dawn

      — Брат наверняка это не одобрит, — Чонгук тяжело дышит, смотря в сторону покоев Юнги, — Но у меня нет выбора.       Резко разворачивается и уходит прочь в противоположную сторону. По щекам его льются слёзы, а в сердце сильная боль, но другого выхода он просто не видит. Он знает, что через какое-то время брат простит его за своевольный поступок, он всё поймёт, но не сейчас. Всё вернётся на круги своя, только должно пройти какое-то время. По крайней мере, в это хочется верить.

~часом ранее~

      — Почти ночь на дворе, где опять этот паршивец? Сколько его можно искать? — Яозу хмурится, бросая на пол кисть и вставая из-за стола, — Ты знаешь, где он?       Суровый взгляд устремляется на Юймин, сидящую неподалёку. Неуверенно подняв на мужа взгляд, женщина думает пару мгновений, после чего отрицательно мотает головой, заставляя мужчину злиться ещё сильнее.       Он возвращается на прежнее место, подзывая слугу и приказывая найти младшего молодого господина, после чего берёт кисть и продолжает выводить иероглифы.       Спустя несколько минут Юймин, глубоко вздохнув, поднимается с места. Всем телом чувствует, как на неё устремляется пара чёрных глаз, что буквально требуют объяснения, зачем она встала и куда собралась идти. Приходится опустить взгляд и промолвить короткое: "Прогуляться", в надежде на то, что муж поверит этому и не станет расспрашивать. На деле так и есть, ведь ему по-прежнему всё равно. Но безмолвный вопрос всё ещё заставляет стопориться.       — Госпожа, — Хосок склоняет голову, видя женщину, в то время как та даже не обращает на это внимания.       — Где Юнксу?       — Я... — Чон замирает.       Ещё полчаса назад молодой господин пребывал в покоях старшего брата, однако совсем недавно вышел оттуда, удаляясь в неизвестном направлении. Он выглядел растерянным и едва ли не лил слёзы, что редко себе позволял на самом деле. Но Хосок понимал его, ибо всего ничего прошло с тех пор, как ему сообщили о свадьбе. Никто бы не смог смириться с этим за столь короткий срок. И что-то подсказывает слуге, что молодой господин никогда не смирится.       — Я правда не знаю, госпожа, — вновь склоняет голову, — Ещё полчаса назад он был в комнате господина Джунксу, но не так давно поспешно удалился. Надобности следить за господином Юнксу нет, посему никто не знает, где он сейчас находится.       Юймин качает головой.       — Лишь бы его не нашёл Яозу раньше меня.       — Господин Яозу снова его ищет?       — Да.       Хосок закусывает губу, словно думая, задать вопрос или нет, а женщина, видя это, слабо улыбается.       — Ты же знаешь, что отличает тебя от простого слуги?       — Госпожа...       — Ты можешь спросить, всё в порядке.       — Зачем снова ищут господина Юнксу? — опускает голову, словно боится поднять взгляд.       Женщина тяжело вздыхает, оглядываясь по сторонам.       Чон приподнимает голову и смотрит на свою госпожу, подмечая то, насколько уставшей она выглядит. На самом деле, никто бы не сказал, что она выглядит на свой возраст. Она не молода, но и не стара однако, пусть и замужем находится приличное количество лет. Её внешность довольно красива, и в своём клане она была первой красавицей. Время никак не сказалось на её внешнем виде, и, будь она свободна, по-прежнему пользовалась бы популярностью у противоположного пола, вызывая зависть подруг-одногодок. Но тот стресс, в котором она живёт, то эмоциональное состояние, в котором она пребывает ежедневно из-за своего мужа — всё это не могло не оставить след. Её глаза буквально безжизненные. Усталость в них кажется такой сильной, что удивляет порой, как она вообще на ногах держится. Мимические морщины в уголках глаз навевают воспоминания из юности и первых годах замужества, когда госпожа ещё была жизнерадостной. В юности она была душой компании и блистала чувством юмора. У неё было много друзей, и она много с кем общалась в своём клане, да и не только в своём. После замужества же она замкнулась в себе на какое-то время, стараясь прийти в себя после внезапно свалившейся на неё свадьбы и слишком раннего