Сложности дипломатии

Когда с криками «У соседей война!» Петруха врывается в терем, Вадик купает Максарму в лохани, а Базар вышивает золотые цветы на детской рубахе. У них долгожданный выходной, и они долго валялись на полатях, пока Максарма из люльки не принялась верещать от скуки. Базар бросает взгляд на Вадика, а тот лишь качает головой. Вот подумаешь! — Тебя сейчас опять Глава вызовет. — Скорее всего, — соглашается Вадик и достаёт Максарму из лохани, укутывая в тряпицу. Дочь визжит и смеётся. Ей уже полтора года, и она уверенно шагает по комнатам. Белые мягкие волосы делают её похожей на Ярило. Личное солнышко Вадика. — Ы! Ы! — требует Максарма, чтобы её отпустили погулять, и Вадик опускает дочь на пол. Голожопенькая Максарма несётся к Базару, хохоча. — Нет, ну, сложно было на неё рубаху натянуть? — Она хочет быть свободной! — усмехается похабно Вадик. — Вся в отца. — Она будет дурёхой, раз в отца, и болеть, потому что холодно так бегать. — Ты почему-то был не против, когда я для тебя бегал ночью в таком виде, чтобы воды принести, утомившемуся. Базар, ты дочь больше меня любишь? — Если ты не хочешь, чтобы я всадил тебе сейчас в рёбра кинжал, лучше помолчи, — Базар совсем не впечатлён, скорее даже в лёгком бешенстве, потому что Вадик посмел заявлять подобное в присутствии слуги. — Это будет сладкая погибель. — Но сначала я отрежу тебе всё внизу. — Я передумал, — кивает Вадик. — Мара, идём одеваться! Пухленькая Максарма только оборачивается к отцу и недовольно сверкает своими чёрными глазами. Ух, какая грозная воительница! Не нравится ей в одежде ходить! Вадику тоже не нравится, но что ж поделаешь, когда Базар вырывается, шипя «Хватит! Я устал! Быстро натянул свои портки назад!», и портит всё веселье. Так что Максарма с Вадиком оба одеты и недовольны этим фактом. — Так и что за война? — всё же интересуется Вадик, когда Петруха выносит кушанья к завтраку. — На племя ястребов напали! Лисы и змеи! — Змеи? — напрягается Базар, убирая в сторону шитьё и подходя к столу. — Да, супруг Советника. Племя змей, судачат, тоже выступило против Киева. — Хватит болтать, кашу тащи, — отмахивается Вадик и ловит счастливую Максарму, чтобы усадить к себе на колени. Девочка мигом принимается играться с его светлыми косами. — Вадим... — Оставь эти мысли. Наверняка сплетни. Ещё ведь Всеволод не при... — Мир вашему дому, Советник! — врывается в тихое тёплое утро Миха, гонец Главы. — Вас вызывают немедля явиться. — Война? — хмыкает Вадик и даже немного злится, что его отрывают от трапезы. — Война. Вадик оборачивается к Базару и целует его в губы. Просто так иль, быть может, надеется его успокоить, но получает лишь шлепок по руке. Базар всегда раздражается из-за публичного проявления чувств. — Я разузнаю всё и вернусь. — Тогда отправляйся поскорее, пока я ещё могу ждать, — Базар поджимает губы и забирает Максарму к себе, на что та тоже возмущённо дуется и пыхтит. Вадик собирается быстро. Хватает пышку со стола и выскакивает из дома. Эти государственные дела начали его утомлять. С тех пор, как он стал отцом, всё его внимание переместилось на семью и до управления землями ему и дела не было. К счастью, Всеволод никогда не напирал. Он будто бы игнорировал отлынивание Вадика долгие месяцы. Устроил ему выволочку после своего возвращения с границ и позабыл о нём с рождением шестого ребёнка. Вадик никак не мог понять, какой позиции придерживался Всеволод и что за кошка пробежала меж ними. Глава всегда считал, что все медведи должны быть крепки, но при этом муж для него был всё равно что из воска, потому Владимира берегли исключительно. Это сильно осточертело Вадику — он так и не простил Всеволоду своё одиночество в ожидании супруга. Их отношения остыли, и не были они уже теми братьями, что прежде. Зато теперь у Вадика появилось время на