Сложности дипломатии

— Ты просто отдал Базара своему брату?! — выпучивает глаза Всеволод, посиживая на своём троне. — Да, пару дней назад они уехали. — Да как такое возможно?! Давно нужно было упразднить этот дурацкий закон! — Может, не такой уж он и дурацкий, раз Базар взял и ушёл. У них там какая-то своя история, я не собираюсь в это вмешиваться. Мне хватило мамкиного ора, поэтому давай оставим эту тему, — Вадик не отрывается от папируса, внося изменения. Последние несколько дней прошли для него в мучениях. Вадик даже подивился, что уход Базара мог вызвать внутри такую боль и непонимание. Тем вечером Базар молча собрал вещи под присмотром Миколы и закрыл за собой калитку. Вадик так сильно привязался за неделю их совместного существования, что напился и разнёс половину дома. Маманя потом на уши присела, что они братья и семье разделяться нельзя. Для неё Базар резко стал нелюбимым зятем, и Вадик не мог её в этом винить. Самое смешное, что у него не получалось винить и Базара. Разве он сам не понимал, что Базар с ним несчастен? Всё изначально шло неверно. Вадик просох только к сегодняшнему утру и заявился вычитывать документы, благоухая ароматным спиртовым амбре. — История историей, а вдруг у вас ребёнок! — Нет ребёнка. Не было ничего. Консумации не произошло. — Чего? — почесал заросшую щёку Всеволод. — Латынь, брат, — качает головой Вадик, потому что Главе пора бы начать развивать свои навыки. — Это означает, что наш брак не был закреплён брачной ночью. — Так вы не кувыркались?! Вад! Не узнаю тебя! Что произошло с твоей могучестью?! — А ты бы стал брать Владимира силой? — Так это он меня силой взял, — хохочет довольно Всеволод, и глаза его сразу загораются игривыми угольками под мохнатыми бровями. — Я сопротивлялся, как мог. Мы ругались, даже когда он скакал на моём корне силы. Видите ли, я был не тем, кого он ждал... Охальник! Разозлил меня, и я его намеренно не отпустил, пока семенем не излился. Зря, — стучит он кулаком по подлокотнику, а у самого вид такой мечтательный, что Вадик лишь головой качает. — Сколько бы головной боли я избежал, если бы не повёл себя, как мальчишка. Вовы, например. — Почему твои жалобы всегда звучат так, будто ты бахвалишься? Если бы Владимир сейчас собрал вещи, да ты б у него в ногах валялся, прося остаться. — Сейчас да, — просто соглашается Всеволод. — Люблю окаянного! Вадика всегда поражает эта свобода в выражении чувств и своих желаний. Он сам такой способностью не обладает, потому даже на поединок брата не вызвал, смотрел лишь как его алмаз уходит в руки к другому. От одного воспоминания в душе начинает выть вьюга. Ему нужно было схватить Миколу за грудки и ударить, а потом велеть Базару вернуться в дом и не выходить, пока не разрешит. Но он молчал. Глупец! Настоящий глупец! — Работай давай, — бросает Вадик, возвращаясь к тексту документа. — У нас через час встреча с народом. — Опять выслушивать их нытьё! — Ты Глава или кто? — И Главам иногда нужно отдыхать! — грозит пальцем Всеволод, но открывает пергамент. — Эй, откуда столько правок?! Одни дни сменяют другие, и наконец-то наступает серпень. Вадик видит за это время Базара дважды: один раз — средь торговых рядов и второй — гуляющим по центральной улице в красном расшитом жемчугом одеянии. Кажется, Микола решил спустить на него все деньги, потому что жалование военачальников не такое уж большое в отсутствии войны. Базар Вадика будто не замечает, а, может, и реально имеет плохое зрение. Вадик же не спрашивал его никогда. Удивительно, как сильно хочется узнать что-то о человеке, когда он от тебя уходит. Сейчас Вадик бы задавал ему по дюжине вопросов в день и слушал его хрипловатый голос внимательно. Погрузившись в работу, Вадик только и делает, что сверяет количество мешков зерна, налоги и возможность прокормить