Придурок

Торкио просыпается под звук входящих сообщений. Неужели опять Дамиано придуривается или хочет попросить прощения? Только вот за что? Давид никогда не признаёт свою вину. Итан тянется к телефону и сразу же выпускает его из рук, роняя на кровать. Там одно единственное SMS от Дамиано, и это не извинение или просьба встретиться, это нечто необычное и пугающее. «Заебал, хочу тебя трахнуть». Похоже, Давид пьян, потому что обычно он всё-таки не переходит подобные границы. Может, ему хочется отыграться на Итане за все те разы, в которые Торкио был сверху. Барабанщик понимает, что в праве сейчас послать Дамиано, но есть вероятность, что общение между ними прекратится. Это скорее всего будет к лучшему, но парень не может допустить такого. Честно — он уже на всё согласен. Итан плетётся в ванную, принимает душ, долго стоит уткнувшись лбом в холодный кафель и думает, потом чертыхается и начинает суетиться, нужно подготовить себя, мало ли что взбредёт в больную голову Дамиано. Торкио хочет понять — как это быть снизу, подчиняться, но он боится потерять контроль. Барабанщик приходит на репетицию взволнованный и напряжённый, примерно в таком же состоянии он проводит и весь свой день. Музыка немного успокаивает, и Торкио пытается сосредоточиться на своих барабанных партиях и не смотреть в сторону Дамиано, тот тоже молчалив, а ещё от него слишком сильно пахнет спиртом, он точно пьян, это и по голосу слышно. Вик с Томасом игнорируют вокалиста, Итан игнорирует всех кроме своего инструмента, и Давид чувствует себя совсем одиноким, но он сам в этом виноват. Толстые слои тоналки  скрывают синяки на лице, Дамиано готов выступать, блистать, притворяться, что ему хорошо. Алкоголь не должен помешать. Репетиция быстро заканчивается, и они практически не разговаривают, а дальше начинается усиленная подготовка к концерту, Дамиано делает вид, что бережёт голос, он сидит и молчит, пока остальные носятся вокруг, проверяя оборудование. Давиду плохо от самого себя, хочется поговорить с Итаном, объяснить, ну и даже прощения можно попросить, но он вместо этого прячет от барабанщика взгляд. Это удаётся делать до тех пор, пока Торкио сам к нему не подсаживается и не смотрит внимательно. — Что? — резко спрашивает Дамиано, наступает на свои старые грабли, опять грубит и отталкивает. — Приходи ко мне сегодня ночью. — спокойно говорит Итан, а Давид что-то нечленораздельное мычит. Он даже и не думает, что это возможно. Последние ночи они и так слишком часто приходят друг другу. Что значит предложение Торкио, то что он согласен с тем что написал, потребовал, пожелал Давид? Или Итан хочет поговорить с ним и порвать все связи? Такое ожидание напрягает, концерт больше не кажется каким-то волнующим, после него Дамиано ждёт всё веселье или от ворот поворот. Виктория раздаёт им костюмы, Томас красится у зеркала, а Дамиано всё так же напряжённо сидит и проделывает взглядом дыру в полу. На него даже перестают обращать внимание, и это хорошо, но только Итан всё равно иногда исподтишка смотрит, волнуется, переживает. Концерт проходит нормально, не считая слегка сорванного голоса Дамиано и его непопадание в ноты. Давид не в настроении сейчас делать это, но нужно, остаётся потерпеть всего лишь каких-то два часа, и он будет с Итаном наедине, если тот, конечно, его не вышвырнет. Вокалист смотрит на Торкио теперь постоянно, не сводя глаз, и замирает в предвкушении каждый раз, когда барабанщик приближается к нему, но Итан находит что-то, чтобы сбежать. Определённо есть вещи важнее голодного желания и потребности в прикосновениях. Торкио ускользает, и Дамиано не верит, что тот правда примет его в своей квартире. Давид осознаёт, что показал себя этому парню практически полностью, Итан определённо знает, насколько он больной, и вокалист боится чужой реакции.

