Придурок

Дамиано выходит из туалета и тяжело выдыхает. Голова кружится и болит, задница горит, а ноги подкашиваются. Он уставший, но счастливый глубоко в душе. Впереди сегодня ещё гигантское количество съёмок, а в его мозгу сидит только Итан. Этот сукин сын идеальный, придурок, чёртов Итан безумно красивый, такой властный, грубый и одновременно нежный, заботливый, ну, в какие-то моменты. Давид не может выкинуть из головы этого парня уже долгое время, и он уверен, что чувствует к нему что-то, но как же вокалисту нравится его бесить. В этом удовольствии он не собирается себе отказывать. Никогда. Дамиано заходит в зал, где снимается основная массовка вечеринки. Сейчас камеры направлены на Викторию с какой-то девушкой. Томас стоит в углу и неодобрительно смотрит. Его раздражает, когда Вик находится с кем-то другим. Давид приходит как нельзя кстати, сейчас они должны снимать сцены в машине. Сначала без Дамиано, а потом его грандиозное появление. — Где Итан? — тихо спрашивает Раджи. Барабанщик должен вытащить его из этого ада. В автомобиле будет легче, там рядом находятся два или максимум три человека, а здесь их слишком много. Томас не любит людей. Дамиано улыбается, строит из себя кого-то, хотя сейчас ему ни хрена не весело. Он чувствует себя в ловушке, ведь Итан имеет над ним власть, очень сильную. — Уединяется в ванной, видимо мой вид на него так подействовал, — многозначительно тянет Дамиано, и Томасу уже сейчас хочется приложить его своей гитарой, да посильнее, но эту сцену они снимают в конце, так что нужно подождать ещё несколько часов или дней. Завтра они тоже здесь будут работать, один день для создания шедевра, как говорит Давид, слишком мало, а он считает каждую свою работу ебаным шедевром. — Твой вид мог его заставить только блевать в унитаз, — отвечает в его манере Раджи и наконец замечает Торкио. Томас усиленно ему машет, чтобы парень быстрее спас его от этого окружения. Давид хочет сказать что-то на слова гитариста, но не может. Он понимает, что это шутка, но ему всё равно обидно, самое горькое — осознавать, что Томас прав. Дамиано всегда будет вызывать у большинства окружающих только рвотный рефлекс своим видом и поведением, Итан никогда не увидит в нём человека, которого можно полюбить. Торкио приближается, а Давид напрочь всё забывает, замечая, какой барабанщик уставший, вымотанный, потный. Хорошая работа, Дамиано. Вокалист в открытую пялится на него. Честно — ему мало. То, что только что произошло в ванной, не достаточно, чтобы успокоить его бушующие гормоны. Они снимают ещё несколько сцен, в которых задействован Итан. В руках у барабанщика бутылка. Торкио думает, что никто не почувствует запах спирта, исходящий из неё. Он разрешает себе бухнуть, потому что иначе не справится. Из-за Дамиано, из-за его чёртового вида и поведения. Наконец-то они отправляются в машину, и Давид на время пропадает из поля зрения Торкио. Он продолжает пить, смотреть немного расфокусировано в камеру, качать головой под музыку. В записи прекрасно видно, какой он задолбанный, но Итану пофиг, он не может натянуть маску как Дамиано и делать вид, что всё хорошо. Ничего не хорошо. Ему не хорошо. Они снимают ужасно большое количество дублей. Возникает желание убить всех на этой площадке, потому что Торкио больше не может. Его тошнит от этой песни, а в голове стоят сцены их с Дамиано сближения, что совершенно неправильно, но ему похуй. И наконец вновь появляется Давид, ложится на капот, а больное воображение Итана уже рисует подробный вид сзади. Нет, он запрещает себе думать об этом. Барабанщик силой избавляется от подобных мыслей. Сегодня больше нельзя уединяться с Дамиано, хоть и очень хочется, и вообще такой частый секс приводит к плохим последствиям, но у Итана стоит, кровь из мозга перетекает в другой орган. — Неубиваемый придурок, — тихо усмехается Томас. Ему сейчас полегчало, потому что он сидит рядом с Вик и глядит на неё в своё