В край озер и камышей

      — Итак, Гарри, — мягко начинает Люпин. — Заметив твою реакцию на то, что ты увидел Профессора Снейпа и Сириуса Блэка вместе, думаю и с уверенностью могу предположить — тебе еще никто не рассказывал о птичках и пчелках.       Гарри озадаченно смотрит на профессора.        — Птички и пчелки? — хоть убейте, он не может понять, почему Люпин так резко меняет тему. — Мой друг Листик, который вырастил меня, вообще-то много рассказывал мне про пестики и тычинки, а еще я говорю на нескольких диалектах птиц, могу говорить на шмелином, мне сказали, что у меня немного сказочный акцент. И я знаком с их обычаями и привычками.       Люпин бросает на Гарри странный взгляд, а краешки его губ застрагивает улыбка.        — Хм, да, я понимаю, Гарри. Но я хотел поговорить не о жизни птиц и пчел в общем, а, скорее, об их брачных привычках. Мне говорили, что ты вырос в лесу. И, разумеется, ты знаешь о том, как некоторые особи животных спариваются друг с другом?       Спаривание! — Обломок излучает счастье в мыслях Гарри. — Прекрасно!       Гарри кивает.        — Да, конечно. Иначе бы они вымерли, не так ли? А теперь о том, что Снейп атаковал Сириуса...       Люпин на несколько мгновений прикрывает глаза.        — Послушай, Гарри, я пытаюсь сказать тебе, что Снейп на самом деле не нападал на Сириуса, а скорее… ну, спаривался с ним. Знаешь… как птицы и пчелы, как пестики и тычинки. — Профессор краснеет, а затем открывает глаза и смотрит на небо. «Джеймс, ты будешь мне должен за это», — бормочет он себе под нос.       — Что? — Гарри в ужасе смотрит на Люпина. — Снейп и Сириус спаривались, как птицы и пчелы? О, нет!       Спаривание, как у пчел, кажется ему довольно опасной вещью для людей. Связь в полете, как у медоносной пчелы, с отломанными в конце мужскими гениталиями? Создание потомства, которое, будь оно женского пола, пыталось бы убить всех остальных новорожденных самок? И спаривание, как у птиц, — звучит не намного лучше, хотя, конечно, это зависит от вида птицы, о которой идет речь. Некоторые птицы, такие как малиновки, очень нежны друг с другом во время спаривания. Обычно у них много пения, а затем несколько секунд трения друг о друга, что-то вроде быстрого поцелуя их тел. Все это было очень мило! Но ведь есть птицы, которые более бешеные и менее вежливые в своем спаривании, например, утки, которые время от времени выклевывали друг другу глаза. А фениксы! Поскольку фениксы спариваются только раз в пятьсот лет или примерно где-то около этой цифры, все, как правило, выходит из-под контроля, когда они, наконец, это делают. О, нет! Гарри очень надеется, что это не то, что Снейп делает с его крестным отцом!       — Итак, спаривание людей походит больше на спаривание уток или малиновок?       Скучные малиновки, — случайно вмешивается Обломок. — Утки лучше.       Гарри не понятно, почему Люпин смотрит на него отупевшим взглядом.       — Больше похоже на уток или малиновок...? — он вздыхает. — Послушай, Гарри, возможно, нам нужно начать этот разговор сначала. Наверное, ты слишком много знаешь о птицах, чтобы эта метафора сработала. Просто забудь о птицах и пчелах. Это просто выражение, которое люди используют, чтобы говорить о спаривании, потому что… На самом деле, я не уверен, что знаю, почему. Дело в том, что, похоже, профессор Снейп и Сириус Блэк влюблены друг в друга и... ну, пытаются спариться. И, естественно, им хотелось бы побыть наедине, пока они это делают.       — О. — Гарри на мгновение задумывается над этим. — Значит, два человеческих самца могут спариваться друг с другом, как иногда делают два самца феникса?       — Как фениксы? — Люпин едва улыбается. — Эм... возможно, что да, хотя я не могу сказать, что у меня много познаний в брачных играх фениксов.       — Думаю, что это хорошо, Профессор. Мой друг Прутик однажды увидел спаривание двух фениксов, и он сказал, что никогда не думал об их перьях подобным образом, но после шарахался год от огня.       Горячий, — шепчет Обломок. — Пылающий огонь…       Люпин улыбается, слегка качая головой.       — Я думаю, мы все должны быть очень благодарны за то, что Фоукс, похоже, холостяк. Послушай, Гарри: большинство мужчин предпочитают находить в пару женщин и производить потомство, но есть и те, кого привлекает мужчина-партнер, как и те, кого устраивает и то, и другое. Таким, очевидно, является Профессор Снейп.       — И плоские черви, — услужливо добавляет Гарри.       — Плоские черви? — Люпин моргает. — Ты думаешь, Профессор Снейп похож на плоского червя?       — Ну, не совсем, конечно, — Гарри пожимает плечами. — Но плоские черви также очень открыты в выборе партнера. На самом деле, они довольно непредубежденны в том, кто они такие, поскольку одновременно являются и мужского, и женского пола, что, вероятно, не относится к Профессору Снейпу.       Люпин зажмуривается.       — Гарри, есть определенные вещи, о которых не нужно го...       — В любом случае, когда два плоских червя начинают спариваться, они направляют свои жесткие мужские части друг на друга и дерутся, что-то вроде боя на мечах. Победитель получает возможность вставить свою мужскую часть в другого плоского червя.       — Ах, — по какой-то причине лицо Люпина теперь становится довольно красным. — Это... интересно.       Бой на мечах! — видимо, Обломок тоже находит это интересным.       — Человеческие особи-мужчины делают так же? — с любопытством спрашивает Гарри. — Как Профессор Снейп и Сириус?       Люпин со стоном закрывает голову руками.       — Эм… Я не уверен, что хочу думать об этом, Гарри, если ты не возражаешь. Бой на мечах… О, Мерлин! Давайте попробуем сохранить это обсуждение абстрактным, хорошо?       — Так как же тогда люди спариваются?       Люпин глубоко вздыхает.       — Хорошо, полагаю, Лили и Джеймс хотели бы, чтобы я все тебе объяснил… Что ж, Гарри, когда два человеческих существа очень любят друг друга, они могут начать ухаживать друг за другом, проявляя доброту и внимание, даря подарки и так далее.       Подарки? — Обломок кажется немного возмущенным этим. — Ухаживания?       — А иногда они просто огрызаются друг на друга вместо ухаживаний, как делают Профессор Снейп и Сириус?       — Или, — Люпин улыбается, — иногда, они просто рычат друг на друга, да. Но когда они готовы к спариванию, то целуют друг друга, а затем снимают одежду...       — Почему?       — Ну, — теперь очередь вздыхать, — чтобы стать ближе друг к другу. А потом они прикасаются и ласкают друг друга со всех сторон, и самец вставляет свой… э-э... член в утробу женщины, или, если другой партнер — мужчина, в... о, Мерлин, я стеру себе память об этом разговоре, когда он закончится... тело того, кого он любит.       В задницу, — услужливо подсказывает Обломок.       — И затем, — продолжает Люпин, — он оставляет свое семя, которое похоже на пыльцу... — На пыльцу? — Гарри в ужасе оглядывает свое собственное тело. Возможно ли, что в теории мандрагор и правда истина о том, что люди когда-то были больше похожи на растения?       — Не как настоящая пыльца, конечно, — краснеет Люпин. — Я имею в виду… Это больше похоже на пчел… С их жалами… О, Мерлин. Возможно, именно поэтому я так и не женился и не завел детей. Чтобы избежать подобных разговоров. Думаю, в Запретной секции должно быть несколько иллюстрированных томов, которые объясняют все лучше, чем это делает неуклюжий холостяк...       — Так у тебя никого нет? — Гарри чувствует укол жалости к бедному Люпину. — Я могу помочь тебе найти партнера, если хочешь. Ты предпочитаешь человека или волка?       — Что? — Люпин слишком ошеломлен. — Человек или волк? О, Мерлин, Гарри, ты не думаешь, что я когда-либо мог... сделать это, будучи волком! С животным? — он передергивает плечами. — Я, конечно же, ценю твое предложение, Гарри, но я смирился с тем, что останусь холостяком. То, что я одновременно и человек, и волк, делает меня совершенно другим, и не думаю, что можно было бы найти кого-то, кто стал бы подходящим партнером для такого существа, как я, одновременно человека и зверя.       — Здесь нет других людей-волков? Или женщин-волчиц? — Гарри ужасно жаль бедного одинокого учителя.       Люпин морщится.       — Ни с кем из них я бы не рассматривал возможность спаривания! Послушай, Гарри, ты уловил суть того, что я тебе здесь говорил?       — Эм, думаю, да.       — Хорошо, — Люпин испытывает огромное облегчение. — Очень хорошо, Гарри. В таком случае, думаю, тебе стоит вернуться к друзьям и выпить чаю. Они, наверное, уже ждут тебя. А я отправлюсь на поиски очень большого бокала огневиски.       Гарри кивает и бежит к своим друзьям пить чай. Он с любопытством оглядывает Большой зал, но нигде не видит профессора Снейпа. Вероятно, он все еще занят опылением Сириуса Блэка.

