«Грешна, каюсь» 🔞

— Мне не чем платить за выпивку, — подпирая щёку ладонью, смотрю на бармена, до блеска, натирающего стаканы и рюмки, и так бесцеремонно требующего с меня денег за выпитый алкоголь. — Тогда зачем вы пили если вам нечем платить? — Очень сложный вопрос для человека, неспособного трезво мыслить. Парень психует и нервозно отбрасывает свое полотенце, опираясь на барную стойку и требовательным взглядом таранит мое притупленное сознание, ожидая денег, которые, если он не получит от меня, его босс вычтет из его зарплаты. — Да хоть обпсихуйся! — показываю ему язык, подпираю тяжелую голову рукой, рассматривая недовольную и искаженную мордашку бедного бармена через стекло пустого бокала. — У меня нет денег, — поднимаю правую руку вверх и со звонким хлопком опускаю её на гладкую поверхность барной стойки, наглядно демонстрируя этому тугодуму, что взять с меня нечего. — Я иду за владельцем бара. Пусть он разбирается с тобой. — Жестом руки приглашаю его к осуществлению своей угрозы, переключая своё внимание на красивые бутылки с элитным алкоголем в недоступном для меня стеллаже. Иногда, хочется простого человеческого, взять и напиться. В неизвестном тебе месте, позволив алкоголю стереть из твоей памяти не только плохие воспоминания ушедших лет, но последние часы, уходящего дня. Хочется забыться и отдаться тупому существованию, изливая душу человеку, который подливает и подливает дорогую темную жидкость в бокал, а потом требуют денег за спиртное — настоящий плевок в душу. — Вот она, мистер Эванс, — ухмыляюсь, заслышав знакомый голосок пострадавшего бармена, чей клиент бьёт по его карману, отказываясь платить. С грацией пьяной леди, когда тело еще принадлежит тебе, но каждое движение похожее на замедленную съемку, разворачиваюсь полубоком на барном стуле и смотрю на парня, который привел тяжелую артиллерию в лице владельца клуба и расплываюсь в глупой пьяной улыбке бесстрашной идиотки. — Я уже сказала вашему сотруднику, что мне не чем платить, — отмахиваюсь от стоящих за моей спиной мужчин, вернувшись к своему туманному существованию. Неугомонный бармен возвращается на свое законное, рабочее место, а некий мистер Эванс подходит ко мне, оставляя между нами расстояние, положенное незнакомым людям, сохраняя дистанцию. Отрываю взгляд от столешницы, и переключаю внимание на мужчину. Владелец элитного клуба смотрит прямо перед собой, спокойно и расслабленно, без внутреннего напряжения, которое всегда заблаговременно возникает в неприятные моменты. Белоснежная рубашка идеально обтягивает спортивное тело брюнета, подчеркивая его широкие плечи и мощную грудь. Рукава закатаны до локтя и линии вен проступают под кожей, притягивая и заставляя смотреть на них. Выглаженные черные брюки с низкой посадкой сидят как влитые. Мистер Эванс молчит, создавая впечатление учтивого джентльмена. На самом деле он демонстрирует собственное превосходство. Он размеренно дышит. Грудь плавно вздымается и опускается. Его ленивое дыхание словно обволакивает, а сам мужчина будто делает одолжение этому миру, существуя в нем. Непоколебимо застыв без движений на своем месте, мистер Эванс олицетворяет собой образ своей элитной жизни, когда за каждым движением, взглядом и вздохом следует денежное вознаграждение. — Налей ей выпить, — брюнет подзывает к себе обескураженного бармена, готового взорваться от обиды и разочарования прямо на глазах у босса, но вместо истерик выполняет его просьбу. — Мне не чем платить, — ровнее сажусь на крутящемся стуле и откидываю влажные волосы назад, придавая своему внешнему виду больше солидности. — Но цена есть у всего, — тихий, низкий шепот срывается с губ Эванса, застывая плотным клубком дыма около его лица и мгновенно разлетаясь в разные стороны. — Простите? — пытаюсь поймать взгляд таинственного и до безобразия вульгарного в своей красоте, мужчины. Что-то в его словах так и не долетевших до моего слуха, заставляет меня насторожиться. — Вы планируете так много выпить? — Мистер Эванс опускает голову вниз и чему-то усмехается, избавляясь от легкого оцепенения, встает полубоком, позволяя мне видеть его бездонные голубые глаза, затягивающие меня в водоворот и