Секрет семейного счастья по версии «Ведьмака»: найди кого-нибудь с характером еще хуже твоего.
Оказавшись за стенами северной столицы, Ламберт недовольно нахмурился, поплотнее запахнул куртку на груди и, задрав голову, всмотрелся в потемневшее небо. Изо рта валил пар, а значит снег не заставит себя ждать. Чертыхнувшись, он потянулся к сумке, нащупал сквозь потертую кожу припрятанную бутылочку с краснолюдским спиртом и вздохнул, вспоминая приятный вкус самогона на липовых цветах. Вот это вещь так вещь. И согревает, наверняка. Осмотрев раскинувшийся за мостом лес, Ламберт нашарил в сумке, к сожалению, не бутылку, а клубок алых ниток. С трудом верилось в то, что он приведет к ворожейке. Да что уж там, в то, что ворожейка поможет тоже почти не верилось. Однако нужно попробовать. Все-таки целых шесть сотен платят. Сжав моток в перчатке, ведьмак, недоверчиво выгнул бровь и бросил его на дорогу перед собой. — Ну что, веди давай к Неже, — проворчал он, чувствуя, как постукивают от холода зубы. Поразительно, но клубок, словно по собственной воле, покатился вперед, причудливо подпрыгивая на небольших кочках и оставляя за собой нить. — Холера, — удивленно хмыкнул Ламберт, почесав лоб. Клубок упорно продолжал свой путь в лес, скрывшись в траве. Ведьмак присел на корточки. Чудеса, да и только! Осторожно взяв край алой нитки, он потер ее в пальцах, даже принюхался, но ничего подозрительного не обнаружил. Нить как нить, к тому же шерстяная. И медальон молчал, но это не отменяло тот факт, что вещица была зачарована. Но едва ли на такое способна обыкновенная ворожейка. Обычно они таким не грешили. Это не какая-то там слабительная настойка или мазь от прыщей, а требующая навыков магическая процедура. Ламберт выпрямился, на всякий случай вытащил из ножен посеребренный меч и, наматывая на пальцы нить, двинулся по ней вглубь леса, чувствуя себя героем какой-нибудь незамысловатой сказки. А когда за спиной сомкнулись ели и кусты, а впереди темнота совсем сгустилась, ведьмак понял, что клубок он давно потерял из виду. Хорошо, что нить все так же просматривалась между травинок. С неба начал срываться мелкий снег, когда между деревьев мелькнула небольшая деревянная хата. Ламберт намотал на руку остатки нити и небрежно затолкал их в сумку. Меч он так и не отпустил. Пробравшись между плотно стоящими елями, ведьмак едва сумел увернуться от колючей ветки, чувствуя, как щеку неприятно закололо от неожиданного удара. Нос уловил запах хвои и смолы, а с губ сорвалась очередная брань. — Вот значит, куда ты забралась, Нежа, — хмыкнул он, перехватывая меч поудобнее. Оказавшись у деревянного домика, ведьмак осмотрелся. На вид это была обыкновенная кметская хата, не считая пятнистых от мха стен и множественной рунической росписи над окнами и небольшой покосившейся дверью. Повертев головой, он убедился, что на прогалине один и подошел к хате поближе чтобы осмотреть ее со всех сторон. Особенно его заинтересовали руны. Сощурившись, Ламберт провел пальцами по едва заметному символу и осторожно принюхался к кончикам пальцев. Пахло кровью. — Это что, руна Деваны? — шепнул он, размышляя вслух. — Интересное дело. А это у нас что? — ведьмак вскинул голову и осмотрел соседнюю загогулину. — Руна Чернобога, — послышался женский голос за спиной. Ламберт усмехнулся. Он не почувствовал ее запаха и не услышал ее шагов. Выходит, она осознанно скрыла свое присутствие. Но разве человек способен на такое? — Кто такой? — вопрос не звучал требовательно, а голос оставался таким же мягким, словно шелестящая листва. Ведьмак обернулся и спрятал в ножнах меч. В нескольких шагах от него, как раз у тех самых веток, через которые он прошел, стояла невысокая черноволосая девушка. Или женщина. По ее виду трудно было определить возраст. Темные пряди были сплетены в косы, некоторые обрамляли худое лицо и спадали на плечи. Подпоясанная красным расшитым пояском рубаха хорошо подчеркивала тонкий стан, а на шее, если присмотреться, висели позолоченные колокольчики. — Ведьмак, — небрежно бросил Ламберт, коротко взглянув на босые ступни ворожейки. — Зачем пожаловал? — она заправила за оттопыренное ухо всклоченную прядь и двинулась в сторону своего дома, держа в руке корзинку до краев наполненную красными ягодами. — Поговорить хотел. О