население. Год без военных потерь, наконец-то, показывает положительный результат. Хорошо, что Вадик настоял на усилении сельского направления. Они хоть и медведи, славившиеся своей военной мощью, но одной войной сыт не будешь, да и последние три года расчёты показывали, что от войны они получают крупицы. Из-за навалившихся государственных дел Вадик живёт в главном тереме почти две недели. Владимир смеётся над ним, что это не из-за работы, а из-за разбитого сердца. Вадик не согласен. Но он очень удивляется, когда, вернувшись, наконец, домой, видит на лесенке шёлковый мешочек, расшитый золотыми цветами. Внутри оказываются сухие травы и ягоды для чая. Пахнет тепло и вкусно. Кто-то заботливо собрал дары леса и луга, чтобы создать эту душистую композицию. На записке незнакомым почерком сказано: «Тебя не было дома уже давно. Пожалуйста, береги себя. Этот чай поможет восстановить силы». Первая мысль, что это Базар оставил для него этот травяной сбор, но Вадик её немедленно отметает. Базар не стал бы заниматься такими глупостями, когда счастлив с Миколой. Вероятно, это кто-то из бывших мальчишек решил заскочить на огонёк для утех, а Вадика не оказалось дома. Заварив чай, Вадик принюхивается — пахнет летом. Странно, но на следующий день он действительно просыпается отдохнувшим и бодрым. К обеду в окно главного терема стучится ворона. Вадик оборачивается удивлённо и чертыхается, поняв, что это посыльная птица племени волков. Он забирает сообщение, где на бересте выбито: «Уже середина серпня. Луговой начинает готовиться к спячке». Вот же ж! Обещал Олегу приехать и помочь с упырём, а сам дней не считал. Привязав к лапе вороны записку «Выезжаю!», Вадик немедля направляется к Всеволоду. — Что ты хочешь?! — удивляется Глава медведей. — И это в сезон жатвы? — Я знаю, но я слово дал. Я в племени волков задержусь на пару дней... — А ехать до них неделю, и обратно ещё неделя. — Да, — кивает Вадик. — Но мы уже всё сделали, остались только сборы. Вы можете сделать это и без меня, Глава... — Даже так заговорил... — Всеволод хмурится и стучит пальцами по подлокотнику трона. — Так тому и быть. Пущу тебя, но при одном условии. Раз вы идёте искать упыря, то вам понадобится шаман. Базар должен поехать с тобой. — Ты меня врагом сделать хочешь?! — возмущается Вадик, потому что это совершенно не весело. — У нас много шаманов, я могу взять любого другого. — Я для тебя же стараюсь. Позовите ко мне на ковёр Базара! — приказывает Всеволод холопам, которые мигом выскакивают из тронного зала. — Мне твоя унылая морда не нравится. И я слыхивал, что ты в доме родичей не появлялся больше месяца... — Так я работал здесь как проклятый! — От жизни ты здесь прятался, а не работал. — Не цитируй Владимира. — Чего? — Не повторяй за ним, — вздыхает Вадик, уставший всё переводить. — Мой супруг мудр, — кивает Всеволод и оглаживает свою бороду задумчиво. — Я не стану настаивать, если Базар не согласится. — Почему право выбора есть только у Базара? — Потому что он гость в наших краях, и я хочу, чтобы он стал частью медвежьего племени. Но этого не будет, пока вы не разберётесь в своих распрях. Базар здесь уже два месяца, но его почти никто не видел. Он даже не явился на пиршество городское. — Меня там тоже не было, — напоминает Вадик, не видя в этом какой-то проблемы. — Именно, Вад. Ты когда в последний раз пропускал городское пиршество по случаю урожая? Вадик чертыхается. За все свои двадцать восемь лет с ним такого ни разу не случалось. Да просто дел много было, и кто-то сидел и решал их. Зато теперь ехать можно к волкам без проблем. — Глава, царевич Базар и Микола явилися! — объявляет слуга Семён и кланяется. — Так веди их сюда! Долго мне ждать, что ли? — усмехается Всеволод, и Вадик думает, что у этого мужчины черти в сердце водятся. — А