Базара, которым он бессовестно пользовался. Любовь его расцвела полным цветом, если бы не одно «но». Над ними до сих пор висело проклятие. Их Мара была в опасности. Базар понял это ещё при рождении дочери. Нарекая её и защищая, он уже видел, что ждёт их трагедия, если они не помогут Кощею, как обещали. Весь прошлый год Вадик мотался по землям русским в поисках рыжего колдуна, но всё оказалось тщетно. Ощущая нарастающую тревогу, Вадик казнил всякого, кто мог быть похож на предателя рода человеческого. Теперь спасение дочери стало для него первостепенной целью. Всеволод, словно чуя это, дал ему перерыв. Так Максарме исполнился год, и кошмар, которого они с Базаром ждали, не случился. «Неужели позже?» — обеспокоенно спросил он у Вадика, будто именно тот был шаманом и умел читать судьбы. Обычно детей забирала нечистая сила в первый год жизни, но Максарма всё ещё радовала родителей своим здоровым цветущим видом. Базар расцеловал тогда и Вадика, и дочь, потому что был уверен, что муж с рыжим чародеем поквитался, да не тут-то было! Баюн, лохматый чертяга, играя своим хвостом с ребёнком и заслышав их разговор, заявил, что живо проклятие, и искали они не там, ведь сгинуть чародей должен был много лет назад. Сомнений не осталось. Базар с Вадиком переглянулись и оба поняли, какую ошибку они совершили, оставив прежде урыря в Новгороде. Не зря Базару приходили знамения. И если бы он так не был занят убийством Миколы, то Максарма бы не пострадала. Рыжий мерзкий упырь с самого начала был как кость в горле, а теперь поживал на всём готовом в доме Главы волков. Этот выблядок погубил сотни жизней и не понёс никакого наказания! Базар всё ещё помнил это холодное ощущение с привкусом крови рядом с ним. — Отправляйся к Главе волков и потребуй отдать нам упыря! — Базар, ты, видать, думаешь, что я совсем без головы и сам не знаю, что делать? — Раз сидишь здесь до сих пор, значит, не знаешь! — Базар вздёрнул гордо подбородок, и Вадик только улыбнулся. Всё тот же своенравный змеиный царевич. — Даже не думай меня сейчас целовать. — Как прознал? — По глазам твоим бесстыжим вижу. — Так ты ещё вот здесь потрогай, — Вадик приложил ладонь его к своим чреслам. — Чтобы убедит... Ай-я-яй! Сокровище, отпусти! — Так ты ж хотел, чтоб я потрогал, — зло пощурился Базар и продолжил сжимать ладонью Вадикову гордость. — Так отвалится ж, — поморщился Вадик. — Что делать тогда будешь? — Да поскорей бы отвалился! Мучений этих больше мне не нужно! — Ты стонешь вовсе не от мучений. — Как есть от боли! — Брешешь ведь, — покачал головой Вадик и таки поцеловал Базара, ослабившего хватку. С упоением муж погрузился в поцелуй, и Вадик принялся дразнить его языком. Вот и не подумал бы, что Базар окажется таким любителем лобызаться. В этом Базаре уж не признать было того невинного молодца, что встретился Вадику на празднике мира. — Всё, отправляйся в путь! — Базар упёрся ему в плечи, чтобы отстраниться. И Вадик бы остался, но супруг был прав: не дремали нечистые силы. Долго иль коротко Вадик добирался до земель новгородских, да только тяжело ему становилось на сердце, чем ближе он был. От лесов, чудилось, веет смрадом и холодом, а в ветрах затесались предупреждения. Обвешанный оберегами и с котом на плечах, он въехал на мостовую городища, но увидел лишь оживленную улицу с лавками и зазывалами как обычно. В городе кипела жизнь. — Не странно ль это? — Что не так, хозяин, мур-мяу? — Здесь так светло, но смерть мне грезится. Не чуешь, что ль? — Ничего не чую, — сверкнул золотыми глазами пушистый кот. — А чего надобно? — Так коль не чуешь, чего тогда молчал всю дорогу? — Так ты мне, хозяин, вечно твердишь «молчи, а то язык оттяпаю», да и нёсся ты так, что я едва мог когтями цепляться, чтобы меня не снесло. — Негодная ж ты ни на что скотина... Зря Базар заставил с собой взять. — А