***

Барабанщик нервничает. Концерт подходит к концу, и он сразу же пытается свалить, чтобы побыть наедине с собой до прихода Давида. Жизнь Итана слишком изменилась в последнее время, и он совсем не против, только иногда напрягает неопределённость между ними с вокалистом. Хотя сколько уже раз Торкио говорил себе, что Дамиано не создан для нормальных отношений, и ему с этим парнем ничего не светит? Это не действует. Итан не хочет отступаться, он готов уверенно идти вперёд, и плевать, что это чистое самоубийство. Торкио всей душой надеется, что сегодня что-то изменится, он отдаст Дамиано контроль, и тот решит ему открыться. Барабанщик ошибается и прекрасно это знает, уже готовится собирать своё разбитое сердце. Вокалист приходит без опозданий, что очень странно, ведь обычно его всегда ждут, он слишком помешан на своей внешности и на сборы у него уходит много времени. Сейчас Дамиано с тем же макияжем, что и на концерте, только немного подправленным, одет не слишком вызывающе, это слегка напрягает и толкает на вопросы. Итан не знает, как себя вести. Уже не хочется грубить, как раньше, но подобное может вызвать непонимание Давида. Кажется, они слишком привыкли к надрывному тону общения и обзывательствам. Дамиано даже не здоровается, входит как в свой собственный дом. Алкоголем несёт до невозможности сильно, ещё пуще чем на репетиции. По-хорошему, Торкио стоит отправить Давида домой и приказать ему не приходить, пока не протрезвеет и не станет себя нормально вести. — Где предпочитаешь трахаться? — Дамиано натягивает свою тупую ухмылку, от которой Итана передёргивает. Ему уже надоело. Торкио задалбывается от таких отношений, завязанных на сексе, хочется чего-то более чувственного, настоящего, ему, блять, любви хочется. Только от этого человека он её навряд ли получит. Хотя Дамиано иногда говорит что-то странное, типа признаний, но Итан не воспринимает это серьёзно, а зачем умышленно подставлять под удар своё сердце? Он слишком хорошо знает Давида, а может и нет. У него в голове такой хаос, наверное, вокалист и сам не знает, что у него там. Итан бы ответил, что хочет трахаться в первый раз в роли принимающего на кровати, но так не интересно же, нужно выбрать что-то необычное, чего ещё не было или было, но слишком понравилось. — Сам придумай что-то, — говорит Итан, сдаваясь, гадая, что на этот раз взбредёт в голову Давида, тот проводит его в спальню, останавливаясь рядом с постелью. Неужели… Торкио не успевает закончить мысль, Дамиано её опровергает. — Встанешь на колени и животом ляжешь на кровать, — тихо говорит он, что странно — инструкция получается спокойной и без мата. Итан весь в предвкушении. Он волнуется, очень сильно, но возбуждение тоже имеется, так что уже как-то легче. Торкио не проявляет никакой инициативы, хочет дать Дамиано почувствовать, что тот главный. Давид не двигается, рассматривает его внимательно, эмоции читает с лица и представляет, что бы он сделал. Его захлёстывает непонятный порыв, и это совсем не животное желание, на котором они пытаются строить свой секс, точнее он пытается. Дамиано тянется вперёд и целует Торкио, принимаясь раздевать. Итан отвечает, добавляет в поцелуй язык, потому что хочется сильнее и больше, а когда Давид отстраняется, барабанщик всё равно тянется обратно и мажет губами по чужой острой скуле. — Вот давай на этот раз без выебонов, — обречённо говорит Дамиано. Он не может смотреть в глаза этому человеку, зная, что тот делает с ним такое, доставляет ему столько удовольствия, получая в ответ только его отвратное поведение. — Тебе придётся когда-нибудь с этим смириться, — Итан улыбается, на этот раз Давид поддаётся легче, даже не угрожает больше. Дамиано быстро освобождает его от одежды, решая всё-таки контролировать ситуацию, он разворачивает Торкио к себе спиной, так, чтобы чужие губы не могли до него дотянуться. Себя раздевать Давид не спешит, он тоже желает поиздеваться, а поэтому блуждает