ты, Вад, помалкивай! Иначе выпровожу. — Я не стану молчать, если ты будешь на Базара давить. — Ох, защитник! Куда ж без этого... Вадику шутка эта не нравится совершенно, и кулаки чешутся. Вадик только открывает рот, чтобы вызвать Главу на кулачный бой, как в зал входят Базар и бледный Микола. У Вадика в зобу дыхание спирает. Базар в лёгкой чёрной рубахе с рунической золочёной вышивкой кланяется низко и изящно. Микола лишь слегка склоняет голову. — Я позвал сюда царевича Базара, но вижу он пришёл не один... Что привело тебя сюда, воевода Микола? — Не серчайте, Глава, — просит брат, и Вадик на него без злости даже смотреть не может, отворачивается. — Базар всё ещё боится посещать многие места в одиночестве. И в сложившихся обстоятельствах я остерегаюсь младшего брата. — Эй, Вадик! — смеётся Всеволод, но в его смехе слышится грозность и сталь. — Ты погляди, какой ты страшный! — Глава, — нажимает Вадик интонационно, чтобы тот прекратил высмеивания. — Царевич Базар, у меня есть просьба... Царевич Базар? — А? — оживает он. — Мне попросить Вадима выйти, чтобы Вы не отвлекались? — Нет, — смущается Базар. — Простите, — и Вадик поворачивается, чтобы увидеть, как пристыжено тот опускает голову с горящими щеками. — У меня просьба к Вам. Я слышал, что Вы сильный шаман. Вадим отправляется в племя волков для решения государственных дел. Там нужно поймать одного упыря и убить, а для этого может понадобиться сила шамана. — Я помогу! — соглашается Базар, даже не дослушивая. — Когда нам выдвигаться? — Я поеду с ними, — отзывается Микола и скрещивает руки на груди. — Я бы хотел защитить своего супруга в случае опасности. «Своего супруга» вызывает в душе Вадика бурю эмоций. Снова хочется выпить и разнести стул о голову старшего брата, но Вадик только усмехается. Да, он же не может защитить Базара! Да и разве ж нужно защищать эту змею, способную погубить кого угодно. — Но ты болен... — Базар кладёт ладонь Миколе на грудь взволнованно. — В дороге тебе может стать хуже. — Я справлюсь, — улыбается ему брат. — Мне уже намного лучше благодаря тебе. Базар только тяжело вздыхает и обращается к Всеволоду: — Я еду только с Миколой. Если Вадиму так нужны мои способности, то он должен это принять... Вадик мечтает сломать Базару шею. Прямо сейчас. Он мысленно представляет, как схватит его, встряхнёт и будет сжимать, пока в глазах Базара строптивость не сменится мольбой. А потом Вадик его поце... Хватит. Он кивает Всеволоду, что согласен с таким раскладом. — Выдвигаемся завтра на рассвете. Кстати, Глава, девчонку тоже подготовьте. Олегу нужно отвезти подарочек. На следующее утро они выглядят как целая спасательная делегация, а не компания для соседского визита. Базар принёс небольшой, но тяжёлый сундук и велел взять его с собой, из-за чего им потребовалась повозка. Вадик смотрит на Всеволода скептично, на что тот пожимает плечами и желает им доброго пути. Как есть бес. Вадик хватает белокурую девчонку, как куклу, и усаживает перед собой в седло. За всё время под медвежьим присмотром она так и не произнесла ни слова. Вадику даже кажется, что проще было бросить её в лесу, чем везти в племя волков. Они выдвигаются с первыми криками петухов. Заря теперь задерживается, и слышится дыхание осени. Вадик ведёт лошадь впереди. За ним плетутся Базар с Миколой и повозка со слугой Михой. Теперь путь увеличился на день, потому что придётся идти по лесным дорогам, а не скакать наперерез по бездорожью. Через несколько часов они останавливаются на привал, но молчат. Микола действительно выглядит худо. Бухает, как бочка, от кашля, да отвары попивает. — Ты в порядке? — не удерживается Вадик от вопроса, наслаждаясь своим летним чаем. Даже если они с братом не в ладах, они всё равно семья. — В порядке, — отвечает Микола и снова кашляет с хрипами. — Я думал, что