dawn

      — Оставим его здесь или расскажем дяде?..       — Разумеется первое!       — А если он умрёт?..       — Его проблемы!       — Но так нельзя, мы должны рассказать хоть кому-то.       — Делайте тогда, как хотите. Я с вами больше не пойду никуда. Дети.       — Я старше тебя, олух.       Юноша сдавленно мычит, сквозь бессознательное состояние слыша чьи-то голоса, которые, стоит ему подать признаки жизни, тут же замолкают.       — Заткнитесь, он просыпается...       Чонгук через силу открывает глаза, щурясь из-за, пусть и не яркого, света. Судя по положению солнца — сейчас закат, только вот на небе довольно много облаков и они скрывают его, хоть и не полностью.       — Где я?.. — еле выговаривает и даже сам не узнаёт свой охрипший голос.       — На окраине города Цинхэ, — к Чонгуку поближе подсаживается милый паренёк и улыбается ему, — Как ты тут оказался?       — Понятия не имею, — в голове проносятся события последних дней, только вот очень размыто.       Помнит он лишь то, что последние несколько дней просто брёл в неизвестном направлении в попытках оказаться как можно дальше от дома.       — Какой сегодня день? — спрашивает шёпотом, смотря на сидящего рядом юношу.       — Пятница, — отвечает тот задумавшись на пару секунд.       — Чёрт, я шёл четыре дня...       — Ого... Ты что-нибудь ел?       — Нет...       — Пил?       — Первые двое суток. Брал с собой немного воды. Надеялся, что найду людей раньше.       — Откуда ты?       Чонгук замолкает.       — Не важно...       Он действительно не подумал о том, что не сможет за пару дней найти людей, поэтому не взял с собой ничего, кроме небольшого сосуда с водой. Он осушил его практически полностью за двое суток, на третьи оставался лишь глоток. Как он брёл четвёртые он не помнил. Помнил лишь то, что шёл около леса, так как заходить в чащу совершенно не хотелось по той простой причине, что это мог оказаться лес Сы Ши*, и тогда его побег из дома был бы напрасным. Он не особо хорошо ориентируется на местности, поскольку никогда не бывал в землях других орденов, так что, даже если это и не был бы лес Сы Ши, рисковать всё же не стоило.       Пусть Чонгук и лежит на земле, он всё равно ощущает сильную слабость, как будто до сих пор стоит на ногах или даже куда-то идёт. Голова кружится, во рту и горле сухость, хочется пить и есть, и ему настолько плохо, что он даже помощи попросить не может.       — Нам нужно идти, — самый младший среди троих юношей, до этого времени стоявший позади, подходит к тому, что всё это время сидел подле Чонгука, — Гэгэ**, скоро придёт твой дядя...       — Но разве мы можем оставить его одного?       Чонгук постепенно вновь теряет сознание, и голоса мальчишек доносятся до него словно из-за какой-то завесы.       — Но твой дядя...       — Кого вы не можете оставить?       Чей-то взрослый низкий голос словно пробуждает, однако не до конца, поскольку организм Юнксу слишком вымотан, и он не в силах даже глаза открыть, чтобы разглядеть подошедшего мужчину. Всё, что может увидеть парень — это коричневые одежды, походящие на ханьфу ордена Цинхэ Не, насколько вообще Чонгук, не будучи знакомым с адептами других орденов, может судить. Вообще, ему всё равно, будет ли это служитель из ордена Не, лишь бы не увидеть серое или зелёное*** ханьфу.       — Как скоро он придёт в себя?       Снова, будто издалека, слышатся голоса.       — Его организм сильно измотан, быть может к вечеру или же завтра.       В горле начинает першить.       — Пить... — произносит едва слышно, после чего тихо закашливается, хотя с его уст срываются лишь хрипы.       — Очнулся даже раньше, чем ты предполагал, — один из мужчин, присутствующих в комнате, хмыкает и складывает руки на груди, внимательно смотря на Чонгука.       — Молодой юношеский организм крепок, — второй же мужчина слабо кивает несколько раз, наклоняясь тем временем над Чонгуком и поднося к его губам чашу с водой.       