Сложности дипломатии

Сегодня праздник. Ленты по всему городу разноцветные. Сваты стройными рядами идут один за одним. И вроде как считается, что это Глава должен отправляться свататься, но с Олегом вечно всё не слава богу. Это царевна Любава подложила свинью и тайно пригласила всех в их дом, чтобы познакомить с племенем волков и со своим братом. Откуда Усладу об этом известно? Он не спит уже сутки с тех пор, как царевна Любава сообщила о своём намерении женить брата. Да, Услад тоже обещал помочь, но минул уже почти год, а упырь и палец о палец не ударил. Хорошо, что Олег не вспоминал про обещанное, потому что Услад вряд ли бы справился. Он совсем-совсем не хочет отдавать своего князя кому-то другому, потому и не спит, теряя силы. За один лишь день кожа его истончилась и посерела, а рыжая коса до пояса потеряла свой блеск. Упырям запрещено блуждать по миру живых при свете дня, но Услад продолжает сопротивляться. Он выспится потом, но не пропустит яркий праздник своего разбитого сердца. Олег не отказался. Лишь кивнул и сказал, что царевна Любава очень помогла ему, ведь он не поспевал со своими государственными делами. Да-да, так и сказал. И дело было вовсе не в том, что занимался с Усладами постельными утехами. Ох, и получит он за это какое-нибудь проклятье! Пусть у него на носу бородавка выскочит! Услад сжимает ладони в кулаки, наблюдая за шествием племён. — Наш князь сегодня красивый, — замечает внезапно появившаяся Милава. На ней новенькая золотая рубаха и в тон расшитый камешками кокошник. Настоящая маленькая боярыня. — Он не твой князь, — вечно напоминает Услад, потому что чует, что от Милавы может быть много проблем. Он никогда больше не сможет доверять людям из племени воронов, хоть и сам был некогда рождён там. — Это тебе он не супруг, вот ты и досадуешь. — Какая ты смышлёная девка, а не найти ли мне розги, чтобы вороны не слетались туда, куда не просят. — Я теперь волк! А вороны слетаются на то, что скоро сдохнет. И Услад серчает ещё сильнее. Что за девчонка! Палец ей в рот не клади, она ж по локоть откусит! Весело ей смеяться над упырём, который никак не может остановить бег времени и нужды племени. Услад не глупый, он знает, что не быть им с Олегом вместе. Мертвец и князь — не пара. — Коль любишь его, так ему и скажи. — Ничего-то ты не знаешь, маленькая ведунья... — Это ты не знаешь, — не соглашается Милава. — Погорит Новгород, если князь женится. — О чём это ты молвишь? — Я сама видела. Во сне. — И кто же враг князю, что так смерти желает? — у Услада сердце не на месте. — Ты. Милава смотрит на Услада льдистыми, почти пустыми глазами, а потом резко разворачивается и убегает. Просто девочке приснился дурной сон. Не может Услад навредить Олегу. Невозможно! Но в душе сумятица. Что же делать ему? Уйти назад в лес и спрятаться? Если он так поступит, то Олег вскоре погибнет, а Услад не для этого куковал на пне столетье. Нужно просто взять себя в руки, и всё будет хорошо. Услад спускается к гостям, не чувствуя себя на это правым, но Олег улыбается ему. Усладово сердце отправляется в пляс, и дыхание перехватывает. И вовсе это не любовь... Быть может, небольшая привязанность... Услад подбирается к князю поближе. — Ты почему не спишь? Уже за полдень, — обеспокоенно спрашивает Олег, отвлёкшись от встречи гостей. — Я хочу тоже взглянуть на твой выбор. — Ты можешь это сделать и вечером. Смотри, какие тени у тебя под глазами большие, — Олег касается осторожно его бледной щеки, и Услад отводит ревнивый взгляд. У Олега всегда такие тёплые ладони, что хочется прикрыть глаза и нежиться в его объятиях. Услад устало вздыхает. — Не уйду. — Я переживаю. — Я тоже, — Услад так и не отстраняется от его прикосновения. — Вдруг тебя кто зачарует. Я видел здесь пару шаманов в сватах. — Так на мне же оберег... — Да уж, оберег! — если бы Услад задумался раньше, то смастерил бы ему свой — посильнее. Ах, да, он же был зол из-за