Высматривая путь. Том ІІІ

      Эскель проснулся от громкого стука каблуков о каменный пол, а еще от покалывания в затекших руках и спине, которые он, кажется, уже перестал чувствовать. Приподняв голову, он зажмурился от проникающих в зал сквозь небольшие окошки солнечных лучей. Должно быть, погода снаружи была отменная, только жаль, что оценить ее он сейчас не в состоянии. В нос ударил запах прогоревших в камине поленьев, а еще спирта, кислого сыра и смрад совсем не благородного перегара. Тут же ощупав стол и самого себя, Эскель с облегчением убедился, что запах исходит не от него. Взглянул на руки еще раз в тщетной попытке понять, куда делась вторая перчатка. А когда в голове чуть посветлело, смахнул с лица слипшиеся от пота волосы и громко вздохнул. Так стало даже немного лучше, но еще не настолько, чтобы рисковать подняться на ноги.       Шаги наконец-то утихли, чему ведьмак был несказанно рад, но вместе с тем женский голос с нескрываемым ехидством заставил нахмуриться и даже приложить ладонь ко взмокшему лбу.       — Дрянное животное, — понесло Кейру, — безобразное, пьяное животное! — Она с остервенением пнула ногу Ламберта.       Тот повозился, отчего запах распространился еще больше, и что-то проворчал. Эскель не был брезгливым, но ком к горлу все-таки подошел. Вот тебе и допились. А первый ли раз? К тому же, чем еще заниматься на зимовке, если не напиваться, чтобы не одуреть от скуки?       — Вонь стоит невообразимая! А все от тебя, немытый ты боров! — Кейра не постеснялась врезать носком ботинка еще раз по ноге спящего ведьмака и тут же отскочила взвизгнув: — Холера! Под тобой лужа!       — Ну и хрен бы с ней, с этой лужей, — проворчал Ламберт, с трудом разлепив глаза. — От твоих воплей она меньше не станет.       Чародейка встретилась со все еще охмелевшим взглядом Эскеля и злобно засопела. Вместе с тем пинать непротрезвевшего ведьмака она перестала. Бросив короткий взгляд на спящего на столе Геральта, Кейра снова взглянула на Эскеля, затем на вытирающего какой-то скукоженной тряпкой рот Ламберта и в немом недовольстве всплеснула руками.       — Вороний глаз. «Лошадиная известь». Чтобы через час были у меня в комнате, — холодно отчеканила она. — Отвечаешь своей безмозглой головой!       На этих словах чародейка, не забывая громко и яростно топнуть, покинула обеденный зал, скрывшись на лестнице. Геральт что-то невнятно проворчал сквозь сон, а Эскель по привычке ощупал его. Вроде жив-здоров и даже не обделался, значит, можно не волноваться.       — Вот стерва, — фыркнул Ламберт, кое-как поднимаясь. Если бы не уперся в стол, наверняка бы перекинулся вместе с лавкой. — Все настроение изгадила. Ладно, пойду умоюсь и по ходу дела протрезвею.       Эскель молча кивнул. Понимая, что указания Кейра просто так раздавать не стала бы, он опустил голову и потупил взгляд. Немного мучила совесть за то, что он тут напивается, а она трудится не покладая рук, чтобы вернуть Деру. С другой же стороны, и сопящий справа Геральт тоже в чем-то был прав: сейчас он ничем не поможет, а своими волнением и тревожностью только навредит. Все-таки нужно хоть немного верить в чародейку и обязательно подумать при случае про цену, которую она запросит за свою помощь.       — Зараза, — шикнул ведьмак и, вытерев о штанину взмокшую ладонь, залез во внутренний карман куртки.       Мысли о цене за помощь заставили вспомнить про письмо графини. Он так и не отдал его Весемиру. Это ведь не какая-то писулька, а что-то, что может перерасти в настоящую проблему, если не принять меры. Отодвинув со стола все кружки и тарелки с остатками снеди, Эскель положил перед собой конверт с золотой печатью и, ссутулившись, принялся рассматривать его. Словно бы это ему как-то помогло. Нужно было все верно истолковать старику, но как это сделать, не нарвавшись на его тяжелую руку, он не знал. Хватило ему уже одного приключения с дочуркой вельможей, как вот те нате — притащил еще одну и с ней же ворох проблем не меньший. На роду ему, что ли, написано якшаться только с такими девицами?       