dawn

      — Чёртов ублюдок Яозу! — Юнги приподнимается на кровати, собирая все силы, и с беспокойством смотрит на брата, который прямо сейчас готов расплакаться.       Сразу после того, как была объявлена предстоящая свадьба, Чонгук поспешил в единственное место, где его поймут и хотя бы посчитаются с его мнением — в комнату старшего брата. Услышав эту злосчастную новость, Юнги рвался разобраться со всем, но в очередной раз его накрыл приступ слабости, и он даже встать с кровати не смог. Он был зол, очень зол. Он просто не мог допустить того, чтобы его любимого брата против его же воли отдали под венец. Когда родители были живы, ходила молва о том, что через несколько десятков лет новым главой станет Юнги, и он думал, что именно он вынужден будет жениться по расчёту. В течение многих лет он морально готовил себя к этому, пусть и было трудно, поскольку родители заключили брак по любви. Но он хоть как-то, но был к этому готов и осознавал, что это его долг, как будущего главы ордена. Но после войны всё резко изменилось: родители погибли, новым главой стал Яозу, Юнги скосила болезнь. Казалось, что смерть матери и отца — это худшее, что случилось после войны, но сейчас кажется, что это далеко не так. Растерянный вид младшего брата, в глазах которого такое отчаяние, что хочется выть — это режет по сердцу. Хочется помочь, хочется обнять и защитить от всех напастей этого мира, оставить подле себя, в безопасности, но вряд ли он может что-то сделать в нынешнем положении. И это просто разбивает душу, заставляя буквально задыхаться от беспомощности, пока младший брат ждёт хоть какой-то поддержки и ответа на вопрос, а как дальше жить?       Утопая в безысходности, Чонгук опускается на колени рядом с кроватью.       — Юнги, что мне делать? — шёпотом произносит и чувствует, как из глаз начинают течь слёзы.       — Чонгук-и, — старший тяжело вздыхает и тянется к брату, в то время, как тот утыкается лицом в его колени и просто начинает реветь, — Всё будет хорошо, слышишь!?       У него у самого на глаза слёзы наворачиваются, поскольку он осознаёт свою беспомощность в сложившейся ситуации. Он болен и не может даже покинуть свою комнату, а Яозу считаться с его мнением никогда не будет. Да и, если быть откровенными, Яозу сто процентов думал о том, как бы избавиться от Юнги, поскольку он является тем, кто должен был занять пост предводителя ордена после смерти прошлого главы. Сейчас в этом необходимости нет, поскольку он болен и всё равно не сможет ничего сделать, но Юнги уверен, что если он пойдёт на поправку — между ним и его дядей начнётся настоящая борьба за главенство. На самом деле он не боится Яозу, так как может дать ему достойный отпор, но из-за болезни он бессилен, и всё, что он сейчас может, это гладить младшего брата по волосам и, проглатывая слёзы, шептать, что всё будет хорошо, хотя они оба понимают, что это далеко не так.       — Прибыла госпожа Юймин, — слуга низко кланяется и покидает помещение, закрывая двери за вошедшей женщиной.       Она молча подходит к мужу, сидящему за столом, и кланяется, после чего замирает. Яозу как всегда серьёзен. Всё его тело, пусть и находится в статичном положении, напряжено, словно он собирается напасть, и вид его в целом внушает страх. Ханьфу серого цвета, кажется, на пару оттенков темнее, чем у остальных адептов, или же это просто игра света. Если это всё же она, то это может также объяснить тёмный взгляд, что смотрит вечно словно исподлобья. Юймин помнит, как в первые года после свадьбы его глаза были цвета молочного шоколада, и ,порой, ей нравилось смотреть, как закатное солнце окрашивает их в более тёплые тона и мешает оттенки. Однако, со временем в них что-то изменилось, а что послужило причиной этому — неизвестно.       — Ты что-то хочешь сказать? — он лишь на мгновение поднимает на неё хмурый взгляд, после чего снова возвращается к делу, выводя иероглифы на бумаге.       Юймин закусывает губу. Ей и правда есть, что сказать, вот только что-то мешает. Слова стоят комом в горле, не желая вырываться наружу. Такое бывает часто в его обществе, в то время ,как со слугами она может вполне спокойно разговаривать. Женщина может с уверенностью сказать, что атмосфера рядом с ним гнетущая.       — Ты действительно предложил ордену Шигван Цай заключить брак между их главой и Юнксу? — произносит шёпотом и быстро, исподлобья смотря на мужа.       — Да.       Женщина хмурится, отходя от мужчины на пару шагов. Волнение снова поселяется в груди, разрастаясь пуще прежнего.       — И ты даже не спросил у мальчишки, надо ли это ему? — вопрос звучит скорее как утверждение, ибо она слишком хорошо знает своего мужа.       — Его мнение здесь ничего не значит, — Яозу хмыкает, ухмыляясь, — Тебя это вдруг начало волновать?       — Нет, — бросает довольно резко и покидает помещение, поспешно удаляясь в сад.       Её муж смотрит ей вслед и хмурится. Не то, чтобы он когда-либо в принципе думал о том, что говорит ему жена, но в этот раз ему совершенно точно не понравилось то, что она лезет туда, куда ей не следовало бы. По его мнению: ей вообще не стоит лезть в какие-либо вопросы, касающиеся ордена, и плевать он хотел, что она жена самого главы. Он единоличник, и не для того он старался занять место главы ордена, чтобы кто-то ему указывал, что нужно делать.       Юймин медленно шагает по саду, смотря на увядшие лотосы. Слишком уж явно в голове вырисовывается образ растерянного Чонгука. Ей прекрасно известны те эмоции и ощущения, что испытываешь, когда тебе ни с того, ни с сего объявляют о твоей предстоящей свадьбе.       