Глава вторая.
Громко-тихо с Дамиано.
Чувствует сильный толчок в бок и разлепляет опухшие после истерики глаза. Голова гудела, и во рту было очень сухо. Это самое худшее пробуждение в её жизни. Осматривается и замечает, что перед ней уже была открыта каретная дверь и протянута мужская рука прислуги. Адриано заглянул внутрь и укоризненно посмотрел на блондинку как бы намекая, что ей уже давно пора бы выйти. Виктория взялась за руку пожилого мужчины и вышла. Спустившись по ступенькам, оказалась в городе, о котором мечтала всю свою жизнь. Рим встретил её чёрным затянутым небом с распластанными блестящими звёздами. Где-то совсем рядом шумели фонтаны, и ветер задувал ей под юбку. Виктория придерживала её подол, любуясь видами итальянской столицы. Перед ней словно открыли врата рая, настоящего рая, о котором она так давно мечтала. Но счастья у неё не было ни на душе, ни в глазах. Она обязательно добилась бы этого без насильственной продажи. Но, видимо, судьба посчитала иначе, поэтому и отправила её сюда сейчас в компании рабовладельца Адриано. Другого выбора у Виктории словно бы и не было. — Ночью Рим не так прекрасен, как днём, дорогая. Уже поздно и холодно, идём в дом. Я не хочу лечить тебя потом. — Монотонно проговорил Адриано, притягивая девушку к себе за плечо. — Не трогайте меня, пожалуйста. — Тяжело выдохнула блондинка, чувствуя тепло его тела. Ей было мерзко от его длинных аккуратных пальцев, которые днём отсчитывали деньги для её покупки, а сейчас сжимали хрупкое плечо. — Детка, я тебя купил и в праве делать с тобой все, что мне захочется. Советую не портить тебе со мной отношения. — Остановившись в паре шагов от высокого забора, он быстренько прошептал ей это на ушко и всё-таки отпустил, повинуясь ни ее словам, а внутреннему ощущению. Ей стоит дать время привыкнуть и тогда она будет более покладистой. — Добро пожаловать. Тот самый пожилой мужчина, протянувший Виктории ладонь при выходе из кареты, все это время шёл сзади них, неся в руках два тяжёлых чемодана с вещами Адриано. Тот надменно глянул на него, чтобы он немедленно открыл им ворота. Мужчина, повинуясь своему хозяину, беспрекословно выполнил приказ, оставив вещи на земле. Виктория шагнула в пушистую траву, оглядываясь по сторонам. Ей нечего было сказать – по сравнению с их голым участком земли со старым обшарпанным домом здесь был просто рай с трёхэтажным дворцом. Двор был обустроен очень утончённо, ничего лишнего. По середине небольшой фонтан, капли которого попадали на её платье и расползались большими кругами, промокая ткань насквозь. Теперь она прилипала к телу и вызывала неприятные мурашки. Трет холодные мокрые предплечья ладонями, теперь уже рассматривая дом. Виктория замерла, как вкопанная, рассматривая каждый камень, из которого выстроена эта дорогущая махина. План постройки очень напоминал самый настоящий замок, о котором она читала в книгах. Три массивных этажа, обрамлённые рамами окна полукругом. Потрясающий длинный балкон в центре, на перилах которого свисали потрясающие живые цветы. Адриано с таким же трепетом рассматривал Викторию, прокручивая в голове свои самые сумасшедшие и ужасные фантазии. Теперь она его собственность. Такая же бесправная и бессмысленная, как комод в собственной спальне. Виктория сталкивается с ним взглядом и внимательно рассматривает лицо мужчины. Она чувствовала в нем одно притворство, которого он даже не стеснялся и не старался прятать. И это было в нем отнюдь не самое противное. Просто она пока ещё не подозревала о том, что у него творилось в голове в момент, когда к её телу прилипла мокрая ткань платья, из-под которой вырисовывалась прекрасная фигура с присущей ей девчачьей красотой и невинностью. — Пойдём уже в дом. — Еле