я говорил. Мне лучше с Максармой быть, хозяин... — Ещё чего удумал! Ты к дочери моей не приближайся. Думаешь, не знаю, что ты её силой питаешься? — жестко осадил Вадик, на что Баюн взвизгнул по-человечьи. — Так я ж излишки ем, мур-мяу! Она маленькая ещё для такой силы. Я лечу её. — Ты кому брешешь? Мой супруг тоже сильный шаман и в порядке. — Твой супруг столь же мощен, но сколько ему лет, а сколько Максарме? А силушка у них уже равная. Вадик нахмурился. Что за вести такие? Ничего хорошего не предвещала речь Баюна. Ждать им неприятностей. — Ты молчи, а то язык оттяпаю за такие слова. — Ну, вот опять... — посетовал Баюн и с досадой взмахнул хвостом. Они вскоре подъехали к терему Главы волков. Внимание зацепилось за ухоженный сад перед постройками, расписанные по-новому ставни, подкрылки, крылья и фриз — всё теперь смотрелось иначе. Богато и изящно. Вадик понять не мог, что ж здесь приключилось, если Олег вдруг распорядился переделать старый дом. Если оглядеться, то стройка по всему городищу шла полным ходом. Не так себе Вадик представлял это место под влиянием гнусного упыря. — А здесь веет силушкой великой, нечистой, — прошипел Баюн, и его шерсть дыбом встала. — Вкусно здесь, сытно, мур-мяу! — Здесь тебя тогда и оставлю. — Негоже хозяину так шутить, — Баюн зацарапал Вадику плечи, пока тот не сбросил его на землю. Баюн легко приземлился и возмущённо стал бить хвостом из стороны в сторону. Сам Вадик спешился, игнорируя лохматую нечисть, что трусила за ним. Навстречу им вышел местный смотритель и проводил Вадика в опочивальню да приказал слугам яств принести дорогому гостю. Жаль, что Вадик не знал, где спит сейчас упырь, так бы запросто разделался с ним, никого не спрашивая. Даже Баюн был дезориентирован происходящим, чтобы сыскать. — Вад, здравствуй, — поприветствовал Олег, проходя в опочивальню. — У меня есть время до вечерней встречи. О чём хотел просить меня? Вадик, казалось, Олега не признал. Борода его стала короче по-модному — по-европейски. Одежды из дорогого сукна, хотя прежде тот о таких вещах не заботился. Цвет лица хороший, вид отдохнувший. Не мужчина, а загляденье. Надо же! Вадик и представить не мог, что из типичного вояки выйдет такой красавец. Так ещё и князь. Не прогадал ли Вадик со своей женитьбой? Мигом представил, как если бы он сказал об этом Базару, и в ответ его порубили бы на куски. Эх... — Ты женился небось? — Женился? — удивился Олег, вскинув широкие брови. — Вид у тебя цветущий, князюшка. — А. Да, похоже, что женился. — И о браке никому не сообщил? А ты хитрец! — Мы ещё не вязали уз. — Так ты распутник, — посмеялся весело Вадик. Он и подумать не мог, что Олег когда-либо заведёт любовника. Совсем не про него это. — Коль нравится так думать, я отговаривать не стану, — привычно не понял шутки Олег. — Так чего пожаловал? — Я рад, что ты живешь прекрасно, но подскажи, а что ты с упырём тем рыжим сделал? Есть у меня к нему дело. — К Ладу? — Олег нахмурился. — Что за дело? — Из-за него на семье моей висит проклятие. А у меня дочь родилась, и я спасти её хочу. — Из-за Лада? Он же ничего не делал, да и с вами почти не общался. Я сам с ним поговорю, чтобы снял он порчу. Не думал я, что вы его чем-то утомили... — Так не в настоящем твой упырь виновен, а в прошлом. И прошлый он не расплатился с тёмным царством. Олег замер и посмотрел на Вадика с подозрением. Ох, лучше бы Олег его послушал, ведь желание его спасти каждого было безгранично. А с упырём они явно поладили, раз Олег его по имели величал. — И чего хочешь ты? — Если выхода не найду, мне нужно с упырём этим расправиться. — Ты пришёл убить его? — Лишь семью спасти. Разве для тебя семья не первее всего? Разве не поймёшь меня? — решил нажимать на слабое место Вадик, никак не ожидая ответа Главы волков: — Пойму, ведь Услад — моя семья. — Да, знаю я