ведьме, — заглянув в корзину, ведьмак проследил взглядом за Нежей, пока та не поднялась по короткой лестнице, оказавшись на пороге. Ворожейка кивнула, схватилась за ручку двери и скрылась в тени дверного проема. Ламберт последовал за ней. Внутри хата была обставлена очень скромно: небольшая деревянная кровать, небрежно накрытая лоскутным одеялом; в центре единственной комнаты стоял круглый добротный стол и три стула вокруг него, на одном возвышалась стопка потрепанных книг, на втором ящик со склянками, а на третьем висела шерстяная накидка, больше напоминающая цветастую шаль. Ведьмак потер руки и осмотрелся еще раз. Камина тут не было и близко, а небольшая закоптившаяся печь явно давно не зажигалась. В комнате было прохладно, но странно что ворожейка этого совсем не замечала. — Небось о Крысоловке? — поставив корзинку у стола, Нежа прошла к печи и взялась за поленья. — О ней самой. Что, не только жители Ард Каррайга страдают от ее появления? — усмехнулся тот, переведя взгляд на согнувшуюся ворожейку. Особенно на красиво выпирающие, из-за натянувшегося подола рубахи, бедра. — Я от нее не страдаю. Знала, что появится, вот жду теперь когда уйдет, — засунув в топку поленья, Нежа стала искать куда запропастилось кресало. Ламберт подошел бесшумно, оказавшись за ее спиной. Встав рядом с ворожейкой, он вытянул руку, сложив Игни. Сыпнули искры, и сухие бревна быстро занялись. Комната наполнилась теплым светом и еловым духом. Нежа искоса взглянула на ведьмака, коротко кивнув в знак благодарности. Тихонько шлепая босыми ногами по полу, она прошла к столу и взялась разбирать завалы из трав, свитков, склянок и разноцветных каменьев, складывая их в подставленный ящик. — Расскажи, что ей нужно и как от нее избавиться, — присев на корточки у печи, Ламберт протянул к ней руки в попытках согреться. — Просто так даже мухи не летают, ведьмак, — улыбнулась ворожейка, громыхнув ящиком по столу. — Холера, — фыркнул Ламберт, насупившись. — Денег у меня нет, говорю сразу. — А мне денег и не надо, — пожала плечами Нежа. — Раздобудь мне кое-что для ворожбы и я, так и быть, расскажу тебе все что знаю о ведьме. Может и не только о ней узнать захочешь, — как бы между прочим добавила она с улыбкой. Ведьмак чертыхнулся. Конечно, это гораздо лучше, чем деньги, но он уже успел пригреться у печи, а снег за окном, кажется, начал только усиливаться, да и сумерки вот уже на подходе, а ему еще обратно в город возвращаться. — Тут неподалеку бродил олень, — не дожидаясь ответа, продолжила ворожейка. — Мне нужен его рог и сердце. А как добудешь — тогда и поговорим. — Добро, — недовольно заворчал тот. — Будет тебе олень. Вскочив, Ламберт демонстративно застегнул все крючки на куртке. Затем натянул как следует съехавшие перчатки и втянув голову в плечи, пряча уши за воротом куртки, громко зашагал к двери. — А я как раз взвар сделаю, — бросила ему в спину Нежа. — Лучше бы водки налила, — хмыкнул он и, толкнув рукой дверь, вывалился наружу. Выследить оленя оказалось несложно. Множественные следы были вокруг хаты. Выходило, что Нежа не соврала и он в самом деле ходил неподалеку. Пристроившись за кустом, ведьмак со знанием дела оценил лоснящуюся шкуру и попытался прикинуть как бы его схватить. Олень выискивал себе носом грибы в траве, подъедал с кустов ягоды и совершенно не подозревал, что это последний ужин. То, что животное не ощущает его запаха и присутствия было только на руку. Сжав до тихого скрежета перчатки рукоять стального меча, Ламберт весь напружинился. Нужно попробовать застать его врасплох, сбить с ног Аардом и убить одним точным движением, чтобы не мучился. Сработал ведьмак так, будто только этим всю жизнь занимался. Выставив руку, он применил Знак и невидимая волна ударила по ничего не подозревающему животному. Олень вскинулся и рухнул на бок, конвульсивно задергал ногами и заревел. Переполошенный Ламберт выскочил из кустов и бросился на оленя. Вонзив меч в голову, как раз возле уха, он провернул его замечая, как животное потихоньку замирает, прекращая дергать ногами. С тихим скрежетом вытащив лезвие, он небрежно тряхнул им. — Зараза, — рыкнул ведьмак, выдернул клок травы и вытер остатки крови с меча. Кожа покрылась мурашками, и что послужило тому причиной: неутихающий снегопад, сумерки или мертвое ни в чем