«Грешна, каюсь» 🔞

Вечеринка в честь церемонии Оскар — приятная возможность увидеться не только со своими друзьями, коллегами, но и по истине с выдающимися и талантливыми актерами киноиндустрии, ради которых ты однажды решил встать перед камерой и начать свою игру. Великие учителя и проводники в мир искусства и прекрасной лжи, где все скрываются за масками. Повезет, если по-настоящему важный и дорогой человек доверится и откроется тебе. Хуже всего в таких пышных мероприятиях — появиться одной. Одиночество на торжествах ощущается особо остро и чувство ненужности затягивает как трясина. Я долго думала стоит ли мне вообще появляться на вечеринке без второй половинке. Патологически боясь одинокого скитания среди красивых парочек, мне хотелось остаться дома под одеялом и узнать о всех кинособытиях из новостной ленты. Потом я вспомнила, что мой парень слишком самодовольный и надменный засранец, чьё мнение неоспоримо. Он не умеет слушать и идти на компромиссы, и все наши ссоры — его вина. Однако, востребованной молодой актер со смазливеньким личиком считает, что из-за моей бурной реакции мы постоянно ругаемся. Именно это и послужило причиной нашего громкого скандала, после которого я переехала в свою квартиру и оборвала все связи с этим кучерявым засранцем. Сейчас я успокоилась и решила сжалиться над бедным парнишкой, порадовав взор его своим появлением на вечеринке. В роскошном платье с глубоким декольте и высоким вырезом на ноге. Сногсшибательный образ девушки, которая никогда и ни в чем не виновата. Пусть Шаламе изойдется слюнями и задумается над своим поведением, которое и лишило его моей компании. — Не желаете шампанского, мисс? — молодой официант останавливается около меня с подносом и с любезным поклоном предлагает напиток. Благодарственно улыбаюсь и забираю один фужер с игристым. Немного пригубляю сладкий напиток, чтобы успокоить бешеное сердцебиение и утихомирить выкручивающее волнение. Ленивым взглядом скольжу по толпе гостей, всматриваясь в силуэты и образы мужчин, как помешанная находясь в поисках... Тимоти. Это унизительно, что я пытаюсь отыскать его, а он даже не чувствует моего присутствия! Но когда взгляд мой цепляется за знакомую и кучерявую голову, сердце совершает предательский кульбит в груди и рвется навстречу этому парню напролом через ребра. Мне почти больно и одновременно радостно. Мы не виделись с Шаламе несколько недель. Не разговаривали. И так и не помирились. Топлю свою глупую, девчачью улыбку в бокале шампанского, разглядывая своего мальчишку. Тимоти увлеченно беседует с незнакомым мужчиной, на самом деле мне особо плевать как зовут гостей или именитых актеров. Мир вокруг словно перестает существовать, когда в моё поле зрение попадает этот обаятельный засранец. Интересно, он испытывает то же самое? Замечаю, что Шаламе перестает слушать своего собеседника и устремляет взгляд вперед, всматриваясь в невидимую точку и словно прислушиваясь к своим чувствам, вопящим о моем присутствии. Он неоднозначно ведет головой, и я изящно теряю интерес к объекту своего изучения, попивая шампанское и наслаждаясь кинопраздником. Тимоти замечает меня среди толпы. Чувствую плотоядный взгляд карих омутов, шныряющий по моему телу. Мир брюнета рушится в одночасье так же, как и мой секундами ранее. — /Т.И./... — сквозь шум толпы и фоновую музыку, до моего слуха долетает голос Тимоти. Конечно, я его слышу, но предпочтительно делаю вид, что на вечеринке слишком шумно. Шаламе пробирается через гостей, извиняясь за свою торопливость и не внимательность, стремясь достичь цели. Меня. Боковым зрением вижу приближение взволнованного брюнета, наигранно наслаждаясь дорогим алкоголем за барной стойкой и приятной музыкой. — /Т.