ваши порядки. Вы к себе берёте всех сироток как родных, но он упырь. Нечисть. Сделай исключение. — Ты не понял, Вадим, — жёстко повторил Олег. — Услад пара мне. Вадик остолбенел, не соображая, чего ему старый друг говорил. Не значило ли это, что любовник Олега — это упырь? Как случилось это? Перебрав в голове воспоминания, Вадик вдруг осознал, как тянулся упырь к Олегу, как прятался за него и ему божился в своей невиновности. Этот упырь появился здесь не просто так. Он хотел заполучить Олега, и получил его, а они с Базаром лишь помогли ему и стали прокляты. Олег приворожен! Внезапный страх поразил Вадика. Как бороться-то теперь? Ему убить Олега ничего не стоит, но вряд ли бы он справился сейчас. — Олег, тебя упырь этот в сети свои изловил. — И коль так, то что же? — Одумайся. Мы должны убить это чудище, пока не стало слишком поздно. Базар говорил, что ждут нас реки крови из-за упыря. Он уже уничтожил сотни людей. — Он не тронет никого, пока со мной. Иль ты не веришь мне? — Олег скрестил руки на груди. — Мы можем вместе решить, как с вашей напастью бороться, но Услада вы не тронете. — Да как же! — Вадик не сдержался и вытащил меч из ножен, но и Олег молниеносно отразил атаку. Звон металла раздался эхом в большой комнате. — Олег, не вынуждай меня... — Ты не получишь его. Тебе до сих пор неясно? Клинки скрестились вновь, и Вадик обозлился на то, что Олег был отличным мечником. Хотелось разобраться поскорее. Он усмехнулся и сделал подсечку, из-за чего Олег утратил равновесие, но всё же не упал. Вывернулся, ответил своей атакой, из-за чего Вадику пришлось отклониться. Остриё меча прошло ровно по левой брови, одним чудом не задев глаз и оставляя алый росчерк. Кровь стала заливать лицо. Чёрт подери! — Смотрю, ты не растерял форму. — А ты сдал, — Олег вновь бросился вперёд, и Вадик с трудом уклонился. Оказалось, Главу волков было сложнее победить, чем думалось прежде. — Мирная жизнь не пошла тебе на пользу. — Я убью тебя, — усмехнулся Вадик на такое оскорбление и стёр с щеки кровь. — И упыря твоего прикончу с особым наслаждением. — Убирайся, пока я ещё хочу поддерживать дипломатические отношения с медведями. — Грозишься порвать с целым народом из-за личной вендетты? — Ну, ты же пришёл убить моего суженого, не думая о своих людях, — ответил той же монетой Олег, и Вадик, наконец, остановился. Всеволод его повесит, а его семью просто выгонят с земель на голодную смерть. Страх за близких совсем ослепил Вадика. Олег был прав. Даже если убить его, это создаст лишь угрозу войны, разрыв торговых отношений и ополчение. Всеволод годами выстраивал связи, чтобы спустить это своему Советнику. Сощурив один глаз, в который всё ещё лилась кровь, Вадик отшагнул и вернул оружие в ножны. Олег не станет нападать — до отвращения благородный. — Я ухожу, но, полагаю, теперь нашей дружбе конец? — А мы дружили? — Ах, ты скотина! — ухмыльнулся Вадик. Пришлось уехать, так и оставив упыря невредимым. Как бы они с Базаром ни хотели защитить Максарму, но ничего не выйдет, если медведи получат войну. С перевязанной головой вернулся он на земли Чернигова, и Базар кинулся к нему, обеспокоенный. — Прости... — Мы что-нибудь придумаем, — пообещал супруг. — Я бы прикончил их, не раздумывая, но племя... — Это всё упырь виноват. Во всём он виноват. Он зачаровал князя Олега, потому, пока он подле него, придётся обождать, — Базар деловито покивал сам себе и принялся менять повязку Вадику, как когда-то. — Ничего, мы найдём способ от него избавиться. — Люблю эту твою сторону... — Это какую? — Кровожадную, — улыбнулся Вадик, и на удивление вместо тычка получил поцелуй. Так он любил Базара ещё сильнее. Когда Вадик входит в заднюю комнату, где обычно Глава и его супруг работают с документами, Всеволод гладит по спине заснувшего на нём среднего сына и другой рукой