Сложности дипломатии

— Ты любишь меня? — Мгмн. — Что? Я не понял. — Мгмн! — Да скажи нормально! — Вынь свои пальцы из моей задницы, чтобы я мог нормально отвечать! — разозлился Олег, и Услад счастливо засмеялся, целуя его в поджарую ягодицу. — Хорошо, я заменю пальцы языком! — Не-е-ет. Да чёрт! Услад обожал в Олеге всё. Его вкус, запах, манеру говорить и даже привычку всё время хмуриться. Но больше всего он любил Олегову улыбку. Целоваться с ним, доводить его до пика блаженства. Совсем не важно брал его Олег или, как сейчас, давал вытворять с собой всё, чего бы Усладу хотелось — он всегда был великолепен. Услад молился на него как на своего личного бога. Олег — совершенство. Услад ненавидел любого, даже воображаемого, кому мог когда-либо достаться князь. Олег принадлежал Усладу. Несмотря на то, что Олег явно блюл чистоту до встречи с упырём, Услад всё равно переживал. — Так лювиф мея? — Оп-ять ты... — Олег поддался бёдрами назад. — говоришь с набитым ртом... Услад отстранился и мстительно шлёпнул Олега по ягодице, оставляя красный след ладони на коже. Звон удара раздался громко в полупустой опочивальне. — Олег! Ты раздражаешь своим увиливанием! Ты специально злишь меня?! — у Услада на спине даже чёрные перья встали дыбом, он стал похож на мокрую курицу. Потный и раскрасневшийся Олег перевернулся на спину и тяжело вздохнул. У него стояло колом и соски набухли от того, что Услад заелозил их языком так, что те грозились начать трескаться. Идеальное тело воина источало жар. Убрав со лба спутанные тёмные волосы, Олег закрыл глаза предплечьем. Притомился. — Почему ты вечно спрашиваешь об этом во время соития? Дрожа, Услад склонился вперёд и принялся целовать его в красные уста. Олег всегда позволял упырю вести. Будучи князем он всё равно не давил своей силой, чем пленил сильнее и сильнее. Услад жизни своей не видел без него. Но Олег... у него-то был весь мир за порогом этой опочивальни. — Я спрашиваю, князь, потому что хочу знать, — Услад потёрся носом о нос Олега. — Ты делаешь меня счастливым. Чего ещё ты хочешь? — А если я перестану делать тебя счастливым? Олег настолько поразился, что даже руку убрал и посмотрел на Услада настороженно. Задумался, усмехнулся. — Всё дело в этом? — он указал на грустно висящий Усладов конец. Жар стыда опалил Услада и поверг в полное смятение. Да разве ж говорят о таком открыто?! Да, не мог он Олегу доставить необходимое удовольствие! А если... А вдруг... Вдруг кто-то другой... — Мне всё равно больше нравится брать тебя. Не вижу в этом большой беды, — улыбнулся тепло Олег и поцеловал Услада в уголок рта. — Неправда это! Ты себя не видишь совсем. Ты красивый такой, расслабленный, когда я... — Когда ты? — Олег тихо хмыкнул. — С тобой я теряю голову. Мне это не нравится. Я князь, я должен контролировать... — Не должен! Со мной не должен. Оставь мне хотя бы это... — Услад принялся выцеловывать шею Олега, отчего тот охнул. — Забудь со мной, кто ты. Ты просто мой. — Чаруешь меня? — Никогда бы не стал, — ощущая солоноватый привкус, Услад вгрызся в кожу на шее. Больше следов на теле Главы волков! Пусть каждый знает, кто в ночи владеет этим красивым телом. — Я люблю тебя, — просипел Олег. — Раздвинь ноги... — Нет... — прохрипел он. — Не возбуждай меня вновь... — Но... — Лад, хватит. Услад с трудом оторвался от торчащих горошинок. Было мало. Олега хотелось ласкать и ласкать. Они так мало времени проводили вместе. Ужин и потом всего несколько часов разговоров и утех, прежде чем Олег отправлялся ко