сдерживая возбуждение в голосе, быстро пролепетал Адриано, хватая рабыню за запястье. При входе их встретила девушка. Высокая и очень стройная, буквально одни кости. Её лицо было бледным и очень красивым словно она была родовой аристократкой. Длинное, по щиколотку полупрозрачное платье из шёлка и кружева. Она стояла босиком, ожидая своего хозяина. В её глазах какое-то беспокойство и несчастье. Виктория с сочувствием проследила за тем, как Адриано подошёл к ней и впился ей в губы. Девушка в его руках моментально превратилась в куклу-марионетку. Щеки Виктории загорелись от жара свечей, расставленных в доме повсюду в красивые подсвечники из серебра. В воздухе послышались тихие томные стоны встречающей девушки и липкий чмок поцелуя. Адриано крепко схватил девушку за талию и поволок вверх по лестнице, закрывая за собой какую-то дверь. Носильщик чемоданов печально вздохнул, ведя за собой Викторию. Она рассматривала его затылок и часто дышала от накрывающего её в этом доме страха. Если к хозяину она более менее привыкла, то к этим стенам она не привыкнет никогда. В каждом углу крылись её страх и отвращение, тревога и паника, ненависть и боль. — А куда он ее повёл? И что он с ней сделает? — Тряслась блондинка. — В запасную спальню. На случай если приспичит с любовницей. — Он остановился и добродушно посмотрел на девушку. Виктория немного смутилась собственной глупости, опустив глаза в пол. — Вот вам сколько лет? — Мне? Шестнадцать. — Сглотнула она, ступая в огромную гостиную. — И что же вы не замужем? Это же просто непростительно! Не чтете законов, Виктория? — Я не собираюсь их чтить. Они глупые. Я жду любовь всей своей жизни. — Мне восемьдесят шесть. Но я так и не встретил её. Она случается крайне редко, дорогуша. Что предпочтёте на ужин? — Он вытащил из кармана фрака блокнот с маленьким остро отточенным карандашиком. — Что подадите. А вообще я не голодна, спасибо. — Что ж, учту. — Мужчина черканул на чистом листе и вырвав его, убрал в нагрудный карман. — Располагайтесь. Я вынужден оставить вас минут на десять. Сделав на прощанье поклон, он забрал чемоданы и скрылся за высокой аркой. Виктория оглядывала каменные стены, завешанные картинами в красивых резных рамках. Здесь было очень много декора для обычного жилого дома. Словно она попала в какой-то музей с антиквариатом. В тёмном пыльном углу стоял камин, а тлеющие в нем свежие дрова жутко трещали, пугая девушку до холодных колючих мурашек. Выдыхает, проходясь глазами по полке с книгами. Все они в толстых потертых переплётах, каждая имела множество закладок и разноцветных бумажных обложек. Прелестно. Но её внимание привлекло нéчто, стоящее чуть поодаль от камина. Оно было накрыто большой шёлковой тканью, словно что-то безумно дорогое и ценное. Оглянувшись по сторонам, как настоящая жертва в момент охоты, подходит к этому предмету. Приподнимает ткань, которая тут же слетает на пол, устланный толстыми плетёными коврами. Это нéчто оказалось коробкой странной формы с блестящей поверхностью. Трогает его рукой. Холод врезается в ладонь и разносится по всему телу. Обстановка, в которой она хоть и находилась одна, все же безумно пугала её. Каждая мелочь в этой гостиной, даже в этом доме безумно пугали её. Только она привыкла к звукам камина, как из соседних комнат доносился чей-то громкий и невоспитанный смех, падающий глухими звуками к ней в одинокую и холодную гостиную. В неосвещенном свечами углу что-то рухнуло на пол, распространяя в комнате странный, наполненный девичьим ужасом, звук. Она тряслась от каждого шороха и каждой мелькнувшей тени. Нащупав на блестящей лакированной коробке выступ, вставляет в него пальчики и поднимает крышку. Это оказалось очень интересным механизмом. Эхо стукнувшей