The Harbinger of Spring

Иногда Юнги поступают запросы от пар, которым удаётся найти зимний сад, и которые затем хотят использовать его в качестве локации для свадебных фотографий. Иногда они даже просят Юнги развесить свадебные украшения. Он откликается на просьбы большую часть времени, потому что не возражает против какой-то дополнительной работы. Его слуги во дворце умоляли позволить им сопровождать его в царство смертных, чтобы продолжать усердно служить, но Юнги отказывался все эти годы. Хери часто приходит ему на помощь, и Намджун иногда составляет компанию. Но сегодня Юнги сам по себе. Он начинает рыться в вещах, ища украшения, которые хранил и собирал годами, выдёргивая из недр мастерской прозрачные белые шторы, волшебные гирлянды и несколько красивых фонарей в металлической оправе. Примерно в середине дня, когда он чистит металлические фонари на рабочем месте, в оранжерею входит Чимин. Мальчик приводит с собой ещё двух девочек, все трое несут рюкзаки за плечами. Мальчик оглядывается, осматривая оранжерею, пока не ловит взгляд Юнги. Его плечи распрямляются, а глаза загораются. Он почти робко улыбается, глядя себе под ноги, кивает головой в знак приветствия, и Юнги отвечает тем же жестом. Все трое оккупируют столик возле пруда с кои, раскладывают учебники и заметки. Пруд находится ближе всего к мастерской Юнги. И, честно, он не хотел подслушивать, но их голоса звучат громко, и звук разносится по стеклянному зданию. Эти трое, похоже, проводят групповое занятие с открытыми ноутбуками и учебниками. У одной из девушек огненно-рыжие волосы и довольно мягкий, робкий голос, контрастирующий с её кричащей внешностью. У другой длинные чёрные волосы, и она говорит громким, уверенным тоном, который заставлял Чимина повышать голос всякий раз, когда они разговаривают. Краем глаза Юнги замечает, как темноволосая девушка пристально пялится на него, прежде чем снова повернуться к Чимину. — Кто он? — спрашивает она. — Владелец оранжереи, — отвечает Чимин. — Мой друг. — Он что, иностранец? У него такие голубые глаза. — Шухуа, ты сказала, что пойдёшь с нами учиться, а не сплетничать, — упрекает рыжеволосая девушка. Шухуа надувает губы, а Чимин начинает хихикать. В тоне Чимина звучит игривость... может быть, даже кокетство, когда он разговаривает с девушками, и Юнги на мгновение задумывается, встречался ли смертный мальчик с одной из них — заинтересован ли он в ком-то из них в романтическом плане. Может, ещё в ком-то? Юнги моргает, когда пронзительный звук чего-то разбивающегося вырывает его из раздумий. Он смотрит вниз и видит, что разбил стекло одного из фонарей, и осколки усеяли всё рабочее место. Он поднимает глаза, когда слышит скрежет металла о камень, и видит, что Чимин вскакивает со своего места и заглядывает в проём мастерской. — Юнги-ши, ты в порядке? — спрашивает Чимин, оглядывая беспорядок перед Юнги. — Ты не пострадал? Юнги качает головой. Чимин не выглядит убеждённым, и делает шаг дальше в мастерскую, протягивая ладонь и хватая Юнги за руки. У Юнги перехватывает дыхание. Пальцы Чимина тёплые, мягкие, и Юнги до боли хочется крепко держать руки смертного в своих, не отпуская. Он этого не делает, вместо этого позволяя Чимину осмотреть свои руки на предмет ран. Чимин отпускает их, когда ничего не находит. — Какое облегчение, — говорит Чимин. Он поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Юнги, мягко улыбаясь. — Пожалуйста, будь осторожен, Юнги-ши. Мальчик выходит из мастерской и возвращается на свое место. Юнги начинает убирать осколки, беспорядочно сметая их в мусорное ведро. — Вы кажетесь больше, чем просто друзьями, — сразу же говорит Шухуа, когда Чимин садится. — Шухуа, — шипит Чимин. — Он тебе нравится, — пропевает Шухуа. Чимин тут же роняет ручку и легонько хлопает девушку по плечу. Шухуа наиграно скулит, её голос скачет с октавы на октаву, когда она жалуется. — Суджин-онни! Оппа ударил меня! — визжит она, хватая Суджин и встряхивая её. — Сама виновата, что дразнила его, — говорит Суджин с усталым вздохом. Именно тогда Шухуа объявляет, что намеренна уйти на дневные