И./! — Шаламе застывает около меня и переводит дыхание, словно пробежал сто километров. На самом деле он боялся, что я просто растворюсь в толпе. — Шикарно выглядишь! — обсматривает с головы до ног оценивающим взглядом. И всякий раз как пронизывающие карие бездны останавливаются сначала на моем откровенном декольте и вульгарном вырезе на ноге, Тимоти дергает головой от необъяснимой ярости и двигает челюстью. — Тим... — протяжно растягиваю и ласкаю каждую букву его имени, отчего Шаламе меняется в лице и как-то опасливо оглядывается по сторонам. Милое и наивное прозвище я придумала для него во время нашей близости и заметила, что мой любимый малыш, каким бы засранцем он не был, не сможет кончить пока я нежным и тихим шепотом не позову его ласковым прозвищем. Сейчас мы на публичном мероприятии. В ссоре. Не виделись слишком долго, чтобы изголодаться друг по другу. Нас разделяют несколько сантиметров. Красивая и дорогая одежда, мешающая соприкосновению наших тел. А милое прозвище уже прозвучало, пронзив распирающей болью мужское естество Шаламе. — Ты тоже выглядишь неплохо, — запиваю рвущийся пьяный смешок шампанским. — Но не слишком ли много обнаженного тела для столь публичного вечера? — Когда я увидела первые фотографии образа Тимоти чуть не сдохла от ревности и злости! Щеголять по ковровой дорожке в элегантном костюме на голое тело и сверкать телом, которое принадлежит мне — я не разрешала и это едва не свело меня с ума. — Слишком для меня? — садится напротив за барный стул и забирает фужер с шампанским себе, выпивая остатки напитка под мой возмущенный взгляд. — Или для тебя? — собирает пальцем последние капли спиртного и вкус моих губ, застывший сладким отпечаток на бокале. — Я соскучился по твоим губам... — без стыда и смущения облизывает пальцы, парализуя меня своими выходками и потемневшими омутами придавливает к барному стулу. На пальцах Тимоти поблескивают серебряные кольца. Я бы сейчас не отказалась остудить разгоревшийся пожар между бедер прикосновением прохладных колец на длинных пальцах этого негодяя. — А ты очевидно соскучилась по моему телу, /Т.И./, раз так отреагировала на мой образ, — пошло лыбится и распахивает свой черный пиджак, сверкая обнаженной грудью и прессом. Давлюсь слюной и закашливаюсь. Тимоти очаровательно посмеивается, упиваясь моим смущением. — Я нормально отреагировала, и ты можешь ходить в чем пожелаешь, Тим, — кокетливо покусываю нижнюю губу и легким движением кисти подзываю бармена, взглядом указывая на пустой бокал. Всё равно, что он мне нальет, лишь бы бокал был полон! — Думал ты не придешь, — с заворожённой улыбкой глазеет на меня влюбленными глазами. — И позволить такой красоте сидеть дома, — развожу руки в сторону и пьяненькая, раскосая улыбочка отплясывает фламенко на губах. Кучерявый засранец прыскает от смеха. Моя пьяная раскованность его забавляет. — Почему ты не отвечала на мои звонки? — Потому что я была зла, — мелкими глотками пью шампанское и газики бьют в нос. — Почему? — Шаламе потягивает минералку из хрустального бокала и морщит от тех газиков в его напитке, что веселят меня. — Потому что мы поссорились, — смотрю на смешную мордашку этого бедненького и несчастного потеряшки через стекло фужера. — Ты не захотел уступить, обвинил меня в том, что я слишком импульсивная, остро на всё реагирую, устраивая скандал из-за пустяков и... — Так и есть, — пожимает плечами и невинно хлопает ресницами. — Что? — вопль до глубины души оскорбленной девушки разносится по клубу, но теряется в толпе и заглушается музыкой. Я его сейчас на хрен убью и этому самодовольному засранцу вручат Оскар посмертно! — Мы ругаемся из-за пустяков, — делает глоток воды и протяжно мычит с водой во рту, вспомнив очень важную деталь. — Ты ругаешься со мной из-за пустяков. — Ну, именно поэтому мы и разъехались, чтобы твоя творческая натура отдохнула от моих скандальных сцен. Можешь кстати не возвращаться! — залпом выпиваю шампанское и порывисто встаю с барного стула, намереваясь уйти и от неприятного разговора, и от Тимоти, но брюнет беспардонно хватает меня под локоть. Останавливает и как безвольную куклу возвращается на место, устраивая у себя между ног. Слишком близкий и тактильные контакт, учитывая сколько времени мы не были вместе. — Что ты делаешь, Тимоти? — с неохотой, но из-за чувства стыда, уворачиваюсь от манящих губ Шаламе. — Мы на вечеринке, где полно любопытных глаз, — смотрю ему за плечо. — Всё знают, что ты — моя девушка, — кончиком носа игриво задевает мой подбородок и опускает ладони на открытую спину. Горячая кожа покрывается крупными мурашками от соприкосновения с прохладными кольцами Тимоти, и я испускаю жалобный стон. — С которой ты не появлялся на публике несколько недель. Возможно вы уже расстались? Засранец