крышки о его бортик пронеслось как будто по всему дому, и под его гнетом стихли все звуки вокруг. Блондинка проследила за рядом сменяющихся на черно-белые цвета, клавиш. Опустила на белую пальчик, и в воздух упал легкий мелодичный звук высокой тональности. Второй пальчик мягко лёг на чёрную клавишу поменьше, тогда высокий звук был резко пресечен тяжелой низкой вибрацией. Ей понравился этот звук. Виктория улыбнулась, трогая большим пальцем третью клавишу. Блондинке никогда прежде не доводилось видеть такой инструмент, она была под впечатлением. — Нравится? — Тихий мужской голос, почти шёпот у самого ушка Виктории испугал её до смерти. Она дернулась, отскочив от большой чёрной коробки в сторону книжной полки. Схватила с полки какую-то статуэтку и замахнулась ею. Мужской голос принадлежал парню. Такому же подростку как и она, ну может он чуть старше. Выше ее на целую голову. Стоял и громко смеялся, закинув голову немного назад. Его поза показалась Виктории вызывающей: руки убраны в два кармана, а носки туфель смотрели в разные стороны. Он был таким свободным, раскованным и уверенным. А ещё безумно красивым. Его лицо вызвало в ней жгучий интерес, а в желудке случилась революция – затянулся какой-то странный тугой узел от накатившего её испуга и отвращения в перемешку теперь уже с неким восхищением. Он сел на обтянутую кожей банкетку, стоящую рядом с большой чёрной коробкой, которая издавала мелодичные красивые звуки и положил на клавиши длинные красивые пальцы. Тут Виктория заметила поразительное сходство с его отцом и теперь уже её новым хозяином. Парень умело двигая пальцами, рассматривал незнакомку с ног до головы каким-то безумным взглядом. Да, на Викторию так уже засматривались, да и не раз. И если раньше ей было от этого неприятно и ужасно смешно, то сейчас она была до жути смущена и покорена. Его космические глаза вызывали в ней отнюдь не те эмоции, которые она привыкла испытывать, находясь в контакте с мужским полом. Он изучал каждую в ней деталь, мягко двигаясь по клавишам. — У тебя здорово получается. — Выразила восхищение Виктория после того, как он перестал играть. — Это называется фортепиано. — Что за белиберда? Громко-тихо это как? — Сочетание звуков создаёт мелодию, которую я для тебя сейчас сыграл. Какие-то звуки громче, какие-то тише. Кстати, мы можем попробовать сыграть в четыре руки. Хочешь, научу? — Он вздёрнул бровью, открыто флиртуя. Виктория сглотнула и страшно смутилась. Её щеки сильно покраснели, а губы задрожали. Эти эмоции и чувства были ей непонятны, но тем не менее чувствовать их ей очень нравилось. — Если можно, я бы хотела попробовать. — Ну так иди ко мне. Виктория оставила на месте взятую статуэтку, которая за это время уже успела нагреться от тепла её рук. Парень не сводя с неё глаз, ждал когда она сядет рядом с ним. В ней смешались самые противоречивые чувства: отвращение и восхищение, страх и ликование, ненависть и любование. Такое было с ней лишь однажды. Именно в тот момент она поняла, что крепко полюбила своего преподавателя в церковной школе. Но сейчас ей не хотелось привыкать к этим мыслям и испытывать эти чувства вновь... тем более к сыну своего хозяина. Парень чуть подвинулся, дав блондинке больше места на стуле. Тем не менее, их бедра были очень близко, почти касались друг друга. От волнения руки Виктории сильно вспотели, она вытерла их о подол платья. Он внимательно изучал её реакцию. То, как быстро вздымалась от волнений её грудь, как часто она глотала и дышала. Как ей было тесно и душно в этом мокром платье. Смирившись с новым положением, голубоглазая повернула голову и посмотрела на него. Вблизи он был ещё прекраснее. Карие глаза все ещё безумно сильно волнующие её и тянущие в какую-то