Высматривая путь. Том ІІІ

      Увернуться от очередной ветки не вышло, и иголки неприятно прошлись по неприкрытой повязкой части лица и плечу. Фредерика зашипела от боли и раздражения, упершись злобным взглядом в ссутулившуюся спину Биргит. Справедливости ради, она видела, что и псарница изрядно получала еловыми ветвями по лицу и не один клок волос оставила на них.       Изо рта вырвалось облачко пара, а холодный воздух, попавший в грудь, казалось, умудрился охладить девушку изнутри. Безжалостней нескончаемых веток был разве что мороз. Он щипал лицо и щеки, холодил пальцы, отчего те совсем не шевелились. Он заползал под изодранный и потертый дублет и многочисленные повязки, норовя добраться к теплой девичьей коже. И от части Дера была ему благодарна, потому как раны в таком случае болели чуть меньше. Кто бы мог подумать, что к боли можно привыкнуть? Тем более такой изнеженной особе. Однако она привыкла и, более того, начала ловить себя на мысли, что будет испытывать беспокойство, если боль уйдет насовсем. Возможно, в ее случае это будет означать смерть.       Порыв ветра смел белоснежную холодную крупу с веток и заботливо разнес ее по всему лесу, припорошив головы двум девушкам, пробирающимся сквозь деревья. Снег засыпался в голенища сапог, добирался до все еще теплых ног и таял, добавляя еще больше холода. Столь воинственно настроенную природу травница встречала впервые. Хотя и посреди северного леса в самый разгар зимы она тоже оказалась впервые. Фредерика увидела как обернулась Биргит, бросив на нее взгляд из-за плеча. Наверняка убеждалась, что госпожа все еще идет. Конечно она идет и будет идти! — выкрикнула про себя Дера. Злости в ней было столько, сколько не было, кажется, ни в одном живом существе в этом треклятом мире. Злость заставляла ее двигаться, идти вперед, мириться с болью и жить несмотря ни на что. Жить, вопреки желанию собственной матери.       Очередной вдох вызвал небольшой приступ кашля. Дера неловко схватилась за ветку, рука проскользила по мокрым, холодным иглам и, потеряв равновесие, девушка рухнула на колени. Снег попал в лицо и в рукава дублета, а повязка на лице тут же промокла. Фредерика осторожно поднялась и, набрав в грудь побольше воздуха, с громким шипением выпустила его наружу. Какого черта? Когда они с Биргит планировали маршрут, все казалось гораздо проще. Выйти на большак, дойти до ближайшего поселения и расспросить местных о ведьмачьей крепости. Разве же это сложно? Вот только неопытность не позволила сообразить, что пробираться сквозь заснеженный лес будет непросто. В прошлый раз ведьмак грамотно построил маршрут даже с тем обшарпанным куском бумаги, который он называл картой, что путь до очередного поселения занимал у них не больше, чем полдня. А сейчас же… сейчас они, кажется, заблудились.       Мысли о ведьмаке вызвали в груди невообразимое тепло. Настолько сильное, что согревало похлеще любой печки. Засунув руку за пазуху, Дера нащупала кольцо, которое лежало поверх рубахи. Это было единственное, что осталось у нее от Эскеля. И от осознания этого стало грустно. Она пыталась быть сильной, как ведьмак. Старалась все предусмотреть и продумать, так как делал он. Вот только получилось это из рук вон плохо. Единственное на что ей хватило сил — это сбежать и то, сделала она это больше из-за страха и отчаяния. Бросив короткий взгляд на Биргит, которая пробиралась к ней, настойчиво отодвигая красными от холода руками ветки, Фредерика впервые поймала себя на мысли, что она не умеет быть одна. Она не выносит одиночество и не умеет жить самостоятельно. Осознание этого обухом ударило по голове, отчего в глазах защипало от накативших слез. Вместе с тем, боль пронзила голову в месте ранения нешуточная, вот только остановить слезы она уже никак не могла. Сначала родительское поместье, где она жила и не знала бед. Затем Оксенфурт и университет, где рядом всегда были сокурсники и неизменная соседка. Далее был Отто. Низушек смог заменить ей всех и сразу, окружив заботой, подарив безопасность. Потом она встретила Эскеля, в котором нашла достойную замену родителям и Отто. А теперь вот Биргит, которая справляется хуже низушка и ведьмака, но тем не менее она рядом и она старается. Фредерика некрасиво всхлипнула, издав тихое похрюкивание. Псарница в мгновение ока из последних сил миновала последний сугроб, который отделял ее от госпожи и с неподдельным рвением бросилась к ней.       — Что с вами? Вы ушиблись? Вам плохо? Раны беспокоят? — тараторила она, осматривая плачущую девушку.       Та мотала головой и ревела, как настоящий медведь, громко всхлипывая и глотая слезы.       — Госпожа, прошу вас, успокойтесь. Ваши раны снова откроются, — она поглаживала плечи Фредерики в попытке хоть как-то успокоить, но та ее не слушала.       Дера понимала, что у нее внезапно закончились силы. Она абсолютно и точно не хочет быть здесь, не хочет замерзать насмерть в этой глуши, не хочет переживать за свои раны, которых и быть-то не могло, если бы Эскелю хватило мужества забрать ее оттуда и подальше. Она ведь просила, она ведь так его просила. Слезы с новой силой хлынули из глаз и, смешиваясь с кровью, потекли по щекам, скапливаясь на подбородке, падали на снег, оставляя алые следы.       — Госпожа… прошу вас… хватит, успокойтесь…       — Я просила его, — сквозь всхлипывания завывала Фредерика, — просила его забрать меня. Я… я просила его… просила о побеге… а он, он…       Биргит тяжело вздохнула и, сжав плечи девушки, дернула ее вверх, ставя на ноги, пусть и чувствовала сопротивление. Убедившись, что та стоит и падать не собирается, она достала из сумки кусок замерзшей тряпки. Фредерика громко шмыгнула носом и всхлипнула, едва не подавившись слезами, а Биргит тем временем взялась за перевязку, снимая с лица окровавленную ткань.       — Ваш ведьмак, милсдарыня, не мог пойти против воли правительницы. Его бы изловили и обязательно убили. И знаете, видя что сделала с вами графиня, я думаю, что вы висели бы рядом на эшафоте.       — Но… — продолжала завывать девушка, — но… я же смогла сбежать.       — Это вы. Вы были ранены и были одни. Вы ранили графиню, и ее стража была занята ею, что дало вам шанс. К тому же мы с отцом были готовы. Будь с вами ведьмак, так просто бы не вышло. Ему пришлось бы убивать людей… и много, чтобы дать вам шанс. Вы должны понять его и то, почему он так поступил.       — Мы бы что-нибудь придумали, — всхлипнула Дера. — Я… я придумала бы план.       — Ничего бы вы не придумали, госпожа, — мотнула головой псарница. — Все бы закончилось резней, слезами и разочарованием. Вам ли не знать, как суров этот мир? На любую силу всегда находится еще большая. К тому же, я знаю что ведьмак не ваша охрана и не ваш слуга. Разве вы способны обречь его на такую страшную участь, как быть убитым в угоду собственной прихоти?       — Нет, — коротко бросила Фредерика.       — Он не успел вернуться, вот и все. А может, в том и был замысел графини. Известно это только ей одной.       — Спасибо, — шепнула девушка понурившись.       — Вы помогли мне, а я вам. Тогда, после того, что случилось в Подлесках, я едва смогла стоять на ногах.       — Ты убила человека. Я не знаю какого это, но думаю — не просто. К тому же, я не могла бросить тебя там. Остаться без сопровождения здесь — это слишком опасно.       Биргит кивнула, благодаря за искренность, и сняла оставшуюся часть повязки, тут же поджав губы. Дера заметила это и поняла, что с лицом теперь все непросто. Не зря рана постоянно ныла и периодически кровоточила. Она ведь знает, что если заживление идет как полагается, такого обычно не происходит. Удивительным образом обеспокоенный вид псарницы отрезвил девушку и позволил ей собраться. Вернулась злость, а с ней и желание двигаться дальше.       — Нужна крапива или тысячелистник, — почти шепотом проговорила травница.       — Да где же их раздобыть? — вздохнула Биргит, накладывая повязку.       — Я себя не вижу, — морщась от холода и боли, начала Дера, — насколько там все плохо? Говори правду.       Биргит затолкала край повязки так, чтобы та не распустилась, и тяжело вздохнула еще раз. Дера терпеть не могла этих вздохов, потому что обычно ни о чем хорошем они не говорили.       — Во врачевании я не сильна, но могу сказать точно, что если мы не доберемся к концу дня до какого-нибудь села, где есть травник или знахарь — все станет только хуже. Не вышло у меня обмыть вашу рану как полагается.       Ответить Фредерика не успела, пусть и собиралась сказать что-то воодушевляющее. Она знала, что Биргит делала все возможное и доказывать ей это ни к чему. Невесть откуда взявшиеся голоса и стук копыт заставили травницу заозираться по сторонам в попытках определить, откуда идет шум. Если глаза ее подводили и повязка скрывала почти половину обзора, то на слух положиться можно. Наверняка, если ржание и топот коней — не плод ее фантазии, то значит большак совсем рядом.       — Ты слышала? — вполголоса спросила она у псарницы.       — Слышала, — кивнула та в ответ и потянулась за луком. В колчане осталось с десяток стрел, но и этого должно хватить, чтобы удалось сбежать. — Пригнитесь, госпожа, и следуйте за мной.       Фредерика кивнула и на всякий случай схватилась за край дублета Биргит, чтобы не потерять ее случайно из виду. Говорить о том, что ей просто страшно — она посчитала излишним. Ржание коней становилось громче, как и топот, как и голоса. Судя по звуку, всадники двигались не спеша и что-то живо обсуждали.       Попавшееся на пути дерево девушки обошли крадучись и спрятались за ближайшим к дороге кустом. Все-таки предчувствие не подвело, это в самом деле было что-то очень похожее на большак. Впереди ели заметно редели, а ветерок донес неприятный запах конского навоза. Биргит опустилась на одно колено. Травница села рядом и попыталась выглянуть из-за куста, в попытке рассмотреть всадников, но ее легким и вместе с тем настойчивым движением заставили спрятаться за колючие, густые ветки, надавив на взъерошенную макушку.       — Не высовывайтесь, — шикнула Биргит. — Их там двое, пусть проедут.       — Я хочу посмотреть, — настаивала Фредерика, отмахиваясь от рук псарницы.       — Нельзя. Опасно это. Тем более они вооружены, — шипела в ответ та.       — Холера, — фыркнул один из всадников и остановил коня.       Второй остановился следом, а сердце Деры тут же ушло в пятки. Неужели их заметили? Она неосознанно прижалась к земле, становясь на четвереньки в безнадежной попытке спрятаться. Биргит натянула тетиву, после чего раздался скрип лезвия меча, которое покинуло ножны.       — Некогда нам разбираться с ними, — с нескрываемым раздражением заговорил второй, и конь, словно вторя всаднику, негромко заржал. — Нужно успеть найти ее до темноты.       — Один из них с луком и уже натянул тетиву. Сделаем доброе дело и прирежем воришек, — меч с тихим свистом рассек воздух, и конь, шагая по похрустывающему снегу, двинулся в сторону кустов.       — Зато второй едва дышит от страха. Я чувствую, что мы рядом. Оставь их, у нас есть…       — Не подходите! — внезапно выкрикнула Биргит и вынырнула из кустов с луком наготове. Она направила стрелу на того всадника, который не держал меч, посчитав его легкой мишенью. — Не подходите, а то буду стрелять! — крикнула она еще раз, пусть и голос предательски дрогнул.       — Девчонка? — всадник с мечом скривился. — Одуреть. А я всегда говорил, что бабы опасны! Даже мелкие.       Дера, хоть и тряслась как осиновый лист от страха, тем не менее собрала остатки смелости и показалась из-за куста следом с поднятыми руками.       — Прошу вас, не трогайте нас. Мы простые путники, — заговорила она едва не срываясь на плач. — Мы… Эскель? — ее единственный здоровый глаз расширился от удивления так, что казалось вот-вот и вывалится из орбит. Ноги подкосились, и она неловко навалилась на куст.       — Ведьмак? — вскинула густые брови Биргит и опустила лук. — Госпожа! Это он?       — Пресвятая Мелителе, — на выдохе шепнул ведьмак и ловко в один прыжок спрыгнул с коня.       Он метнулся к Фредерике, которая застряла в колючих ветках. Она дергалась, хваталась руками за волосы и края дублета, растягивая их в разные стороны до треска ткани, но казалось, что все больше тонет в шиповнике.       — Зараза!       — Не подвела чародейка, а? — хмыкнул Ламберт и спрятал меч в ножны.       Биргит вложила стрелу в колчан и потянулась к кряхтящей госпоже, однако ведьмак ее опередил. Раздвинув ветку за веткой, не опасаясь шипов, он высвободил девушку из пут растения, схватил за плечи, потянул на себя и вытащил на дорогу. Дера издала тихое шипение и зажмурилась от боли. Кажется, от такого движения рана на плече воспалилась и закровоточила. Эскель в миг убрал руки и снова осторожно потянулся к Фредерике, но держал их на весу, стараясь совсем ее не касаться. Она открыла глаза, вымученно улыбнулась и бросилась к нему, выбив из груди весь воздух. Ведьмак негромко прокашлялся, а затем осторожно, едва прикасаясь, положил ладони на спину. От тепла, которое шло от него, Дера блаженно застонала.       — Боги, должно быть мне это снится, — прошептала она, потираясь щекой о щетинистый подбородок Эскеля.       — Смердит от меня очень по-настоящему, — усмехнулся ведьмак, отчего его лицо некрасиво перекосило.       Биргит, заметив это, едва сдержалась чтобы не охнуть. Поймав на себе насмешливый взгляд товарища ведьмака, она тут же стушевалась и перекинула через плечо лук.       — Трудно с этим спорить, — улыбнулась в ответ травница и отпрянула.       Только теперь Эскель мог осмотреть ее перемотанное лицо, грязные, висящие сосульками волосы и нездорово-бледную кожу. Он осторожно приложил ладони к щекам девушки и нахмурился. Та коротко вздохнула, грустно улыбнувшись.       — Выгляжу не очень, да? Хотя, мою красоту сложно испортить каким-то там шрамом, — надрывно рассмеялась она. — Кстати, теперь мы похожи! Здорово ведь?       — Это не смешно, Дера, — холодно ответил ведьмак заставив травницу замолчать. Он убрал от ее лица руки, на что травница протестующе засопела. Сдавленно вздохнув, он поднял голову и кивнул Ламберту. — Возвращаемся в крепость. Нужно успеть до заката.       Тот почесал лоб, взглянул на своего коня, затем на Биргит и хмыкнул. Судя по всему, сажать ее на скакуна он не собирался. Псарница осторожно вышла из кустов и подошла чуть ближе, держась за ручку своей сумки. Не успела Фредерика и слова сказать, как возле Эскеля оказался его конь Василек. Он подошел поближе, послушно встал боком и с готовностью забил копытом.       — Садись в седло, — скомандовал ведьмак. — Умеешь ведь уже.       — А ты? — обеспокоенно спросила девушка, схватившись за переднюю луку.       — А я поведу коня.       Дера обиженно поджала губы, с трудом и стоном затянув себя в седло. Она уже и забыла, насколько Василек высокий. Сжав дрожащими, то ли от холода, то ли волнения пальцами луку седла, она постаралась устроиться поудобнее, не сводя глаз с темной макушки ведьмака.       Эскель повел коня по припорошенной дороге. Следом выдвинулся Ламберт возле которого неторопливо зашагала Биргит. Травница перевела взгляд вперед, стараясь оценить то, что впереди. Сделать это удалось с трудом, потому как добрая половина дороги была погружена в темноту, однако рассмотреть вильнувшую вправо тропку ей удалось. С виду она была совсем неприметная, но ехать по ней было удобно. Ели росли на достаточном расстоянии, чтобы не лупить ветками по лицу, а кусты совсем не мешали коням шагать. Должно быть, это дорога в ведьмачью крепость, подумалось ей, и она не ошиблась. Вот только эта тропка была лишь началом их непростого пути через ущелье, опасный склон, где у обрыва шумит и плещется Гвенллех, и туннель, в конце которого обязательно должен открыться превосходный вид на долину.       