Мимо проходит пара слуг, одного из которых она останавливает, слегка придерживая за локоть.       — Как себя сейчас чувствует Чонгук? — спрашивает шёпотом, боязливо оглядываясь по сторонам.       — Он у господина Джунксу, госпожа, — Хосок коротко кланяется, а женщина хмурится.       Он не ответил на заданный вопрос прямо, но и этого ей хватило, чтобы её предположения на счёт состояния мальчишки подтвердились.       — А каково состояние Юнги?       — Всё так же, госпожа.       — Плохо... — качает головой, делая пару шагов в сторону скамейки.       Присаживается и приглашает Хосока сесть, на что слуга кивает и опускается рядом. Какое-то время они молчат. Парню просто нечего сказать госпоже, а та никак не может собрать мысли в кучу. Поездка в другой город, спешка из-за визита адептов другого ордена, новости о свадьбе. Всё это навалилось слишком неожиданно. И пусть Юймин мало что решает в этом поместье, она всё равно чувствует, что должна сделать хоть что-то. Её это волнует, кажется, не меньше, чем самого Чонгука.       — Хосок, — произносит тихо, — Что ты думаешь об этой свадьбе?       Слуга вздыхает, мельком оглядываясь и осматривая местность на наличие других слуг и, после того, как убеждается, что рядом никого, начинает говорить.       — Это плохая затея, госпожа. Очень.       Женщина качает головой.       — Для господина Юнксу это большой стресс, а если учесть, что он может быть таким же болезненным, как и его старший брат, то это может плохо для него закончится.       Юймин молча слушает и закусывает губу.       — Я переживаю за господина и, если бы это было в моих силах, отменил бы эту свадьбу, — под конец вовсе опускает голову, переходя на едва ли слышный шёпот.       Женщина слегка кивает пару раз, заправляя за ухо выбившиеся локоны каштановых волос. Эти слова заставляют задуматься, хотя, если вспомнить о характере Яозу, то и думать тут нечего. Он не позволит разорвать помолвку. Всё дело в том, что после того, как он стал главой ордена, положение дел оставляет желать лучшего. Откровенно говоря он не самый лучший глава, и это порой видно невооружённым глазом. Некоторые его нововведения — бред, и многие это видят. Оправдывается он тем, что скоро все увидят, что всё это необходимо, и люди признают то, что он достоин быть главой ордена. Звучит самонадеянно, но есть люди, что верят ему и ждут лучшего будущего, которое вряд ли настанет. Но это меньшая часть. Остальные же вполне видят, что орден переживает не лучшие времена, но разве кто-нибудь может что-то сделать против главы? Разумеется — нет. Положение дел видит и сам Яозу. Ухудшение репутации довольно сильно его беспокоит, и именно поэтому он предложил брак главе ордена Шигван Цай. Этот орден только после завершения войны стал набирать мощь и начал пытаться выбиться в свет, чтобы с ним считались и все остальные. Прошлый глава — дедушка нынешнего — наворотил дел при жизни, так что сейчас довольно много сил тратится на восстановление прежних порядков и улучшение уровня жизни. Слишком занятый внутренней политикой, господин Цай Сэютэй буквально не знает за что хвататься, пусть и справляется со всем довольно неплохо. Но его стараний всё равно не хватает, чтобы, как установить порядок внутри своего ордена, так и наладить отношения с другими. Про его "проблемы" прознал Яозу и посчитал, что брак будет выгоден обеим сторонам, что на деле и является таковым. У них абсолютно противоположные ситуации, но свадьба поможем им стабилизироваться. Мужчина и не сомневался в том, что его предложение будет одобрено, это был лишь вопрос времени. Юймин знала о том, в каком положении находится их орден, и только услышав о свадьбе, сразу всё поняла, ибо дурой не была, да и гением тут быть не нужно.       — Я должна что-нибудь сделать, — шепчет, с силой сжимая ладони в кулаках.       — Тут ничего не сделаешь, госпожа, — в ответ так же тихо произносит Хосок.       — Но я должна...       — Вы знаете господина Яозу, — Чон вздыхает, — Он не станет кого-либо слушать и сделает всё так, как сам считает правильным.       — Я знаю его лучше, чем кто-либо в этом поместье, — опускает голову и тяжело вздыхает, — Я живу с этим человеком вот уже больше двадцати лет.       — Вас отдали замуж в юности?       — В шестнадцать.       — Боги... Вы были младше, чем господин Юнксу.       — Именно поэтому я хочу уберечь его от этой участи.       Хосок поднимает на женщину взгляд, смотря не то с удивлением, не то с надеждой. Он и сам переживает за Чонгука, поскольку провёл в этом поместье всю жизнь. Они одногодки и часто играли в детстве. Буквально выросли вместе, и сейчас, наедине, могут позволить обращаться друг к другу неформально. Он ценит эту связь и не намерен её терять, а брак подразумевает то, что Чонгук покинет родное поместье. Хосок, конечно, уверен, что тот будет навещать брата, да и его в том числе, но это будет происходить не так уж и часто по той простой причине, что дорога не близкая, и у него появятся обязанности, как у мужа главы ордена. О совместных прогулках по саду и любовании цветением вишни или лотосов можно будет забыть.       — Я бы очень хотел знать, как помешать этой свадьбе, госпожа, — голос парня звучит слишком уж обречённо, и девушка жалостливо смотрит на него, слегка поглаживая по плечу.       — Я знаю, Хосок-а, но ты прав, едва ли мы можем что-то сделать.