неповинное животное, он так и не понял. Однако решил не придавать этому большого значения. Спрятав в ножны оружие, Ламберт схватился за нож, который болтался за спиной на поясе и склонился над оленем. Его кровь окропила траву, а колыхающаяся на легком ветру шерсть привлекала внимание. Мелкие снежинки, не успевая касаться все еще теплой земли и не остывшей туши, таяли. А ведьмак размышлял только об одном — как отсечь от головы эти треклятые ветвистые рога? Нежа едва успела снять с печи горшок со взваром, только чудом не обжигая пальцы, как дверь с грохотом распахнулась и на пороге появился недовольный ведьмак. Его глаза опасно поблескивали в полутьме, но страха у ворожейки не было. И Ламберт это заметил по ее недоуменному лицу. Не говоря ни слова, ведьмак прошел к столу и небрежно бросил на него окровавленный рог и мешочек с такими же багровыми пятнами. Брезгливо стянув с рук измазанные перчатки, Ламберт фыркнул: — Надеюсь это все? Нежа заторопилась к столу. Ее надломанные ногти заскребли по твердой поверхности рога, затем грязные пальцы коснулись все еще теплого мешочка и на пухлых губах тотчас же появилась улыбка. — Прекрасно, — шепнула она и даже кивнула, бросив на Ламберта странный, даже возбужденный взгляд. Ведьмак удивленно вскинул брови, не понимая такого воодушевления. Однако уговор есть уговор. — Ну так что с Крысоловкой? — нетерпеливо спросил он. Ворожейка торопливо сгребла все со стола и сложила на стуле, а сама бросилась к горшку с дымящимся взваром. Ламберт принюхался, чувствуя, как в легкие заполз запах шиповника, мяты и чего-то сладкого. Может быть мед? Или липа? Выставив на стол две щербатые, но еще крепкие кружки, Нежа уселась на свободный стул, а Ламберт, вооружившись кружкой, поторопился к печи, устраиваясь рядом на крае скамьи. Ворожейка немного помолчала, постучала пальцами по кружке и негромко начала: — Когда-то в этих краях жила особая сила. И настолько могущественная, что не было того, чего не могла она воплотить. Обитала она в здешних краях издавна. Помогала людям, принимала подношения, покровительствовала всем обитателем леса. Не только тем, что видимы человеческому глазу. Случилось так, что сила эта покинула земли Каэдвена. Ушла на Запад, туда, где были ее корни. Оставив после себя лишь алтари. Не знаю, как остальные, но подношения я делаю до сих пор. Женщины приносят мне волосы в оплату, иногда я прошу деньги, иногда еду. Часть оставляю себе, а часть подношу великой Матери. Ведьмак громко сербнул взвар, бросив косой взгляд ворожейку. Ее одухотворенное лицо казалось ему забавным. Нежа нахмурилась и скривила пухлые губы, заскребя ногтями по бокам кружки: — Она вернется сюда. Я верю. И когда это случится, она должна увидеть, что ее здесь помнят и почитают. — И что, это и есть Крысоловка? Ну, Мать твоя, — негромко хрюкнув, Ламберт снова приложился к кружке, осознав как нелепо это прозвучало. — Крысоловка — это древнее существо. Дитя Той-Что-Знает, но отвергнутое. — Отвергнутое дитя забирает детей, — хмыкнул ведьмак, грея руки о бока кружки. — Надо же, какая ирония. Зачем она это делает? Месть? — Это мне неизвестно, — вздохнула Нежа и пригубила взвар, нахмурившись. — Знаю только, что приходит она в одно и тоже время один раз в десять лет. Появляется в разных частях Континента ровно на один месяц пока собирает свою жатву. Знаю также, что дети ей нужны для собственных нужд. Те, что покрепче духом и телом, изготавливают для нее особые артефакты из того, что осталось от тех, кто слабее. Некоторых она съедает. — Откуда ты все это знаешь? — хмуро спросил Ламберт, видя, как дело обрастает неприятными подробностями. — Книги, ведьмак. Еще знания, опыт, Мать, — пожала плечами Нежа. — Она все знает о своих детях. Я говорила с ней в первый раз, когда прибыла Крысоловка. Хотела защитить город от нее, но Мать мне запретила. А кто я такая, чтобы противиться ее воле? Вместе с тем она поведала мне нечто о своем дитя. По обычаю Крысоловка должна предложить свою услугу властителю земель, на кои явилась. И коль властитель согласиться, заключить с ним договор. По обыкновению редко кто отказывался, потому как она знает, что предложить. А когда приходит черед оплаты, тут-то и начинается. Обычно редко какой правитель даст ей желаемое. Некоторые пытаются обмануть, некоторые