Солнце уже клонилось к горизонту и ярко подсвечивало лежащий то тут, то там снег, позволяя ему переливаться и сиять как самые настоящие драгоценные камни. Усыпанные им сосны и ели казались травнице загадочными стражниками, которые охраняли их путь к крепости. Последние на сегодня солнечные лучи упорно пробирались сквозь заснеженные ветви, рисуя на дороге причудливые силуэты и тени. Время от времени наледь под копытами Василька трещала, добавляя приятный шум в столь гнетущей тишине. А когда путники миновали ущелье и добрались до едва заметной щели в одной из скал, верхушки деревьев уже были окрашены в алый. Пробраться по нему оказалось несложно, даже не пришлось выбираться из седла, чему травница была несказанно рада. Томительного молчания не выдержала первой Биргит. Она, торопливо нагнав Ламберта, пристроилась поближе к седлу его коня и, вскинув голову, громко спросила:       — Как вы вообще нашли нас?       — Чародейка подсобила, — навалившись на переднюю луку своего седла, ответил он. — Мало было ей веры, но справилась же, чертовка. А то, что мы оказались неподалеку, то тут все просто: Эскель почувствовал запах зазнобы своей. По нему и шли.       Псарница хмыкнула.       — Мои псы тоже хорошо ориентировались по запахам в лесу. Особенно Орса. Она быстро находила дичь. Что же это выходит, ведьмачье чутье — не слухи?       — Выходит не слухи, — ответил Ламберт, взглянув на сутулую спину собрата. — А ты что же, девка, так еще и охотница?       — Мы с отцом работали при дворе короля. Он — конюх, а я на псарне, — коротко ответила Биргит и запахнула края дублета плотнее. — Бывало, ходили на охоту. Еще при Хенсельте. Любили мы охотиться с покойным королем. Он всегда точно знал, как быстро выследить дичь даже без собак. Брал их скорее для выгула, как и моего отца. Ему нравилось, как он с луком управлялся.       — Гуди?       — Да, — коротко кивнула девушка и нахмурилась.       — А ты молодец, пусть и несуразная вся, щуплая и хмурая. Уберегла госпожу свою от лесных напастей.       — Это моя работа, оберегать будущего правителя, — холодно отчеканила Биргит.       — Я думал твоя работа псами заведовать да дерьмо из-под них вычищать. А охраной правителей рыцари и стража занимаются.       — Кому правители доверяют, те и занимаются, — проворчала девушка, Ламберт усмехнулся.       Согнувшись в седле Дера, мерно покачиваясь в такт шагу коня, краем глаза поглядывала на Эскеля, который за весь путь не проронил ни слова. Он крепко держал поводья, смотрел прямо перед собой и не обращал на нее никакого внимания. Не так она представляла их встречу, не так. Ей хотел непременно упасть при виде ведьмака в обморок, а он, чтобы как настоящий рыцарь взял ее на руки, усадил на коня и доставил быстрее ветра в крепость, где ее бы ждали теплая вода, теплая еда, лекарства и чистая одежда. Только рухнуть без сознания от переизбытка эмоций и чувств у нее не вышло, зато вышло нелепо пошутить про увечье. И как извинение за свое чувство юмора, Фредерика набрала в грудь побольше воздуха и предприняла попытку заговорить первой:       — Вы просто проезжали мимо или специально отправились на наши поиски?       Ведьмак вздрогнул и бросил на нее короткий взгляд из-за плеча, а травнице захотелось врезать себе по лицу, но желательно по целой его части. Нужно было сказать, что она скучала и искала его, а не то, что вырвалось изо рта.       — Специально отправились на поиски, — ответил Эскель, но по голосу Дера поняла, что что-то не так.       — Ты злишься? — предположила она, отчего-то покрепче вцепившись в седло.       — Злюсь, — коротко ответил он, а затем добавил предупреждая очередные вопросы. — Давай обсудим это в крепости.       