занятия, собираясь в истерике. Она ещё раз громко заявляет о своем уходе, скорчив Чимину гримасу. Он отвечает с тем же энтузиазмом. Юнги улыбается с того места, где стоит, скрытый полками и голубыми цветами своей мастерской, смотрящий в оранжерею. После ухода Шухуа становится относительно тихо, пара ещё час корпит над занятиями, прежде чем Суджин тоже собирает вещи и уходит. Чимин делает перерыв, чтобы пролистать ленту телефона, прежде чем вернуться к книгам. Он вставляет наушники и отстукивает в такт музыке. Юнги остаётся в своей мастерской, чистит украшения. Иногда Юнги смотрит, как мальчик поднимает глаза, наблюдая за его работой. Он помнит, что у Чимина и раньше была такая же привычка — постоянно находиться в кабинете Юнги, довольствуясь тем, что они проводили время в тишине в присутствии друг друга, пока Юнги работал. День клонится к вечеру, а посетители убывают и исчезают. Когда солнце опускается за горизонт, Юнги начинает выносить украшения, устанавливая их прямо у входа в свою мастерскую для удобства. — Я не даю тебе уйти, Юнги-ши? — кричит Чимин. Юнги качает головой. — Я всё равно буду здесь допоздна. Не стесняйся оставаться здесь столько, сколько захочешь. — А что ты делаешь? — Развешиваю украшения, — отвечает Юнги. — Одна пара забронировала оранжерею для завтрашней свадебной фотосессии. Консерватория будет закрыта в утренние часы, если ты вдруг планировал прийти, но ты всё равно никогда не приходишь по утрам. Мальчик кусает губу. — У меня занятия по утрам... Глаза Чимина следят за Юнги, когда тот выносит сложенные ткани из своей мастерской в пространство у пруда с кои. Чимин встает и идет туда, где находится мастерская Юнги. Он наклоняется, чтобы поднять тяжёлый деревянный ящик, полный фонарей, и приносит его туда, где стоит Юнги. — Что... — Позволь мне помочь, — говорит Чимин, не оставляя места для споров, после чего возвращается в мастерскую, чтобы взять другую коробку. — Ладно. Вместе, с тихими указаниями Юнги, они обустраивают небольшую зону отдыха, накинув белую ткань на выступ пруда, поставив сверху чёрные металлические фонари, убрав белый садовый столик и заменив его красивым белым диваном. Обстановка была чарующей — белый остров среди дикой зелени и белых цветов, которые заполняли пространство, — даже с мастерской Юнги на заднем плане. С помощью Чимина Юнги закончил раньше, чем думал. Должно быть, прошёл всего час после захода солнца. — Это всё, Юнги-ши? — спрашивает Чимин, вытягивая руки над головой. Смертный юноша сбросил фланелевую рубашку пока помогал Юнги. Теперь, когда Чимин потянулся, свободная белая футболка, которую он носил под ней, задралась выше линии талии его джинсов, демонстрируя жар кожи. Юнги почти с шоком наблюдает различия в этой реинкарнации мальчика, которого он любил в прошлом, – и всё же такой похожей. Юнги помнит резкие углы юношеского тела, когда они впервые встретились столетия назад — голод в то время был жестоким. Но эта реинкарнация Чимина была более здорова и счастлива. Он и сейчас стройный — красив в своей силе — и не стесняется демонстрировать это. Чимин выгибается назад, как будто пытается растянуть определённую мышцу, и рубашка задирается выше. Как будто... может быть... он сам хочет, чтобы Юнги увидел. Юнги помнит этого мальчика смелым — дерзким с его хлёсткими словами, и всё же есть… нежность, которая всё ещё остаётся в мягкости его улыбок и заботе о хрупких вещах. — Я думаю, мы закончили, — наконец отвечает Юнги, отряхивая руки. Чимин опускает руки, медленно натягивая рубашку обратно. — Думаю, мне пора, спасибо, что позволил остаться подольше, — тихо говорит он. — Надеюсь завтра всё пройдет хорошо. Он начинает собирать вещи. Юнги чувствует ту же боль в груди и панику со словами, которые поднимаются к горлу. Останься. Не уходи. Я люблю тебя. — Не хочешь поужинать со мной? — говорит Юнги. — Я угощаю, в знак благодарности за помощь. Чимин поднимает глаза, застывая на середине застегивания сумки. Кончик его языка высовывается, и он сжимает губы, как-будто пытаясь подавить улыбку. — Я не против, — говорит он почти застенчиво. Юнги