затравить псами, а некоторые просто гонят взашей. Вот только тем она и пользуется. — И… и как ты говоришь с этой Матерью? Ворожейка цокнула языком и даже раздраженно фыркнула. — Не о том ты спрашиваешь, ведьмак, — хмуро сказал она, исподлобья взглянув на удивленного Ламберта. — Да ладно, ладно, — он вскинул ладонь в примирительном жесте. — Я ж это так, любопытствую. — На первый раз я прощу тебе это любопытство. А там, коль не угомонишься, заберу твой длинный язык для ворожбы. Очень уж хорошо он связывает два мира. — Ты это, не запугивай меня, — он снова сербнул взвара. — Пуганные уже. Лучше расскажи, как эту тварь извести и детей вытащить. Нежа качнула головой, отчего кругленькие колокольчики на ее косах и шее тихонько звякнули. — Никак ее не извести. Разве что дождаться, пока сама уйдет. Детей тебе не вернуть. Забудь об этой затее. А коль за ней решишь пойти — не воротишься. Ведьмак допил остатки взвара и бесцеремонно потянулся за деревянным черпаком, чтобы налить себе еще. Ворожейка не противилась, только глаз с него не спускала. — А это уже не твое дело, — заключил Ламберт и сделал глоток, обжигая себе рот. — Зараза! — Мое дело предупредить тебя. Но если так хочешь умереть — я не вправе тебя держать. И вот еще что, — она уперлась руками в стол и встала. Подошла к ближайшему покосившемуся шкафу, погремела чем-то, а затем выложила на стол камень с изображенной руной, которую прежде ведьмак не встречал. — Это надо на всех входах в город нарисовать, чтобы не дать ей вернуться в город. Может быть поможет, а может нет. Кто знает? Ламберт взял камень, с недоверием осмотрел его со всех сторон, не забыл хмуро взглянуть на ворожейку и только потом кивнуть и спрятать руну в сумке. — Ну добро, могу поворожить тебе. Может о будущем узнать хочешь или о зазнобе? Может быть тайну тебе какую открыть? Задумчиво поджав губы, ведьмак уставился на Нежу и нахмурил густые брови. Нет, никаких тайн ему не нужно раскрывать и будущее свое он знать совсем не хотел. Какой вообще ведьмак захочет его знать? Вот уж глупость такое предлагать. Но было кое-что, что его очень интересовало. Подойдя к столу, Ламберт отставил на край кружку и упираясь в него руками, склонил голову. — Черт, — рыкнул он, сжав пальцы на деревянной поверхности. Нежа, тем временем принесла небольшую деревянную коробку и взялась за мешочек с оленьем сердцем. Уселась на стул и, вытащив уголек, взялась рисовать замысловатые фигуры прямо на поверхности стола. — Что такое, а, мастер? Душа не спокойна? — усмехаясь поинтересовалась она. — Есть баба одна, — оттолкнувшись от стола, Ламберт скрестил на груди руки и пытаясь скрыть нервозность начал мерить шагами комнату. — Хороша небось, коль покоя тебя лишила. — Хороша, — согласился он. — Так что узнать хочешь? М? — Хочу… — ведьмак на мгновение умолк и даже остановился, встав вполоборота к ворожейке. — Хочу узнать, где она, и… есть ли смысл мне думать о ней, — с трудом выдавил он из себя, вызывая у Нежы негромкий и совсем беззлобный смех. — Ну добро, расскажу, — невозмутимо согласилась она, а Ламберт даже обернулся, смерив ее удивленным взглядом. — Только поди сюда. Ведьмак удивительно послушно подошел и даже не проронив ни слова, убрал со стула рядом с ворожейкой ящик, а сам уселся на него. Выжидающе уставившись на Нежу он с трудом проглотил подошедший к горлу ком. — Не трясись ты так, — повеселев сказала она, — Я и приворожить могу, коль попросишь. — Не надо, — отмахнулся ведьмак. — Мне бы только узнать, где она и… и что рядом никого, и… — Да поняла я, поняла. Вещица какая-то зазнобы твоей у тебя есть? — Есть, — Ламберт зашарил в сумке, выудив оттуда мешочек с высушенным и измельченным ностриксом. — Вот, у нее купил. Сгодится? Нежа повертела мешочек в пальцах, принюхалась, сделала глубокий вдох и ее веки тотчас же опустились. — Чародейка, — заключила она, дернув уголком губ. — Гламарией несет. Может и не так хороша зазноба твоя, как ты думаешь. — Это не тебе решать, — хмуро огрызнулся Ламберт и попытался выхватить мешочек из цепких пальцев ворожейки. — Погоди ты, не горячись, — ловко увернувшись от руки ведьмака, она уложила мешочек в центр стола, испещренного необычными рунами, и взялась за оленье сердце. — Сейчас все тебе покажу. Ведьмак замер и уставился на ворожейку. Та