замужества. Спустя, быть может, полгода, она снова стала весела и жизнерадостна, пыталась жить дальше. В то время Яозу ещё не был тираном. Сам был молод, только вот его, как и Юймин, не обрадовала свадьба, но они, по крайней мере, попытались подружиться. С течением времени они всё больше узнавали друг друга, пытались ужиться, узнавали мелочи и кое-какие скелеты в шкафах своих "вынужденных" избранников. И это словно запустило какое-то неизвестный процесс в обоих, после чего они начали меняться, только вот, увы, не в лучшую сторону. Госпожа Юймин зачахла, словно цветок без света и воды. Характер же Яозу ожесточился.       — Он хочет в который раз убедить его, что свадьба — это необходимость, — качает головой, — Он просто уверен, что, если Чонгук не сорвёт свадьбу, так рассорится с будущим мужем, а это навредит авторитету нашего ордена. С одной стороны, как жена главы, я понимаю Яозу. Но как женщина, которая пережила то же самое, что предстоит пережить Юнксу, я любыми способами хочу уберечь его. Я никогда не хотела быть главной в ордене или даже в своём клане; политика не для меня. Я, в первую очередь, —женщина, у которой нет детей. Я хочу защитить его от этой участи.       — Я понимаю вас, госпожа.       — Как ты думаешь, может ли Джунксу знать о том, где Чонгук?       — Возможно.       — Тогда я навещу его. Если Чонгук найдётся, сообщи об этом мне в первую очередь.       — Слушаюсь, госпожа.       Кивнув на поклон слуги, Юймин удаляется в сторону покоев Джунксу.       Если говорить о взаимоотношении этих двоих, то толковать долго не придётся. Они сведены к минимуму, поскольку Юнги болен и не покидает своей комнаты, а Юймин у него и делать нечего. До того, как родители Юнги и Чонгука погибли, она так же мало контактировала с племянниками, просто потому что надобности не было. В их семье нет родства, как такового. Яозу никогда не любил своего старшего брата, коим являлся отец Джунксу и Юнксу, а жену его и подавно презирал за их спинами. Юймин знала об этом, но решилась бы сказать об этом? Разумеется — нет. Из-за своей нелюбви к брату и его жене, Яозу выражал своё недовольство тем, что Юймин как-либо контактировала с ними. Будучи личностью довольно слабохарактерной, она молча выполняла его приказы, в числе которых было, практически, полное прекращение общения. Достойно ответить она не могла — приходилось подчиняться.       Именно поэтому, стоя на пороге комнаты старшего племянника, она растеряна. Она не знает с чего начать и что говорить. Боится по неосторожности сказать что-то не то, а доверие Джунксу ей сейчас необходимо, поскольку он самый близкий для Чонгука человек.       Глубоко вздохнув, женщина пару раз стучит по закрытой двери и, услышав тихое разрешение войти, медленно делает шаг внутрь.       Увидев, кто стоит на пороге, Юнги хмурится.       — Я не от Яозу, — женщина поджимает губы, то опуская взгляд, то поднимая его на юношу снова.       — Тогда зачем вы здесь? — голос его звучит тихо и хрипло, но в нём всё равно чувствуется серьёзность и твёрдость.       Голову Юймин в который раз посещают мысли о том, что Юнги стал бы лучшим главой ордена, нежели её муж. Быть может даже более хорошим, чем и его собственный отец.       — Хотела поговорить на счёт Юнксу.       Глаза Джунксу распахиваются, а вид его приобретает какие-то устрашающие черты, словно он сейчас встанет с постели, и тогда всем точно несдобровать.       — Как вы вообще смеете заставлять его идти под венец в столь юном возрасте, так ещё и против воли?! Он ещё дитя! Он вообще не должен участвовать в делах орд...       — Я против свадьбы.       Юноша замирает. Взгляд его становится сначала растерянным, а затем значительно теплеет. Это прибавляет уверенности Юймин, и она закрывает двери плотнее, подходя к юноше чуть ближе.       — Но... Яозу...       — Я не Яозу. Я не поддерживаю его идеи и так же, как и ты, считаю, что свадьба — это бред.       