ждёт, пока Чимин соберёт свои вещи, прежде чем они оба покинут оранжерею. — Я поведу, — говорит Юнги, запирая за ними дверь. — Тогда потом я смогу высадить тебя там, где ты живёшь, если тебе удобно. — Хорошо, Юнги-ши. Поездка до ресторана проходит в тишине. В тесноте машины Юнги чувствует запах одеколона Чимина, цветочный и мягкий, как яблоки и розы. Юнги выбирает небольшой семейный ресторан, специализирующийся на мясе. Это место, которое он часто посещает, когда Хери приходит в царство смертных, и оно находится относительно близко к консерватории. Когда он входит, пожилая хозяйка сразу же узнает его. — А, Юнги-ши, — приветствует женщина. — Прошло много времени с твоего последнего визита, и всё же ты не постарел ни на день. Где Хери-ши? Я скучаю по её прекрасной улыбке. Он наклоняет голову, мягко приветствуя её. — Хери занята, но я обязательно передам ей ваши добрые слова. — Проходите, садитесь, — говорит она, указывая на кабинку в задней части ресторана. — Как обычно? Юнги поворачивается к Чимину. — Я не придирчивый едок, Юнги-ши, заказывай, как обычно, — тихо говорит Чимин. Его брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Юнги моргает, задаваясь вопросом, что могло опечалить Чимина, но, спохватившись, кивает женщине. — Похоже, ты часто сюда приходишь, — тихо комментирует Чимин, усаживаясь на сиденье и с силой запихивая свою сумку в угол. — Только когда моя младшая сестра приезжает в гости, — отвечает Юнги. Чимин замирает, поднимая глаза: — Твоя сестра? — тихо спрашивает он. — Угу, — мычит Юнги, улыбаясь. Теперь он понял, как реакция Чимина связана с тем, что он услышал имя Хери. — Это она сделала мне цветочную корону. Вы, вероятно, скоро встретитесь, она время от времени приходит в консерваторию. Пожилая женщина возвращается, неся на стол большую, всё ещё булькающую кастрюлю с юккедяном. Тушёное мясо ярко-красного цвета, в окружении кусочков говяжьей грудинки, с грибами и стеклянной лапшой. Она продолжает расставлять гарниры, перед уходом обещая принести еще несколько. Чимин почти мурлыкает, кивая сам себе, когда кладёт пару ложек тушеного мяса в рот. — Правда вкусно, Юнги-ши, — мычит Чимин, отправляя рис в рот. Юнги улыбается, выбирая большой кусок говяжьей грудинки и кладя его в тарелку Чимина. Чимин замолкает, но затем поднимает глаза. — Спасибо. Пока они едят пряное рагу, Чимин начинает осторожно задавать вопросы. — Сколько у тебя братьев и сестёр? — Три... у тебя? — Один старший брат, — отвечает Чимин, — Он работает в Китае в бизнес сфере.. я тоже давно его не видел... Постепенно Юнги узнает больше об этой реинкарнации своего возлюбленного. Чимин учится в Корейском национальном университете искусств на специальности «Танцевальный перфоманс». Он хочет однажды присоединиться к Корейскому национальному балету. Сейчас он работает на неполный рабочий день в местном кафе под названием «Рай». Живёт в кампусе с двумя соседями по комнате, которые учатся на совершенно других специальностях, но они неплохие ребята. Чимин узнает, что Юнги был смотрителем консерватории с тех пор, как она построена. У него есть другая работа, но ему больше нравится работа в консерватории. Юнги рассказывает Чимину о своих братьях и сёстрах, о пылкой личности Сунми, яркой энергии Хосока, спокойном характере Хери и о том, как Юнги любит их всех, несмотря на то, насколько они разные. Юнги узнает, что Чимину двадцать один год. Это тот же возраст, когда он умер. в прошлый раз. Юнги тихо смеётся над этим, удивленный тем, что Судьба была так добра, позволив им начать с того места, на котором они остановились. — Что смешного? — спрашивает Чимин, откладывая ложку. Юнги отрывает взгляд от своей тарелки с рисом, встречаясь взглядом с Чимином. — Просто... осознаю, насколько... я стар. — Ты не можешь быть таким старым, — настаивает Чимин, — ты едва ли выглядишь старше меня. — Но это так. — Значит ли это, что я должен звать тебя «хён»? — спрашивает Чимин. Юнги широко улыбается, зная, что его десны обнажаются от широты улыбки. — Ладно. — Хорошо, Юнги-хён. В тот вечер они обмениваются номерами телефонов.