приятно улыбается, но взгляд брюнета остается стеклянным и пугающим. Его серьезные черта лица меня пугают и вместе с тем, я не в силах отвести глаз. От растерянности и странных ощущений я облизываю губы и заставляю себя отвернуться, как будто смотрю на что-то непозволительно-запретное, но кожей чувствую, как этот мужчина жадно поглощает каждый оголенный участок моего тела, вместе с тем продолжая оставаться на расстоянии и вести себя как самый настоящий джентльмен. По мановению волшебной палочки передо мной появляется новая порция дорогого алкоголя и в жидкости карамельного цвета улавливаю свой расплывчатый образ. Обескураженная и сбитая с толку, под пристальный взгляд мужчины, что следит за каждым моим действием и так галантно проявившего заботу, предложив мне лишнюю порцию спиртного, опрокидываю бокал и залпом выпиваю виски. Горький напиток обжигает горло и раскалённой лавой спускается в низ, собираясь плотным клубком в области живота. Капли пота проступают на шее и груди. Щеки полыхают от резкого повышения температуры в моем теле, и я прикладываю прохладные ладошки к лицу, пытаясь остудить кожу и неосознанно стираю выступившие капельки пота с груди. Боковым зрением замечаю, как владелец бара подаётся вперед и кончиком языка облизывает нижнюю губу, смакую мой образ. — На сегодня ты свободен. Ступай, Сэм, — просьба брюнета звучит как приказ и два раза расстроенному бармену, чью сторону босс предпочел безденежную клиентку, повторять не нужно. Он демонстративно выходит из-за барной стойки и стремительно исчезает в конце бара удаляющейся точкой в полумраке. Я остаюсь наедине с незнакомым мужчиной, пугающим меня и вызывающим пьянящие чувства, подкрепленные хорошей дозой алкоголя. Пустующий элитный клуб ужасно нервирует, вызывая неподдельное чувство страха и дискомфорта, словно я сижу здесь на этом барном стуле как последний человек на всем земном шаре и чувствуя себя...раздетой этими голубыми глазами Эванса. — У вас сегодня какой-то особый повод? — он говорит, а его лицо как застывшая глиняная маска не выражает никаких эмоций. Ни заинтересованности во взгляде и голосе, ни раздражения от моего нежелания платить. Ничего. Абсолютная бездна притягательности, переплетенная с пороком. — Одиночество — хороший повод, чтобы пропустить по бокальчику. — Глубоко вздыхаю под пристальным взглядом голубых глаз, так вопиюще недопустимо разглядывающих мою грудь. Мистер Эванс вздергивает подбородок и сглатывает вязкую слюну. Он отходит от барной стойки и неслышно останавливается за моей спиной, обдавая меня теплом, исходящего от его тела. Я задерживаю дыхание, всем своим женским нутром ощущая довлеющую мужскую энергию этого человека. Обжигающие струйки дыхания Эванса как змейки обвиваются вокруг моей шеи, заставляя учащенно дышать и истекать потом от духоты и необъяснимого желания. Откуда такое дикое вожделение? Мистер Эванс завершает свое короткое путешествие и становится по левую руку от меня. Берет пустой бокал из-за стойки и вертит его в руках, отдавшись во власть своим мыслям. — Пить в одиночестве в самом дорогом и элитном клубе города без цента в кармане, весьма рискованно для такой девушки как, — Эванс поднимает голову и смиряет меня высмеивающим взглядом, — ты. — Меня обдает жаром гнева, раздражения и обиды, а голубоглазый ублюдок криво усмехается и небрежно отталкивает бокал, который падает и разбивается вдребезги. — Таких, как я? — выпрямляюсь на стуле, не чувствуя никакой поддержки от собственного тела. — Одиноко страдающих в баре, изливающих душу под бутылку виски и рассчитывающих на благотворительность, — небрежность тона Эванса выводит меня из равновесия. Он вдруг кажется мне безумно опасным и возбуждающим все мои темные фантазии. Черт возьми! Долгое отсутствие интимной близости в моей жизни вперемешку с алкогольным опьянением дают о себе знать. — Но у всего есть цена, — голубые глаза Эванса темнеют, пронзая меня молниями. Слова, что я не услышала ранее приобретают теперь для меня совершенное иное значение. Эванс сокращает расстояние между нами за одну грёбаную секунду, пристраивается позади меня и замирает на мгновение без движений, наслаждаясь моим лихорадочным