Несносный сосед

      Сава замер на миг, застигнутый врасплох неожиданной просьбой. Но видя безмолвную мольбу в глазах Макса согласно кивнул, не мучая его лишними вопросами. Принял вертикальное положение оттолкнувшись от кровати и дотянувшись до влажных припухших губ, впился в них голодным поцелуем, ощущая собственный вкус.       Макс первым отстранился от него, сверкнул шальными огнями в глубине расширенных зрачков и резко развернулся на месте, наклоняясь всем корпусов вперед и выпячивая свой соблазнительный зад прямо перед Савой.       — Сочный попец. — хмыкнул он, положив обе ладони на упругие ягодицы. Очертил изгибы, словно обрисовывая границы территории, сжал на пробу вполсилы и, не удержавшись, звонко шлепнул по ним.       — Придурок. — вздрогнув усмехнулся в подушку Макс покрывшись мурашками.       Сава успокаивающе погладил красный след, расползающийся на светлой коже, заворожено следя за собственной рукой. Сместился к пояснице, очерчивая большими пальцами обнаруженные там ямочки. Невольно улыбнулся, чувствуя, как в груди разливается нежность. Его умиляют ямочки над ягодицами! Это вообще нормально, что он считает милой такую особенность? Хотя, чему тут удивляться. Это же Макс. С ним все приобретает совершенно иной особенный смысл.       Витая в своих мыслях и рассеянно улыбаясь Сава скользнул ладонями выше по спине, с удовольствием отмечая, как подрагивает под пальцами нетерпеливое тело. Огладил бока, плечи, крепкие руки. Постепенно склоняясь над Максом так сильно, что дистанции между их телами совсем не осталось, невольно уперся членом в раскрытую ложбинку между ягодицами и вздрогнул от этого касания так, словно его ударило током. Макс под ним рыкнул и прогнулся еще ниже.       — Ну долго еще тебя ждать? –нетерпеливо поинтересовался он севшим голосом. Он уже буквально был размазан грудью по кровати, тяжело дышал и отчаянно хотел большего.       Максу была необходима не просто разрядка, он хотел быть оттраханным. Отдаться, почувствовать чужой контроль и довериться, зная, что от него ничего не зависит, но все обязательно будет хорошо… У Савы голову срывало от предоставленной ему вседозволенности и именно поэтому нужно было быть особенно осторожным.       — Тихо-тихо-тихо... Не торопись. Я же даже не начал... — просипел он, посмеиваясь, и продолжил блуждать ладонями по поджарому телу.       — Сава!       Усмехнувшись в ответ на отчаянный рык своего парня, Сава все же оторвался от своего гипнотического занятия и дотянулся до тюбика со смазкой. Открыл крышку со звонким «чпок» и вылил сразу половину содержимого себе в ладонь. Зачерпнул из нее двумя пальцами уже потеплевшую вязкую жидкость и размазал ее по манящему расслабленному кольцу ануса массажными движениями. Послышался сдавленный стон, и Сава довольно хмыкнул. Чуть усилив давление, он протиснул внутрь один палец и застонал уже сам от ощущения обволакивающей теплом тесноты. Вторую ладонь с остатками смазки он запустил Максу между ног обхватив его каменный стояк и размашисто провел по нему рукой от головки до основания, окончательно лишая того возможности внятно мыслить.       К пальцу в горячем анусе уже давно добавился второй, а затем и третий. Сава двигал ими в едином темпе с кулаком на члене Макса. Мужественно не замечая, что свой собственный уже готов взорваться от перенапряжения, а по венам бежит уже вовсе не кровь, а самая настоящая лава…       — А-а, бля-а-а… — протяжно застонал Макс, и Сава почувствовал, как тот мощно кончает, пульсируя в его кулаке, а тугое колечко призывно пульсирует в такт, сдавливая пальцы.       