[ Хогвартс!AU и омегаверс!AU, в котором Том — альфа, а ты — омега. ]
ᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠᅠ[ осторожно: возрастное ограничение ] Прогулка по заснеженным улочкам деревушки Хогсмид в компании лучшего друга — неплохая возможность притупить ноющую грусть и тоску на сердце от безответной любви в человека, который опережает меня на один шаг и постоянно оборачивается, сияя улыбкой. Влюбиться в друга — банально. Еще тяжелее не поддаться этим чувствам, когда дружишь несколько лет. Том всегда рядом. И я всегда могу рассчитывать на его поддержку и заботу. Но чем старше я становилась, тем сильнее обострялись инстинкты одинокой омеги. Они заставляют меня принадлежать своему единственному альфе, который вышагивает по тропинке. Снег хрустит под подошвой обуви, и Холланд счастливо улыбается. Хлопья снега оседают на его волосах и ресницах. Он смаргивает их, и растаявшей водой бывшая снежинка каплей стекает по раскрасневшейся щеке. — Сладкое королевство на горизонте, — Том порывисто набрасывается на меня с объятьями и притягивает к себе, от чего я немного теряю равновесие на узкой дорожке и заваливаюсь на Холланда. Он по-дружески чмокает меня в висок горячими губами. И шумно втягивает воздух, издавая приглушенный грудной рык. У меня внутри все переворачивается и покрывается корочкой льда. Пожалуйста, только не сейчас! Чертова подступающая течка. Томас чувствует мой изменившей запах, который может все разрушить. Игриво отпрыгиваю в сторону, вынуждая Холланда присоединиться к догонялкам по скользкой дорожке, припорошенной снегом. Том практически не реагирует. Застывает на месте с хмурым видом и ведет носом по воздуху. Порывы ветра безжалостно взлохмачивают волосы, и мой аромат разлетается по округе. Впечатывается в лицо Томаса. Проникает в его легкие, будоража дремлющие инстинкты. Интересно, чем я пахну для него? — На перегонки? Холланд рассеянно кивает, стараясь дышать через рот. Я торопливо отворачиваюсь и прибавляю шагу, чтобы сбежать из поля зрения лучшего друга. Сама того не замечая, наступаю на следы от подошвы обуви Томаса, оставленные им ранее на снегу. Сильнее натягиваю шапку на уши и плотнее наматываю шарф, рассчитывая, что мой запах не покинет пределы моего тела. И больше не потревожит Холланда. Только не сейчас. Но это самая глупая и бесполезная идея. Альфы за версту чуют запах подступающей течки у омеги. И, судя по хрусту снега у меня за спиной, Томас находит в себе силы, чтобы продолжить нашу безобидную и дружескую прогулку. Звон колокольчиков оповещает о визите новых посетителей в лице студентов, которые готовы скупить все сладости и сделать запасы до весны. Внутри маленького магазинчика пахнет жженым сахаром и свежеиспечёнными кондитерскими изделиями. Надеясь, мой запах затеряется или хотя бы смешается! — Том, всё хорошо? — он вздрагивает, когда я трогаю его за руку, и смотрит горящим взглядом. Боюсь представить, какие мысли крутятся в его голове! Он, наверно, думает, что я давно кому-нибудь принадлежу. И мне хочется расплакаться от неоправданной злости в карих глазах Холланда и заявить на всю округу, что я хочу принадлежать только ему. Он должен сделать меня своей, а не пытать холодным молчанием. — Том? — мой голос едва не срывается на истеричный визг. Я набираю полную грудь воздуха, чтобы успокоиться и выпустить пар, но не могу выдохнуть. Терпкий аромат взбешенного Холланда, чья злость клокочет в недрах его души, застревает у меня в груди. Царапает горло. Запах альфы пропитывает меня изнутри. Насыщает и кружит голову. Перед глазами все плывет, и я вынуждено хватаюсь за автомат с конфетами, чтобы не упасть. — /Т.