Глава третья.
На грани.
Первая ночь в новом доме прошла легче, чем Виктория ожидала. Наверное, из-за стресса и жуткой усталости ей и удалось в общем то уснуть. Признаться, Адриано не обделил её и дал вполне себе приличную комфортную комнату для проживания. В ней был и большой шкаф, который блондинке, пока что, было нечем наполнить, и пара тумбочек, и даже комод для нижнего и постельного белья. Вся мебель была деревянной, идеально отлакированной, с симпатичными кнопками на ручках. А ещё большая мягкая кровать с балдахином – подвешенном карнизе, на котором крепилась тонкая вуаль занавесок. Виктория всегда о такой мечтала. Также мечтала и о шёлковом постельном белье, которое теперь в её арсенале в изобилии любых оттенков. В Италии это самый шик, который позволяли себе лишь богачи. Поскольку вещей с собой блондинка взять не успела, спать ей пришлось обнаженной. Но ей это даже понравилось, и, скорее всего, это войдёт в привычку. Она быстро приняла душ в отдельной комнате для прислуги и натянула на себя все тоже льняное платье, в котором и прибыла в новый, как оказалось совсем отличающийся от её мечт, Рим. Адриано настолько вчера увлёкся развлечениями со своей подружкой, что просто забыл рассказать об обязанностях Виктории. Поэтому она не особо спешила просыпаться, мыться и спускаться вниз. А к слову, внизу уже все были на ушах. Каждое утро собиралось целое собрание, на котором хозяин дома раздавал каждому поручения или прилюдно унижал стоянием на коленях и целованием ботинок, либо же просто увольнял без каких-либо выяснений. О такого рода мероприятиях девушка узнала стоя на последних ступеньках, когда все ошарашено рассматривали её, а Адриано замолчав, развернулся к ней лицом. Склонил голову, долго изучая её лицо и тело. Виктории настолько стало неловко, что она жутко покраснела и захотела разреветься. Сделав два больших лаконичных шага, оказался перед ней. Такая легкомысленность и смелость новенькой вывела его из себя с утра пораньше. Остальным уже стало понятно, что весь день пойдёт насмарку, потому что их хозяин жутко не любит когда что-то идёт не по плану. А тем более если кто-то срывает его утреннюю сходку, на которой говорит только он, а остальные молча кивают и слезно вздыхают. — Выспалась, дорогуша? — В рядах зашептались, а девушка громко сглотнула, буквально проваливаясь под землю от леденящего душу взгляда Адриано. — Можно сказать и так. — Я тебя сюда привёз не для того, чтобы ты высыпалась! — Закричал он, его лицо тут же начало покрываться красными пятнами гнева. Он без каких-либо церемоний схватил её за шею и начал гнуть вниз, чтобы поставить ее на колени и научить манерам. — На колени, я сказал! — Я не встану на колени. — Принципиально выпалила блондинка, не шевельнувшись абсолютно. Гневу Адриано не было предела. Все присутствующие были в крайнем шоке от того, что творила эта сумасшедшая блондинка. Им бы и в голову не пришло перечить хозяину. Он громко выдохнул, смирившись со своим униженным на сегодняшний день положением. Она же просто унизила его при своих же подчиненных! Поэтому Адриано уже готовил для нее самое ужасное, жуткое и непосильное наказание. Остаток собрания он испепелял её ненавистным взглядом, делая длинные паузы, в которые еле сдерживал себя от порыва разорвать её в клочья. Хотя по внешнему виду мужчины и его манере поведения так и не скажешь, что он такой псих и заводиться с ничего. — И специально для тебя, дорогуша, — он ткнул пальцем в грудь Виктории, — так как ты сегодня первый день, то так уж и быть, я сжалюсь над тобой. Марго поможет тебе адаптироваться, а вот после обеда я жду тебя в своём кабинете. Тебя ждёт самое ужасное в твоей жизни наказание, Виктория. Он ушёл наверх, оставляя всех в недоумении. Виктория выдохнула и сев на корточки, закрыла руками лицо. Ей хотелось провалиться сквозь землю или разреветься, убежав из этого дома. Адриано по сути ничего ей и не сделал, но парочка его взглядов вполне себе заменят любое стояние на коленях или порку хлыстами, что практиковалось среди рабовладельцев