заводила руками по столу, рассыпая какую-то серебристую пыль, затем приговаривая что-то, по его мнению, бессвязное, схватила щербатый нож и отсекла от сердца кусок. Кровь окропила стол и ее пальцы, но Нежа продолжала шептать, привязывая его к пучку травы алой нитью. Небрежно бросила сделанную наспех куколку в центр стола и чиркнув кресалом о кремень, вызывала ворох искр. Моток занялся огнем быстро, а Ламберт заметил, что воздуха в комнате стало катастрофически не хватать. Удушливый запах жженной травы и горящего оленьего сердца проникал в нос и легкие, вызывая головокружение и едва ощутимый приступ тошноты. Бормотание ворожейки звучало настойчиво и жутко раздражающе, но противиться ему он не мог. Мгновение и ведьмак, едва покачнувшись, вовремя успел схватиться за край стола. Белесые глаза ворожейки оказались совсем рядом, а ее измазанные в крови и угле пальцы обхватили его голову, придвинув еще ближе. Ламберт скривился от нахлынувшего отвращения. Он не слышал, что она говорила ему, почти не чувствовал ее кисловатого дыхания на своем лице и совсем не понимал почему его тело вмиг стало таким безвольным. Внезапно в голове зазвучал голос ворожейки, а ее влажный и вместе с тем холодный лоб, соприкоснулся с его. — Смотри, — услышал он, словно донеслось это откуда-то изнутри него самого. — Смотри, ведьмак. И он смотрел. Смотрел и поражался тому, что видит перед собой не белесые глазницы, а комнату. Однако, совсем не ту, в которой ожидал оказаться. Это была комната в хижине у Подлесья. Спиной к нему стояла девушка. Она любовалась собой в зеркале покосившегося деревянного трюмо и расчесывала длинные светлые волосы. Неосознанно он сделал короткий шаг и тут же взглянул на свои руки. Они казались эфемерными, почти прозрачными. Ламберт ощупал свое тело, но оно было совсем не твердым. Выходит, он теперь бестелесный дух? От этой мысли вмиг стало смешно и грустно. Осмотревшись по сторонам, он заметил дымку. Словно комнату заволокло туманом. А может и вовсе кто-то переборщил с кадильницей. Однако девушка, не обращая внимание на недоумевающего бестелесного ведьмака за спиной, продолжала водить гребнем по волосам, напевать незамысловатую песенку и рассматривать себя в мутной поверхности зеркала. Ведьмак пристроился за ее плечом и поднял взгляд. В зеркале отражалось только лицо чародейки, и он понял, что едва ли узнает его. Высокий лоб и тонкие брови — это было единственное что осталось от нее прежней. Вместо пухлых и привлекательных губ были тонкие и ассиметричные. Вместо острых скул, розоватые округлые щеки, а курносый нос уже не казался таким курносым. Невесело хмыкнув, он сложил руки на груди. — Чертовы чародейки, — буркнул он, и внезапно Кейра обернулась, отведя гребень в сторону. Меж тонких светлых бровей залегли морщинки, а взгляд зелено-карих глаз обеспокоенно прошелся по комнате. И Ламберт мог бы восхититься их блеском, ну или тому, как красиво их обрамляют черные ресницы, если бы не родимое пятнышко над левой грудью, что так привлекло его внимание. Он смотрел на него как завороженный, запоздало осознав, что из распахнутого ворота длинной ночной рубахи ему открывается прекрасный вид на округлую грудь. Решив, что, будь что будет, он потянул к ней руку. В самом деле, о чем ему беспокоиться, если она его не видит? А коль не видит, то вряд ли почувствует. Ладонь, к огромному сожалению ведьмака, прошла сквозь тело чародейки. Неожиданно, она ахнула и отпрянула от трюмо выставив перед собой гребень. Словно он мог бы ее защитить. — Какого черта? — испуганно, но вместе с тем раздраженно шепнула она. — Кто здесь? — Ну здравствуй, — зачем-то сказал Ламберт, скрестив на груди руки. Он и не надеялся, что она его услышит, но сдержаться не мог. Кейра, не убирая выставленную руку с гребнем, второй запахнула ворот рубахи, пряча свою грудь. Ведьмак раздраженно застонал, закатив глаза. — Было бы что прятать, — фыркнул он. Однако чародейка на его слова никак не отреагировала. Она отошла к стене и зашарила рукой по ближайшим полкам что-то торопливо выискивая. Запах горелой травы внезапно ударил ему в нос заставляя скривиться и нахмуриться. Выходит, ворожейка его торопила. В самом деле, поглядел и будет. Осталось дело лишь за последним штрихом. Причин для такого порыва он не нашел, но они и не были ему