согласия Олега. — Я лучше здесь побуду. Так вернее. Олег качает головой и смотрит с укоризной, пока царевна Любава ни пихает его локтем в бок: — Гости, братец! Хватит уже перепираться с этим окаянным! — Ах, царевна Любава, не переживайте. Я Вам тоже кого-нибудь сыщу! — Нет надобности! — фыркает она. — Братцу важнее, чтобы рядом с ним всякие юродивые не ошивались. Услад негодует. Этой девке точно нужно поскорее выйти замуж и не мешаться под ногами! — Добрый день, Глава Олег, — звенит её голос от ласки, и у Услада дух перехватывает. Он оборачивается резко, чтобы увидеть, как Олег улыбается приветливо, явно покорённый живостью и красотой царевны из племени рыси. — Царевна Алёна, давно не виделись. — Ах, право! Но я всё ещё храню Вашего игрушечного волчка. Вы так меня выручили в то время. — Не стоит. Каждый помог бы горюющей царевне, — Олег прям лоснится весь от довольства. — Пожалуйста, проходите в наш терем, дорогая гостья. — Видишь? — хмыкает царевна Любава тихо Усладу. — Всего-то нужно было всех собрать. Услад передразнивает её, играя лицом, но быстро перестаёт, заметив косой взгляд Олега. Когда процессия из сватов заканчивается, Услад с трудом стоит на ногах и постоянно зевает. Не спать днём для него — это не то же самое, что не спать ночью для живых. Ты бодрствуешь только за счёт собственных волшебных сил, которых у Услада в достатке, но даже у них есть предел. — Отправляйся спать, — приказывает Олег, когда, после заезженных приветствий, оборачивается к Усладу. — Тебе нужна защита. — От кого? — От них. — Зачем? — действительно не понимает Олег, а Усладу и не объяснить, что любой, кто захочет применить хотя бы щепотку колдовства, запросто зачарует князя, ведь тот никогда не прятал своего духовного имени. — Затуманят твой разум, вот ты и пропадёшь. — Понял я, не успокоишься ж, пока не наколдуешь. Хорошо, вперёд, — Олега никогда не волнует, что будет делать Услад с ним, из-за чего у последнего возникают сомнения относительно здравых мыслей Главы волков. Уж больно Олег доверчив и совсем не боится его сущности. Не сказать, что Услад не приложил к этому своей бледной руки, но тогда что же их связывает? Усладу хочется верить в сказку. Он тянет Олега за руку, пока они не оказываются в знакомой опочивальне. — Ранёхонько... И твоё лицо серее серебряной монеты... — Не буду спать, — противится Услад и убирает руки Олега от себя. — И не для того я тебя сюда привёл. Просто защиту сотворю на этот вечер. Кивнув, Олег закрывает глаза, и Услад мечется вокруг него, обмахивая его подпалёнными травами, что насобирал недавно в ночи. Решив убить двух зайцев одним выстрелом, он строит сложное проклятье, направляющее любой заговор на князя к человеку, который тому понравится. Если кто-то помрёт от того, что Олег в нём заинтересован, то Услад не расстроится. Его князь точно будет в порядке. — Я должен что-то почувствовать? — Нет, если тебя уже не приворожили. — Тогда Любаве точно могу сказать, что ты свято блюдёшь обещание не пользоваться волшебством мне на зло, — смеётся Олег, хлопая себя по груди. Услад так и не понимает, что тот имеет в виду. Он бы никогда не стал наводить порчу на Олега. Обидно! Обиднее, когда сидишь за огромным столом во время пира, а твой человек речами растекается перед сватами. Услад фыркает, но внимательно следит за происходящим. Ох, если бы здесь не было так прохладно... Не даёт сосредоточиться мороз гробовой да взрывы смеха гостей. — Ах, какая красивая пара, — делится летописец с Милавой, что сидит рядом. — Царевна Алёна славится своей добротой. Нам всем очень повезёт... А Услад вот совсем не добрый, и за плечами у него сотни невинных жизней, но слышать это тяжело. Он не может позволить своей тьме вырваться, только продолжает смотреть на воркующую парочку. — Это царевне повезёт, если наш князь её выберет, — надменно шикает шестилетняя Милава и отворачивается к своей тарелке. Услад почти хочет её обнять. — Вы