сну. Он мог бы не спать, но Услад запретил ему даже думать о подобном. Князь был обязан находиться в здравии. — Давай я всё же сниму проклятие, — в который раз начал старую песнь Олег. — Нет. — Почему? Почему ты вечно отказываешь? Разве сам не говорил, что люб я тебе? — Люб. Только тебя и люблю, князь. — Так отчего же не хочешь быть со мной? Я жениться хочу. — Нельзя нам пока, Олег. И опасно это, — вздохнул Услад. — Коль вернусь я назад, то уже простым человеком. — Ты мне простым и нужен. Лад, мне нужно венчаться. Мне исполнилось 28 лет. Нельзя мне ждать... — Так женись! — разозлился упырь. Устал он тоже от таких разговоров. Уже больше года прошло, как они спорили об этом, да никак не примирялись. Не поймёт Олег, что не спасёт его Услад от предсказанной смерти, коль вернёт свои плоть и кровь. Только сила волшебная способна была князю помочь, потому то Услад и прибыл сюда. Оберегал Олега два года от сглаза и зла людского. И как бы ни хотел стать парой князю, не мог себе этого позволить. — Жениться? — Олег поднялся, натянул раздражённо порты и обернулся к Усладу, нахмурившись. — Хочешь, чтобы я женился на другом? — Не хочу. Конечно, чёрт подери, я этого не хочу! Как смеешь говорить мне такое?! — А как смеешь ты? — Прости... — Услад опустил голову. Ему так тяжко было. И жизни Олегу дать не мог, и самому с ним не выходило остаться. Услад тоже поднялся и поцеловал Олега в обнажённое плечо. — Прости меня. Я люблю тебя, но так надо... — У меня есть обязательства. Я князь. — Я знаю, — он потёрся лбом об Олегово плечо. — Прошу тебя... Дай мне ещё немного времени. — Сколько? — Пока тебе не исполнится 29 лет. — Это почти год! — Да, — кивнул Услад. — Но через год мы разыщем моё место захоронения, и я навсегда с тобой останусь. — Клянёшься? — Всем собой клянусь, — Услад заглянул в тёплые карие глаза Олега и улыбнулся. Олег улыбнулся в ответ и поцеловал его. Хорошо, что они пришли к единому решению. — Проснулся? — зовёт Олег, и Услад резко распахивает глаза. Страшно. Страшно всякий раз засыпать и просыпаться. Они в походе уже тридцать два дня, и Услад отчаянно боится, что с Олегом что-то случится, пока он спит. Но и не спать не может, лишь Олега изводит серостью своего лица. — Ты жив, — Услад обнимает Олега крепко и целует в шею. — Жив, конечно. Между мной и полем боя несколько вёрст. — Что происходит сейчас? — Наше войско оттесняют назад племя змей. Племя медведей тоже сегодня прибыло на подмогу. Думаю, за несколько дней всё решится, — Олег отстраняется и передаёт Усладу кубок крови. — М, свежая. — Сейчас много свежей. — Ты, надеюсь, не сам за ней ходишь. Не ходи ни в коем случае, — Услад взволнованно за Олега цепляется. — Я обещал тебе не ходить. Разве нарушал я когда-либо своё слово? — Слава богам. Без меня даже из шатра не выходи. — А нужду-то справить можно? — Нет, здесь ходи. — Так смердеть будет, — усмехается Олег. — Пусть смердит. Мне всё равно. — Ты мёртв, само собой, что тебе всё равно. — Эй! У меня чувствительный нос! Олег смеётся, а Услад тянется его поцеловать. Страшно. Всё ещё слишком страшно. В груди всё стягивает от ужаса. Жаль, что Олег не отступится, хотя Киеву и его сестре уже ничто не угрожает. Давно сместились войска смутьянов от центра ястребиного, да только Олег всё не отступится. Больно уж разозлили его лисы, рыси и змеи, напали на самое важное — на семью. Просчитались они, не подумали и нажили непримиримого врага. — Хочу домой вернуться. Как вернёмся, месяц у меня с печи не слезешь. — А кто ж делами