нужны. Сделав уверенный шаг, он изо всех сил бросился на чародейку в надежде обхватить ее голову руками и запечатлеть на губах поцелуй. И каково же было его удивление, когда он в самом деле ощутил ее губы. Теплые и невообразимо мягкие. Она послушно открыла их и сделала коротких вздох, от которого на спине у ведьмака выступила испарина. Пусть и жарко ему совсем не было. Прикрыв глаза, он принялся целовать ее самозабвенно. Так, словно от этого могла зависеть его жизнь. Податливые губы чародейка сминались, открывались и прихватывали его собственные. Ее дыхание звучало прерывисто. Ему даже показалось что он ощущает биение ее сердца. А чародейку ли он целовал? От этой мысли Ламберт встрепенулся, резко распахнув глаза. — Ну как, доволен ворожбой, ведьмак? — пролепетала припухшими от поцелуя губами Нежа. Ведьмак распахнул глаза, вскинулся и вскочил со стула, с грохотом перевернув его. Прижав к губам предплечье, он вытер их рукавом куртки и едва сдержался чтобы не разразиться отборной бранью. — Холера! — все-таки выкрикнул он. — Какого ляда?! — Ты слишком порывист, — вытерев ладонью губы, заключила Нежа и схватив тлеющую куколку, кинула ее в ведро с водой, которое стояло у ножки стола. — Погубит тебя это. Помяни мое слово. — Вот же… — Ведьмак! — донеслось до него попискивание со стороны окна. — Эй, ведьмак! Ламберт обернулся и нахмурился, пытаясь высмотреть кто его звал, но за темным окном едва ли можно было что-то разглядеть, кроме пляшущих бликов на стекле. — Злыдень! — вспыхнула ворожейка и схватилась за нож. — Сгинь! — крикнула она и бросилась к окну, но ведьмак успел схватить ее за талию и прижать к себе. Затем он перехватил ее руку с ножом и стиснул так, что тот выпал из пальцев. — Кто такой? — спросил он, всматриваясь в темноту. Дверь тихонько скрипнула, заставляя ведьмака и ворожейку попятиться назад. В комнату проник холод и небольшое мохнатое существо. Оно застучало копытцами по деревянному полу будто что-то с них стряхивая. Двумя ручонками захлопнуло дверь и обернулось, смерив комнату внимательным взглядом. — Нашел, наконец, — облегченно вздохнул он, замечая у стены перевязь с мечами. — Уж думал помру там. Вы представляете, там настоящая метель! И это еще даже не начало Саовины! — Кто ты, черт побери, такой? — рыкнул Ламберт, а существо блеснуло своими маленькими глазками и скрестило на груди ручонки. — Киф я, а ты — Ламберт. Эскель и Дера послали за тобой приглядеть. Чтобы ворожейка со свету не сжила ненароком, — недовольно заворчал он. Ведьмак отпустил дергающуюся Нежу и легонько сапогом оттолкнул от себя ее нож. Тот загремел по полу и закатился под лавку, а Ламберт, тем временем, присел на корточки. — Вот так новость, — усмехнулся он. — И что, мал да удал? — А то! Позабочусь чтобы эта стерва тебя не прибила тут, — он выглянул из-за ссутулившейся фигуры ведьмака и с неодобрением покосился на насупленную ворожейку. — Больно надо, — фыркнула та. — И вообще, коль все узнал — бери своего духа и проваливай! — На ночь глядя выгоняешь? — покачал головой ведьмак. — Ох и хозяйка из тебя, скажу я. Никудышная. — Выгоняю. Тут до города рукой подать. Не надо мне, чтобы вредоносный дух в доме моем был! — Переполошилась-то как, — вздохнул Ламберт и выпрямился. Дважды его просить не нужно, да и не сильно ему хотелось после того, что случилось в доме этой ведьмы ночевать. Запахнув края куртки и закинув на спину мечи, он поплотнее стянул перевязь на груди и подставил руку Кифу. Тот ловко подпрыгнул, схватился за пальцы и добравшись до сумки, привычно юркнул в нее. Схватив со стола перчатки, Ламберт не поблагодарил и не откланялся, а просто навалился на дверь и вышел. В любом случае, все что он хотел узнать — узнал. И даже чуточку больше, а расшаркивания пусть от кого-нибудь другого ждет.***
