XX
7 ноября 2021 г. в 19:44
Примерно через две недели после окончания университета Чимин получает должность солиста в Корейском национальном балете с обещанием, что ещё через пару лет он, без сомнения, станет ведущим танцором.
Он переезжает из общежития в дом Юнги, и вскоре они становятся постоянным элементом в жизни друг друга.
— Воншик-хён продал кафе, — говорит однажды Чимин, после того как братья и сестры Юнги уходят. Он стоит с кувшином холодного чая, наливая себе и Юнги по стакану, пока Холли кружит вокруг его ног. Юнги убирает высохшую посуду. — Он собирается путешествовать по миру с Хонбином-ши.
— Понятно, — говорит Юнги.
Ужин, который они провели вместе, был, мягко говоря, интересным. Хонбин был откровенен и быстро рассказал своему возлюбленному о характере их отношений и истории своей прошлой жизни. Потребовалось немного убедительности (глаза Хонбина изменились, позволив его Фамильяру выползти из-под воротника, где она была до этого, Юнги от неожиданности заморозил свою чашку воды) и пару бутылок соджу (которые Чимин был рад употребить).
Но к концу вечера наступило тихое согласие. В тот вечер Чимин отказался отпустить Воншика домой с Хонбином, но с тех пор, как Юнги посетил кафе — не было ничего необычного в нахождении там Хонбина, нагло расспрашивающего гостя о выборе напитков, следуя по всему кафе за Воншиком.
— Я рад за них, — продолжает Чимин, — Воншик-хён всегда так усердно работал, чтобы обеспечить своих родителей, я рад, что он собирается делать то, что хочет.
Чимин рассеянно подносит стеклянную чашку к губам, прикусывая край, пока думает.
— Воншик-хён... — начинает Чимин. — Воншик-хён сказал мне, что Хонбин-ши спрашивал, интересуется ли он бессмертием. Но... Воншик-хён сказал, что у него нет намерения стать богом или бессмертным. Я думаю, что Хонбин-ши принял это.
Руки Юнги замедляются на полпути между укладкой посуды. Он быстро промаргивается, возвращаясь к своей задаче.
— Это заставило меня задуматься, — шепчет Чимин, он отрывает руки Юнги от тарелок, кружит его, пока Бог не оказывается в клетке между его руками и столешницей. - Я помню... в моей прошлой жизни...ты пошёл к Царю Богов за разрешением... дать мне что-то.
— Ихор бессмертия, — говорит Юнги.
— Ты хотел сделать меня Богом, — заканчивает Чимин.
— Да, — говорит Юнги. — Предложение всё ещё в силе, маленький цветок, — Юнги поднимает руку, нежно проводя тыльной стороной ладони по подбородку Чимина. — Я могу сделать тебя богом.
Чимин улыбается, наклоняясь к прикосновению Юнги и прижимаясь к его груди.
— Я знаю, что ты... Мне было интересно, почему ты не сделал предложение раньше.
— Я не хотел, чтобы тебе пришлось выбирать между этим и твоей смертной жизнью, — бормочет Юнги.
— Что, если я решу остаться смертным? Как Воншик-хён? — спрашивает Чимин игривым тоном. — Будешь ли ты любить меня, даже когда я стану старым и седым?
— Я буду любить тебя, пока земля не превратится в пыль, и ещё долго после этого, — отвечает Юнги. — Но если ты решил отказаться от бессмертия — я сделаю то же самое.
Улыбка Чимина спадает из-за мягких слов Юнги, брови хмурятся, когда он толкает Бога к стойке, грудью прижимаясь к груди Юнги.
— Не смей так говорить, — шипит он, обдавая кожу Юнги горячим дыханием. — Никогда больше не говори ничего подобного.
Юнги нежно проводит тыльной стороной ладони по подбородку Чимина.
— Ты мой западный ветер, маленький цветок, — шепчет Юнги. — Но ты не должен быть привязан ко мне.
— Но я вернулся, — шепчет Чимин, — ради тебя... Это же справедливо? — спрашивает Чимин. — Что у нас есть второй шанс на любовь? Что я встретил тебя, влюбился в тебя и... и могу провести с тобой вечность?
— Справедливость не имеет ничего общего с Судьбой, маленький цветок, — говорит Юнги. — Тогда и сейчас.
— Я не хотел оставлять тебя тогда, — говорит Чимин, — и не хочу оставлять снова.
— Я никогда тебя не отпущу, — отвечает Юнги, — больше никогда.