Девушка нервно сглотнула скопившуюся во рту слюну и хрипло вздохнула.       — Тебе нужно остыть?       — Да.       Больше тревожить его Фредерика не решилась. Возможно, она понимала причины его злости, и кроются они в ее повязке на лице и боли в плече, за которое Эскель по незнанию ее схватил. Поджав губы, она едва сдержалась чтобы не расплакаться. Все-таки совсем не так она представляла их встречу.       Крепость Каэр Морхен встретила их полуразрушенными стенами, покрытыми снегом разбитыми верхушками башен и опасно поднятой металлической герсой. Проезжая под которой, травница невольно подняла голову, засмотревшись на ржавые острые края. По сравнению с этой крепостью, резиденция короля в Ард Каррайге показалась ей милым и уютным домиком. Мрачность царила тут везде: в обветшалых каменных стенах; в разбитых многочисленных лестницах; в редких сухих кустах; в тени от башен и тех самых стен, окутывающих всю округу и даже в этой опасной решетке, закрывающей главный вход. Казалось, что это место восстало из страшного сна. Все здесь было неприветливым и пропитанным необъяснимой грустью. Фредерика сразу почувствовала ее, взглянув на огромное мозаичное окно, которое чудом уцелело, в отличие от стен. Кажется, на нем был изображен рыцарь, сразивший чудовище. И выглядело оно настолько неуместно и нелепо, но вместе с тем, необъяснимым образом шло этому месту. Все здесь говорило о непростых временах, которые пережила крепость. Тишина в этом месте заглушала все звуки природы, которые доносились отовсюду, пока они пересекали долину. А еще старость — совсем не та, чувствующаяся в величественных эльфских замках, которые остались в Туссенте. Здесь она была другая: зловещая и измученная. Старость тут была главной хозяйкой.       Еще нелепей, по мнению Фредерики, выглядела одетая с иголочки Кейра, сложившая под грудью руки, и двое мужчин, выглядящих так же, как и Эскель: как бродяги. Тот, что постарше, как поняла травница, был тут главным ведьмаком, а второй, с белыми волосами, если вспомнить рассказы Эскеля, друг его детства — Геральт.       Конь остановился, позволив Дере сползти с седла. Стоя поближе к ведьмаку, она невольно схватила его за край куртки, словно прося защиты. Тот неожиданно перехватил ее руку, сжав в своей озябшие пальцы девушки. Выходит, ведьмак наконец-то успокоился, и от осознания этого сдержать улыбку не получилось. Вмиг на душе стало чуточку спокойнее, а уверенности вдвое больше, чем было. Вскинув голову, Дера встретилась с хмурым взглядом Кейры и двумя другими — изучающими, но совсем не злыми.       — Боги! — ахнула чародейка, прерывая тишину, и всплеснула руками. — Ну что это за вид?!       — Это… — травница приложила ладонь к повязке на правой стороне лица, которая была необычайно теплая и влажная. — Подарок от матушки.       — Добро пожаловать, молодая госпожа, — заговорил старый ведьмак, — в ведьмачью крепость. Давненько нас не навещали правители Каэдвена.       — Может оно и к лучшему, — хмыкнул Ламберт, выпрыгнув из седла. — А ты молодец, магичка, справилась прекрасно.       — Рада слышать, — с недовольством фыркнула Кейра. — Позже обменяетесь любезностями, — добавила она и в два шага оказалась возле Фредерики, тут же схватив ее. — Наша молодая госпожа, — проговорила она с вопиющим ехидством, — нуждается в срочном осмотре.       Дера только и успела что с испугом взглянуть на хмурого Эскеля, прежде чем ее уволокли в сторону огромной деревянной двери за спинами выстроившихся ведьмаков. Биргит ринулась следом, но Ламберт вовремя схватил ее за ворот дублета.       — Не лезь, охранница.       — Но как же… — Биргит дернулась, попыталась отмахнуться от рук ведьмака, но не вышло. На том ее потуги иссякли.       — Выходит, Кейра не знала, кто такая Фредерика? — спросил он у Эскеля, на что тот поставил руки в бока и устало вздохнул.       — Выходит что нет.