Первый мужчина кивает в ответ, улыбаясь чему-то и продолжая наблюдать за молодым господином. Тот, кажется, всё ещё пребывает в наполовину бессознательном состоянии, будто на рефлексах пьёт воду, даже не открывая глаза. Внешний вид его оставляет желать лучшего: одежды, что когда-то были светло-серого цвета, сейчас представляют собой просто лохмотья, разорванные ветками на рукавах и у самого края подола, испачканные в некоторых местах травой и землёй и приобретшие грязно-серый оттенок. Зрелище такое себе, но мужчина не брезговал, принеся юношу в своё поместье и расположив в дорогих покоях. А всё потому, что он знал, кто перед ним.       — Как ты себя чувствуешь? — видя, что Чонгук уже осушил чашу и более-менее очнулся, он спросил.       — Сносно, — тихо отвечает юноша, тяжело дыша, — Где я?       — В Нечистой Юдоли****, — хмыкает, видя, как расширяются глаза парня.       — Вы…       — Глава ордена Цинхэ Не — Не Веньян, — мужчина ухмыляется, глядя на шокированного юношу, — Чего же вы так удивляетесь, господин Юнксу? Неужели вы не знали, на чьей территории находитесь?       Чонгук, кажется, теряет дар речи на пару мгновений. Он предполагал, что земли, на которые он забрёл, действительно могут оказаться территориями ордена Не, но он и представить себе не мог, что встретиться с самим главой так скоро. По правде говоря он вообще не планировал его встречать, собираясь найти укрытие в какой-нибудь деревушке на границах, чтобы, в случае обнаружения, быстро покинуть территории этого ордена и укрыться в территориях другого. Но, Чонгук не учёл то, что столица Цинхэ находится близко к границам, да и эти самые границы обозначены слишком неприметно, посему он действительно пробрёл до самых окраин Цинхэ, где его нашли совсем ещё юные адепты.       — По вашему взгляду могу сделать вывод, что не знали, — хмыкает.       — Это так… — юноша вздыхает, поднимая боязливо взгляд, — Вы знаете меня?       — Разумеется, — кивает, — Мы не знакомы лично, но я знаю тебя, Чонгук. Я был другом твоего покойного отца. Этот взгляд, передавшийся по наследству от прошлого главы ордена Гао, трудно не узнать, — усмехается.       В следующую секунду его взгляд становится серьёзным.       — Могу я узнать причину, почему ты здесь и в таком виде?       Парень закусывает губу и хмурится. Он не горит желанием делиться причиной побега, так как мужчина может просто напросто сдать его Яозу, и тогда тот его точно изобьёт до полусмерти за побег, а этого юноше ой как не хочется. Он может соврать, но сомневается в том, что наспех придуманная ложь будет выглядеть правдоподобно. Стоило подумать об этом раньше — как-никак времени было больше трёх суток — сейчас же каждая секунда на счету, а генерировать отговорки мозг отказывается. Безвыходная ситуация.       — Я…       — Перед тем, как ты что-либо мне поведаешь, я просто хочу, чтобы ты знал — я не откажу тебе в помощи и буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Твой отец был мне хорошим другом, и я до сих пребываю в скорби, ибо потерял близкого человека. Ты его сын, Чонгук, и я не прощу себя, если с тобой что-то случится в землях моего ордена. Ты можешь быть со мной честен, я обещаю, что никакая информация не выйдет за пределы этой комнаты.       Юноша в который раз теряет дар речи, так и застывая с открытым ртом. Подобные слова греют душу и вселяют надежду. Он действительно хочет довериться этому человеку, так как весь его вид говорит о том, что он не врёт. Быть может он искусный лжец, но думать об этом Чонгуку категорически не хочется, ибо мужчина упоминал его отца, а он бы не стал другом плохому человеку, в этом парень уверен.       Юнксу глубоко вздыхает, собираясь с мыслями.       — Я сбежал из поместья…       На несколько мгновений воцаряется тишина, в течение которой юноша боится поднять взгляд и всё-таки наткнуться на осуждение со стороны главы ордена.       — Раз ты решился на такое, значит, у тебя была причина. Продолжай.       Кивнув, молодой господин продолжил:       — Около недели назад дядя поставил меня перед известностью, что я выйду замуж за… одного влиятельного мужчину… Это поможет поднять авторитет обеих семей. Я понимаю, что это важно, но… Просто не могу смириться с тем, что через какое-то время потеряю свободу, став чьим-то супругом в свои девятнадцать лет.       