удовольствие через отражение в лобовом стекле, а Торкио страдает по Дамиано, потом страдает рядом с Дамиано, когда вокалист к нему подсаживается. Приподнимается, тянется к кассете. Это секундное действие, и мучения должны закончиться. Барабанщик выдыхает, но зря, потому что вторая рука Давида незаметно и быстро сдавливает его пах, заставляя подавиться алкоголем. Дамиано ощущает то, что ему надо, и улыбается во все тридцать два. Сцену приходится переснимать, потому что вокалист повторяет свою ошибку раз за разом. Итан еле держит себя в руках, чтобы не ударить Дамиано по его чёртовой заднице, специально выпяченной прямо перед его лицом. Торкио наконец находит действенный способ, отодвигается и устремляет взгляд в окно, не обращая внимания на чужие провокации. Он обещает себе, что когда-то потом разложит Дамиано на капоте и научит его манерам и нормальному пристойному поведению, хотя какое право он имеет?! Давид продолжает издеваться над ним, придуривается. Слава Богу, день подходит к концу. Сегодня они не используют фальшивую кровь, всё веселье назначено на завтра. Ребята наконец расходятся по домам. Там можно забыться и хоть несколько часов не думать о чувствах, неудавшихся отношениях, не испытывать ревность, чересчур сильное сексуальное влечение. Томас провожает Вик до дома, а она целует его на прощание. У Итана с Дамиано всё намного хуже. Они даже не говорят друг другу «пока», просто сверлят голодными взглядами и расходятся. Не успевает Торкио зайти домой, ему начинают приходить сообщения. Парень удивляется, потому что редко с кем-то переписывается, и сейчас это кажется странным. Он открывает телефон, быстро понимая, что происходит. Это опять Давид решает его позлить, присылает свои селфи. Накрашенный, с высунутым языком, горящими глазами, слегка потёкшей от пота подводкой, сегодня она не водостойкая, Давид выглядит как шлюха. Итан присылает ему короткое лаконичное сообщение: «Хватит». Он не представляет, что это только начало. Следом за рожей Дамиано присылает ему фото своей шеи, ключиц, груди, пресса, тазобедренных костей и наконец спускается к самому важному. Итан видит фото его члена. Замечательно, блять, теперь будет на что дрочить. Торкио откладывает телефон, тихо матерясь. Вот взломали бы Дамиано и распространили бы эти фотографии по сети, может Давид стал бы поспокойнее, хотя Итан понимает, что это побудит вокалиста только к более вызывающим поступкам, потому что большинство фанатов не будет против. Торкио вновь открывает переписку. «Спокойной ночи и приятных сновидений.» — желает ему Дамиано. Издевается, сука, опять. Ну, завтра Итан ему точно отомстит за всё. Всю ночь Торкио снится, как он топит Дамиано и трахает его. Просыпается парень в холодном поту, потому что столького уже насмотрелся. Во второй день работы идёт активнее, чем первый. Опять съёмки в ванной, на этот раз там Итан и Вик. Девушка внимательно смотрит на эмоции барабанщика и понимает, догадывается, если точнее, чем они тут с Давидом занимались. Торкио отводит взгляд, ему стыдно, стыдно, что сегодня это скорее всего повторится. Вокалист стоит слегка поодаль, как же ему хочется заменить в этот момент Викторию, вспомнить их первый с Торкио раз и продолжить наступать на те же грабли. Они переходят к убийствам. Дамиано надевает на лицо улыбку, а Вик продолжает заниматься непотребствами с другой девушкой. Давид пытается изобразить на лице ужас, когда Де Анджелис тянется за ножом, но в итоге ему просто смешно. Его заваливают на пол, делают вид, что убивают. И тут наконец-то появляется специальная алая краска, которую наносят на него в виде крови, разбрызгивают. Томас с Итаном с интересом за этим наблюдают, им предстоит почувствовать её на себе дальше. Лицо Виктории окрашивается кровью, и она облизывается, высовывая язык. Давид строит из себя труп, но ему очень сложно лежать без движения. Сейчас они сразу же снимают фрагмент, когда Вик лижет лицо Дамиано. Это напрягает