Юнги молчит, удивлённо смотря на женщину. Он действительно думал, что она, пусть и молчит, но поддерживает начинания своего мужа. Сблизиться и узнать друг друга им никогда не представлялось возможным, посему, он мало осведомлён о том, что думает по поводу всего этого его тётя. Сейчас, кажется, самое время.       — И что вы хотите этим сказать?       — Я хочу уберечь Чонгука от этого.       — Но каковы ваши мотивы? И что вам это даст? — старший молодой господин хмурится, привставая на постели.       Юймин вздыхает.       — Мотивов нет. Лишь искреннее желание помочь племяннику.       — Но что вы делали все эти годы? — Юнги хмурится ещё сильнее, — Пусть я и прикован к постели, но обо всех избиениях брата знаю. Я прекрасно осведомлён о том, как на него поднимает руку дядя, и о том, что вы всё это время закрываете на подобное глаза...       — А что я могу сделать? — едва ли на глазах женщины не появляются слёзы, — Закричать "Не трогай его"? В таком случае под удар попаду я, а со мной он никогда не церемонится.       — Он вас бьёт?       — Порой я не могу спать из-за болей в теле.       — Боги...       — Я бы и рада заступиться за Юнксу, но посуди сам: он юноша, и если ему и достаётся, то лишь пара пощёчин, которые он может стойко вынести. Это, несомненно, болезненно, и удар приходится не столько по телу, сколько по гордости. Но и мне достаётся не меньше. Порой он в приступе ярости бросает в меня первое, что попадётся ему под руку. Однажды это была ваза — подарок из ордена Юньмэн Цзян, — на этих словах девушка убирает волосы, обнажая висок и демонстрируя шрам, тем самым заставляя племянника ужаснуться, — Он даже не извинился, — горько усмехается.       — Как вы это терпите?..       — А есть выбор? Даже если мы разорвём узы брака, он не даст мне спокойно жить. Ты думаешь, я не хотела бежать от него? Он нашёл меня, и ту ночь я запомнила навсегда...       Тяжело вздыхает, отворачивая голову в сторону.       — Помимо этого, — прикрывает глаза, — В шестнадцать лет меня саму выдали замуж без моего согласия, и это разрушило мою жизнь. Да, я закрывала глаза на то, когда Яозу поднимал на него руку, мне стыдно за свою беспомощность перед этим мужчиной, но теперь я не хочу сидеть в стороне. Я хочу уберечь Чонгука.       Повисает тишина. Юнги, всё ещё находясь в шоке, просто не может поверить в то, что Яозу может такое вытворять. Да, он - тиран, но не настолько же. Старший молодой господин знает о том, что порой его младшему брату может прилететь несколько пощёчин или удар в грудь или живот, но последнее намного реже. Он неимоверно зол на своего дядю даже за простые пощёчины. А если бы что-то подобное, что происходит с тётей, происходило и с Чонгуком - Юнги бы из кожи вон вылез, но разобрался с Яозу: подобное поведение не должно оставаться безнаказанным.       — Ты знаешь, где Чонгук? — мыслительный процесс Юнги прерывает тихий голос Юймин.       — Он... Вроде, собирался в сад... — отвечает заторможено, всё ещё находясь в шоковом состоянии, — А зачем он вам?       — Его ищет Яозу.       — Опять?!       — Да, поэтому я должна найти его раньше.       — Вы знаете, как избежать свадьбы? — на женщину с надеждой смотрит пара серых глаз, и у неё сердце болезненно сжимается, поскольку ответ она дать не может.       Она рассчитывала на то, что хоть какие-то мысли на этот счёт есть, если не у самого Чонгука, так у его старшего брата. Была надежда на то, что они вместе смогут это обсудить и найти решение возникшей проблемы. Но вид Джунксу говорит за него. Они не знают, как помочь.       — Пока нет... Но я думаю об этом. Я обязательно придумаю, что можно сделать...       — Мы придумаем, — Юнги поправляет тётю, слабо улыбаясь ей, на что она улыбается ему в ответ.       — Да. Мы.       Сложившуюся идиллию прерывает топот слуги, подбежавшего к дверям и начавшего громко стучать.       — Что случилось?       В комнату вбегает мальчишка, в испуге смотря то на госпожу Юймин, то на господина Джунксу. Он никак не может отдышаться и вымолвить хоть слово, а с каждой секундой паника в женщине и юноше нарастает всё больше и больше.       — Ну, говори же, что произошло? — нетерпеливо произносит Юнги.       — Младший... Молодой господин... Сбежал из поместья...