это проклятье, — делится Базар, не отрывая взгляда от брата. — Но ничего нет... Просто какая-то хворь! — Ты к травнице обращался? — Вадик ощущает беспокойство, потому что Микола всегда был крепок здоровьем. — Обращался. Вот, пью настои всякие да обсасываю соты медовые. Мне очень везёт жить с собственным травником, — Микола нежно улыбается Базару, который лишь стыдливо отводит взгляд. Значит, у них всё хорошо. С Вадиком вот Базар совсем не смущался, командовал и требовал. По десять раз на дню напоминал, что он царевич и раздражался, когда Вадик сокращал между ними дистанцию. Но посмотрите теперь на него, шёлковый мальчик, заботящийся о своём супруге с усердием. Вадик цыкает зло и выливает остатки чая в папоротник. — Выдвигаемся! — командует он и помогает Михе собрать их лагерь обратно в повозку. Когда они добираются до Новгорода, центра волчьего племени, лошади фыркают от усталости, а Вадик — от того, что его тошнит от любовной заботы Базара. Правда ситуация усугубляется, и Микола выглядит всё хуже. Вадик замечает, что кашель становится мокрым и кровавым, и это прибавляет ему волнений. Миколе нужен уход, а не ночёвки влесу. — Олег, брат мой! — улыбается Вадик, когда хмурый Глава волков выходит его встречать. — Ты опоздал, — первым делом сообщает Олег и жмёт ему крепко руку. — Знаю, поэтому позволь загладить свою вину подарком! — Что это? — Это девочка, которую я спас от Лешего, — усмехается Вадик и подталкивает девчушку к Олегу. — Она немного не от мира сего после произошедшего, но вы же любых юродивых принимаете. Тем более с твоей проблемой она тебе точно пригодится. Олег грозит ему кулаком и почти скалится. — Не найдёшь упыря, и я не прощу тебе похищение жениха. Вадик громко хохочет, из-за чего белокурая девочка вжимается напугано в Олегов узорчатый корзно. — Не пугай ребёнка этой жутью! — Просто весела твоя фраза после того, как я вновь стал свободен как ветер. — О чём ты? — спрашивает прямо Олег и гладит успокаивающе малютку по волосам. — Я вижу Базара вон там. — А это позволь представить, — Вадик оборачивается и указывает широким жестом на спешивающихся. — Мой старший брат Микола и его супруг Базар. — Серьезно? — Более чем, — Вадик сплёвывает на землю накопившуюся желчь. — Войдём же, расскажешь, как это произошло, — кивает понятливо Олег, что особенно ценит в нём Вадик. — Моему брату нужна помощь травника. Он болен, и ему стало хуже в дороге. — Я прикажу позвать за лекарем и выдам самую тёплую комнату. — Благослови тебя медведица, Олег. — Никаких хлопот, — отмахивается он и протягивает руку девочке, которая хватается за неё, словно всегда так и делала. Вадик удивлённо смотрит за тем, как эта парочка удаляется, а потом спешит помочь Михе разобраться с вещами и проводить Миколу до опочивальни. — Мне не нужна помощь! Кхр-кхрх! — сопротивляется брат и сгибается пополам от кашля. — Очень даже нужна, — хмыкает Вадик весело и утягивает его на себя. — Вот маманя бы сейчас тебя выпорола за то, что ты в таком состоянии гуляешь. — Самое смешное, что она бы так и сделала, несмотря на мой возраст, — смеётся хрипло Микола и вздыхает с облегчением, когда ложится на перину. Вадику совсем не нравится его серый цвет лица. Вот бы лекари Олега нашли причину хвори, а то Микола может и не пережить возвращения в отчий дом. Ощутив горечь, Вадик опускает голову и молится святой медведице, чтобы она спасла его старшего брата от страшного угасания, а затем склоняется над ним и прижимается своим лбом к его ледяному лбу. — Сила рода с тобой... — Сила рода со мной, — улыбается Микола белыми губами. — Лоб у тебя кипяток! Ты сам здоров? Вадик кивает, но от этой фразы брата нечто мрачное стесняет грудь. Микола лежит без сил, а ведь когда-то катал Вадика на своих плечах. Они вместе учились охотиться, и во всех детских забавах