Такого Сава выдержать уже не мог, отголоски чужого удовольствия так ярко били по эмоциям, что он, действуя на одних лишь инстинктах, резко вытащил пальцы, вызвав этим недовольное шипение снизу, и прижался членом к горячей влажной расщелине. Хватило всего пары размашистых движений, чтобы Сава залил бедра Макса вязкой теплой спермой, едва не теряя сознания. Даже внутрь входить не потребовалось, хватило только трения. Перед глазами все плыло в мареве эйфории, блаженной усталости и абсолютного опустошения в черепной коробке.       Упав на подушку рядом с притихшим Максом, Сава пытался прийти в себя, но урчавший желудок все решил за него.       — Чет жрать охота. Будешь?       — Ага. — лениво отозвался Макс, — Водички только сначала принеси, будь другом.       — Уже не буду. — довольно ухмыльнулся Сава, подскакивая с кровати и игриво шлепая по расслабленной заднице Макса.       — Извращенец, — усмехнулся тот в ответ, даже не открывая глаз.       Через минуту Сава уже вернулся в комнату со стаканом воды в руке, но он больше был не нужен. Оттопырив приоткрытые алые губы, Макс безмятежно спал.       — Ну ладно. — куда-то в пустоту произнес Сава и поставил стакан на тумбочку рядом с кроватью.       Еще пару минут полюбовался спящим соседом с глупой улыбкой на губах и вернулся на кухню. Чувство голода так никуда и не исчезло. Напротив, требовало немедленной подзарядки. Наспех сообразив себе пару бутербродов с кружкой сладкого кофе, Шац невольно погрузился в свои мысли.       Реакция Сан Алексеича никак не давала покоя. Саве хотелось бы верить в лучшее, но он отчаянно боялся, что его надежды не оправдаются.       Было обидно и больно за Макса, острое чувство несправедливости раздирало грудь. Никогда он так не испытывал подобной сопричастности к боли другого человека. Будто переживая ее, как свою собственную. За Тому в свое время он тоже переживал и злился на мир за несправедливость, за то, что дерьмо случается с теми, кто его совсем не заслуживает. Но это было не так, совсем не так, как сейчас.       Хотелось куда-то бежать, что-то сказать или сделать, чтобы стало легче, чтобы все стало как раньше. Но как раньше уже быть не могло. Неопределённость и собственное бессилие перед ситуацией убивало.       Сава вспомнил разговор с матерью, когда признался ей в том, что его привлекают мужчины. Как она проплакала весь вечер, а он лежал в своей комнате на кровати сжавшись в комок и хотел исчезнуть, просто исчезнуть с лица земли. Но еще больше он запомнил, как после этого она пришла к нему, крепко обняла и сказал, что ее не радует такой расклад, однако, меньше любить его она не стала. Что он все тот же Сава, ее сын, ее единственный родной человек на целом свете и что она желает ему только счастья. Неважно с кем. Сава тогда разревелся совершенно не по-мужски, размазывая слюни, но это чувство любви, принятия и безграничной поддержки во всем он запомнил навсегда.       Для Макса он хотел бы того же, ведь в его жизни был только отец и он очень многое значил для него.       По столу прошлась неожиданная вибрация и Сава невольно вздрогнул, возвращаясь в реальность. Найдя взглядом источник шума, он тут же ответил на звонок:       — Да, мам?       — Здравствуй, Савочка. — тихо ответила Галина Федоровна.       — Как вы там? Как Сан Алексеич? — взволновано спросил он.       — Ох, уже нормально. Спит. А Максим как?       — Тоже нормально. И тоже спит.       — Вы приедете утром?       — Думаешь, это хорошая идея? Не рано?       — Не знаю, но и надолго затягивать тоже не стоит. — ее голос перешел на шепот.       — Он что-то говорил? Ну про Макса? — Сава сам удивился тому, как дрогнул голос, когда он задавал этот вопрос.       — Мы много, о чем говорили, — неопределенно ответила мама на грани слышимости и, похоже, зевнула.       — Устала? — забеспокоился Сава. В груди тревожно заныло.       — Не больше остальных, но отдохнуть не помешает. — Галина Федоровна устало вздохнула. — Увидимся завтра.       — Ага. Приятных снов.       Положив трубку, Сава откинулся на спинку стула. Похоже завтра им предстоял нелегкий денёк.