***

      Этим же вечером Гарри рассказал Тому все о любопытном разговоре, который у него состоялся с профессором Люпином. Некоторое время Том молча слушал, но затем Гарри заметил легкое трепетание страниц дневника. Он почувствовал легкое дыхание на своей щеке, поднял глаза и увидел, что Том снова стал вполне видимым. Он сел рядом с Гарри на кровать, и его яркие серебристые глаза задержались на лице Гарри.       — Привет, Том! — Гарри в восторге тянется к нему. Он взволнован, почувствовав руку Тома в своей, теперь совсем теплую и настоящую.       — Привет. — Том нежно сжимает руку Гарри. — С тобой все в порядке? Не слишком шокирован новыми странными вещами, которые ты узнал сегодня?       Гарри несколько секунд смотрит на Тома, но затем губы мальчика расплываются в улыбке.       — Том, ты знал! Ты все это время знал о людях и их спаривании, не так ли?       Том молча кивает, на его щеках появляется легкий румянец.       — Тогда почему ты не сказал мне раньше?.. Я уверен, что ты смог бы объяснить это лучше, чем Люпин; он казался немного взволнованным и смущенным.       Том рассеянно играет бахромой на покрывале, слушая Гарри.       — Сказать тебе? Нет, ты был слишком мал, чтобы знать об этих вещах, Гарри. Возможно, ты и сейчас такой. Тебе вообще не нужно знать было этого, пока ты не станешь немного старше, как я…       Гарри смотрит на Тома, и внезапно ему в голову приходит очень странная идея.       — Том? Ты когда-нибудь спаривался с кем-нибудь?       Все хорошо, — внезапно шепчет голос Обломка в голове Гарри. — Так все хорошо.       Том густо краснеет.       — Что? Нет! Я действительно поцеловал Абраксаса Малфоя раз или два, но это все… Это было не так уж здорово.       Мило, — возражает Обломок. — Влажно.       Образ Тома, целующего мальчика с длинными золотистыми волосами, мелькает в голове Гарри, и, удивительно, он не уверен, что согласен с Обломком в том, что поцелуй был приятным. Что-то в нем кажется Гарри ужасно неправильным, но он не может понять, что именно.       Гарри смотрит на дневник, в котором слова Тома переплетались с его собственными.       — Интересно, что чувствует человек, спариваясь с кем-то, — шепчет он. — Люпин толком и не объяснил эту часть. Интересно, это больше похоже на то, как собираются вместе малиновки или утки?       — Малиновки, - тихо выдыхает Том на ухо Гарри.       Нонононо, - шепчет Обломок. — Как у фениксов.

***

      — Гарри! — нетерпеливо шепчет мальчику Люпин. — Ты должен прийти! Сириус и Северус нашли его! Они нашли Питера Петтигрю на карте!       — Правда? — Гарри спешит вместе с Люпином в комнаты Снейпа. — Как здорово! Я знаю, что они умирали от желания увидеть его снова.       Когда они прибывают в покои Снейпа, то находят Сириуса и Северуса, пристально вглядывающихся в карту. Их лица все еще немного раскрасневшиеся, но теперь оба кажутся дружелюбнее, чем немногим ранее.       — Мы нашли крысу! — громко говорит Сириус. Его рука почти незаметно скользит по руке Снейпа. — Видишь, Римус? Он прямо там! — Блэк торжествующе указывает на точку на западной стороне карты. — И не только это — посмотрите, кто с ним!       Римус склоняется над картой.       — Питер Петтигрю! Да, вот он! Прямо рядом с... — его голос затихает, и он внезапно побледнеет.       — Прямо рядом с лордом Волан-де-Мортом, — тихо добавляет Снейп. — Похоже, что Питер снова нашел своего хозяина, независимо от того, какой сейчас может быть форма Темного Лорда.       Питер… — Обломок вздыхает. — О, Он.       — Питер Петтигрю с Волан-де-Мортом? — Гарри наклоняется и касается двух маленьких точек на карте. — Значит, они друзья?       — Похоже на то, — протягивает Снейп сквозь стиснутые зубы. — Просто подожди, пока я не доберусь до него...       — Кстати, где это место? — хмурится Люпин. — Лес Западной Цивилизации? Я никогда о нем не слышал, — он изучает карту.       — Что? — Гарри снова смотрит на карту. — Это там, где они, Питер Петтигрю и Волдеморт? В лесу Верстернесс?       — Тебе знакомо это имя, Гарри? — резко прашивает Сириус.       Гарри кивает. Странное предчувствие тяжелым камнем ложится теперь на его сердце.       — Да, я знаю. Я сам никогда там не был, но я достаточно часто слышал, как Листик и Прутик рассказывали о нем. Там живет Королева фей, самая могущественная фея из всех, — его палец скользит по карте. — И посмотрите, вот она, прямо сейчас разговаривает с лордом Волан-де-Мортом.       — Я... я так понимаю, теперь это не очень хорошая идея, чтобы броситься туда и попытаться схватить Питера. — Голос Снейпа слегка дрожит.       — Нет, качает Гарри головой. — Совсем не хорошая идея. Ваша магия была бы бессильна против ее, профессор Снейп, и моей тоже. И она не очень хорошо относится к тем, кто общается с феями-отступниками.       Снейп медленно кивает, поворачиваясь к Римусу и Сириусу.       — Джентльмены, я думаю, нам нужен новый план.