такой забавный, Глава, — смеётся царевна Алёна, когда они возвращаются к столу. И вовсе Олег не забавный. Большую часть времени у него строгое выражение лица и хмурые брови. Да и шутки он понимает через одну. — Да что Вы, — отмахивается Олег с сияющей влюблённой улыбкой, и Услад глазам своим поверить не может. Не видишь ты, что она брешет?! — Мы обязательно должны сходить вместе на охоту! Я хочу увидеть всё своими глазами! — В любой день, царевна Алёна. — Но если я подобью больше зайцев, то Вы исполните моё желание, — подмигивает она весело и обворожительно. — Полцарства не отдам, — шутит Олег, на что царевна Алёна хихикает. И почему она всегда такая совершенная?! — Буду знать. Тогда, может, место хозяйки? Услад даже привстаёт с места от удивления. Сердце сбивается на мгновение. Какая уверенность, какая наглость! Услад впервые встречает таких прямых женщин. Не зря племя рыси славится своими дамами. — Слишком большой дар, который должен вручаться по сердцу, а не в состязании, — мягко лавирует в обещаниях Олег. — Вы так спокойно о том говорите, — улыбается повержено царевна Алёна. — Вы очень преданны своим чувствам. — Ох, право, — Олег чуть смущается. — Для нас, волков, нет ничего важнее, чем правильная партия, поэтому мы весьма разборчивы. — Я наслышана. В нашем племени всё строится на силе, но если для князя так важны чувства, то просто знайте, что и у меня они есть. Услад до сих пор не может прийти в себя от такой честности царевны Алёны. Наверное, её бы он сам советовал Олегу, но как он может? Хотел посмотреть на избранницу князя, а сам теперь стоит за его троном мрачным духом и ждёт ответа Олега, как казни. Внутри закипает сила, способная разрушить целый город. — Царевна Алёна, — тихо обращается к ней Олег. — Вы тоже мне любы... Внутри пульсация такая сильная, что ноги подкашиваются. Полы и стены начинают дрожать, звенит посуда, расплёскивается вино. Гости вскрикивают. Услад хватается за спинку трона, чтобы не упасть, и Олег подхватывает его, переставая улыбаться. Ну наконец-то нет больше этой поганой любезности на его лице! Олег хмурится, и его пушистые брови смешно сходятся на переносице. Тряска прекращается. И сил совсем нет... — Лад, — зовёт Олег будто с другого света. Его голос звучит эхом. В груди иглы вонзаются в сердце и лёгкие, что дышать трудно. Какой-то умный шаман или чародей задумал Олега заворожить, да не тут-то было! Решили сердце княжье отобрать у Услада волшебством... Видать, царевна Алёна неспроста вокруг Олега вьётся. Знает змея подколодная, что сделать, чтобы князь в супружницы выбрал. — Отведите его в опочивальню... — приказывает Олег, да только Услад от богатырей слепо отбивается. Не трожьте! Я здесь для того, чтобы дурня этого темноволосого спасти, с ним и останусь! Он бежит тараном на очередного бугая, но тот двоится перед глазам, и Услад промахивается. — Не пойду, — язык заплетается, что гости наверняка решат, что Услад пьян. Пусть считают! Неважно всё это, пока он может спасти князя. — Идём, — Олег закидывает его руку себе на плечо, и они удаляются из зала в благодатную тьму. — Ты должен был спать... — Не хочу спать, — с трудом перебирает ногами Услад. Он начинает бредить из-за чужого заговора. Тени вокруг похожи на воронов. Могильный холод лижет пятки, и на голове волосы встают дыбом. Олег приносит Услада в свою опочивальню и устраивает на лавках, но тот не отпускает от себя. Вцепился в рубаху и шепчет что-то несуразное: колдовское и сумасшедшее. — Ну же, тебе нужно поспать, — обеспокоенно просит Олег, кладя руку на ледяной лоб Услада, но отчего-то его ладонь холоднее снега. — Братец! — зовёт царевна Любава взволнованно. — Люба, уйди! — Но гости... — Закончишь этот пир без меня! — Ничего с этим упырём без тебя не случится. Он всё равно уже умер, — цыкает царевна. — Ступай, — соглашается Услад и дрожит. — Я велел тебе уйти, Любава! А тебе приказываю закрыть глаза и спать. Ты весь