Эскель недовольно заворчал и закрыл предплечьем лицо, перевернувшись на спину. От такого движения край одеяла сполз с груди, и кожа тут же покрылась мурашками. Поежившись, он небрежно потянул за край шкуры, кутаясь в нее, а сам повернулся на бок, пытаясь не глядя нащупать Деру. Под пальцы попало что-то гладкое, теплое и мягкое. Губы ведьмака растянулись в кривой улыбке, а слух уловил тихий вздох. — Впервые вижу, чтобы ты так крепко спал, — пролепетала Фредерика, зашелестев страницей книги. — Я и сам удивлен, — не сдержав громкий зевок, Эскель зарылся в покрывало и шкуру, по-свойски поглаживая выгнутую спину травницы, лишь изредка, словно невзначай, спускаясь к бедрам. От таких поглаживаний на нежной коже пошли мурашки, но Дера невозмутимо продолжала: — Тут пишут, что от ведьм хорошо защищает мешочек сухого дербенника иволистного. Наверняка у травников должно найтись немного. Климат, особо для него не подходящий, но, а вдруг? — Куплю, если попадется, — сонно проворчал в ответ ведьмак и придвинулся еще ближе, упираясь холодным носом в теплое девичье предплечье. — Напоминаю, что ты должен встретиться с Ламбертом и Кифом, а уже почти рассвело, — улыбнулась Дера, подперев рукой щеку, а второй устроив книжку на подушке, снова перевернула страницу. — Но ведь не рассвело, — рука ведьмака скользнула ниже по спине травницы, а пальцы обвели каждый позвонок, заставляя ту ерзать на постели. — Щекотно, Эскель! — Потерпи, сейчас еще и приятно будет, — игриво ответил ведьмак почти у самого уха Деры. От его тона ее щеки заалели. А когда две крепкие руки оказались по обе стороны от лежащей на подушке книги, и сверху навалилось горячее тело, Фредерика вовсе ахнула. Попыталась обернуться, смерить ведьмака недоуменным взглядом и возмутиться что мешает ей читать, но, когда почувствовала как нечто твердое уперлось аккурат в поясницу, ее запал тут же иссяк. Губы Эскеля коснулись ее округлого плеча, а от мимолетного недовольства не осталось и следа. Что ж, возможно чтение подождет, подумалось травнице, когда рука ведьмака проскользнула между ее бедрами и постелью, осторожно приподнимая те. Кровать тихонько поскрипывала, а стоны впитывала прижатая к лицу подушка. Дера старалась не шуметь, пусть очень уж хотелось. Однако вчера они и без того хорошенько пошумели. Наверняка их слышал весь этаж, а значит сегодня Фредерика, при случае, собиралась все свести к разыгравшейся фантазии матушки после нескольких бокалов, а то и бутылок, Фьорано. И это было неплохим планом, если конечно они с ведьмаком не подставят себя еще раз, но с утра пораньше. Вставать с кровати не хотелось, а вылезать из-под теплого покрывала и чувствовать, что рядом нет разгоряченного любимого тела и подавно. Вот только едва ли это могло стать хорошей идеей, тем более если у обоих есть дела поважнее нескончаемых любовных утех. Первой встала Фредерика, и беззастенчиво прошла к креслу, подбирая на ходу рубашку, которая валялась под ногами. Натянув ее на себя, она вытащила из-за ворота волосы, рассыпав русые пряди по спине и повернулась к Эскелю. Тот уж очень расслабленно раскинулся на кровати и закинув руку под голову рассматривал стоящую напротив него девушку. Заметив, как спряталось между грудей кольцо на веревочке, ведьмак не сдержал улыбки. — Знаешь, я ведь так и не поблагодарил тебя. — За проблемы, которые я привнесла в твою жизнь? — улыбнулась в ответ травница, сложив под грудью руки. — За шанс, Дера. До встречи с тобой я и подумать не мог, что буду делить постель с той, кого полюблю. К тому же, не так уж часто мне выпадают ночи, после которых не приходится вытряхивать сено из портков, — скинув с себя покрывало, Эскель сел на кровати и выпрямив спину, с облегчением хрустнул шеей. — Звучит не так уж и плохо. Вот жил ты себе спокойно, убивал чудовищ, а тут на тебе, взял хомут на шею. — Не повторяй слова своей матери. Она не знает о чем говорит, — нахмурился ведьмак и встал. — Знаешь, Эскель, у графини есть такое удивительное свойство — говорить правду в лицо, но в очень грубой форме. Если задуматься, то она ведь не соврала ни тебе, ни мне. Просто сказала это в свойственной для себя манере. — Ну и пусть, — подхватив с пола штаны, ведьмак ловко натянул их и приблизился к Дере, попутно затягивая шнурки. — Если этот хомут такой, то я согласен носить его всю жизнь. Уж поверь, мне не сложно. — Вот дурень, — стушевалась травница и отвела взгляд, неловко схватившись за веревочку на шее и принявшись теребить ее в пальцах. — Люблю тебя, — улыбнулся Эскель. Положив ладонь на затылок Деры, он притянул ее к себе запечатлев на лбу поцелуй. Фредерика смущенно улыбнулась и пролепетала, всматриваясь в янтарные глаза напротив: — И я тебя. Но ты береги себя, ладно? — Ты тоже. Прощались недолго. Накинув на плечи куртку и схватив сумку с