довольно-таки часто. Ладони быстро нагрелись от ее дыхания, впитывая под кожу первые слёзы. Все уже разошлись, но кто-то решил уделить Виктории внимание и встать рядом. Причём эта персона не желала вмешиваться в её личное пространство, молча стоя в ожидании, когда блондинка успокоится и уделит внимание. Девушка стёрла слёзы ладонями и выпрямилась. Перед ней стоял вчерашний подросток – Дамиано, с которыми они познакомились у фортепиано. Стоял и издевательски смотрел на неё сверху вниз, не скрывая безупречно красивой, но противной ухмылки. — Зря ты так себя ведёшь. Отец от тебя и живого места не оставит. — Ты мне сочувствуешь? Пф, я в этом не нуждаюсь. Лучше дай мне веревку с мылом, я повешусь. — Ты меня вчера обманула. — Легко бросил он, убирая руки в карманы, тем самым принимая свою любимую позу. — Так ловко, что я повелся… неплохо. — Он кашлянул, от чего блондинка вздрогнула. — Он ведь купил тебя вчера на рынке. Ты простая дешёвая рабыня для его сексуального удовлетворения и исполнения любых прихотей нашей семьи. — И что? — Да мне то, собственно говоря, наплевать. Но мое доверие к тебе очень сильно упало. Так что ничего хорошего теперь в этом доме не жди. Я сделаю все, чтобы тебя отсюда выгнали… желательно на помойку к таким же дешёвкам, как ты. Виктория не выдержала оказанного на неё давления в перемешку с издевательствами и со всей силы замахнувшись, влепила Дамиано звонкую пощечину. Звук которой прошёлся эхом по всему дому, заставив всех его жителей бросить свои дела и переключить своё внимание на двух подростков, стоящих посередине коридора. Лицо Дамиано изменилось вмиг. Он разозлился, превратившись в гневную копию своего отца. Глаза были наполнены вселенской ненавистью и диким желанием мести, на лице две острые скулы, а руки уже сжаты в крепкие кулаки. Хватает её руку и больно сжимает хрупкое запястье блондинки, сдерживая внутри себя желание плюнуть ей в лицо и как следует отодрать в собственной комнате. Лицо Виктории не выдало ни одной жалкой эмоции, о которой так желал Дамиано. Она бойко держалась, пряча внутри себя ужасную боль на запястье. — Скоро ты будешь мечтать о пощаде. Это я тебе гарантирую. Ты будешь бояться каждого шороха в этом доме и каждой тени. — Уверен? А кишка не тонка? — Издевалась над ним Виктория, в то время как остальные девушки давились смехом, наблюдая за шокированным брюнетом. — Мальчик, ты здесь, к великому моему сожалению, никто, чтобы дразнить меня своими мелкими и жалкими угрозами. Раз уж я рабыня, то принадлежу только твоему отцу, и никаких прав на меня у тебя нет. — Это я никто? — Он отпустил её руку и крепко схватив за талию, прижал к своему телу. У Виктории сперло дыхание. Она замерла на месте, дёргаясь от мурашек, бегающих по всему ее телу. Дамиано довольно скалится, холодно дыша ей в шею. — Ты здесь не больше, чем пыль, мелкая грязь под ногтем моего отца. — Страстно шептал он ей в ухо, прижимая к себе все ближе и ближе, пока колени блондинки не задрожали от оказанного давления. — Каждый из нас вправе делать с тобой все, что угодно. Я первым запишусь в список желающих уничтожить тебя любым способом. — Тебе придётся встать в очередь. И эта очередь будет длиннее твоего члена. Подонок. Виктория врезала ему прямо в ребро, улыбаясь всем присутствующим. Парень скрутился пополам, натирая горячей ладонью ушибленное место. Блондинка просто оставила его в коридоре, идя на кухню. У раковины стояла толстая женщина, натирающая серебряные бокалы. За столом сидел Гот, доедающий свой завтрак. Девушка пожелала ему приятного аппетита и схватив с полки стакан, наполнила его водой из графина, чтобы как можно быстрее заполнить ею пересохшее от страха горло. Да, она смогла выстоять и унизить Дамиано прилюдно. Но то, что творилось внутри неё сейчас сводило с ума. Страх безумно пульсировал под кожей, доводя кровь до кипения. Сердце билось так, будто блондинка за кем-то упорно гналась или от кого-то убегала. Холод от дыхания парня и стальной взгляд его отца все ещё держали девушку в тисках, не отпуская ни на секунду. Виктория