белый. Царевна Любава разозлённо разворачивается и хлопает дверью, на что Олег не обращает внимания, а идёт затапливать печь. Это не поможет. Усладу знакома его хворь. Просто кто-то хочет освободить себе место к трону. Заворожить хотели, а в итоге важного для князя человека прокляли. Услад же не может снова умереть, правда? Олег осторожно берёт его на руки и перекладывает с лавок на печь, растирает его ладони, накрывает медвежьей шкурой. — Пожалуйста, спи... — Вдруг я усну, а ты женишься... — бредит Услад. — А я ведь только ради тебя здесь. — И славно, значит, оставайся. — Как же я останусь, коль у тебя супруга будет? Я не смогу на это смотреть, не смогу, князь, — начинает всхлипывать Услад, даже не замечая этого. Его разум горит от магической хвори. — Не будешь смотреть, успокойся, — Олег тоже влезает под шкуру, обнимает Услада со спины крепко и целует тепло в шею. — Ты только спи, и когда проснешься, я всё ещё буду здесь. — Клянёшься? — Клянусь. — Они зря думают, что справятся со мной, — шепчет почти в беспамятстве Услад. — О чём ты лепечешь? — Ты мой. Олег тихо смеётся, кажется, но Услад теряет сознание, прежде чем тот ему что-то отвечает. Зрение двоится, и совсем неясно, явь то иль сон. Услад стонет и тянет руки к своей больной голове. Рядом тихо похрапывает Олег, а ведь Услад говорил ему, что пруд холодный и он простынет. Но почему Услад вообще проснулся? Сил почти нет. Он выглядывает с печи, и пред ним предстаёт дух чаровника — молодой помощник племени лис читает слова приворота, из-за чего у Серёжи болезненно сжимается проклятое сердце. Глаза наливаются золотом, и Услад ловко спрыгивает с печи. Его-то чаровник не видит, потому продолжает своё чёрное дело. Иногда упыриность Услада даже полезна. Он хмыкает и в ответ вьёт ответное заклятье, да только сил нет. Тело всё ещё сильно дрожит, умирая, а в глазах лопаются капилляры — золото мешается с кровью. Не выходит. Слишком долго его пытаются извести, и он бы умер, если бы не был мёртв. Сердце пронзает новая игла боли, и Услад падает на колени. А может ли он раствориться? В груди холодеет от страха. Он просто не может оставить Олега одного. Шипя и каркая, поражённый Услад взбирается назад на печь и жмётся к князю. Что же делать? Что делать? Он осматривается, сжимая зубы от острой боли. На поясе у Олега кинжал расписной, и Услад немедля хватает его. Уже хорошо... Олег спит безмятежно, будто в ином мире. — Поделись-ка, — шепчет Услад, закатывает рукав Олеговой рубахи и впивается зубами в его предплечье. Горячая кровь заливается в рот, и Услад делает большой глоток. Вкус совсем другой, в сравнении с тем, чем он питается в тереме. Услад почти теряет контроль, ведь сила разгорается внутри солнцем и чувство такое приятное... С хрипом он отстраняется, перемазанный в крови своего князя. Кинжалом обрубает свою рыжую косу, и волосы расплетаются над плечами свободными прядями. Всю силу отдать, лишь бы остаться здесь ещё ненадолго — это его расплата. Услад смотрит на свою косу, а потом на Олега. Выбора просто нет. Неловко стерев кровь с лица, он вновь спускается с печи и подбирается к образу духа. Разместив свою косу вокруг чаровника, словно клетку, Услад обращается к солнцу внутри. Слова в этот льются из его уст легко липкой вязью, и чаровник перестаёт читать, давится и падает на колени. Коса Услада наливается червонным светом и начинает пылать, захлопывая капкан. Чаровник, кажется, кричит и задыхается. Тьма пожирает его сердце, а тело возгорается. Это ждёт каждого, кто перейдёт дорогу Усладу. Пусть он одной ногой в Нави, но даже оттуда он не позволит людям причинять зло Олегу. Тело молодца превращается в обугленную мумию, а коса, в которой жила большая часть Усладовой силы, превращается в пепел. Один миг, и чаровник, как и срезанные волосы обращаются в пыль. Сердцу, наконец, становится покойно. Услад ощупывает себя и успокаивает дыхание. Он в порядке. Вздохнув, касается