пальцами по чужой спине, затем спускается ниже. Сжимает задницу Итана в ладонях. Торкио напрягается, если вокалист продолжит сейчас свои активные действия, то барабанщик уверен, что у него откажут ноги. — Ты весь дрожишь, — насмешливо замечает Дамиано, — Неужели так нравится? — Отъебись, ты работать собираешься вообще? — спрашивает парень. Грубит, прям как и Давид обычно. И Итан, кажется, начинает понимать вокалиста, это очень страшно — отдавать себя в чужие руки. Дамиано резко толкает его, заставляя встать в придуманную им позу. Стоять на коленях на полу жёстко, и сейчас это чувствуется слишком явно, даже странно, ведь раньше Торкио приходилось находиться в такой позиции и ничего подобного он не испытывал. Давид выуживает из кармана смазку. Он не может причинить Итану боль или дискомфорт, хоть мозг сейчас практически и не соображает, а тело и животные инстинкты требуют взять, обладать пожёстче, но что-то внутри заставляет его всё делать правильно, так, чтобы другому человеку понравилось, чтобы ему было приятно. Он даже блядскую смазку в руках растирает и греет, а потом только вводит палец в анус. Итан хватается за кровать, закусывает покрывало, чтобы не издавать звуков, Дамиано же потом будет смеяться над ним. Давид не чувствует особую тесноту и добавляет ещё палец, принимаясь работать двумя. Видно, что Итан готовился, и вокалист не знает, что это значит, с одной стороны, хорошо, что тот всё-таки соглашается и даже растягивает себя, но с другой, неужели Торкио не доверяет ему. Дамиано долго и мучительно входит в Итана двумя пальцами, нащупывая горячие мягкие стенки и ища простату. Итан дёргается и извивается, Давид с интересом наблюдает за этой картиной. Добавляет ещё палец, и Торкио сносит крышу, это совсем-совсем необычные ощущения. Пальцы Дамиано нежны с ним, и это чертовски приятно, не хочется, чтобы тот прекращал. Чувство наполненности совсем не тянет или не приносит какой-то дискомфорт. Всё охуенно. Давид принимается двигать пальцами активнее, несколько раз царапая ногтями Итана, это даёт прекрасный контраст боли и нежности, но всё равно Торкио морщится, сегодня он что-то слишком чувствительный. Дамиано отстраняется, вынимает пальцы, отсутствие чего-либо внутри не особо нравится Итану. Сзади слышатся звуки — Давид раздевается. Приближается, замирает. Входит резко на всю длину, Торкио сильнее сжимает зубы. Это уже не нежные ласковые пальцы — это член, и он приносит боль, раздвигает стенки, входит до самого конца. Дамиано словно натягивает на себя Итана, и кольцо мышц просто горит. Давид долго не даёт ему расслабляться и продолжает, ходит плавно, но в быстром темпе. Торкио чувствует, как у него глаза наполняются влагой, и не совсем от физических ощущений. Вокалист не церемонится. Что в это время у него в голове? Просто он вдалбливает себе, что Итану нужен жёсткий секс, ведь самому ему это так чертовски нравится. Дамиано думает, что Торкио тоже будет от него кайфовать, но барабанщик совсем этого не делает, наоборот, ему больно, неприятно и хочется побыстрее закончить, своё возбуждение начинает проходить, ведь ему кажется, что Дамиано просто желает отомстить ему за всё таким способом. Итан чувствует себя использованным через секс. Но разве сам он так не поступает с Давидом постоянно? Только осознание этого заставляет парня и дальше терпеть, хотя барабанщик пытается всегда отвлечь Дамиано поцелуями, только тому это вроде бы и не нужно. А вот Итан чертовски в подобном нуждается, но не получает нихуя. Давид бездушно трахает его. От этого тошно и плохо, именно от самого осознания, физически становится вначале терпимо, а потом даже и приятно. Торкио сжимается, пытаясь подавить всхлип и прогнать комок слёз скопившихся в горле. А Дамиано не выдерживает этой тесноты и кончает. Итан чувствует, как его наполняет тёплая сперма. Барабанщик не хочет подниматься, отрываться от покрывала, которое прячет его эмоции и слёзы, он не желает, чтобы