Итана, потому что он представляет на месте девушки себя и надеется, что после съёмок можно будет трахнуть Дамиано в этом идиотском, но таком притягательном гриме. — Итан, Итан, ау, — его зовут, и парень слишком поздно понимает это. Все замечают, как он отрешён. К ним с Томасом подходят визажисты, принимаясь пачкать лица и одежду кровью. Дальше опять съёмки, много-много сцен, дублей, всё путается в голове, а взгляд всегда направлен только на Дамиано. Какой же этот придурок красивый и вызывающий. Давид лежит распластанный на полу, а Итан не может собраться. В принципе, не у него одного такая проблема. Вокалист тоже ведёт себя крайне странно, прикрывает глаза на несколько секунд, чтобы успокоить поднимающееся возбуждение. Торкио в крови — отдельный вид прекрасного, и Давид еле дожидается конца рабочего дня. Все постепенно расходятся, а Дамиано всё так же продолжает лежать на полу. Он усмехается, оглядывается по сторонам, знает, что Итан останется. Как всегда, Давид прав, потому что рядом с ним опускается на колени барабанщик, и тянется к его лицу, исполняя свою заветную мечту, слизывая эту безвкусную краску, чувствуя, как Дамиано вздрагивает. — Что ты выёбываешься?! — устало возмущается Давид. Итан готов поспорить с тем, кто тут ещё выёбывается, но вовремя успокаивается, к тому же он находит более удачный способ отомстить Дамиано. Спасибо визажистам, которые оставили флакон с краской на видном месте. — Заткнись, — Торкио вынимает своё тайное оружие и принимается брызгать жидкостью на Давида, тот долго не понимает, что происходит, но потом резко перехватывает чужие руки, отбирая ёмкость, и тянет Итана на себя, пачкая его в алой жидкости. Он быстро снимает с себя топик, улыбаясь, с вызовом смотря на Торкио. — Как тебе вчера, помогли фотографии? — интересуется Дамиано, подмигивая Итану. Барабанщик нервно сжимает зубы, его аж передёргивает от этого напоминания. Торкио расстёгивает чужие штаны, освобождая от них Давида. Он опять тянется за флакончиком с краской и принимается разукрашивать тело Дамиано красными брызгами. Итану чертовски нравится такой его вид. А вокалист, кажется, на пределе. — Не дёргайся, — спокойно просит Торкио. Давид взбешён. Ну и кто говорит, что это он всех доводит. Наглая ложь, барабанщик опережает его в этом умении. — Руки свои убрал от меня, твою мать, Торкио, я сейчас встану и тебе эту краску в зад засуну, — взрывается Дамиано, но его угроза звучит неправдоподобно, вызывая у Итана улыбку, — Что лыбишься?! Давид тяжело вздыхает, а потом резко опрокидывает на себя Торкио, пачкая его одежду в краске. Чёрт, он не учёл, что хочет испачкать в краске голого парня. В принципе, это исправимо, но барабанщик не разрешает себя раздеть: отодвигается, руками придавливая его к полу. Итан пытается собраться. Ему хочется отомстить этому парню, поиздеваться над ним, проверить выдержку Дамиано, Торкио даже не понимает, что постепенно его главной задачей становится доставить ему удовольствие. Он спускается по чужому телу, останавливаясь напротив члена и тянется вперёд. Давид смотрит на него шокировано. Ну ладно Итан трахает его на эмоциях в выбешенном состоянии, но минет — это что-то новенькое и непредвиденное Дамиано. Чувствовать влажность и теплоту чужого рта приятно. Только необычно осознавать, что это делает парень, а именно Итан. Но от этого, кажется, стои́т ещё сильнее. Торкио не спешит, проводит языком. Он далеко не опытен в таких делах. Барабанщик иногда поднимает взгляд на Давида, лежащего в крови. Почему это выглядит так сексуально?! Парень понимает, что пол слегка холодный и голый Дамиано может простыть, ему хочется сказать об этом, но Итан знает — выражение заботы будет высмеяно, а он послан куда подальше. Торкио просто молча надеется, что закалка у вокалиста хорошая. Парень прикрывает глаза, на ощупь вбирая в рот головку члена, а Давид стонет. В этот раз по-настоящему, а не как в песнях. Итану нравится это больше