Мужчина внимательно слушал слова парня, задумчиво смотря на него. По его выражению лица мало что можно было понять, так что Чонгук предпочёл смотреть прямо перед собой, в окно, открывающее вид на улицу. Небо затянуто облаками, и дует сильный ветер, и на самом деле погода очень хорошо описывает то, что творится на душе у молодого господина. Несмотря на то, что глава ордена кажется на первый взгляд надёжным человеком, Чонгук всё равно переживает. А что, если Яозу сообщит о его побеге главам других орденов? Вероятно, он пошлёт адептов. А вдруг его заметят? Или же сам Веньян после недолгих раздумий решит, что вернуть мальчишку в поместье родного ордена будет более правильным решением, если уж вопрос стоит о замужестве с какой-то влиятельной персоной?       Сердце в груди юноши колотится, намереваясь пробить грудную клетку и совсем не собираясь успокаиваться. Если эта звенящая тишина продлиться ещё немного, Юнксу уверен, что его просто начнёт трясти. Но мужчина начинает говорить:       — Я вижу, как ты переживаешь. Может мои слова сейчас прозвучат грубо, но пойми их правильно и не делай поспешных выводов. Я не собираюсь лезть в дела с этой свадьбой по той простой причине, что я тут не в состоянии что-либо сделать, ибо это дела исключительно ордена Гао. Быть может ты думаешь, что я сообщу твоему дяде о твоём местоположении, но это не так. В данной ситуации я придерживаюсь нейтральной стороны. Ты можешь остаться в Нечистой Юдоли столько, сколько потребуется. Я могу пообещать, что адепты ордена Гао не узнают о твоём местоположении.       Чонгук вытягивает руки перед собой, соединяя ладони, и наклоняет голову.       — Большое спасибо.       — Тебе пока что не за что благодарить меня, Гуки-и, — усмехается, — Честно говоря, меня гложет любопытство. Скажи, могу я узнать, с кем планируется твоя свадьба?       Чонгук замирает. Несколько секунд думает о том, стоит ли называть имя, ведь, кто знает, может это что-то изменит в отношении Веньяна ко всему вышесказанному. Ему кажется, что делать этого не стоит, однако доверие у мужчине, что сформировалось слишком уж быстро, всё же перевешивает.       — С главой ордена Шигван Цай.       — Цай Сэютэй?! – удивлённо восклицает мужчина, пугая тем самым парня, — Боги, прости за такую реакцию.       Чонгук вопросительно смотрит, ожидая объяснения.       — Я просто… Знаком с ним. И знаю о том, что он довольно нелюдим. Всегда замкнут, с людьми мало выходит на контакт и тут вдруг решился заключить брак. Вы уже виделись?       Отрицательное мотание головой в ответ.       — Серьёзно? — удивляется, — И как он согласился…       Однако размышления мужчины прерывает громкий крик.       — Тэхён-а!       Чьи-то шаги быстро приближаются к дверям в покои, в коих находятся Чонгук и Веньян. Последний начинает самую малость паниковать, когда двери медленно раскрываются, впуская в помещение человека в маске, что явно хотел её поспешно снять, однако, увидев Чонгука, остановился.       — Чи… То есть… — глава ордена запинается, смотря то на вошедшего мужчину, то на Чонгука, который ровным счётом ничего не понимает, — Чёрт, вот надо было тебе прибыть прямо сейчас?       Незнакомец же ничего не отвечает, просто смотря на Чонгука и стоя на месте. Юноша смотрит в ответ, всё ещё не понимая, что это за человек и зачем он пришёл. Его стремительный визит заставляет переживать, и это мягко сказано, потому что он вполне может донести адептам ордена Гао о его местоположении, но Юнксу искренне надеется, что глава ордена Не не даст этому случиться. Судя по тону и тому, как они обращаются друг к другу — они близки, но о степени их близости Чонгуку остаётся только гадать. Хочется верить, что она достаточно высокая, чтобы Веньян смог убедить друга не рассказывать о беглеце, что ищет укрытия в Нечистой Юдоли.       — У тебя гости? — спрашивает довольно тихо, и по тону его можно сказать, что он слегка улыбается.       — Да, как видишь, — Тэхён кивает немного нервно.       — Что ж… Тогда, рад знакомству.       Вошедший усмехается, протягивая руку к маске на лице и снимая её. Спустя пару секунд аксессуар оказывается повешенным на поясе мужчины, что действительно слабо улыбается, смотря на Чонгука. Глава ордена же делает пару шагов в сторону друга, шокировано смотря на него и одними губами спрашивая:       — Что ты творишь…