дыханием, и резко прижимается грудью к моей спине и хватает за горло, заставляя откинуть голову назад. Я вскрикиваю от неожиданности, перемешавшейся с испугом и приятными ощущениями от его жесткой грубости. Горячие приоткрытые губы Эванса скользят по уху и завлекающе теребят мочку, пропуская по моему телу электрические разряды. Жалкие стоны вырываются из груди и застревают в сдавленном горле мужской рукой. Я скулю, извиваясь на стуле. Эванс лихорадочно ощупывают моё тело под тонкой тканью платья и жадно массирует соски, впиваясь пальцами в мягкую и податливую грудь. — Дорогой алкоголь — дорогой вид оплаты, — Эванс покрывает влажными поцелуями напряженную шею, подготавливая меня. Голубоглазый ублюдок бесцеремонно залезает ко мне в трусики, накрывая своей ладонью моё горячее лоно. Я соединяю бедра, но в наказание за непослушание Эванс сильнее сдавливает горло, лишая меня воздуха, и я вынужденно открываюсь ему, позволяя ласкать себя и получать удовольствие от прикосновений его пальцев. Моё тело предательски дрожит, готовое взорваться, а учащенные стоны лишь ускоряют движения Эванса в моих трусиках. И когда до оргазма остается одно касание, брюнет останавливается, насильно стаскивает меня со стула, и ставит на колени. Растрёпанная, взвинченная и оскорбленная до глубины души, пытаюсь собраться с мыслями и понять смысл происходящего. Холодный пол отрезвляет, но колени дрожат и теряя равновесие, я выставляю ладони вперед, чтобы не распластаться ничком на выдраенном полу. Моё тело заносит, и я заваливаюсь на бок, но успешно держу свою тушу на руках. Волосы спадают на лицо и закрывают видимость, но перед моими глазами стоят начищенные зауженные ботинки, и я медленно поднимаюсь взглядом наверх, сталкиваясь с непроницаемыми голубыми льдинками, чувствуя всю свою ничтожность. Эванс как-то добродушно и снисходительно улыбается, понимая, что лучшего местоположения, чем на коленях перед ним мне не светит. Не разрывая зрительного контакта, гипнотизируя меня и вытесняя жалкие попытки противостоять ему, брюнет расстегивает ширинку своих штанов, и его дружок в полной боевой готовности вызывающе стоит, направленный на меня. Твою мать, стою на коленях перед этим говнюком, под прицелом его члена! — Пойдем по хорошему пути? — приподнимает мое лицо за подбородок и большим пальцем проводит по моим губам, подготавливая. — Или по-плохому? — я начинаю тяжело дышать, и сама не замечаю, как мои губы добровольно приоткрываются, и в ту же секунду головка члена изящно проникает в мой ротик, а пухлые губки идеально его обхватывают. Эванс прикрывает глаза, и тихий свист вылетает сквозь плотно сжатые челюсти. Знакомясь с новым способом оплаты, я медленно посасываю головку и кончиком языка, круговыми движениями, дразню хозяина сия достоинства. Голубоглазый извращенец учащенно дышит, когда я обхватываю рукой пульсирующую плоть у самого основания. Эванс расслабленно выдыхает, словно только этого и ждал весь долгий вечер. Неторопливо продолжаю свое путешествие, скользя самыми кончиками губ то вверх, то вниз, постепенно оглаживая его достоинство по всей длине. Эванс проводит ладонью по лицу и опускает взгляд, жадно дыша через рот, но все равно задыхается. Он кладет свою ладонь мне на затылок, попутно собирая мои волосы в непослушный хвост, чтобы пряди мои не мешали работе моего ротика. Брюнет чуть сильнее надавливает на затылок, заставляя принять его еще больше, пока головка члена не упирается в стенку моего горла. Капли слёз брызжут из глаз и мокрыми дорожками стекают по щекам. Он поощрительно хмыкает, ослабив хватку и держа меня за голову, находит нужный для него ритм, трахая мой влажный, горячий и сладкий ротик, так приятно и плотно, обхватывающий его. Несколько грубых, жестких толчков хватает, чтобы этот меркантильный ублюдок обильно кончил мне в рот с глухим утробным стоном удовлетворённого животного. — Задолженность по трем рюмок и в качестве оплаты ты всем даешь себя ублажить? Низкая же у вас такса, мистер Эванс, — вульгарно стираю остатки его семени в уголках губ и расплываюсь в хищной улыбочке, словно это я получила удовольствие несколько секунд назад. С вальяжным достоинством поднимаюсь с колен, пока голубоглазый заправляет своего отвоевавшегося дружка обратно под замок. — Дела на личном фронте так плохи, что даже некого попросить о...