Микола всегда его прикрывал. Они вдвоём начали ухлёстывать за девчонками и парнями и даже соревновались в этом. Все праздники встречали вместе и вытаскивали друг друга в бою. Микола был для Вадика символом крепкой веры в силу семьи. И теперь он уходит, истаивает... — Нужно выпить настой, — шепчет за спиной Базар, и Вадик резко оборачивается, чтобы увидеть, насколько тот тоже бледен. Заболел? — С тобой всё в порядке? Как твоё здоровье? — Я в здравии, — отзывается величественно он и проходит с чашкой дурно пахнущего травяного бульона к постели больного. — Миколушка, выпей это... Тебе нужно поправиться... Вадика передёргивает от отвращения, и он покидает опочивальню, чтобы не слышать этого воркования. На пороге его встречает Олег, подзывающий за собой: — Выдвигаемся вечером. Я уже поговорил с Базаром. Он заявил, что нужен сумрачный час, когда нечистая сила просыпается. Чем ближе к ночи, тем сложнее нам будет. — В дремучий лес в ночной время — самоубийство, — соглашается Вадик. — Если Базар будет сдерживать нечистую силу прямо в глуши, то ему понадобится защитник от бесов. Потревожить местного Лешего в чародеев час опасно. И вам придётся после лес вымаливать. — А что ещё остаётся? Если мы отправимся с тобой сейчас, то не найдём той дороги, — Олег ведёт пальцем по карте. — Я понял, что он находится где-то здесь. И если всё будет настолько плохо, то я оставлю тебя с Базаром, а сам пойду искать упыря. Главное, чтобы Базар со своей песней справился, иначе погибну я там. — Ты сундук видел? — усмехается Вадик, кивая на улицу. — Он готов к охоте на нечисть абсолютно точно. — Тогда план ясен, — кивает Олег. — А теперь я жду историю о том, как твой супруг перестал быть твоим супругом. — Право старшего брата, — отмахивается Вадик, будто его это больше не задевает. Да и сейчас из-за состояния Миколы злиться не получается. Вадик даже рад, что Базар заботится о брате, когда с тем сотворилась такая беда. — Почему этот закон всё ещё жив? Мы ещё поколение назад от него избавились. — Это потому что вы его часто использовали, и это не понравилось младшим князьям! — Но всё-таки его больше нет! — подчёркивает Олег, хоть и не спорит, что не в трезвом рассудке закон тот вычеркнули. — И что теперь планируешь делать? — Поставить на ноги брата, вернуться домой, может, найти себе красивого мальчика. А ты не хочешь стать моим красивым мальчиком? — Вадик играет бровями, но постное бородатое лицо Олега убивает весь настрой. — Ты себя в зеркало видел? Я достоин лучшего. — Ах, ты! Никакой братской поддержки! — Можем выпить медовухи или самогонки, когда вернёмся. — Беру свои слова назад, — Вадик широкого улыбается. — Ты лучший брат по духу, какого можно сыскать. Как только солнце начинает опускаться к горизонту, они выдвигаются в лес. В этот раз Олег скачет впереди, а Базар с Вадиком на повозке, запряженной двумя лошадьми, за ним. Когда настанет час побега, то Вадик освободит коней, и они с Базаром сумеют на них скрыться от нечисти. — Я видел, что ты пьёшь чай, — заговаривает вдруг Базар. Вадик вообще пытается не смотреть на него, потому что шаманские эти одежды какие-то очень странные. В этот раз на Базаре лёгкая чёрная ряса с широкой горловиной до середины груди, расшитая золотыми рунами. Золотые украшения-обереги с самоцветами на пальцах и шее, даже в волосах прячется жёлтый металлический змей. Сквозь эту тонкую ткань Вадик замечает образы торчащих от холода сосков, и у него рот наполняется слюной. Он уже проводил по ним языком и знает, что Базар от этих ощущений охает и выгибается. — Помогает? — Что? — переспрашивает Вадик, отгоняя от себя воспоминания об их ночи. — Чай, который я тебе оставил. Он помогает? — Так это был твой подарок? — первым же делом, как Вадик вернётся в Новгород, он выбросит тот чай. — Я просто хотел немного