всякой музыки, и он правда старается, работает языком, берёт глубже до начала действия рвотного рефлекса, а Дамиано кричит и матерится, не скупясь в выражениях. — Ты хочешь, чтобы нас кто-то услышал? — пытается усмирить его барабанщик, слегка отстраняясь, хоть они оба прекрасно понимают, что никого поблизости не осталось, но есть же вероятность, что кто-то что-то забыл здесь и вернётся. — Хочу, чтобы все слышали, — Давид с вызовом на него смотрит, а Торкио конфузится, ему неловко перед остальными людьми и перед собой. Почему он делает всё это? За что Дамиано действует на него так сильно, словно наркотик?! — Заткнись, — шипит Торкио и продолжает своё занятие. Голова медленно отключается, он следит только за звуками, исходящими от Дамиано, и по ним ориентируется. Пока что тому очень нравится, он двигается, даже пытается приподнять бёдра, но Торкио крепко держит их. Наверное, когда-нибудь потом, когда Итан научится это делать, он позволит этому парню вести, но сейчас он помешан на контроле. Давид, кажется, даже не против, пока что. Итан набирает темп, чувствуя, как вокалисту это нравится. И тут комнату разрезает пронзительный крик. — Чёрт, — Торкио вначале даже не понимает, что происходит и оглядывается по сторонам, а потом замечает, как Дамиано держится за свой глаз и что-то стонет. Всё ясно — краска попала. Давид чувствует боль, он всего лишь хотел стереть выступившую на глазах влагу, а что в итоге? Занёс в них чужеродное вещество, которое, возможно, даже и опасно. Торкио резво вскакивает, хватает Дамиано, вздёргивает его на ноги, ведёт к ванне, чтобы промыть пострадавшую часть тела. Давид сопротивляется, что-то шепчет, даже вырваться хочет, но Итан действует методично и осторожно. Он приводит вокалиста в пункт назначения, ставит на колени перед краном с водой и аккуратно промывает глаз, надеясь, что боль прекратится. Торкио винит себя, потому что не уследил, не учёл последствия и воспользовался краской. Дамиано с удивлением и недоумением отдаётся во власть чужих рук, которые… Заботятся о нём. Давид поворачивает голову, сталкиваясь взглядом с волнующимся Итаном. — Дами, ты как? — не остаётся совершенно никакой злости, или страсти, или ещё чего-то, только одно качество, которого Дамиано недостоин. Можно сказать, что это первый их момент без выпендриваний Давида с самого начала знакомства. Боль проходит, и даже глаз всё видит, но благодарить парня за помощь не хочется, это не в стиле Дамиано, хотя сегодня можно сделать исключение. Давид приподнимается, а потом вообще встаёт, из-за этого ЧП всё заканчивается, возбуждение пропадает и настроение тоже. Он чувствует себя ещё страннее, чем когда Торкио делал ему минет. Но так же он почему-то счастлив. — Спасибо, нормально, — озвучивает своё состояние Дамиано. Здесь пол из кафеля, и Давид начинает мёрзнуть, поэтому он обнимает барабанщика, в итоге вообще запрыгивает не него. Итан выносит вокалиста из ванной, пытаясь при этом ничего не говорить. Дамиано начинает одеваться, Торкио наконец решается ему сказать. — Прости, я не должен был брызгать на тебя краской, — Итан тяжело вздыхает, — Что я могу сделать? Парню странно видеть спокойного Давида рядом. Никаких улыбок, шуток или издёвок от него нет, и Торкио даже не знает, хорошо ли это или, наоборот, плохо. Дамиано настолько ужасно, что он не может даже вести себя как обычно? Давид продолжает чудить. — Проводишь меня до дома? — просит вокалист, получая утвердительный кивок. Идут молча, друг на друга изредка подглядывают, но сказать что-то — слишком неловко. — Точно всё хорошо? — ещё раз спрашивает Итан, когда они приходят. — Нет, блин, будет лучше, если ты поцелуешь, — вновь начинает издеваться Дамиано, и Торкио рад этому. Барабанщик целует вокалиста на прощанье и под чужие смешки уходит. Сегодня он узнаёт кое-что новое. Оказывается, Дамиано может быть нормальным, и ещё он сам чертовски сильно переживает за этого парня. Это ль не любовь?!