ласках? — Что со мной? Это во мне говорит алкоголь. Эванс стискивает зубы до скрежета и смотрит на меня затуманенным взглядом от желания и злости. — Такой злой папочка, — обжигаю своим дыханием его сухие губы и игриво трусь носом о щеку. Я абсолютно не знаю этого мужчину и непозволительно вызывающе веду себя с ним, но рядом нет никого, кто мог бы меня остановить. — Папочке понравилось? — В качестве ответа Эванс хватает меня за талию и разворачивает на месте к себе спиной, проникая в привычно-влажное место обитания. — А тебе понравилось? — пальцы Эвансы порхают над моим клитором, увеличивая количество влаги, впитывающейся в ткань трусиков. Мой сбивчивый стон служит ответом на все его грязные вопросы и действия. В порочных объятьях мой здравый смысл растворяется, и я отдаюсь во власть проснувшихся потаённых желаний моей темненькой душонки. Прижимая меня к себе и не позволяя вырваться из его крепких рук, Эванс насильно разворачивается на месте и мне приходится спешно перебирать ногами, чтобы окончательно не повиснуть в его руках. Обуреваемый похотью и желание к девушке, что видит впервые в жизни, Эванс сжимает мое лицо своими цепкими пальцами и заставляет смотреть прямо перед собой. Эйфорично-затуманенным взглядом после непродолжительного оргазма, что обрушился на меня как лавина и сошел на нет, вижу перед своим взором в свете неоновых огней подиум и блестящий пилон. — Что скажешь? — огненное дыхание Эванса опаляет моё ухо и заставляет изогнуться в спине. Он спрашивает у меня разрешения или приглашает занять новое место для выплаты задолженностей? Брюнет подталкивает меня грудью вперед и резко выпускает из своих объятий. С недоумением на лице оглядываюсь на мужчину, требуя более четких указаний, но он лишь облизывает губы и взглядом призывает меня к действиям. Я перевожу дыхание и на дрожащих ногах поднимаюсь на круглый подиум так хорошо знакомый элитным стриптизершам. Эванс внимательно наблюдает и двигается в такт моих шагов, но занимает место во главе как владелец элитного клуба, перед которым смазливые телочки красуются и выпрыгивает из трусиков только лишь для того, чтобы он просто их заметил. Сейчас я успешно занимаю их место! Неоновые огни освещают мой силуэт одиноко стоящий на сверкающем подиуме, а блестящий и гладкий шест манит своей загадочной порочностью. Эванс сидит в полумраке на кресле. Расслабленный, но требовательно ожидающий. Его руки покаются на подлокотниках, а пальцы едва заметно подрагивают от нетерпения...прикоснуться ко мне? — Сними платье, — голос Эванса тихим эхом разносится по пустынному клубу, пропуская, по-моему, телу табун мурашек. Я отступаю назад, натыкаюсь на шест, приятно холодящий разгоряченную кожу между лопаток. — Мы же договорились с тобой по-хорошему, — брюнет вальяжно откидывается на спинку кресла и надменно приподнимает голову, задумчиво потирая подбородок. Загипнотизированная его словами и движениями избавляюсь от платья, сбрасываю на пол и слежу за реакцией Эванса. Он шумно втягивает воздух через нос, жадно обшаривая голодным взглядом моё тело, задерживаясь по несколько секунд на ногах, животе и груди, и когда он убеждается в своем неплохом выборе девушки на одну ночь, облегченно выдыхает. Я подавляю ухмылку, а неоновый свет скрывает моё довольное выражение лица, когда изящным движение ножки, отшвыриваю свое платье, запуская кусок ткани прямо Эвансу в лицо. Меня обдает жаром адреналина от совершенного и холодом от возможных последствий. Светлое платье небрежно валяется на коленях у брюнета. Я вжимаюсь в шест, находя в нем свое спасение. Эванс берет мое скомканное платье в руки и пристальным взглядом контролируя каждый мой вздох, подносит платье к лицу и глубоко вздыхает, знакомясь с ароматом моего тела и с каким-то остервенением и нетерпением трет в области паха. Его возбуждает запах моего тела. Я испускаю тихий стон и плотнее сжимаю бедра. — На колени, — голубоглазый бережно откладывает на край подлокотника моё платье. Он отдает мне новый приказ и снова ставит меня на колени. Послушно опускаюсь на пол, не позволяя себе ни малейшего лишнего движения, что разрушит мой образ якобы гордой неженки, что просто пришла напиться. Эванс одобрительно хмыкает и кончиком пальцы манит меня к себе. Меня захлестывает волна негодования и возмущения. От бушующей ярости мои щеки краснеют, и я готова взорваться, но вместо этого я принимаю условия игры и медленно, как в самых дорогих эротическим фильмах, пользу к своему...