прописывает что-то на цере. Вид его сосредоточенный и убранный, чего не ожидаешь от Главы медведей по утрам. За последние пару лет Всеволод переменился. — Ты ждёшь чего? Входи! — улыбается он, и Вадик, хмыкнув, проходит в комнату. — Ты и здесь с детьми возишься? — Так заведено у нас. Обучение. Иначе кто будет за медведями присматривать, когда меня не станет? — Всеволод целует сына в макушку. Это, кажется, Встеслав. Вадик, признаться, никогда толком не запоминал эту детвору. Их слишком много. — Мелкий, вставай. Или верши великие дела, или отправляйся к папане своему зубрить греческий. Встеслав зевает громко и трёт глаза руками. — Это наш день! — Так ты его проспать решил, — Всеволод щёлкает легонько сына по носу, и тот дуется, потягивается и просыпается. — Здравствуйте, Советник, — кивает Встеслав Вадику и поражает своим спокойствием. Неужели воспитание работает? Он помнит этого мальчонку непослушным егозой, всего на три-четыре года старше Максармы. — Здравствуй... Вс... цар... — Мы решили, что стоит взять княжескую систему. — И что это значит? — Вадик прищуривается. Что-то странное творится в их правлении, но Советник всё чаще узнаёт об этом, когда решение уже принято. — Это значит, что я планирую стать князем. — Но тебе же не нравилось это. Ты столько лет потратил на то, чтобы стать для всех Главой. — Но времена меняются, — Всеволод потирает свою бороду задумчиво. — Подпевалы моего отца до сих пор ставят в укор мне этот статус. А я устал что-то доказывать. Я хочу сделать нас полноценным государством. — Ты хочешь сказать... — Да, мы больше не будем племенем медведей. В привычном виде. — Что за вздор?! — злится мгновенно Вадик и бьёт кулаком по столу. — Глава, тебе на голову чугунок упал? Мы — медведи, в этом наша сила и история! — Я говорил тебе уже не единожды, что я здесь для будущего людей, а не для прошлого. — Ты получишь бунт! И, возможно, при таком раскладе я его даже возглавлю! — Вадик поверить не может в то, что сейчас слышит. Как может Всеволод говорить такое об их сути? Они всегда гордились тем, что являются медведями. Быть может... Это от того, что Глава их не чистокровный медведь? Коварное чувство расцветает в груди Вадика. А если он свергнет Всеволода, то тогда ему будет проще объявить войну волкам? Всеволод слишком мягкий со своей этой дружественной политикой. Его идеи безумны! — Так ты хочешь пойти против меня? — Всеволод смотрит холодно. В его глазах нет жалости или тревоги. Сколько бы лет ни прошло, это всё ещё глаза убийцы. — Я просто не понимаю твоего плана. Ты хочешь уничтожить нашу сердцевину. — Я хочу, чтобы люди были просто людьми. Потому я тебя сюда и вызвал. — Разве не из-за войны? — Из-за войны, но другой, — Всеволод кивает в сторону окна и говорит Встеславу: — Пойдём-ка карты изучим. Втроём они проходят к столу с картой, которую давно нужно было бы обновить, но Всеволоду привычно лень этим заниматься, а Вадик от рук отбился и больше не выполняет эту работу. Взобравшись на подставку, шестилетний Встеслав смотрит на карту на равных со взрослыми, и Вадику до сих пор неуютно от этого. Вот ещё при детях он не обсуждал дела государственные... На узорах рек и гор цветом вычерчены границы племенных земель, где ярче всех выделен Чернигов. — Ты знаешь, последние полтора года вышли очень напряжёнными. Я постоянно уезжал из города на окраины. — Да, ты сказал, что есть некоторые проблемы. — Да, — кивает Всеволод и ведёт пальцем по нижней границе государств. — Хазары. Участились нападения на деревни. Они требуют больше дани. И ближайшие земли платили им долгое время, но я хочу положить этому конец, если получится. — Ты хочешь выйти войной на хазар? — ещё более самоубийственной мысли Вадик прежде не слышал. Хазары славились беспощадностью и беспринципностью. Удивительно, как у русичей получилось добраться