ехидно ухмыляется и грубо прижимается своей щекой к моей пылающей от жара щечке, и сексуально шепчет мне на ушко: — Ты же без меня не сможешь, — облизывает ухо и прикусывает мочку, заставляя мое сердце отбивать барабанный ритм. — Да и кто сможет трахать тебя лучше меня! — шёпот Тима звенит в ушах колокольным звоном, поднимая в моей душе лютую ярость. Толкаю в грудь этого заносчивого похабника и когда попытки не дают результата, выплескиваю в его самодовольную рожу стакан воды. Взбодрись Шаламе и приди в себя! — Без меня не сможешь только ты, Тим, — пренебрежительно похлопываю брюнета по лицу и взлохмачиваю волосы на концах которых оседают капли воды, и стекают по шее и на голое тело. Соблазнительное зрелище! Завтра в желтой прессе под громкими заголовками разлетится новость о публичном унижении Тимоти Шаламе его же девушкой. Пока проклятый засранец утирается салфеткой, приводит себя в порядок, переживая внезапно налетевшую бурю, я скрываюсь с места преступления. Отчаянно прокладываю путь к элитным кабинкам туалета, успешно прячась за отполированными двери и утопая в тишине. — Ты права, я не смогу без тебя, — взвинченный Шаламе залетает следом. — Я вел себя как придурок. Тогда и сейчас. — Тимоти потирает переносицу и смотрит на моё зеркальное отражение. — Но я так злился на тебя... — порывисто оборачиваюсь и холодным взглядом заставляю этого засранца замолчать. Брюнет отшатывается назад. — Ты уехала. Не отвечала на мои звонки и просто сводила меня с ума своим молчанием, — сокрушающий монолог Тимоти действует губительно на моё сердце. — Я по тебе так соскучился... — в следующую секунду он оказывается рядом со мной, вплотную прижимая к своему голому телу. Нежно гладит спину и оставляет влажную дорожку из поцелуев на шее. — Господи, как я тебя люблю... — Шаламе набрасывается в голодном поцелуи на мои приоткрытые губки, проскальзывая языком в рот и запускает пальцы в мои волосы, оттягивая голову назад. Грудной вскрик тонет в удушающем поцелуи и волна дрожи проносится по телу. Горячие ладони брюнета разгульно лапают оголенные участки тела да которых могут добраться, оставляя следы. — Прости меня... — шепчет в мои влажные губы, поглаживая поясницу. Сознание затуманивается пеленой возбуждения и всё, о чем я могу думать — о губах этого засранца зарабатывающего прощения. Толкаю Шаламе в сторону кабинки и запирая дверь на замок, идеально прилегающей к полу, скрывающей нас от любопытных глаз. Кареглазый засранец похабно лыбится, отдавая дань уважения выбору места для быстрого секса. — Не скалься так, — цепь на шее Тимоти наматываю на палец и резким движением притягиваю к себе. Настолько близко, что животом чувствую его эрекцию. Серебряная цепочка вдавливается в кожу, оставляя след и Тим постанывает от неприятных ощущений. Глухие стоны брюнета отдаются тупой пульсацией между ног. — Прощение надо заслужить, Тим... — оттягиваю зубами нижнюю губу и протяжный стон Шаламе бьется о тонкие стены кабинки. Этот обаятельный засранец уже поплыл. — Всё что угодно... — обреченно выдыхает и вжимаясь лицом мне в грудь приоткрывает рот, изучающе путешествует по моему телу. Прикусывает напряженные соски, отчего на шелковой ткани платья выступают мокрые пятнашки и набухшие пики бесстыдно и вызывающе торчат. Тимоти так сильно давит лбом мне на солнечном сплетение, что дыхание перехватывает. Брюнет соскальзывает вниз, гладит спину и бедра. Забирается под подол платья и грубо стискивает задницу цепкими пальцами, раздвигая упругие половинки. Ласкает промеж бедер, натирая и стимулируя комочек нервов, исподлобья поглядывая на меня стоя на коленях. Моя любимая поза, когда Тимоти внизу и его лицо на уровне с моей самой интимной областью. Мыслей и настырных ласк брюнета достаточно, чтобы я потекла. Выгибаюсь в спине, упираясь затылком в стену, подхватывая прикосновения Тимоти. А кареглазый черт просто наблюдает и наслаждается моим томлением. Стягивает трусики и усмехается, когда я цепляюсь за его кудряшки, чтобы переступить и избавиться от нижнего белья. — Вырез очень удобный... — пошло хихикает и обхватывает губами мою промежность, шумно всасывая и двигая горячим языком вверх-вниз. От кайфа закатываю глаза и впиваясь в мягкие пряди волос этого похабщика. Бесстыдно