помочь. — Мне Ваша милость не требуется. — Это и не милость была, — злится Базар и поджимает губы. — Почему я не могу своему супру... Неважно! — Вот и помолчите. Полезнее будет голос сохранить, — ядовито-насмешливо кивает Вадик. — А ты не смей меня затыкать! Я только помочь хотел, а ко мне такое отношение! — Только не делайте вид, что не понимаете, откуда оно такое! — злится Вадик до такой степени, что почти готов ударить Базара или скинуть его с облучка. — Вы поди теперь опытный и знаете, что негоже дарить что-то другому мужчине, когда живёшь с супругом. — И ничего не опытный! — закатывает глаза он и сверкает глазами тёмными, словно сам упырь. — Да как же неопытный! Два месяца почти прошло! — Мне нужно узнать супруга поближе, прежде чем соглашаться. Воспитание такое, ты сам говорил. — И правда... — выдыхает Вадик и смотрит на Базара во все глаза. Непонятно, почему эти вести так радуют его. Может, Базар не дался из-за болезни и немощности Миколы, но хочется постыдно верить, что из-за связи с Вадиком. Всё-таки как-никак венчались под звёздами, даже если Базар и не молился своему богу-хранителю, как полагалось. — Всё, приехали! — кричит Олег, и Вадик возвращает своё внимание к дороге, а Базар строит из себя по меньшей мере царя. Они останавливаются возле длинного глубокого оврага, по которому невооруженным глазом видно, что то граница владений лешего. И чертей на границе пруд пруди. С наступления первых сумерек лес оживает: стонет своими ветками под порывами ветра, кружит иголками и опавшими листьями. Чудятся крики и визги, что Вадик даже несколько раз оглядывается опасливо, пока Базар разбирает свои инструменты. Сумрак в лесу густеет быстро, и становится сложно разглядеть, где явь, а где сон. Границы размываются. Слышится завывание волков и чьи-то влажные хрипы. У Вадика всё внутри подбирается. Боевая готовность. — Я начну обряд, а Вы, — обращается к Олегу Базар, — скачите по тропе, которая Вам померещится. Та тропа будет до упыря Вашего. Сейчас их три, но Вы увидите четвёртую. Вадим, я очерчу круг защитный, но он бесполезен на долгое время, поэтому тебе нужно будет защищать его, пока Глава Олег не вернётся. И выполняй всё, что я скажу... — Как скажите, Ваше сиятельство, — веселится Вадик, ощущая, как бурлит кровь внутри, а ноги сами так и рвутся в боевой пляс. Он перехватывает поудобнее меч, а Базар надевает на Олега золотой оберег на добрый путь. — Вадик, если я не вернусь, передай Любаве, что всё бумаги важные в чулане. — Почему ты сам ей не сказал, когда вы сегодня прощались? — Потому что я рассчитываю вернуться, — ухмыляется Олег и пришпоривает коня в сторону тропок. Базар принимается бить в кожаный бубен и раскачиваться из стороны в сторону, сидя на земле. Он издаёт горловой вой и хрипит пугающе. Магические слова совсем на слова не похожи, и голос Базара становится всё громче и громче, подхватываемый ветром и эхом. Поднимается земляная пыль и летит в их сторону, что Вадик едва успевает прикрыть глаза, чтобы сор не забил их. Крепче встав на ноги, он прикрывает себя и Базара щитом, и чудится ему дикое хихиканье. Бесята проснулись и хотят поиграть. Базар воет ещё протяжнее, и ритмичная мелодия бубна сама звучит как бесовская музыка. Вадик оборачивается в сторону Олега, но того уже нет. Он просто исчез. — Какой сильный упырь! — злится Базар, сам пригибаясь под ветром. — Я всё равно тебя уничтожу! — он хватается за кинжал и вспарывает ладонь, выливая свою кровь поверх куриной жертвы. Волосы Базара разлетаются в разные стороны и звенят золотыми заколками друг о друга. Лицо его приобретает какие-то лисьи колдовские черты, и он поёт по новой. Бьёт в бубен ещё сильнее. Не успевая разглядеть в этом новом Базаре своего Базара, Вадик отвлекается на выползающих из оврага чертей. Опять эти злосчастные