В обеденную вошел Весемир с ворохом свитков под рукой и с толстенным фолиантом наперевес. Геральт внезапно зашевелился, негромко крякнул, зевнул и потянулся. Размял затекшую шею и еще раз громко зевнул. По его виду Эскель и не сказал бы, что накануне он пил всю ночь чуть ли не больше всех. Уж больше него самого точно. Вот что значит хорошо проспаться после попойки.       — А вы все отсыпаетесь? — хмуро спросил старый ведьмак, краем глаза заметив лужу, которую оставил Ламберт. — Хоть приберитесь, у нас ведь женщина гостит.       Эскель смущенно отвел взгляд в сторону, почесав в затылке, а Геральт неторопливо поднялся, скинул на лавку куртку и взялся закатывать рукава посеревшей рубахи. Решив, что отсиживаться, пока собрат работает, нельзя, Эскель тоже вскочил на ноги и принялся раздеваться. Запах перегара и пота неприятно защекотал ноздри. Несло от него едва ли не так же, как от того самого борова, о котором говорила Кейра. После уборки нужно будет обязательно озаботиться купанием. Сначала, конечно, не помешает и воду раздобыть, а еще дрова и побольше. Все-таки, если получится доставить Деру в крепость сегодня, то нужно как следует натопить, чтобы отогреть ее и искупать. Фолиант громко хлопнул по столу, из-за чего ведьмак мгновенно встрепенулся. Геральт уже вовсю гремел посудой, а Весемир устраивался на лавке. Его взгляд упал на письмо.       — Это еще что? А ну-ка. — Поправив свою бессменную меховую жилетку, старый ведьмак уселся поудобнее и осторожно взял письмо. — А печатка-то непростая, — хмыкнул он в усы, проведя по выпуклому золотому единорогу большим пальцем. — Короля-то в живых уже нет, род прерван. Чей же тогда единорог?       — Новоиспеченной правительницы, — ответил Эскель, остановившись у края стола с горой кружек и тарелок. — Хранительница Каэдвена, так она себя называет.       — Матушка Фредерики, значица. Ну что ж, честь большая, но чего ей надо от простых ведьмаков? — надламывать печать Весемир не спешил, вместо того продолжал испытующе смотреть на занервничавшего Эскеля.       Тот опустил плечи, поставил на край посуду и взялся теребить рукава своей потрепанной рубахи. Из-под висящих засаленных волос старый ведьмак не видел растерянное лицо, но оно его и не волновало. Уж насмотрелся он на него за свои годы. В самом деле, ему ли не знать, как ведут себя набедокурившие юнцы: Ламберт вопил как резаный о своих желаниях и правах и том, что ни о чем не жалеет, Геральт стойко смотрел в глаза и молчал, а Эскель сразу тушевался и тут же начинал судорожно подыскивать слова, чтобы как-то сгладить ситуацию. Единственный из всей троицы, кто не выносил ссор и склок.       «Только вот как тут сгладить, если все ясно как белый день», — подумалось Эскелю. И только он собрался духом, чтобы преподнести все помягче, как услышал раздосадованный вздох Весемира и треск печати.       — Снова ты ввязался в неприятности, мальчик мой. Каков вымахал, а жизнь ничему не учит.       Геральт, держа в руках груду пустых бутылок, с неподдельной заинтересованностью остановился за спиной Весемира и краем глаза попытался вчитаться в витиеватый почерк. Светлые брови поползли вверх, а взгляд тут же устремился на Эскеля, перекошенного от волнения. Однако Весемир продолжал молчать и бегать узкими зрачками по строчкам. Эскелю казалось, что время замедлило ход, потому что старый ведьмак сидел уж очень долго, вчитываясь и тихо хмыкая. А когда, наконец, поднял взгляд на ведьмака, то у того перехватило дух.       — В прошлый раз княгиня Каингорна была не так требовательна в своих просьбах, — заговорил Весемир.       — Включить ведьмаков в армию Каэдвена? — спросил Геральт. — Вот так на. Помнится, с той же целью уже один правитель Каэдвена — Радовит II — нам деньги и давал. Правда, при удобном же случае всех и вырезал. «И след по ним солью и селитрой посыпан», как писала их настольная книга.       — Судя по всему, из обихода кметов она так и не вышла. — Старик сложил письмо в конверт и осторожно положил на стол.       — Да куда там? Правда, дури стало поменьше. Хотя бы не лезут с факелами на стены.       — Та понял я, понял, — уперев руки в бока, проворчал Эскель. — Влез, да. Еще раз, — потерев пальцами неожиданно разболевшийся лоб, он нахмурился. — Простите меня. И подумать не мог, что все так выкрутится. Что делать-то будем?       — Надо обдумать все как следует, не торопясь, — ответил Весемир.       — Вельможи не шибко жалуют отказы, — вставил свое слово Геральт.       — Так, может, и не отказывать? — внезапно сказал Эскель, чем заслужил недоверчивые взгляды. — В том смысле, что не вмешиваться. Глядишь, и само как-то рассосется… нет?       — Один раз уже рассосалось. Видал морду свою? Нехило так рассосалось, да? Едва спасли. Хорошо, что чародейка под боком оказалась, — вздохнул Геральт и двинулся в сторону кухни.       Эскель нахмурился, а Весемир покачал головой. Он видел, как огорчен старый ведьмак, пусть и делал вид, что ничего из ряда вон не случилось. Та и сам он знал, что дело это ничем хорошим не закончится. Однажды он уже пытался держать нейтралитет, и чего это ему стоило? Увечья на всю жизнь? Чуть не лишился собственной жизни? И так был далеко не красавец, а теперь вот страдай. Шрам, будто бы чувствуя что-то, отдал в щеку пульсирующей болью. Прижав к нему ладонь, ведьмак хмуро уставился на пыльные носки своих сапог, рассматривая засохшие пятна на них. Безусловно, Фредерика не будет бросаться на него с мечом в попытке сделать лицо симметричнее, а госпожа графиня — тем более. Вот только наверняка вся эта затея с армией выйдет им боком. Каким образом — Эскель не знал, да и никто не знал, он был в этом уверен, но выйдет обязательно.       Кто-то шлепнул влажной тряпкой по столу, заставив Эскеля вздрогнуть. Пока он продолжал увлекаться мучительными думами, Геральт уже принялся за уборку. Молниеносно схватив еще одну тряпку, висящую на краю деревянного ведра, которое притащил Белый Волк, он устроился на четвереньках и завозил ею по каменному полу.       — Вот это правильно, труд никому еще не вредил. После дровами займитесь, и воды надо привезти. Еще на зайца не помешает сходить, к ужину. Но то коль успеется.       — Так что будем делать, а, Весемир? Пусть все идет как идет? Снова? — спросил Геральт, вытирая насухо стол.       — Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала убедимся в безопасности дочери графини, после подумаем о письме. Кто знает, может, и чародейка подкинет какую мысль, — с шуршанием разворачивая свитки, ответил ведьмак.       Эскель молча тер пол, несмотря на уже покрасневшие пальцы, а Геральт продолжал:       — Посвятим чародейку? А ты уверен, что это будет правильно?       — Уверен, — не раздумывая, кивнул Весемир. — Голова у этой девочки светлая, поэтому, глядишь, чего и посоветует дельного.       Дверь с грохотом открылась, запуская в крепость морозный воздух и прохладу, а на пороге обеденного зала появился трезвый, необычайно бодрый Ламберт с двумя холщовыми мешочками в руках.       — Эффектное появление, — усмехнулся Геральт, смахнув с лица упавшие пряди. — Откуда такой свеженький?       — За ягодами ходил, — непринужденно ответил Ламберт и торопливо двинулся к лестнице. — Озяб как собака. Мороз жуткий! Вон, аж куртка хрустит.       — Самое время согреться и убрать все то, что тут оставил, — стоя на коленях, предложил Эскель, забросив тряпку в ведро.       — У меня есть дела куда важнее, чем блевоту с камней выскабливать. У нас тут с госпожой чародейкой дела нешуточные делаются, — надменно усмехнувшись, молодой ведьмак быстро взобрался на ступени, крикнув из-за спины: — Три усерднее, брат! Труд даже из тебя способен сделать человека!       — Вот же ж… — цокнул языком Эскель, выполаскивая тряпку. — Засранец.       Остановившись у двери, ведущей в комнату Кейры, Ламберт замешкался всего лишь на мгновение, а затем, набрав в грудь побольше воздуха, от души приложился по ней кулаком раз-другой. По ту сторону тут же послышались возня и шуршание. Дверь резко распахнулась, не дав ему врезать по ней еще разок. Чародейка предстала перед ним в своем неизменном черничном платье, и выглядела она настолько идеально, что он не заметил, как засмотрелся.       — Принес? — изогнув тонкие брови, спросила Кейра.       — А то. Вот, известь и ягоды, как просила. — Криво ухмыльнувшись, он поднял повыше два мешочка.       — Молодец. А теперь проваливай. — Бесцеремонно выхватив их из рук ведьмака, она сделала шаг назад, намереваясь захлопнуть дверь. Если бы не твердая рука, которая одним движением остановила несчастную дверь и без особых усилий распахнула ее шире. Кейра, опешив, отступила еще на шаг, пропустив проворного Ламберта в комнату.       — Нет уж, никуда я не уйду. Давай, показывай свой ритуал.       — Что? — в удивлении открыв рот, шепнула она.       — Что слышала, — напористо продолжал ведьмак. — Хочу увидеть твои фокусы в действии.       — Не доверяешь мне? — нахмурилась Кейра.       — Я в принципе не доверяю женщинам, — по-свойски трогая разложенные на комоде мешочки и склянки, ответил Ламберт. Поднес один из мешочков к носу, принюхался и едва сдержался, чтобы не чихнуть. — Мерзость.       — Не трогай ничего! — вспыхнула чародейка, пытаясь выхватить у ведьмака один из ингредиентов. — Выметайся! А то…       — А то что? Запустишь в меня молнию? Выбросишь из окна, как листья? Превратишь в жабу? Да брось, — рассмеялся Ламберт, скрестив руки на груди.       — Больно уж надо еще и силы на тебя тратить, — окинув его взглядом с ног до головы, фыркнула чародейка и вернула мешочек с лавандой на место. — Терпеть не могу, когда трогают вещи без спроса. Тем более если это магические компоненты.       Ведьмак усмехнулся, удостоверившись в своих догадках: если не запустила в него каким-нибудь чудным заклинанием в тот раз, когда он бесцеремонно затащил ее в портал, значит, не запустит и сейчас. А что, если она в принципе ничего не сделает ему? Он начинал думать, что такие «игры в грубости» на самом деле нравятся этой женщине, выглядящей как сама невинность. Хороша умора — невинная чародейка.       — Что ж, раз все необходимое удалось собрать, не будем терять времени.       — Начинай, — деловито кивнул ведьмак, усевшись на разворошенную кровать чародейки. Поразившись тому, что та была еще теплая.       Выставив в центр комода глубокую металлическую миску, Кейра высыпала на дно пятую эссенцию, щедро плеснув на нее спирт из небольшого пузырька. Щелкнула пальцами, и алые искры быстро разгорелись в настоящее пламя, как только соприкоснулись с содержимым миски. Далее в ход пошли ягоды и что-то похожее на пепел. По крайней мере, так рассмотрел Ламберт. Огонь все разгорался, и чем ярче он горел, тем сильнее пляшущие на стенах тени стали напоминать ведьмаку силуэты. К следующему маленькому мешочку он особенно присмотрелся. В нем оказалась прядь светлых волос, которые чародейка тут же бросила в огонь.       — Это ее волосы? — предположил Ламберт, хотя ответ ему даже не требовался.       — Не отвлекай, — проворчала Кейра и подготовила мешочек с известью. — Сейчас будет ответственный момент.       Ведьмак послушно умолк и напрягся.       Кейра прикрыла глаза, протянула к огню руку, чувствуя, как его тепло проникает под кожу. Важно было поймать нужный момент и сразу же действовать. Образ Фредерики всплыл в сознании неожиданно быстро и был ярче любой картины. Вот она сидит на лавке, готовясь к отбытию с Эскелем. Больше в Мурривеле их ничего не держит, и она знает это. Русые всклоченные волосы не ложатся в аккуратные косы, вызывая у хозяйки злобу и сетования. Кейра вызывается помочь. Пропускает локоны сквозь пальцы и чувствует, как они текут сквозь них, словно вода. Фредерика блаженно вздыхает и улыбается. Она не видит ее улыбки, но отчетливо чувствует ее. Русые локоны теплые, словно живые. Кажется, в них даже пульсирует жизнь, и чародейка это ощущает ладонями и кончиками пальцев. Они жгут, безуспешно пытаясь вырваться, хоть и мгновение до этого были так податливы. С губ Фредерики срывается очередной вздох, больше похожий на стон, а Кейра ловко схватывает пальцами ее волосы, настойчиво укладывая их в косу. Они, почти как настоящие змеи, стараются вырваться, однако она прикладывает достаточно усилий и видит, что у нее выходит подчинить их.       Уверенность растет в ней слишком быстро. Важно контролировать ее, ведь огонь очень чувствителен и непостоянен. Локоны ложатся в косы, мечась в руках, но уже не так яростно. Фредерика едва заметно шевелит плечами и устраивается на лавке поудобнее. Кейра понимает, что тот самый момент настал.       — Скажи, милая, куда же ты отправляешься?       — Я ведь уже столько раз тебе говорила, а ты все никак не запомнишь, — сбивчиво проговорила девушка в ответ.       — Ох, прости, моя память постоянно меня подводит.       — А зачем тебе знать, куда мы едем? Что, намереваешься следить? — с игривостью спросила Дера, на что чародейка слабо дернула уголками губ.       — Что ты, дорогая, никакой слежки. Уважающая себя чародейка не станет таким заниматься. Давай не будем отбирать хлеб у достопочтенных ведьмаков.       — Твоя правда, — рассмеялась девушка, — тогда вдохни, я знаю, что тебе нравится запах моих волос.       — Еще как, — усмехнулась чародейка и, прикрыв глаза, поднесла к лицу заплетенные косы.       Мгновение, и рука Кейры метнулась в воздух, а известь белым пятном мелькнула перед глазами ведьмака, падая прямо в огонь. Тот мгновенно потух, а дым повалил такой, словно кто-то умудрился бросить в костер еловую ветвь. Ведьмак не осознал, как вскочил и бросился к чародейке. Та, склонившись над металлической посудиной, сделала глубокий вдох и вмиг обмякла, намереваясь рухнуть на каменный пол. Руки Ламберта ловко подхватили ее, подняли и прижали к груди. В очередной раз убедившись какая она легкая, тонкая и хрупкая, ведьмак нахмурился.       — Эй, слышь, ты не думай помирать мне тут! Что я Эскелю скажу?       — Что я знаю, где Дера, — шепнула чародейка, затем зашлась кашлем.       — Вот же…       Ведьмак крутился на одном месте, не зная, куда бы пристроить хрипящую от кашля чародейку. Решив, что кровать — самое лучше из всего, что имеется в комнате, он осторожно положил ее на шерстяное покрывало.       — Ненавижу… — хрипела девушка, — терпеть не могу… пиромантию.       — Дурында ты просто, вот и все. На кой хер надо было так глубоко вдыхать?       — На такой, что иначе я ни черта бы не узнала. А ну отойди от меня! — отмахнулась она от ведьмака.       Тот вскинул руки и демонстративно сделал шаг назад.       — Та пожалуйста.       Кейра прижала ладонь к груди и села. Кашель ее немного отпустил, она сделала глубокий вдох и со свистом выпустила воздух, чувствуя, как в горле все еще клекочут остатки извести и пепла. Еще одного вдоха-выдоха было достаточно, чтобы головокружение прошло и даже отступила слабость. Неторопливо поднявшись с кровати, она, слегка покачиваясь, направилась к выходу из комнаты.       — Нужно сейчас же отыскать Эскеля. Отправитесь немедля.       — К чему такая спешка? Если путь неблизкий, надо подготовиться, — поторопился за ней Ламберт, не забыв прикрыть за собой дверь. — И потом, ты же говорила, что отправимся я и ты, и что… черт, да чтобы мы хоть подготовились!       — Ты не понимаешь? — Кейра остановилась на лестнице, навалившись на выпирающий из стены камень, словно сил у нее совсем не осталось. — Так спроси у Эскеля, пусть прояснит тебе ситуацию!       — Какую ситуацию? — послышался голос ведьмака.       Ламберт хмуро опустил взгляд, увидев, как у основания лестницы стоит держащий в руках охапку дров Эскель в распахнутом дублете и с замершими волосами, которые превратились в сосульки. Выглядел он растерянным и уставшим, а еще раскрасневшиеся руки снова натолкнули на мысль о том, что он пытался забыться в работе. Хорошо бы ему отправиться в одиночку за дочуркой графини, но разве собрат сможет усидеть на месте? Ламберт тихо чертыхнулся себе под нос.       — Так какую такую ситуацию? — шмыгнув носом, переспросил он.       — Я знаю, где Дера, — торопливо заговорила чародейка. — Подлески. Ты знаешь, где это?       — Это по пути в Каэр Морхен, — ответил вместо него Ламберт. — Как раз неподалеку от тайного прохода в долину. Меньше суток пути от Ард Каррайга.       Эскель шмыгнул носом еще раз, нахмурился и ринулся наверх, совсем несвойственно для себя растолкав плечами Кейру и Ламберта.       — Отправляюсь сейчас же. Только дрова положу. Дере нужно хорошо комнату протопить, — бросил из-за плеча он, ловко перепрыгивая через ступени.       — Кажется, нихрена он не в состоянии, — заключил молодой ведьмак, поставив руки в бока. — Зараза.       Кейра ничего не ответила, лишь качнула головой и устало вздохнула.       — Встречусь с ним у конюшни, — буркнул Ламберт взглянув на обеспокоенное лицо чародейки и торопливо сбежал вниз.