еле стояла на ногах, облокачиваясь руками о столешницу. Женщина оставила чистые бокалы на пустой, идеально отполированной полке и взяла девушку за предплечья, усаживая на стул. — Вам плохо? Может быть, позвать кого-нибудь на помощь? — Нет, спасибо. Со мной все в порядке. Я, наверное, перенервничала. — Виктория, а вы, случаем, не пробовались на актрису? У вас это потрясающе получается. Вы блестяще держались там в коридоре перед этим… Дамиано... я давно мечтал, чтобы ему кто-нибудь дал такой отпор! — Веселился Гот, находясь под бешеным впечатлением от увиденного. — Раз сегодня сбылась твоя мечта, то я, пожалуй, позволю сбыться и своей. — Виктория выгнулась в тугую струну, слыша голос Дамиано где-то совсем недалеко. Он это заметил, сладко усмехнувшись. — С превеликим удовольствием выкину тебя из этого дома. Ты здесь явно засиделся. А ты, шавка, иди в гостиную. Тебя там вообще-то Марта ждёт. Виктория приняла мини-поражение, ибо была больше не в состоянии спорить с Дамиано, поэтому просто встала и вышла в гостиную к ждущей её Марте. Брюнет задел её плечом при выходе, кровожадно посмотрев на прощание. После перенесённого стресса она едва держалась на ногах, поэтому брюнетка Марта – плотная женщина с безумно красивым лицом, усадила её рядом с собой на диван и крепко обняла. Девушке было приятно такое внимание и поддержка, тем более, что после гибели матери ей очень не хватало материнского тепла. Марта сказала ей, что она поступила очень плохо. И это плохо выльется ей в троекратном объёме, если не больше. Поскольку характер у парня паршивее отцовского, голубоглазой стоит всерьёз опасаться его и держаться подальше. На предложение брюнетки попросить у него прощения Виктория почти криком заявила, что ни за что не пойдёт на это. После душевного разговора между ними, блондинке стало намного легче дышать в этом доме. А ещё её сегодня ждёт шоппинг в Риме. Адриано хоть и самый жестокий рабовладелец во всей Италии, он все же обеспечивает своих рабынь вещами, какие они пожелают и хорошими, комфортными условиями проживания. Пока Виктория не проверила всю жёсткость и жестокость на себе, ей стоит наслаждаться своей жизнью. И то, это только до обеда, ведь Адриано обещал ей незабываемое наказание. Марта вывела её на улицу, чтобы девушка подышала свежим воздухом, пока они ждут карету и Гота, который будет сопровождать их в городе.***
Всю съёмку присутствовать обнаженными ни для кого не представлялось особой трудностью. Однако Итан был настолько впечатлен прочитанным отрывком, что ему было сложно концентрироваться на фотоаппарате и фотографе, ещё эта неприятность с сестрой… из-за этого ему постоянно прилетало сначала от Брюса, а потом и от ребят. Стоило ему опустить глаза на стоящую справа Вик, как в голову лезли обрывки из книги, а именно из последней третьей главы. В особенности сцена её конфликта с Дамиано. Наверняка, будь они в ссоре на данный момент, фразочки летели бы очень похожие. И все-таки характер главной героини все больше и больше напоминал ему басистку, глядящую на него сейчас блестящими голубыми глазами. Он мягко улыбается ей, давая всем обещание, что больше не будет отвлекаться. Единственный минус в характере Итана – его излишняя впечатлительность. Подумать только, это лишь двадцатая страница романа… дальнейшие сцены с описанием в том числе и средневековых пыток будоражили парня до мурашек по коже. Полученная информация очень долго переваривалась в его гудящей голове и надолго оседала там тоже. Итан даже сам не мог понять, что его так впечатляло – безумная схожесть героев с современными Вик и Дамиано или же сам язык автора, его описание и оценка. Над романом однозначно старались ни один год. Потому что шатен даже и вспоминать то не мог кто из последних прочитанных авторов был способен вызвать у него такую бурю эмоций и чувств. — Вик, ты там поближе к нему, тресни как следует Итану по ребру. Я никак не могу поймать его глаза в фокусе. — Шутил Брюс, листая снимки на экране макбука. В голове шатена тут же всплывала сцена Вик и Дамиано, когда она