племени заниматься будет? — Мне всё равно. Переживут. — Плохой из тебя правитель, Услад. — Очень даже хороший. Иногда народу нужно давать свободу. — Зря я хочу на тебе жениться. Страшный ты человек... — Я убийца, — вздыхает Услад. — Я убил многих. Но ради тебя я больше не стану. Обещаю. — Я знаю, — Олег целует его в лоб. — Князь! Князь Олег! Голос главного воеводы отрезвляет. Олег поднимается с их лежбища и потягивается. Видимо, всё это время наблюдал, как Услад спит. Распахнув вход в шатёр, он приглашает воеводу войти. Услад к тому моменту уже вскакивает и быстро поправляет мятую рубаху, чтобы не выглядеть слишком сонным. Воевода бросает на него недобрый взгляд, но Услад уже привык. Никому не нравится связь князя и упыря, да только против ничего не скажут. Олег приглашает всех к карте, где указано положение войск. Услад совершенно не силён в военной стратегии, но солдатиков волчьего и ястребиного племён больше, поэтому это даёт надежду на лучший исход. Ничего не случится. Воевода добавляет фигурки медведей, что расположились недалеко от волчьего лагеря. Союзники. Олег хмурится. — Мы можем попросить медведей сдвинуться чуть левее? — Можем. Но есть ли причина для этого? — Никогда не знаешь, когда друг станет врагом, — отвечает Олег, и Услад с воеводой вопросительно смотрят на него. — Просто остерегаюсь на всякий случай. Всё-таки у Советника медведей муж из царского змеиного рода. А сейчас змеи проигрывают. — Мы запросим у их командования размещение лагеря в другом месте, — соглашается воевода. — Мы уже договорились о завтрашнем совместном выступлении. Как всегда на рассвете. — Да, благодарю, — Олег долго рассматривает карту и задумчиво постукивает пальцем по краю стола. — Какие у нас потери? — Незначительная часть конницы полегла. У змей отличные лучники, да и на лошадях они держатся лучше. Мы думаем, что лисы могут устроить засаду к ночи, как это было в Киеве, поэтому я уже отдал приказ об укреплении. — Нападут на лагеря? — Мы уже знаем, что у них нет принципов. — Ошибаетесь, — качает головой Олег. — Принципы-то у них есть. Но вот тактика хромает. Кажется, они импульсивны. Кстати, их не так уж и много. — Лисы малочисленны. Их на землях-то не очень много. Слыхивал, что год назад их сильно голод покосил. — Киев обещался им помочь. Разве у князя Игоря не супруга из лисьих? — Так богатые жируют, а бедные — умирают. — Что с рысями? — Они уже подняли белый флаг и возвращаются к себе, князь. — Поняли, что не выиграют и решили отступить. Очень на них похоже. Царская семья в их племени явно подалась на уговоры царицы змей. Не помню, чтобы у них были проблемы с налогами. Видать, обещали рысям влияние, — кивает Олег. — Встретите рысей, не убивайте. Дайте им уйти. Услад зло пинает Олега по лодыжке, на что тот морщится и оборачивается. Они сверкают друг на друга глазами в немом диалоге. Услада вновь ревность берёт. Не потому ли Олег племя рысей отпускает, что у них царевна Алёна главенствует? Откуда милость такая? Если Олегу до сих пор эта женщина нравится, то Услад ему не простит! — Не хочется лишних смертей, — нажимает Олег, на что Услад только нос морщит. — Глава, что делать с шаманами? — Наши обереги потеряли силу? — Нет, однако змей полно в этих полях и лесах, так шаманы напустили их на наших воинов. — Почему я только сейчас об этом слышу? — злится Олег и направляется к выходу. — Хочу посмотреть, что там творится. — Глава, не стоит. Тихо там уже. Но Олег выходит из шатра, и Услад мчится за ним. Просил же! Вдалеке всё ещё