демоны тебя раздери, — раздраженно мотнул головой наместник Киркволла. — Неужели ты думаешь, что я и впрямь собирался продать Данариусу киркволлских эльфов?       — Я думаю, что ты ни перед чем не остановишься, когда желаешь добиться своего, — бросил Андерс. — Но я не вправе решать за других. Фенрис, тебе выбирать.       Левзея неожиданно тонко охнула и торопливо проговорила:       — Плохая идея, мессир. Лето может принять неверное решение.       — Не бывает верных решений, — глухо откликнулся Андерс. — Любое решение — верное, если ты готов понести за него ответственность.       Эльф еще раз взглянул на все еще светящуюся голубоватым светом руку и измученно вздохнул. Происходящее казалось дурным сном, мутным видением, что посещали его воспаленный разум после ритуала. Только теперь он начал осознавать, что стоять посреди холла, где словно прошел огненный ураган, где под телом хозяина дома растекается алая лужа — не очень разумно и даже опасно; что в любой момент может прийти кто-то из слуг и поднять шум; что из этого дома у него теперь только два пути — в бега или в застенки Магистериума...       А еще за него сошлись не на жизнь, а насмерть двое магов — одержимый и маг крови.       С одним он был когда-то близок. Другой... Другой предлагал выбор.       И именно тяжесть этого выбора вдруг качнула замершие чаши весов.       Чего стоит жизнь, в которой не делаешь выбора? Не далее как несколько дней назад он размышлял об этом, стоя на балконе. Чего стоит жизнь, в которой не делаешь ошибок? Просто потому, что за тебя все уже решил кто-то другой.       А кроме того, всё это уже было когда-то, хотя этого Фенрис не помнил.       Он с трудом разлепил губы и окрепшим голосом произнес:       — Я не пойду с вами, Хоук. Один раз... Один раз я, видимо, за вами пошел. И это привело меня обратно. Андерс, вам нет нужды сражаться за меня. Спасибо вам за помощь... и за зелья.       Наместник Киркволла вдруг усмехнулся — довольно неожиданно для того, что услышал твердый отказ.       — Спасибо, Андерс, что пришел и вразумил. Фенрис свой выбор сделал, так что ты можешь с чистой совестью отправляться восвояси.       Левзея перехватила посох и сухо бросила:       — Как только вы уйдете, этот господин будет действовать. Но пока я жива...       — Фенрис сделал свой выбор, а я сделал свой, — спокойно возразил Андерс. — Я никуда не уйду. Ты знаешь, Хоук, я от своих намерений не отступаюсь.       — Да это весь Киркволл знает, — криво усмехнулся Хоук.       Фенрис понял, что схватка, уже закончившаяся было, сейчас продолжится, но как помешать этому, не знал. И вдруг наверху, на лестнице, раздался ворчливый старческий голос:       — Что здесь происходит?       Уже к концу фразы голос Вилдиона просел и начал дрожать. Старый слуга бросился вниз по лестнице так быстро, как позволяли ноги, и упал на колени перед телом Данариуса, склоняясь над ним.       — Мой господин, — многочисленные ключи позвякивали в такт приглушенным рыданиям. — Мой господин...       — Не бывает верных решений, — отрешенно повторил Андерс. — И мало тех, кого никто не будет оплакивать. Не стань таким, Хоук. Ты уже потерял многих, кто шел за тобой в огонь и в воду.       Наместник промолчал. Он воздел посох, и тот снова полыхнул, впитывая кровь из сочащегося еще пореза. Фенрис так же молча встал против мага, ощущая смутное удовлетворение — первый бой, где он сам выбрал сторону. Возможно, и последний, но зато — честный.       Левзея так же молча встала по другую руку от Андерса. Фенрис не видел ее теперь, но видел, что ученический посох воздет прямо и гордо — как будто эльфийка держала в руках лучшее творение тевинтерских мастеров.       