ударила его в бок. — Не нужно трогать мои рёбра. Я стараюсь. — Оно и видно… поменяйся-ка местами с Томасом. Может быть, это Вик на тебя так влияет, м? — Заулыбался фотограф, заглядывая из-под экрана на шатена и блондинку. — Эй, ты что мне изменяешь? — Пошутил Дамиано, прижимая Вик к своей груди. — Брюс, что за подстава? За кого ты меня принимаешь? У нас с ним исключительно рабочие и дружеские отношения. — Дамиано с любованием разглядывал лицо басистки, после чего вообще взял её за шею и впился в ее губы. — Ой, началось. — Надулся Томас. — Дамиано, помни, что ты вообще-то голый. И твою реакцию на поцелуй мы увидим все. — И твою, Вик, тоже. — Добавил Итан, отбив пятюню Томасу. — Не завидуй. — Ответил Дамиано, показывая Томасу средний палец. Брюс снова принялся фотографировать ребят, просматривая получившиеся снимки на экране. Кажется, с переменой мест Итана и Томаса дела пошли в гору. Но в глазах шатена все равно был какой-то туман, а Вик с Дамиано получались слишком влюблёнными для фотосессии группы. Смена поз – парни стоят в ряд за спиной у Вик, а она прикрывает руками обнаженную грудь, глядя куда-то в пол. При этом в снимке все равно видны ее чудесные глаза, скулы и безупречные губы. Визажистка поправляет на них краску, имитирующую помаду и пудрит лицо Томаса. Съёмка длилась третий час, и ребята заметно подустали, поэтому Брюс ушёл к себе в кабинет, дав им время на отдых. Вик накинула на себя плед и села на диван рядом с Дамиано, который курил уже третью сигарету. В его голове все мысли смешались в одно месиво и были лишь о сексе. Он так и не научился воспринимать голую басистку без эротического контекста. Она это знала и безумно радовалась этому, бесконечно шутя на эти темы. Томас с кем-то эмоционально общался по телефону, не стесняясь в выражениях. Вик записывала это на камеру, в то время как Дамиано иногда пародировал его и строил смешные рожицы. Итана как обычно оставили в тени своих мыслей. Он смеялся вместе с ребятами, параллельно сопоставляя их и книжных героев. Наверное, это засядет в нем надолго, до тех пор, пока он не решит им рассказать о своих догадках. — Дамиано, черт бы тебя побрал! — Заорал Томас, швыряя несчастный накалившийся телефон на стол. — Я тебя сейчас убью. Между прочим, я заказывал себе гитары. — Ты матерился с продавцом гитары? — Удивилась Вик. — Теперь он нацарапает тебе все эти слова на будущей гитаре. — Пусть только попробует. Я ему эту гитару… в общем, Дамиано, я тут кое-что придумал, пока был в душе. Вот запись, послушай. — Что? Там то, как ты душ принимаешь? — Очень смешно. Я записал партию соло на гитаре, думаю, Итану тоже нужно послушать. Что скажите? Он включил мелодию и отдал телефон Дамиано. Тот внимательно вслушивался в звук, параллельно накладывая будущий текст песни, который за вчерашний вечер, пока они с Итаном писали его, уже отскакивал у него от зубов. Вик любовалась брюнетом, переплетая их пальцы и опустив подбородок на его плечо. Ей так нравилось быть маленькой в его глазах. Нравилась его забота, случайные взгляды и прикосновения. Она по-настоящему была покорена им с самого первого дня их встречи. И если поначалу оба скрывали свои чувства, безумно стесняясь их, то теперь позволяли себе спокойно разгуливать за ручку по улицам Лондона, не боясь быть замеченными фанатами. Их любовь проявлялась и на сцене, и за сценой, и на камере, и за ее пределами. Они не желали её больше скрывать и прятать в себе. Эта любовь давала обоим плоды, которые они безумно ценили, бесконечно учась друг у друга. — Слушайте, а давайте сыграем пару каверов сегодня вечером в сквере недалеко от паба? — Предложила Вик после окончания съёмки, когда им пришлось уже оттирать многочасовой грим с лиц в одиночку, потому что визажистке нужно было срочно уехать домой. — Я не против, но нужна репетиция. Парни, что скажите? — Да, давайте, как раз прилетит Лео и снимет нас на видео. Было решено вернуться домой, размять руки музыкантов и связки Дамиано, после встретить в аэропорте друга и вместе отправиться в паб, а потом и в сквер.