И./? — брюнет подлетает ко мне, страхуя от падения, но я выставляю ладонь, не позволяя прикасаться к себе. Холланд плевать хотел на мой запрет. Он сгребает меня в охапку и выводит на улицу, как маленького ребенка, которому стало дурно от переедания конфет. Морозный воздух отрезвляет, но запах Томаса ничем не перебить. — Могла бы и сказать! Сказать о том, что я готова на случку с любым альфой и лучше сдохну от боли, но дождусь тебя? Холланд держит меня за плечи и смотрит осуждающим взглядом. Встряхивает, а я покачиваюсь, будто пьяная. — Представляешь, что я сейчас чувствую? — с бледных губ Томаса срываются клубки пара, и я подставляю лицо под теплые потоки, блаженно жмуря глаза. Внизу живота сладко-сладко тянет. Близость Холланда меня уничтожит. — А я? — теряя контроль, утыкаюсь носом в его шею и жалобно скулю. Он пахнет чертовски приятно. Невозможно надышаться, и я скольжу приоткрытыми губами по теплой коже в области, где шарашит пульс. — Откуда мне знать, что я буду первым? — чеканит каждое слово и с какой-то брезгливостью отстраняется. Не поддерживаемая телом Холланда, едва не падаю ничком на землю. Гнев сжирает моего лучшего друга изнутри, а его жестокие слова выжигают мою любовь к нему. О боже, как бы мне сейчас хотелось поменяться с ним местами! Чтобы этот бессердечный мальчишка познал, что чувствует бедная и отвергнутая омега, выбравшая и телом, и сердцем, и душой того единственного, несмотря на природные инстинкты. Я бы вела на него охоту. Изводила и мучила. Возможно, в конце сжалилась бы и позволила избавиться от этого распирающего чувства в каждой клеточке тела. Прямо сейчас мне хочется порвать его на мелкие кусочки, но я молчаливо глотаю горькие, обидные и оскорбительные слова друга и ступаю по снежной дороге обратно в Хогвартс. — Эй, /Т.И./, что с настроением? — рокот смеющихся впечатывается мне в спину, подхваченный порывом ветра. Втягиваю голову в плечи, упрямо игнорируя насмешливые вопросы местных болванов. — И где ты потеряла своего защитника? — вдогонку прилетает еще один вопрос, и от нахлынувшего гнева меня встряхивает. Круто разворачиваюсь на месте и сверкаю злобным взглядом на местных задир. — Идите вы к черту! — глухо рычу, возомнив себя настоящей альфой, которая способна не только постоять за себя, но и вступить в схватку с другими представителя. — Посмотри, какая дерзкая омега. Мы таких любим! — парни обнажают свои белоснежные клыки в зверином оскале и жадно дышат через нос. Облизываются, смакуя аромат течной омеги, вздумавшей идти против природы. Из всех существующих негодяев в мире волшебников братья Уолли – самые конченые мерзавцы. Они славятся не только чистокровностью, но мерзкими поступками глубоко ранящих беззащитных студентов. — Ты классно пахнешь, — старший Уолли в несколько шагов сокращает расстояние между нами и клацает зубами около моего лица. Я испуганно вздрагиваю, и страх лишь усиливает выброс моих феромонов. Уолли пытается обнять меня, чтобы поглубже вдохнуть запах, поднимающий член в его штанах, но застывает с комичным выражением лица. И по взмаху волшебной палочки взлетает, паря над землей и дергаясь в воздухе без опоры как паралитик. На горизонте замечаю приближение Холланда, изящно управляющего невесомостью Уолли волшебной палочкой. — Ты покойник, Холланд! — барахтается в воздухе и ничего не может сделать. Только смешно размахивать руками и вертеть головой. — Сделай что-нибудь, придурок! — Уолли старший озлобленно вопит на всю деревушку, призывая младшего брата исправить эту оскорбительную ситуацию, в которую их загнал Томас. Но Джед лишь растерянно хлопает глазами и переводит взгляд с гневной гримасы брата на спокойное выражение лица Холланда, который по взмаху палочки стаскивает с Уолли старшего штаны, сохраняя невозмутимый вид и игнорируя его вопли унижения. Джед благоразумно помалкивает: не перечит Холланду, но и брату не помогает. Максимум, что ему за это светит – хорошая оплеуха и поток оскорблений. Чего ожидать от Тома — неизвестно! — Ты пожалеешь об эт... — шарф плотно обматывается вокруг рта Уолли старшего, затыкая