Хоук ударил первым, и Фенрис почувствовал, что быстрота движений снизилась; ноги словно увязали в болоте. Пронзительно закричала Левзея, рвано выдохнул Андерс, сдерживая стон. Хоук сражался смело и изобретательно, и Фенрис довольно скоро отметил два момента: во-первых, маг крови явно стремится его не зацепить; во-вторых, Андерсу стиль боя, похоже, отлично знаком.       Что ж, этому были объяснения. Данариус тоже старался не портить личную собственность, а Андерс, видимо, не раз дрался с Хоуком бок о бок.       У Фенриса с собой не было меча, и теперь все, что ему оставалось — это поддерживать Андерса и надеяться, что выпадет шанс...       Но пока Хоук медленно, но неуклонно побеждал. Левзею он попросту отбросил, а Андерс... Андерс отступал, но сдаваться не собирался. Ему бы только и нужно было, что поднять руку и признать поражение, однако он упрямо дрался. За что?       И когда уже можно было признать, что Хоук победит, глаз Фенриса отметил что-то странное, какое-то движение сбоку. Левзея, лежащая на полу, метнула в противника заклинание — слабенькое, едва заметное. Но тот, не ожидая уже удара с ее стороны, отвлекся, и этого мига Андерсу хватило. Он воздел посох над головой, и прозрачным щитом Хоука отнесло в сторону, впечатав в стену. Со стены сорвался подсвечник и упал неподалеку, отчего прилично обгоревший ковер снова занялся тлеющим пламенем.       Фенрис выдохнул и хотел уже было рвануться вперед — Данариус всегда учил не оставлять живых противников, как где-то неподалеку, в одном из коридоров, раздались множественные торопливые шаги. Эльф мгновенно узнал поступь стражников в их форменных сапогах и повернулся — Вилдиона, как оказалось, уже и след простыл, и кто навел стражу, сомнений не оставалось.       — Надо уходить, — бросил Фенрис. — С охраной хозяина мы, может, и справимся, хотя не уверен... Но если за нами погонится городская стража, нам не уйти.       — Идем, — Андерс неожиданно быстро собрался и протянул руку Левзее. — Подняться можешь?       Та сжала губы так, что они побелели, и поднялась. Не спорила, не тянула время. Фенрис тоже не сомневался, что девушку надо уводить с собой, поэтому закинул ее руку себе на плечо и первым отправился к двери, надеясь, что маг прикроет. И снова что-то словно напомнило о прошлой жизни... Может, что-то похожее уже было когда-то?..       А еще Фенрис немного надеялся, что стражники не успеют их увидеть, но надежды оказались напрасны. Сам Фенрис уже вышел за дверь, но Андерс еще оставался в холле, когда голоса охраны раздались слишком близко:       — Держи его!       Андерс подпихнул соратников и захлопнул дверь, после чего поспешно махнул посохом и выпалил:       — Это их ненадолго задержит. Остальные двери тоже закрыты магическим полем?       — Не все, — простонала Левзея. — С другой стороны дома есть еще выход — как раз на такой случай. И там — пост городской стражи.       Андерс панически огляделся, но соображал быстро:       — Фенрис, лошади есть?       Эльф вздрогнул. После пережитого его слегка потряхивало.       — Есть, — выдохнул он. — Но на лошади нельзя уйти тихо.       — Главное — уйти быстро, — заявил Андерс. — А когда будем дальше, бросим коней. Ты этого не помнишь, но уж что-что, а бежать, Фенрис, я умею.       Эльф поспешно кивнул и, бережно передав эльфийку магу, бросился к конюшне. С трудом отомкнув засов дрожащими руками, он вывел двух скакунов. Не лучших, с лучшими никто, кроме конюха и Данариуса, управляться не умел, но тоже весьма пристойных.       Андерс подсадил Левзею в седло перед собой и негромко позвал:       — Нам на окраину города, Фенрис. Западную. Знаешь, где это?       Эльф остановился лишь на долю секунды. Он не помнил, где это и зачем туда ездил... Но точно знал, как добираться.       — Да, — бросил он коротко. — Не отставайте.