слышен редкий звон клинков и свист стрел. Люди кричат. Услад всегда просыпается в начале заката, когда бои ещё не прекращены. В воздухе пахнет кострами. Дикое лето. Олег подходит к самому краю холма, на котором они расположены, и смотрит вниз — на поле, усеянное телами. Услад знает, что ему горько. Олег не любит пустых смертей, особенно своих людей. — Ты можешь что-то сделать? — О чём ты просишь? — Можешь защитить наших воинов от нашествия змей? — Могу, но я хотел бы поберечь силы ради тебя. — Не нужно, не береги, — Олег качает головой и глядит сурово. — Наши люди должны вернуться к своим семьям. Помоги им. — Олег... — Это мой приказ. — Проклятье! — Глава! — кричит воевода, направляясь к ним, но из-за шатра выскакивает воин из племени лис и всаживает клинок в его тело. Кровь брызжет. И как бы Услад ни любил её сладость прежде, сейчас его едва не тошнит. Олег хватается за саблю и отводит Услада за себя. На их лагерь напали. Звон клинков перестаёт быть таким уж далёким, он прямо здесь — в месте, где обычно пережидают. Бои ещё не окончены, и в лагере не так уж много людей. Как лисы смогли пройти через укрепления? Услад расправляется с воином, прежде чем тот успевает сделать и два шага в сторону Олега — человек сгорает заживо. Из горла Услада вырываются рокочущие каркающие звуки. Нечистый дух клокочет. У Услада глаза горят золотом, когда он расправляется ещё с парочкой бунтарей. Горите все! Сожгу вас! Сожгу! Пойдите прочь от Главы волков! Но Олег не стоит на месте, он тоже рвётся в бой. Нападающих становится всё больше. Где-то пробито их укрепление, но сейчас нет времени об этом думать. Он рубит саблей врагов, стараясь хоть как-то просчитать выход из неугодного положения. На него набрасываются сзади, и Олег с трудом уворачивается, бьёт нападающего коленом и откидывает от себя. Переведя дыхание, Олег замахивается снова, и в этот раз пронзает мужчину, что со спины подобрался к Усладу. — Смотри по сторонам! — орёт Олег, и Услад вздрагивает, но кивает. Да, действительно, он слишком сильно полагается на силу. Выхватив из трупа саблю, он бросается в бой наравне с Олегом. — Осторожно! — Ты как оружие держишь? — Как ты учил, так и держу! — рычит Услад, хотя понимает, что рукоять в спешке перехватил неверно. Оттолкнув очередного нападавшего ногой, он берётся за саблю правильно и смахивает со лба пот. — Так лучше? — Не отвлекайся! В какой-то момент Олег теряет оружие, и его прижимают к сосне, но Услад слишком далеко и совсем не сосредоточен для заклятии. Нет! Олег падает на колени, он в порядке. Внезапно появившийся воин медвежьего племени спасает его. — Глава волков, всё хорошо? — Да, благодарю, — тяжело хрипит Олег, пытаясь продышаться, и Услад несётся к нему. — Мы услышали звон стали. И наш командующий велел срочно явиться сюда. — Это очень нас выручит, — соглашается Олег, которому помогает подняться Услад. — Всё хорошо. — Ничего не хорошо. Уйдём отсюда! — Я не оставлю свой народ. — Ты такой глупец, Олег! — Услад раздражает благородство князя, хоть раньше он и был им восхищён. Олег усмехается, поднимает свою саблю и сжимает ладонь Услада на мгновение: — Мы выберемся. Что ж это за война такая, что я в бою даже тело не разомну? Услад готов его прикончить, но почему-то улыбается. Медведей в их лагере становится всё больше, и это помогает сдержать внезапного неприятеля. Шум и лязг металла. Медный аромат крови. Вопли и рычание. Здесь не люди, здесь — звери! Услад выматывается быстро. Он уже совсем не ориентируется, где он. На лес