папочке. Плавно. Еле передвигаясь, исподлобья наблюдая за сходящим спокойствием с лица Эванса, виляя задницей из стороны в сторону. Брюнет садится на самый краешек кресла и когда я достигаю поставленной цели, наши лица находятся на одном уровне, а губы в миллиметре от желанного поцелуя. — Сейчас в моих трусиках должны красоваться зеленые банкноты. Я знаю. Видела такое в кино. — И каким-то волшебным образом я впервые слышу легкий смех Эванса, мужчины, которого вижу впервые в жизни и с которым отправилась по семи кругам похоти. — Ты должна мне денег, а не наоборот. Забыла? — он гладит меня по щеке, и я как кошка, нуждающаяся в ласках, льну к его теплой ладони. — Прости, папочка, — надуваю губки и ощутив более сильное давление мужской руки, выворачиваюсь, отползаю назад, заигрывающе кусаю нижнюю губу и поворачиваюсь к голубоглазому спиной, надеясь, что долг уплачен и я могу наконец-то свалить из этого гребаного клуба. Но Эванс хватает меня за щиколотки и резко дергает на себя. Я плашмя валюсь на прохладный пол, и он подтягивает меня к себе как мешок с ненужными вещами. — У тебя слишком дорогой алкоголь, — Эванс снова испускает довольный смешок. Мои речи его забавляют, как и мои действия. Я не выказываю особого сопротивления, потому что интерес узнать какие ощущения с ним в сексе, сильнее моих отчаянно работающих извилин, пытающихся вразумить хозяйку. Эванс просовывает мне руку под живот и ставит на колени, и моя задница вульгарно целится прямо ему в пах. Он вспоминает о моем платье и берет его в руки, еще раз вздохнув аромат, вызывая дрожь по всему моему телу, и связывает мне руки. Я протестующе верчу головой и дергаю руками, за что получаю звонкий шлепок по заднице в наказание и притихаю в предвкушение. Слышу характерный звук расстегивающейся ширинки и покрываюсь крупными мурашками. Эванс приспускает брюки с боксерами, и придерживая своего дружка направляет в мои влажные воды, одним грубым толчком заполнив меня. Громкий крик вырывается из моей груди, и я прогибаюсь в пояснице, еще сильнее впуская плоть Эванса в себя. Он придерживает меня за задницу, настраивая как инструмент, и находит нужный ему ритм: лихорадочно-бешеный до такой степени, что я готова кончить через несколько секунд недолгой интимной близости, до мучительно медленного, когда я готова выпрашивать и делать все лишь бы он трахнул меня. Эванс сгребает меня в охапку, и я снова оказываюсь прижата к его груди, пока его бедра звонко шлёпаются о мою задницу, вдалбливаясь глубоко в меня и вышибая из меня лишь стоны и крики. Я откидываю голову ему на плечо, пытаюсь поймать губы брюнета для поцелуя и открываю для себя новый вид кайфа — агрессивная сосредоточенность на лице от желания доставить мне, доставить нам удовольствие, и я закрываю глаза и полностью отдаюсь во власть разврата. Толчки Эванса становятся чаще и интенсивнее, глубже и резче, а его пальцы стимулируют мой клитор, даря мне палитру непередаваемый шквал эмоций, сводящих с ума. — Ты пахнешь также... — Эванс трется носом о мою шею, делая жадные вздохи. Он вдохнул и запомнил, как пахнет моё тело! И меня пронзает судорожная дрожь. Я бьюсь в конвульсиях от яркого и сочного оргазма, когда твое тело тебе больше не принадлежит. На последнем толчке Эванс кусает меня в шею и глухо стонет. Обессиленные мы падаем на кресло. Я все еще в объятьях брюнета, всё ещё крепко прижата к его груди, и он всё еще во мне пульсирующий, дрожащий и горячий. — Для тебя теперь любая выпивка в этом клубе бесплатная, — я улыбаюсь как дурочка, а Эванс отодвигает чашечку моего бюстгальтера и мокрыми пальцами от моей влаги нежно поглаживает левую грудь, заряжая меня на еще один раунд. Наверное, теперь это будет мой любимый клуб?