***

      — Это был отличный урок по уходу за Волшебными существами! — глаза Рона сияют, пока он возвращается в школу с Гарри и Драко. — Мне нравилось летать на гиппогрифах!       — Я полагаю, это было нормально, — Драко тоже получил удовольствие, после того как Гарри смог уладить небольшое недоразумение между Драко и милым серым гиппогрифом, который по какой-то причине обиделся на замечание Драко о том, что он похож на цыпленка. Гарри удалось объяснить гиппогрифу, что Драко просто большой поклонник цыплят, и гиппогриф немного успокоился.       — Нормально? Это было великолепно! — Рон так улыбается, что и Драко тоже не может сдержать улыбки.       — Хорошо, Уизли. Это было чертовски блестяще.       — Ой! — Гарри резко останавливается как вкопанный. На их пути лежит что-то маленькое и блестящее. — Кто-то, должно быть, уронил это! — Поттер наклоняется и поднимает с травы прекрасные золотые часы.       — Думаю, это принадлежит Гермионе. Я видел, как она носила их раньше. Наверное, уронила часы, когда, как обычно, убегала на следующий урок, — задумчиво произносит Драко. — В последнее время она выглядит ужасно усталой. Может быть, все эти занятия по магии — немного чересчур для того, кто родился в семье магглов.       — Эй! — Рон возмущается. — Она наш друг! И она намного лучше разбирается в магии, чем все мы, кроме Гарри, конечно.       Драко бросает на него холодный взгляд.       — Заступаешься за свою девушку, Уизли? Чистокровный волшебник вроде тебя встречается с магглой?       — Она не моя девушка! — огрызается Рон. — Но если бы это было так, то это было бы не твое дело. И для протокола, эта маггла намного лучше разбирается в магии, чем ты.       — Осторожнее, Уизли! — сердито краснеет Драко. — Я просто пытаюсь научить тебя, как работает общество чистокровных — то, о чем ты, кажется, очень мало знаешь.       Голубые глаза Рона сужаются.       — А я пытаюсь научить тебя, как работает дружба — то, о чем ты, кажется, очень мало знаешь.       Какое-то мгновение мальчики пристально смотрят друг на друга, но после оба молча шагают в направлении школы.       Гарри со вздохом смотрел им вслед. Почему его друзья не могли поладить? Гермиона была сильна в магии, даже Драко знал это!       Гарри повертел часы в руке. Он никогда не видел ничего подобного. Казалось, у него не было никаких стрелок для определения времени; вместо этого там был сложный часовой механизм, который вращался, когда ты поворачивал диск. Гарри слегка повернул диск. Хммм, похоже, он застрял. Может быть, часы повредились, когда упали в траву? О, нет! Гермионе было бы так грустно, если бы ее прекрасные часы перестали работать. Казалось, что невозможно повернуть диск больше трех раз. Но, конечно, для того, чтобы завести часы, требовалось нечто большее?       Гарри слегка подтолкнул вращающийся часовой механизм своей магией, и, к его облегчению, это помогло циферблату отклеиться. Механизм бешено завращался и крутился под пальцами Гарри, а у мальчика слегка закружилась голова от наблюдения за этим.       Гарри поднял глаза. Как странно; он знал, что еще только начало дня, и все же яркий солнечный свет, казалось, немного померк. Глубокие синие тени, как и вечером, теперь ложились на территорию Хогвартса. Будто что-то изменилось в самом воздухе, потому что Гарри теперь чувствовал аромат цветов, шепот сирени…       Сирень? Но ведь сирень не цветет осенью, не так ли?       Гарри в замешательстве огляделся. В этот час на территории не было никого, кроме мальчика в школьной мантии, который сидел под деревом в одиночестве, склонив голову.       — Том? — Гарри смотрит на мальчика. Да, это Том! Здесь, на территории Хогвартса, в этот странный осенний вечерний день, который так сильно пахнет весной…       Почему Том одет в школьную мантию? И почему его лицо выглядит таким печальным? В нем есть что-то такое, чего Гарри не понимает, что-то дикое, странное и печальное.       Гарри подходит ближе. — Том? — тихо зовет он.       Мальчик испуганно поднимает глаза. Знакомые ртутно-серебристые глаза встречаются с пристальным взглядом Гарри. Мгновение они просто смотрят друг на друга, а затем Том шепчет:       — Кто ты?