раздвигаю бедра, но сделать это стоя практически невозможно. Секс в туалете — определенный уровень грязных эротических фантазий. Но стоя — это так неудобно. Тимоти сладко вылизывает меня, оттягивает губами мокрые складочки и заставляет меня трястись под натиском нежным и вульгарных ласк. — Старайся лучше... — надавливаю ладонью на затылок Шаламе, и очаровательная физиономия моего мальчишки впечатывается в моё женское лоно. Недовольное рычание брюнета импульсами тока разносится по телу. Он облизывает средний палец и хочет снять кольцо. — Нет, оставь... — не позволяю совершить ему такую глупость. Я целый вечер мечтала о его пальцах внутри себя. Тим судорожно сглатывает и вводит в меня средний палец. От контраста ощущений прохладного колечка с моим горячим лоном, давлюсь глухими стонами. Шаламе поступательно набирает ритм, потрахивая и нежно полизывая клитор. Слишком головокружительные ощущения. Ритмичные пошлые движения и юркий язык, стимулирующий пульсирующую точку. Тимоти бешено двигает головой между бедер и кажется, что его язык скользит невыносимо быстро. И скорость толчков становится неугомонной. Я плотно обхватываю дрожащими стеночками палец брюнета, который умопомрачительно работает своим поганым языком. — Я... — продолжая трахать меня одной рукой, левой Тим затыкает мне рот и громкий стон тонет в ладони. Яростно верчу головой, пытаясь сбросить руки и пульсирую так сильно внутри, желая избавить от постороннего давления. И когда его палец начинает бешено метаться во мне в последний раз и что-то горячее стекает по бедрам, я улетаю. Тимоти замедляет ритм и останавливается совсем. Облизывает палец и тихо произносит: — Теперь это моё любимое кольцо... Успокаивающий поцелуй в лобок лишает меня остатков рассудка. — Ты правда скучал по мне? — бормочу что-то бессвязное и нелепое, чувствуя на щеке обжигающее дыхание Тимоти. — Конечно, /Т.И./, — нежно целует в щеку, прижимаясь пахом к низу моего живота. — Насколько сильно, малыш? — царапаю короткими ногтями дрожащие кубики пресса и бугорок в штанах выделяется еще сильнее. Всё-таки это самый лучший костюм! Тимоти позволяет мне дразнить его. Отрывисто дышит и следит за моими невинными движениями. Шаловливо веду пальчиком по линии брюк и слегка оглаживаю ладошкой выступающий член, несильно сжимая через ткань. Шаламе упирается лбом в мое плечо и ладонями в стену кабинки. Глухо дышит, пока я очерчиваю по всей длине выдающийся мужской орган. — Вот так сильно я по тебе соскучился... — под моими ласками мужская плоть подергивается. — Ты не представляешь, как я хочу войти в тебя... — кусает меня в плечо. Приспускаю брюки с боксерами, выпуская на волю страдающего товарища и крепко сжимаю. Шаламе гулко вскрикивает и больше не выдерживая моих сексуальных издевательств, подхватывает меня под задницу, прижимая грудью к стенке и резко входит. Заполняя и наполняя меня собой. Плотно обхватываю его ногами за спину и цепляюсь за плечи. — Трахни меня, умоляю, — обреченно шепчу, хватая Тимоти за волосы и крепко прижимая его губы к моим. Да, я так сильно соскучилась по нему. И хочу его! Мужское достоинство брюнета достигает самой дальней части моей женственности, а левая рука лениво массирует сосок правой груди. Размеренно двигается, вспоминая ощущения от близости со мной и когда я почти больше не сдерживаю стоны, покусывая пальцы, Тимоти с диким, глухим ревом начинает трахать меня. Моё тело скачет и бьется о стенку кабинки. Нас могут услышать, но мне плевать. Мне так прекрасно, что я готова навсегда остаться в этой душной кабинки со своим мальчишкой, который слишком хорошо знает, как довести меня. — /Т.И./... — впивается в мои бедра и затуманенным взглядом смотрит мне в глаза. Тимоти истекает потом и мокрые пряди липнут ко лбу. Мой малыш уже близко. — Тим... — и его накрывает судорожная волна непередаваемого экстаза, когда член бешено пульсирует внутри меня, а я продолжаю всё плотнее и плотнее сжимать его. — Боже, детка... — Шаламе сминает мои губы поцелуем и кончает белесой струей на живот. Мышцы ног протяжно ноют и сокращаются. Я не могу прийти в себя и отдышаться. Спасение нахожу в отрывистых поцелуях с Тимоти, который лыбится как дурачок. — Эту вечеринку в честь церемонии Оскар я запомню навсегда...