до берегов Византии с таким отношением. Но если верить Всеволоду, то, видимо, дань давала им возможность путешествовать. — Нет, хватит с нас завоеваний. Пусть мой отец сохранится в памяти потомков как завоеватель. Я же хочу спокойствия и мира, — Всеволод треплет Встеслава по волосам и вздыхает. Кажется, он сдал за последний год. Вадик ничего не понимает. Чего в голове у этого безумца, и как связаны меж собой это и медведи? — Ты знаешь, что рядом с нами проживает племя зайцев, которое я долгое время поддерживал. — Ещё бы! — усмехается Вадик. — Да эти дармоеды только и живут, благодаря твоему покровительству. Они еще не увековечили тебя в своих песнях и сказаньях? — Наши родители с Владимиром были из зайцев. Мы оба испытываем тёплые чувства к этому племени. — К чему ты клонишь, Глава? Решил всё бросить и переехать к ним? — Вадик смеётся, потому что большей нелепицы придумать сложно. Бедные, истязаемые всеми подряд люди заячьего племени давно уже должны были вымереть. Вадику было всё равно на зайцев, он, как и любой медведь, считал, что нет лучше народности, чем медвежья, несмотря на то, что его отец и супруг были из змей. — Папаня моего супруга был заячьем царевичем. Моя мать относилась к знатному роду. И учитывая происходящее, мы уже обсудили всё со старейшинами заячьего племени. — Ты реально нас бросаешь, Глава? — Земли зайцев перейдут в моё правление в ближайшее полнолунье. Вадик смотрит на карту, затем - на Всеволода, но ничего не понимает. Война, зайцы, хазары. О чём они вообще говорят? Он пришёл сюда разузнать о междоусобице, а его будто сразу кинули в чан с кипящей водой. — Что за чепуха... — Всё понятно, Советник! — непринуждённо кивает маленький Встеслав и тычет пальцами в карту. — Зайчики теперь тоже будут медведями! А мы будем защищать всех от хазар! — Молодец, Слава, — Всеволод чмокает сына в темя и улыбается. — Только зайчики останутся зайчиками, а наше государство будет называться иначе. — И они на это согласны? — Вадик поражён слишком сильно, чтобы давать хоть какую-то оценку действиям Всеволода. — Главное — это защита. Если мы сможем защитить их от бедности и разрухи, то они готовы к объединению. Ты спрашивал про войну. Ты знаешь меня, я не сторонник войн, но мы должны защитить наши границы. Я вызвал тебя, потому что ты один из лучших воевод и ты наш Советник. Нам нужно вновь собрать войско, продумать стратегию и выдвигаться. Чем раньше, тем лучше. — А кто здесь останется вместо нас? — Все дела я передам Владимиру. И даже если не вернусь, он прекрасно справится один. Нашему старшему сыну только двенадцать, он сможет занять моё место через пару лет, — Всеволод качает головой и грустно хмыкает. Видать, они уже не раз с супругом это обсуждали, и Владимир рьяно выступал против. Базар тоже не был бы счастлив, даже если и любил покомандовать — власть ему была интересна только над мужем. — Но как же наши соседи? Что там за волнения? — Лисы, змеи и рыси объединились против Киева, чтобы получить свободу. Долго собирались, — усмехается Всеволод. — Они бедны, их войско слабо. Не думаю, что они долго продержатся. Тем более в поддержку Киева выступили волки. Крови будет много, но вряд ли бунтари победят. — Их что-то не устраивало? — Ястребиные налоги, они большие. Это почти четверть наших доходов, — разъясняет Всеволод, и Вадик удивлённо вскидывает бровь. Надо же. Его всегда мало интересовала денежная сторона вопроса. Он хорошо разбирался в культуре, политике, войне, но не в золоте, вот почему никогда не лез вперёд Всеволода. — У нас много злата и зерна, чего не скажешь о соседних землях, — кивает Вадик. — Должно быть, для других племён это непосильная ноша. — Вот и бунтуют. Хотя из этих налогов много золота уходит в качестве дани. Киев за счёт других оберегает себя. Так что он справится. — Так если... — у Вадика