бездну. Острые скулы и пухлые губы, которые он часто облизывал, то ли соблазняя ее, то ли имея такую безобразную и пошлую привычку. Он делал это снова и снова, пока она рассматривала этот жест раз за разом. Его руки медленно, но уверенно тянулись за ее пальчиками, а голова и туловище наклонялись вперёд, к ней. Виктория сама не заметила как потянулась к его губам. Она словно попала в какой-то гипноз, растворяясь в нем и подчиняясь чарам незнакомого итальянца. Чувствуя нутром подвох, блондинка всё же повиновалась брюнету. — Ваше имя, прекрасная незнакомка? — Шепчет он ей в губы, в то время как Виктория уже закрыла глаза и приоткрыла рот для поцелуя. Берет её руки в свои и кладёт на клавиши. Разрезающий воздух нотами звук вернул девушку в реальность. Она резко отодвинулась от него, опустив смущённое и красное лицо вниз. Парень усмехнулся, а Виктория захотела убрать свои руки и уйти отсюда на улицу, чтобы охладить свой пыл и разрыдаться. Никогда такого не было, чтобы над ней так ужасно и похабно смеялись. Обида душила, а страх не отпускал с острого кривого и ржавого крюка. — Ну-ну, куда собралась? — Он вернул её руки на место. — Ты вообще кто? Подружка отца? Или может быть Гота? — Кого? — Ну Гот – наша прислуга. Тот старичок, что любезничал с тобой на лестнице. У него еще ужасная привычка все записывать в блокнот, вырывать листки и точить карандаши до идеальной остроты. Но тем не менее он постоянно что-то забывает. Отец держит его лишь из жалости. Кому вот он нужен? У Гота даже семьи нет. — Я… — и тут она поняла, что попала в западню. Что ей ответить? Что её сегодня днём купили в какой-то глуши и насильно привезли сюда? Он снова будет смеяться над ней или вообще примет за сумасшедшую, — я - дочь знакомого Адриано. Приехала сюда погостить на время. — И почему мне тогда про тебя ничего не рассказали? Виктория невинно пожала плечами. — Ну ладно, с этим я разберусь. А зовут то тебя как? — Виктория. А тебя? — Дамиано. — Какое странное имя. Впервые его слышу. Вот мое имя означает победа. А твое? Наверняка какого-то нибудь воина из скучной Библии? — Хихикала Виктория, болтая ногами. Ей хотелось чувствовать себя легко и просто с ним, но Дамиано, похоже, этого не любит. «Весь в отца...», - подумала блондинка, в то время как улыбка слетела с её прекрасного личика. — Нет. — Хладнокровно ответил он. — Оно означает усмиряющий и покоряющий. — Он снова прильнул к ней, соблазнительно рассматривая губы блондинки. — Понятно? — Понятно-понятно. И чем же ты занимаешься, Дамиано? — Всегда по-разному. Могу играть на фортепиано сутками напролёт, могу ездить по Риму и покупать что захочу, могу гулять в нашем саду, могу отправиться в нашу конюшню в небольшой городок под Римом. Зависит от моего настроения. А ты? Наверняка поешь в церковном хоре, хоть и ненавидишь это, шьёшь крестиком и мечтаешь о парнях и столичных шмотках. Я прав? — Самоуверенно улыбнулся он. — А вот и нет. — И его улыбка тут же слетела с красивого итальянского лица. — У тебя отвратительная интуиция. Больше никогда ей не доверяй и помалкивай, ладно? Я вообще-то путешествую с папой по миру, примеряя на себя разные красивые платья и пробуя новые блюда. Это, — она потерла подол хлопкового платьица, — кстати, из Японии. Восток очень красивый. Нам многое недоговаривают и врут о нем. Виктория тут же превратилась из трясущейся девочки в уверенную и самообладающую девушку с безумно интересной жизнью, которой позавидовал даже Дамиано. Казалось бы, достаточно пару ложных словечек, и ты имеешь другую жизнь, другое положение в глазах твоих знакомых. Брюнет одобрительно несколько раз покивал головой и мягко улыбнулся. Виктория кивнула на клавиши, напоминая ему про обещание научить её играть. Дамиано