мечами, ведьмак торопливо скрылся за дверью. Настроение было замечательное, холод совершенно не беспокоил, как и подступающая зима. Оставалось лишь надеяться на то, чтобы Ламберт все не испортил. Дера отвернулась к окну, рассматривая кусочек посеревшего неба. Выходит, теперь она жена, а ее муж — ведьмак? Уму непостижимо! Она и подумать не могла что все случится вот так. А как же молодые дворяне из девичьих фантазий? Ночи любви и сладких поцелуев со вкусом дорогого вина под звездами? Дорогие подарки и красивые ухаживания? Получается это все осталось там, в ее бушующей фантазии. Вот только реальность, почему-то теперь казалась гораздо приятней. Смущенно улыбнувшись своим мыслям, Фредерика вздрогнула от негромкого стука в дверь. — Госпожа, разрешите? — послышался голос Йоланы. — Разрешаю, — вздохнула травница, предвкушая заинтересованные взгляды и уйму вопросов. Однако их не последовало. Служанка неторопливо вошла, бросила косой взгляд на разворошенную кровать, затем на обнаженные ноги госпожи и склянки на каминной полке. Не поднимая взгляда, она направилась к трюмо, на краю которого стоял таз. Фредерика скрестила на груди руки и выжидающе взглянула на девушку. Тогда она решила спросить сама, дождавшись, когда та наполнит таз свежей водой. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять то, что приставленная графиней служанка, наверняка, уже в курсе всего. — Ничего не хочешь мне сказать? Йолана замерла с кувшином в руках и встревоженно взглянула на Деру, с трудом выдерживая ответный взгляд. — Г-госпожа… — на выдохе шепнула она. — Я… — Да прекрати, Йолана, — фыркнула Фредерика. — Неужели не побежишь докладывать графине о том, что случилось в моих покоях? — Я слышала, что ночь вы провели с мастером ведьмаком, — честно призналась служанка, опустив взгляд. — А еще… еще эти ваши странные вещи, — коротко взглянув на каминную полку, она замолчала. Фредерика усмехнулась, покачав головой, но ответить ей не дали. Йолана громко вздохнула и забормотала так тихо, что Дере пришлось прислушаться. — Если графиня меня спросит, я буду все отрицать, госпожа. Клянусь… я… я знаю, что сделала графиня. Я подслушала ее разговор с мастером, а затем ваш, но… но я не хотела! Просто решила сменить белье и… — Ох, Йолана, — хмыкнула травница, сделав шаг к служанке. — Видишь вон те скляночки? Достаточно лишь одного моего желания и я убью тебя. Достаточно пары капель особого средства или одного побега специального растения, и… — Госпожа! — вспыхнула девушка, сжав пальцы на кувшине. — Моего брата забрала ведьма! Я слышала, как вы говорили, что народ защитить хотите, а еще слышала, как вы ругали графиню за ее безразличие. Коль ведьмак детей воротит… госпожа, да я все для вас сделаю! — Эскель сказал, что гарантий нет, — потерев переносицу, вздохнула Фредерика. Черт, да тут в самом деле даже у стен есть уши! — Но даже если и так, то… то вы хотя бы сделали что-то! — Не я заказ дала ведьмакам, а люди. — А вы не остались в стороне! — все не унималась Йолана. — Боги… — вздохнула травница и переступила с ноги на ногу. Романтичный флер ушел, а вместе с ним и необъяснимое тепло. Каменный пол начал холодить ступни. — Госпожа, поверьте мне, я все буду отрицать. А еще людям расскажу, кто повинен в том, что их детей больше нет! — Нельзя во всем винить мою мать… — Ах доброе у вас сердце, госпожа. Можно! Еще как можно! Она Крысоловку обманула, значит она повинна во всех бесчинствах! Тут понять не сложно, госпожа. Фредерика ничего не ответила, только тяжело вздохнула и потерла пальцами разнывшиеся виски. Спорить с Йоланой не хотелось, а слушать о графине и подавно. К тому же впервые за долгое время ужасно хотелось есть. — Госпожа, надо собираться, — внезапно спохватилась служанка. — Графиня ожидает вас к завтраку! Давайте я вам помогу собраться. И знайте, в замке вы не одни. — Посмотрим, — буркнула себе под нос Фредерика, до конца не веря в слова суетливой девушки. Не одна… не одна она только с ведьмаком и Кифом. Остальным веры нет. Йолана засуетилась, а Дера неторопливо подошла к тазу с чистой водой, который стоял на трюмо. Стоит признать, желание поесть у нее было гораздо сильнее желания сидеть с матушкой за одним столом. Ну, а после трапезы можно взяться за ритуал для Биргит. Все-таки она ведь обещала помочь.