Дамиано это видел. Давид пока приходит в себя после оргазма, а потом сразу же вспоминает об Итане, беря в руку его член, хочется довести этого парня до разрядки самостоятельно, но чужая ладонь хватает его за запястье и отстраняет. Это служит первым сигналом о том, что что-то не так. Дамиано трогает Торкио за плечо, паникуя и перебирая все варианты в голове, что он сделал не так. Итан не реагирует, приходится силой развернуть его. Давид не ожидает увидеть красные, влажные глаза и слёзы, это заставляет его ненавидеть себя ещё больше, ведь он сделал с Торкио такое. — Итан, почему ты плачешь? — Дамиано спрашивает дрогнувшим голосом. Ему страшно услышать ответ, но объяснять, кажется, никто не собирается. — Уходи, — просто говорит Торкио. Давид не желает слушаться, ему не терпится узнать всё ли в порядке. Он придерживает парня, чтобы тот не сбежал, раздвигает его ягодицы, убеждается, что повреждений нет, мысленно выдыхает, но проблема всё равно не решена. Торкио смотрит на него как на монстра и, сжав зубы, шепчет, — Убирайся. На этот раз Дамиано слушается: уходит тихо и безмолвно, виня себя во многих вещах. А Итан даёт волю слезам. Нет, ну а чего он ожидает от Дамиано: признаний в любви, нежных поцелуев, успокаиваний, заботы? Торкио прекрасно знает, что ничего этого не будет, никогда. Это, блять, Дамиано Давид, которому насрать на чувства других людей, он слишком зациклен на себе и не умеет любить. Барабанщик забирается на кровать и просто там лежит, всхлипывая, ненавидя себя и ища варианты, как всё исправить. Таких, увы, нет. Нужно поговорить, объясниться, только подобные пути не для них. Торкио чувствует, как сердце начинает колоть. Он вскакивает, идёт в душ, желая смыть с себя следы Дамиано. Это невозможно сделать полностью, потому что барабанщик очень сильно погряз в этом человеке. Пора прекращать страдать, говорит себе Итан, но Давид от него никуда не денется. Вокалист приходит домой, матерясь и крича от гнева на самого себя. Что он сделал с Торкио? Почему тот выглядит так убито? Давид всегда знал, что этим всё закончится. Он чувствует вину, ему ужасно плохо, хочется вернуться к Итану попросить прощения и узнать способ, как это всё исправить. Дамиано больше не желает ничего делать, не желает играть свою роль, не желает притворяться, ругаться, что-то скрывать. Давид тянется к телефону, набирая номер Итана, но тот не отвечает. Вокалист отчаивается и намеревается выкинуть этот бесполезный кусок металла, но решается ещё на один поступок. Набирает Томаса. — Да? — слышится на телефоне недовольный голос Раджи. Он ведь теперь ненавидит Дамиано. — Томи, прости меня, пожалуйста. Я правда не трогаю Викторию, у меня есть Итан. Я поступил плохо, когда утром начал шутить на такие темы. Мне правда очень жаль, и я постараюсь исправиться, — говорит Давид в трубку, на другом конце слышится тишина в течение нескольких минут, а потом Раджи тяжело вздыхает. — Хорошо, я уже не злюсь, — признаётся парень, только он боится, что это розыгрыш. От Дамиано можно ожидать всего что угодно. — Спасибо, — говорит Давид, — Как там Виктория, у вас всё нормально? Парню интересно, он всё-таки немного переживает за дорогих людей, больше всего за Итана, конечно, но с остальными тоже нужно всё наладить. Вокалист очень любит портить всё вокруг себя, что и делает постоянно. Они с Томасом говорят ещё несколько минут. Тот даже под конец извиняется за рукоприкладство, и Давид повторяет ему, что он сам этого хотел. Они прекращают телефонный разговор друзьями. Дамиано становится немного легче, но перед глазами стоит заплаканное лицо Итана, Итана, который, кажется, вообще никогда не плачет. Что же он натворил?! Давид не может заснуть, всё порывается пойти к Торкио, но знает, его там не ждут и будут ему не рады, а барабанщик всё думает и думает, мечтает, что когда-нибудь они с Дамиано станут нормальной парой, и тот не будет таким грубым. Он надеется, что всё у них получится.