резко опускается сумрак, а все костры затоптаны. Олег? Он рядом, бьётся с ним плечом к плечу, будто ни капли не устал. В Услада летит меч, но он успевает отскочить, а принимает на себя удар Олег. — Вадик? — Князь Олег, — приветствует Советник медведей и ухмыляется. Олег бросается на него с ненавистью, и Услад понять не может, что же происходит такое. Они же союзники. Как реагировать на это? Советник отражает атаку, и они вновь накидываются друг на друга. — Да сдайся ты уже! — велит Советник медведей. — Это ты уйдёшь отсюда ни с чем. Убирайся! — Не могу я этого сделать! Ты сам знаешь! — А я всё равно тебе этого не позволю! Услад не сразу спохватывается. Советник медведей убьёт же Олега! Услад читает заклинание, от которого земля дрожит и отбрасывает Советника порывом ветра в ближайшее дерево, отчего тот стонет и не может подняться. — Что происходит? — Давняя история. Тебе нужно бежать отсюда. Услад, не шучу я. Уходи поскорее. Возьми коня и мчи назад к дому. — Я не оставлю тебя! — Да послушай же! — встряхивает его за плечи Олег, и в глазах его тёплых плещется беспокойство. — Я не нужен им. Но тебя убьют, потому уходи! — Так пусть убьют! Олег бьёт его по щеке наотмашь, из-за чего Услад падает, трёт место удара и сплёвывает кровь на землю. — Послушай себя! — рычит Олег. — Ты совсем голову потерял? Никогда не смей собой жертвовать ни для меня, ни для кого-либо! Думаешь, я жить смогу, зная, что тебя нет? Я велю тебе уезжать. Слушайся моих приказов! Хоть раз в жизни... Послушай меня, а не себя... Услад замирает. Он не уверен. Он не может. Олега убьют. Точно убьют. Он видел это множество раз. Он просыпался в холодном поту, чувствуя тёплую кровь на ладонях. Как может он послушать Олега, если здесь он лишь для того, чтобы его спасти? Немыслимо. — Прости... — Олег, будь паинькой, — хрипит Советник медведей, держась за бок, но бросаясь в атаку. — Отступись. Не хочу с тобой расправляться! Олег чертыхается и преграждает Советнику путь к Усладу. Отбивается. Охает, когда меч Советника медведей проходится по ноге. С воплем он идёт вперёд и, извернувшись, оставляет кровавую полосу на груди Советника. Услад подскакивает и вновь заговаривает землю и небо себе в помощь. Стрела разрезает воздух, и на щеке Услада образуется кровавая царапина то ли от её наконечника, то ли от жёсткого оперения. Конница змей? Услад напевает волшебные мотивы, игнорируя опасность и обещания Олегу. Он здесь, чтобы спасти. Своей жизни совсем не жалко. Зря Олег ему так сказал. — Да чтоб тебя! — чертыхается Олег и несётся к нему. Глаза Услада горят золотом, вихри опускаются с неба. Становится так темно, будто не вечер сейчас, а уже ночь. Услад направляет свою атаку на Советника медведей, но тот в этот раз не падает, лишь пригибается. Шея его пылает языческими огнями, что Услада пробирает до костей. Что же это за защита такая? Словно Советник медведей самой тьмой поцелованный. Душонка Услада в ужасе сжимается. Слышится свист стрел, но разве важно ж это, когда он не может справиться с этим чудищем? Услад прилагает ещё больше усилий, и лишь тогда Советник падает, но совсем не смертельно. Нужно бежать. Что-то не так... Услад не понимает сил таких и их природы. — Олег? — Услад оборачивается к князю, и сердце обрывается. Три стрелы пронзило Олегово тело, и он падает. Медленно валится вперёд на колени. Услад теряет связь с явью. Как же так? Он поднимает взгляд, и видит, как на коне приближается к ним царевич Базар с заведённым луком. Он держится величаво и воинственно. Волосы