опустил глаза и замер. Она оказывала на него какое-то странное воздействие. Если раньше ему быстро удавалось подчинить любую девушку себе, ничего не сказав толком. Быстро воспользоваться и выставить её за пределы своей комнаты, также быстро забыв о ней. То с Викторией все было куда сложнее. Он уже понимал, что она не такая уж и наивная, невинная простушка, какой выглядит на первый взгляд. Дамиано видел перед собой достойного противника, уже обдумывая в голове новый план по завоеванию очередной красавицы. Правда он не мог учесть самого главного, что она, на самом деле, – рабыня его отца, а не дочь выдуманного знакомого…***
— Ну скоро будет готов наш завтрак? Итан, хватит отвлекаться на книги. — Недовольно ворчал Дамиано, отбирая книгу из рук шатена. — Ну-ка, что это ты у нас тут читаешь? «Правда он не мог учесть самого главного, что она, на самом деле, – рабыня его отца, а не дочь выдуманного знакомого…», — еле вычитал он, давясь смехом. — Отдай мою книгу, — попросил его друг, выключая работающую конфорку плиты, — а то я за себя не ручаюсь. Книгу перехватила Вик и кинула на диван в гостиной. Сегодня был второй день, когда Итан читал купленный роман. Такое странное совпадение имен и характеров персонажей толкало шатена на одну странную мысль. Но он считал это не больше, чем простое совпадение, накладывая всем по кусочку яичницы в тарелки. Дамиано подкалывал Томаса, а Вик подписывала новую сториз в инстаграм с их лондонской кухни. Им предстоял сложный день с фотосессией на профессиональной студии, о которой по знакомству договорился Лео. Он, к слову, застрял в миланском аэропорте, потому что его рейс в Лондон к ребятам переносился уже третий раз из-за плохой погоды в Британии. Он слал им сообщения в социальных сетях и уперто дожидался вылета. — А если ты все-таки не успеешь? Нам надо быть у него уже в четыре часа. — Дипломировано общался с ним по громкой связи Итан. — Я не знаю удастся ли мне вообще попасть к вам. Здесь творится полная катастрофа. В любом случае я уже написал ему, что, скорее всего, вы попадёте без меня. — Ладно, будем знать, что он предупреждён. А что нам делать то? Нет ни тебя, ни Марты, ни стилиста. Вик, конечно, может нас сама накрасить, но не думаю, что это то, что нам нужно. — Как я устал от вас, — безобидно проворчал Лео, заказывая себе кофе, — сейчас что-нибудь придумаю. Ждите смски. Пока. — Может, отложим фотосессию? Поработаем сегодня на студии. — Предложил Томас по завершению звонка. — Нет, ты чего, Брюс свободен только сегодня. Нам вряд ли удастся перехватить его в любой другой день. Послезавтра, я слышала, он улетает на выставку во Францию, а оттуда куда-то ещё. В общем, у нас есть только сегодняшний день и единственный шанс попасть к нему. Он же один из лучших в Лондоне! Да что там в Лондоне, во всем мире! Грех пропустить такое, — рассуждала Вик, сидя перед окном и нанося макияж, — кстати, Дамиано, что ты там сказал про мой макияж, а? — Лучше беги. — Засмеялся Томас. — Так, смотрите, Лео написал, что там на студии у Брюса нас будет ждать визажистка. Она его хорошая знакомая, и мы сможем сэкономить. Так что давайте не затягивать и побыстрее собираться. Вик права, у нас потрясающая возможность сняться у Брюса. Пока Итан мыл посуду и прибирался на кухне, как обычно, Вик заканчивала макияж и начинала собираться. Томас и Дамиано играли в приставку, собравшись буквально за пару минут. Контролировавший все и вся Итан постоянно созванивался с Лео, которому, к счастью, открыли регистрацию на рейс. Им действительно предстояла очень дорогая и важная съёмка у одного из самых известных и лучших фотографов во всем мире. Это будет что-то грандиозное и в стиле сюрреализма. И, скорее всего, войдёт в промо к альбому.