своих остриженных до плеч волос и находит таз с водой, где при лунном свете в отражении видит себя. Чудище в кровавых подтёках с золотыми глазами. Ужасен! Услад плещет себе водой в лицо, чтобы умыться. Становится легче. Всё ещё с болезненно воспалённым сознанием Услад взбирается назад в Олегу. Теперь они могут действительно отдохнуть... К утру его мертвецкий жар окончательно спадает. Услад прижимается к телу своего князя и ухом слышит сильное биение чужого сердца, забываясь сном лишь с первыми петухами. — И почему я проснулся со следами твоей челюсти на руке? — спрашивает Олег. — Я знаю, что ты не спишь. Услад вздыхает и открывает глаза. Да он проснулся всего несколько минуток назад. Сон отступал медленно, и Услад так и не почуял бодрости. После проклятия и нарушения упыриного распорядка состояние до сих пор муторное. — Пить... — Поднимайся, лежебока, попьёшь за столом, — не жалеет его совсем Олег, ради которого Услад боролся ночью ни на жизнь, а на смерть. Не ценит совсем! — И больше не кусайся... — Хорошо, — хрипит Услад и сваливается с печи. — Где твои волосы?! — Да зачем они. Только мешаются. — Куда они за ночь делись? — удивляется Олег, касаясь рыжих коротких прядей с сожалением. — Сгорели, князь, сгорели. Так что там на ужин? О! Это свиное сердце? Скажи, что свиное сердце! — Не буянь... Услад улыбается, совсем не печалясь о своих волосах в отличие от Олега. Он знает, зачем пожертвовал ими. Вцепившись в руку князя, он тащит его к передней, где уже наверняка накрыли на стол. Они целуются по дороге, потому что Услад счастлив и потому что никто не может его остановить. В тереме вновь тихо и спокойно, потому что гости разъехались, попировав на славу и оставшись ни с чем. Во всяком случае Услад надеется, что Олег помнит о своём обещании, потому что если их там ожидает царевна Алёна, то несдобровать князю! Но в передней за столом привычно сидят Милава и царевна Любава, на которой отчего-то лица нет. — Чего это с тобой, царевна? — спрашивает Услад с задором, плюхаясь на лавку рядом. — Проклинаю вас всех! — За что же? — Я отдаю её замуж, — пожимает плечами Олег, зачерпывая ложкой щи. — Это было твоё сватовство, братец! — А вышло твоё. — Да кто ж этот святой человек? — смеётся Услад и набивает поскорее желудок кровью. Жажда просто дикая после недосыпа. — Молчать, мертвец! — Наполовину, смею заметить. — И того достаточно, чтобы тебя не слушать! — Наполовину? — уточняет сбитый с толку Олег. — Ну, брат, не хочу я в племя ястребиное. Не приживусь там... — царевна Любава тянет за рукав Олега, чтобы он обратил на неё внимание. — Я обещаю, что больше не попытаюсь тебя женить, если только ты отменишь свой указ... — О, так ты выходишь замуж за племянника князя Игоря? — Услад кивает деловито. Неплохо-неплохо. И деньги, и влияние. И видел уже Услад, как они задорно цапались о том, как вести войну. Приземлённый юноша Матвей совершенно точно не подходил царевне Любаве, которой хотелось летать выше остальных и только драться. Идеальный выбор! — Я не выхожу замуж! — Выходишь, — спокойно противоречит ей Олег, и Услад с трудом сдерживает смех, наблюдая, как царевна Любава готова лопнуть от возмущения. — Я ненавижу тебя, брат! — своенравно вскакивает она с места. — И есть отказываюсь! — Человек без еды долго живёт, — пожимание плеч Олега едва не сводят царевну Любаву с ума. — Мы оба это знаем. — Ты меня не слушаешь! — Не слушаю. Мне любопытно узнать, что значит «наполовину мёртв»? Услад замирает, даже жевать перестаёт. Это не тайна никакая, просто странно о том говорить. Олег продолжает сверлить его взглядом, и Услад усмехается: — Я проклят. Убить меня не удалось, поэтому меня просто заперли. — Но ты же сейчас здесь? — Да, волшебная часть меня здесь. Но в основном я не здесь. — О, нет, — качает головой царевна Любава. — Я знаю этот взгляд! — Что за взгляд? — удивлённо смотрит на Олега Услад. — Так где, говоришь, остальная часть тебя?