его развеваются от вызванного Усладом ветра. Это царевич Базар стрелял в Олега. Вне всякого сомнения. Хотя нет... Не в Олега. Они здесь, чтобы с Усладом покончить. — Почему не сказал?! — кричит Услад, подхватывая Олега и укладывая себе на колени. Каким дураком он был, что не учил целебных заклинаний! — Почему смолчал?! — Не плачь... — Не плачу я! — но слёзы льются сами по себе. Услад ненавидит Олега! Ненавидит его за вечное его желание оберегать, за то, что не умеет помощи просить. Если бы он только послушал Олега... Если бы не поехал с ним на треклятую войну... — Ты дыши давай! Дыши, я сказал! Но руки Услада вымокают в тёплой крови, а у Олега глаза закрываются. Он даже не произносит больше ничего. Ровно так же, как Услад видел в своих снах и видениях. Царевич змей убил его. Услад просит Олега очнуться, но тот не спит уж вовсе. И мир вдруг умирает вместе с ним. Всё замирает. Даже спешащие добить безутешного упыря Советник медведя и его супруг. Время останавливается. Услад остаётся наедине со своей болью и ещё не остывшим телом возлюбленного. — Разве не звал ты меня замуж? Так чего теперь молчишь? — Услад прижимает его к себе, трясясь. — Я же согласен. И ждать больше не потребую. И слушать тебя буду. Прикажи, что хочешь, я всё выполню. Не хочу тебя снова терять. Олег! Крик боли рвётся изнутри. И Услад вопит, что есть мочи, так, что вороны вспархивают с деревьев с громким карканьем. Гремит гром и нависают тучи. Нечестивый шепот слышится из лесу, а черти, хрипя и хрюкая, выбираются в поля, чуя кровушку. Услад многое Олегу обещал, но ничего не выполнил. Плохой из него жених вышел. Не жених он никакой. Убийца. Услад прижимает ещё сильнее Олега к себе. Завывает громко, и сила золотыми волнами бьётся из его тела, расползаясь по полям боевым, да лагерям союзников и противников. Как вспышка. Как пожирающий огонь. Золотая сила касается людей, и тела их взрываются, становясь кормом для нечисти. Один за другим гибнут солдаты, шаманы, чародеи и полководцы. Стираются с лица земли прошлые главы и царевичи. Ничего нет. Никого нет. Миг. И тишина. Нет песен птиц, ни лязга мечей, ни разговоров людских. Глухая тишина. Все мертвы. Один лишь Услад держит на руках своего любимого князя и умереть всё не может. Так вот что такое настоящее проклятье... — Что за чёрт?! — слышит он, словно через толщу воды, голос Советника медведей. Услад не оборачивается, даже не шелохнётся. Смотрит лишь на бледное лицо Олега. «Люблю тебя». — Все умерли? — Да, но сейчас не до этого, — раздражённо отвечает Советнику его супруг. — Где кол? — Он реально убил всех... — Вадим! Дай проклятый кол! — Держи. Только будь осторожен... — Ничего уже нам не сделается, раз силой этой не пришибло, — фыркает царевич Базар. — Спина теперь болит. Это да. Как твои ноги и руки? — Так, будто их сожгли. Неповторимое ощущение, — в голосе царевича звучит яд. Услад всё ещё не в себе. Лучше бы сразу умер. Если бы умер, то Олега бы спас... А он не спас. Он убил его. Услад снимает с шеи Олега обручальный перстень, который тот давно просил его носить, и надевает вместо опостылевшего подарка бога воронов — Чернобога. — Прости меня, — Услад целует Олега в ещё тёплые губы. Красивый перстень. На нём фамильный волчий герб и обещание вечной любви. Услад такой дурак. Его пронзает кол. Ужасная боль распространяется от сердца по всему телу. Себя тоже, видать, не спас. Услад сгорает заживо, не проронив и звука. Пепел его золотой раздувают ветра по окраинам русских земель. Война окончена.