уродливые поросята несутся на них, и Вадик рубит их с лёгкостью, пусть и знает, что это только начало. Черти верещат надсадно, что хочется уши руками заткнуть, в ответ им вопит Базар лающе, совсем не по-людски. Лес разом накрывает тьмой, и только костёр, что Базар разжёг перед собой в кругу, освещает окрестности. Повсюду раздаются громкие крики воронов, и Вадик поднимает взгляд вверх, чтобы понять, что те слетаются над ними воронкой, словно проклятье. Ветки скребут друг о друга, вызывая дрожь ужаса по позвоночнику. Мерещится всякое. Это души умерших людей разлагаются на ходу: с кого-то слезает кожа, а у кого-то уже нет рук. Они, обескровленные, тянутся к магическому кругу шамана, как мотыльки к огню. — Блядь! — ругается Вадик, потому что теперь помимо надоедливых драчливых чертей прибавляются ещё и живые мертвецы, источающие зловоние. — Откуда эти-то здесь?! — Это убиенные души тем упырём и сиринами, обитающими здесь, — поясняет Базар и что-то быстро ищет среди листвы перед собой. Его глаза полыхают алым цветом, будто он с бесами заодно. Он рисует на земле какие-то руны и снова запевает новое заклинание, которое в этот раз похоже на пугающий стрёкот. Вадик разрубает новую кучу чертей, когда кто-то начинает вгрызаться ему в плечо. Он вопит от боли и отдирает от себя гниющий труп, челюсть которого так и остается в плече вместе с половиной черепа. Поморщившись, Вадик стряхивает чужие зубы, и рубаха начинает промокать от крови. Сердце бьётся дико, и зрение как и слух становятся острее. Плечо ноет, но Вадик не обращает внимания, иначе его и вовсе съедят. Да где же Олег?! Кажется, что с начала этой битвы прошло уже не меньше часа, а то и двух! — Вот же подлюка! — злится Базар и по-детски бьёт ладонями о землю. — Что случилось? — с трудом выдавливает Вадик, потому что на его щит налегла куча нечисти, щелкающая челюстями. — Он поставил блок! Кто вообще будет ставить блок в лесу! Вадик ничего не понимает, кроме очевидного: — И что нам теперь делать? — Раздевайся, — решительно кивает Базар. — Чего застыл! Раздевайся скорее! Мои песни больше не помогают! — И как моё обнажение поможет?! — Вадик отрубает очередному мертвецу руки и пинает ногой в грудь, что тот падает в копошащуюся груду тел. Вороны начинают снижаться и садятся на ветки по кругу, каркая одичало. Базар бьёт в бубен иначе и шипит что-то на змеином, наверное. Своей окровавленной рукой ведёт от шеи до груди, оставляя красный след, и раскачивается на месте. — Моя сила не справится с нечистой, — объясняет Базар. — Я себя исчерпал. И мне нужна твоя сила. — Но у меня нет никакой силы! Я просто воин! — У всех есть сила, — рычит и воет Базар одновременно. Вадик не узнаёт его голоса, от этого кроет ужасом. — Чем больше дикой силы, тем проще снять защиту. — О какой дикой силе речь?! — О самой первобытной! — злится Базар. — Иди сюда и снимай уже одежду! — Но круг! — Вадик почти не слышит его из-за визга и шума ветра. — Он успеет продержаться! Вадик матерится под нос и шагает в круг, о который бьются бездумно мертвецы и прижимаются пяточками черти, порыкивая. Он лихо стягивает рубаху и спускает штаны. Базар тянет его вниз, и когда Вадик ложится на стылую землю, рисует быстро ему на груди рунические символы землёй и собственной кровью. Он что-то заговаривает, держа руку над сердцем Вадика, отчего костерок в кругу вдруг разгорается до высокого пламени. Вадик смотрит на Базара во все глаза. С растрёпанными волосами и в золоте он похож на божество из прошлого. Базар стаскивает с себя рясу, оставаясь по пояс обнажённым с одной лишь черно-золотой юбкой на бёдрах. У Вадика сердце из груди выскакивает, потому что Базар садится ему на бёдра и притягивает для жесткого поцелуя, покачиваясь сверху. Вадик отвечает, потому что иначе невозможно. Он ничего не понимает, но совершенно