появляется прекраснейшая идея, в которую он мигом зубами вгрызается. Ещё никогда удача так просто не заползала к нему в руки. — Если ястребы выиграют, то они щедро одарят своих сторонников. И если мы не примем участие в этой междоусобице, то можем потерять их расположение. — Да разве ж это важно? — Всеволод, не руби с плеча. Ты же политик. — Ты что-то предлагаешь? — Давай отправим им в помощь небольшой отряд. Мы заявимся как союзники и разделим с ними победу. — Ты хочешь участвовать в двух войнах одновременно? — Нет. Ты же сам сказал, что эта рвань долго не продержится. Всё случится стремительно. Пока ты с войском отправишься на хазар, я с отрядом продвинусь на север, чтобы помочь князю Игорю. А закончим мы быстро и не потеряем уважение Киева. — Вадик, ты хочешь отправиться в том отряде? — Всеволод вновь задумчиво трёт свою бороду. Да соглашайся же! Давай! — Я советник. Мне больше веры, — напоминает Вадик. — Мы легко разберёмся со всем, и я отправлюсь тебе на выручку. — Ты можешь погибнуть, Вадик. — Я в любом случае могу погибнуть. Но я хочу помочь нам. Сейчас не время ссориться с соседями, когда мы хотим увеличить наши земли. — Я не хочу увеличивать... — Даже если ты рассматриваешь это как помощь зайцам, ты всё равно увеличишь наши земли. Единое государство, разве нет? — В твоих словах есть здравое зерно, — усмехается Всеволод, и вот они вновь на одной стороне, как в старые добрые времена. — Так и поступим. Вадик улыбается с прищуром. Не день, а сплошные возможности! Даже если у Всеволода ничего не выйдет, то потери их будут невелики. Надо же, каков плут! Не замечал прежде Вадик за Всеволодом имперских интересов. Пусть и не нравится ему курс на отступление от медвежьих традиций, но если они не хотят бунта на заячьих землях, то никак не могут объявить их медведями. Какая жалость. Рубить огнём их бесполезно, а договориться, кажется, у Всеволода получилось запросто — не зря он вечно отсутствовал. Хорошая медвежья тактика, сразу видно. Но и Вадик выкрутился изящно, по-змеиному. Видать, что-то досталось ему от отца. Как только услышал про новгородское участие, так сразу мозаика и сложилась! Ляпота! — Что ты сказал?! — едва сдерживается Базар, когда Вадик ему рассказывает о решении Главы. — Ты помереть на этой войне захотел? — Базар, выслушай... — Здесь нечего слушать. Ваши планы губительны для всех! И ты хочешь пойти против моей сестры? Моего народа? — Я не собираюсь идти против народов. — Тогда как ты себе представляешь это? Придёшь и будешь там стоять? — Базар фыркает и закатывает глаза. — Ты не понял самого главного, сокровище. В этой войне участвуют почти все племена. Олег наверняка беспокоится о своей сестрице, потому выступил в союзе с Киевом. Зная его, он не останется в Новгороде, пока воюют его люди. А зная упыря, он не бросит Олега нигде... — Вадик зло усмехается. — Война — дело грязное. Никогда не знаешь, друг пред тобой иль враг. — Ты хочешь поймать этих двоих в ловушку? — Базар заинтересованно придвигается ближе. Вадик видит в его глазах хищный блеск. Его маленький кровожадный царевич. — Мы просто помогаем племени ястребов... Разве виновны мы в том, что наши мечи вспороли не того врага? Ни своих, ни чужих, дражайший супруг, — Вадик целует кисть Базара и глядит на него игриво исподлобья. — Но мне нужна твоя помощь. Выступишь ли ты со мной в этом отряде? — На кону жизнь нашей дочери. Ты мог бы и не спрашивать. Тем более ты иногда такой невнимательный, что я не могу позволить тебе потерять кол заговоренный где-нибудь... — Базар склоняется ещё ближе и целует Вадика в губы, радостный. У них есть надежда. Наконец-то они дождались возможности поквитаться с рыжим упырём. Для кого-то война — это страдания и лишения, а для кого-то — шанс. Это судьба. — Твои родители возьмут к себе Мару? — В любое время, сокровище.