его бестолковый бубнеж. Холланд взмахивает палочкой и отправляет униженного задиру в сугроб снега, в который Уолли проваливается с головой. Джед спешит на помощь брату, а Томас убирает палочку во внутренний карман куртки, сохраняя достоинство волшебника, одержавшего победу в магической дуэли. — Это ничего не меняет, Холланд! Маска величия сползает с его лица, сменяясь раздражением. От гнева белки его глаз наливаются кровью, и минутное благородство уступает животной ярости. Томас сдерживается из последних сил, источая бешеный запах агрессии, власти и силы. У меня на глазах наворачиваются жгучие слезы и нещадно щекочет в носу от острой потребности надышаться и задохнуться от аромата Холланда. Вместо этого я просто ухожу, оставляя его одного на заснеженной улице Хогсмида.***
Запереться в спальне, чтобы избежать случайного столкновения с нежеланным альфой, и, забившись в дальний угол, переживать острую боль, от которой хочется взвыть, – верное решение. Жмусь к стене, как забитый беспомощный зверек, и свожу ноги вместе, кусая губы и позволяю слезам стекать по щекам. Боль парализует и не позволяет двигаться, но мне всего-то нужно доползти до чемодана с вещами, отыскав подавители. — /Т.И./! — Холланд бестактного барабанит в дверь, и меня сотрясает от ужаса. — Я знаю, у тебя веская причина не появляться на тренировке по квиддичу, но запираться от меня в спальне не вариант, — дергает несколько раз ручку, после чего наступает тишина. Нахожу в себе силы, чтобы добраться до чемодана, собирающего пыль под кроватью. С трудом открываю и трясущимися руками шарю по вещам в поисках таблеток. Облегченно выдыхаю, нащупав пузырек с лекарством, и поднимаюсь на дрожащие ноги. Тороплюсь принять одну спасительную таблетку, но пальцы не слушаются, и на ладошку высыпается больше одной. — /Т.И./! — Холланд хлобыщет массивной дверью об стену, и от дикого испуга и мысли, что я не успела, пузырек падает и все таблетки рассыпаются по полу. — Что это? — Том садится на корточки и подбирает флакончик, читая этикетку. Старательно избегаю смотреть в его карие омуты. — И как часто ты их принимаешь? — жестко хватает меня за подбородок и вынуждает смотреть в его глаза. Всегда! Они выключают все чувства. И плевать, что после мне жутко одиноко и невыносимо пусто, зато я не совершила главную ошибку. Желая принадлежать лишь ему! Почему он не видит этого? Выдергиваю из рук Холланда пустой флакончик, ссыпая таблетки обратно. — Прости, /Т.И./... — Том тяжело выдыхает и терзает мою душу своими печальными глазами. От него пахнет нотками пота после тренировки, а выглядит он измученным и подавленным. Он страдает так же, как и я. — Я не думая обидел тебя. Просто твой запах мне башню снес, а еще этот... — Том отводит взгляд в сторону, нервно покусывая щеку изнутри. Опускаю взгляд ниже, и вижу очертания его члена через спортивные штаны. Чёртов гон, вынудивший Холланда быть грубым и агрессивным. Совпавший с моей течкой. У матушки-природы определенно есть чувство юмора. Мы заперты в одной комнате. Наедине. Утопающие в запахах друг друга. — Не представляешь, сколько сил мне потребовалось, чтобы сдерживаться, — Том запускает пятерню в волосы и оттягивает пряди. Скептически изгибаю брови, впечатленная стойкостью друга, но сразу вспоминаю его вчерашние обидные слова. — Я хочу сделать всё правильно. Мы ведь друзья, — в разрез с собственными словами Холланд притягивает меня к себе и трется носом о мой висок. Низом живота ощущаю его возбуждение и предательски подскуливаю. — Чем я пахну для тебя, Том? — запускаю пальчики в его шевелюру и оттягиваю. Холланд издает грудной рык и жестко вжимается в моё тело. — А как, по-твоему, для альфы пахнет течная омега? — прикусывает мое плечо и тут же зализывает место укуса языком. — А люди считают тебя милым, — возмущенно цокаю, испытывая лютое возбуждение, раздирающее меня на