не против происходящего. — Интересный у вас обряд, — усмехается он, оглаживая руками практически обнаженные ноги Базара. — Помолчи, — сквозь зубы шипит Базар, но тянет Вадика за голову к своей шее. В защитный круг бьётся нечисть, повсюду раздаются крики и вопли, а костёр буквально в нескольких вершках от них, но Вадик вылизывает бледную кожу, оставляя засосы на ключицах и груди Базара. Стягивает с волос золотые заколки, запуская ладони в длинные тёмные волосы, пока Базар продолжает тереться своей промежностью о его. У Вадика быстро каменеет естество, и он хрипит Базару в губы. Они целуются, когда он понимает, что Базар держит его корень в руке и медленно насаживается. Тёплая смазка помогает скольжению, и Вадик чуть позже осознаёт, что это кровь. Базар опускается полностью и ладонью в плечо пригвождает властно Вадика к земле. Должно быть это больно, но Базар лишь бледен и даже не морщится, когда начинает раскачиваться сверху. Вадик стонет, придерживая его дикие танцы на своих бёдрах. Базар отклоняется назад, упершись ладонями в землю, и поднимает лицо к тёмному звёздному небу, продолжая насаживаться без остановки. Он снова поёт свои бесовские песни, двигая бёдрами, и Вадику чудятся удары в бубен, хотя инструмент лежит в стороне от них. Словно кто-то с того света начинает молотить в барабаны и петь вместе с Базаром. Распалённый и невозможный Базар продолжает раскачиваться в разные стороны, завывая, и Вадик, ухватившись за его бедра, начинает тоже вбиваться в него, потому что близок к извержению. Спину и плечи жжёт ужасно от соприкосновения с землей, да и ноги с руками у Базара горячие, словно пылают в нечестивом огне. По земле раздаётся дрожь от ударов невидимых барабанов, и последнее, что Вадик видит перед тем, как излиться в Базара, — это медведицу, что мирно шагает по лесу. Базар, захлёбываясь, заканчивает свою песнь воплем и валится сверху на Вадика без сил, вздрагивая от своего собственного извержения. В лесу стоит тишина. Вовсе не гробовая, а мирная. Черти и мертвецы вдруг исчезли, и даже стало намного светлее. Ветер утих. Вадик осторожно снимает с себя Базара, когда понимает, что тот без сознания. Бёдра его измазаны кровью и семенем, и Вадик тратит минуту, чтобы привести своего шамана в порядок, прежде чем одевается сам. На его коже откуда-то появился рисунок, схожий с тем, что ему рисовали на свадебный обряд: алые загадочные символы переплетаются по всей груди, спине и плечам. Вадик потом с этим разберётся, пока он просто поднимает Базара на руки и укладывает в повозку. Базар очень бледен и худ, и Вадик волнуется, что это не кончится добром. Подняв взгляд, он видит, как Олег возвращается на своём коне, почему-то с той самой привезённой девочкой в седле и с рыжим упырём, привязанным верёвкой за руки и с трудом перебирающим ногами позади. Когда упырь встречается взглядом с Вадиком, то начинает шипеть, как безумный, глазами сверкать разноцветными и каркать, но получает подзатыльник от Олега и замолкает обиженно. — Что с Базаром? — Жив. Потерял сознание, пока с нечистой сражался. А этого ты куда? — Мы его домой возьмём, — вдруг произносит молчаливая девочка, и у Вадика челюсть падает с такого поворота. — Олег! Ты же знаешь, что упыри приносят чуму! Ты что, хочешь, чтобы Новгород вымер?! — Он не станет, — качает головой Олег. — А если станет, так я ему кол в сердце, и делов-то! — Он проклятье твоё снял? — Снял, — усмехается Олег, на что рыжий упырь начинает злобно бухтеть и снова сверкать глазищами. — Погода как-то поменялась... — Это Базар, — вздыхает Вадик. — Ну, раз мы разобрались, то поехали обратно, пока нечистая не решила вернуться. Вадик вскакивает на облучок и стегает лошадей. Оборачивается на Базара, мирно спящего в повозке, и тяжело вздыхает. Вот, теперь всё запуталось окончательно.