атомы. — Ошибаются, — Томас злорадно улыбается мне в шею, уничтожая последние барьеры между нами. Набрасываюсь на Холланда в грубом поцелуе. От напора он стонет мне в рот. Безразборчиво шарит горячими ладонями по телу: забирается под футболку, оглаживая спину, изгибы талии, и царапает ногтем низ живота. Протяжно скулю, ощущая сильную пульсацию промеж бедер. Холланд оттягивает резинку моих пижамных штанов и забирается ко мне между ног, сладко касаясь горячего и чувственного местечка, где всё течет от близости Тома. — Я хочу быть твоей... — удушливо шепчу в губы Холланда и затуманенным взглядом скольжу по сосредоточенному лицу британца. — Уверена? — а его пальцы настырно натирают клитор, готовясь отправить меня в рай. — Том? — жалобно пищу и дергаюсь на месте. Этот подлец скалится в победной ухмылке и разворачивает меня к себе спиной. Пахом врезается в мою задницу, давая почувствовать его дикое возбуждение. Лениво стаскивает мою футболку и спускает штаны, через которые я переступаю при поддержке Холланда. И абсолютно обнаженная перед ним. Нуждающаяся. Горячее возбуждение крупными каплями стекает по бедрам. Медлительные ласки Томаса лишают рассудка, а его обостренный запах забивает легкие. Сквозь завесу затуманенного рассудка слышу характерный звук расстегивающейся ширинки и чувствую, как мужская плоть упирается мне в поясницу. — Обопрись, — Холланд наклоняет меня над хиленькой прикроватной тумбочкой, заставляя упереться ладонями. Шире расставляю ноги и готовлюсь. Физически и морально почувствовать своего альфу. Томас прикасается головкой члена к моему влажному лону, и я почти теряю сознание от возбуждения, расплавившего мой мозг. Смазки так много, что это позволяет Холланду полностью войти в меня. Немой стон застывает на моих губах, и я замираю, как и Томас. Дрожу от сладкого и тянущего чувства внизу живота и скулю. Призывно виляя попкой. Все это бессмысленно, если он не двигается. — Том, пожалуйста, двигайся... — смотрю на него через плечо. Он будто пьяный. Его грудь без дыхания неподвижна. Холланд словно прибывает в каком-то трансе, пытаясь осознать, что я наконец-то принадлежу ему. Только ему. И когда осознание накрывает его, Томас впивается пальцами в мою задницу и рывком толкается вперед. Глубоко и крепко. Его член пульсирует и распирает изнутри, даря яркие ощущения заполненности. И набухает на конце с каждой секундой. — Моя... — рычание и стон Холланда перемешиваются воедино, когда он дергает меня и впечатывает в свою грудь, от чего его член проникает еще глубже. Обхватывает рукой меня за плечи и отрывисто дышит на ушко, тараня жесткими толчками. Чувствую, как завязывается узел, и на секунду страх испытать боль притупляет наслаждение, но Том касается пальцами клитора и доводит меня до первого оргазма. Все тело сотрясается и меня выгибает дугой от передаваемого кайфа. — Скажи мне, чем я пахну для тебя, Том... — вскрикиваю и хватаюсь за его руку, чтобы устоять на месте. Он зарывается лицом в мои спутанные волосы и жадно вдыхает, продолжая яростно двигаться. Растягивать изнутри. — Весенними цветами, — покусывает мою шею, — сахарной пудрой, — вылизывает ключичные ямочки. — А по вкусу ты как зефирка, малышка. Дрожу и вся зажимаюсь в ожидании новой волны оргазма и чувствую, как узел двигается внутри меня. — Мягкая и податливая, — Холланд кусает меня за щечку, и его ладонь вмиг оборачивается вокруг моей шеи, заставляя откинуть голову назад. Дыхание перехватывает, когда Томас переходит на быстрый темп, вонзая в меня свой член и разбухший узел. Закатываю глаза от наслаждения и трясусь в стальных объятьях Холланда, ощущая, как сперма стекает по моим бедрам. — Черт, ты моя! — рваное дыхание Томаса вызывает табун мурашек на затылке и спине. Он обвивается вокруг меня, как плющ, а член все еще подергивается внутри моего лона, и я лыблюсь, как идиотка от счастья.