Злодей: Его судьба

      Суббота — тот самый день, когда не хочется приходить в школу всеми силами, что у тебя есть. Тем не менее, никого не интересует хочешь ли ты учиться в этот день. Ты обязан прийти. Но Изуку везёт — он изначально, с первого класса, выбирает музыкальный класс. Всё-таки лучше научиться пению, чем решать задачи по математике или же зубрить химические формулы. Мидория находит свою отдушину именно в пении, ведь именно в этот момент никому нет дела до того, кто ты. Никто не пытается дразнить, а просто слушает твой голос. Возможно, даже наслаждаясь им. Однако Изуку ценит этот урок ещё и по той причине, что Кацуки, порой, смотрит завороженно, не отрывая взгляда, но при этом играет на барабанах в такт той мелодии, что сопровождает омегу. И это до одури радует парня.       — Эй, Изу, — к омеге подходит светловолосая девочка из их класса, кажется, он помнит, что зовут её Акеми. — Ты ведь знаешь, что твой запах усилился? — точёная бета внимательно смотрит на одноклассника, будто бы пытаясь подловить смущённого от такого вопроса парня. И когда тот кивает, взгляд её серых глаз становится более мягким, даже заботливым, что ещё сильнее вгоняет в краску Мидорию — подобным взглядом на него обычно смотрит мама. — Надеюсь, ты не забыл свои подавители?       — Разумеется, не забыл, я не самоубийца, — мотает головой омега, сидя на лавке в коридоре школы, недалеко от музыкального класса. Ему несколько неловко от такого внимания и такой заботы, но у него нет сил и желания как-то оттолкнуть эту девушку. — Они там, — и он кивает расстёгнутый светло-жёлтый рюкзак, занимающий часть лавки и из которого на чёрную деревянную поверхность вывалилось несколько тетрадок. — А ты чего хотела? — на всякий случай уточняет Изуку, до разговора с Акеми листавший новостную ленту в Мете. И пока девушка думала что, наконец, ответить, омега быстро опустил взгляд на новости Мусутафу, но он почти сразу разочаровывается — ничего интересного и супергеройского кроме того, что герои из агентства Старателя спасли рабочих из горящего завода по производству сложных компонентов для экспериментальных экзоскелетов полиции. И потому он сразу возвращает всё свое внимание к Акеми, заметив, что она готова ответить.       — На самом деле, я хотела бы тебя пригласить на свидание со мной, — Изуку на пару секунд впадает в ступор, пытаясь сообразить, что он только что услышал. — Ты мне нравишься с самого первого класса, ты умный и красивый, — голос Акеми, очень красивой и такой милой девушки, которая стоит перед ним в чёрном платье и белой рубашке, дрожит. И Изуку это чётко слышит. Он понимает, что её предложение искреннее, хоть, возможно, и связано с течкой парня. — Я, конечно, понимаю, что на тебя многие заглядываются, но…       — Акеми, нет, — Мидория вскидывает ладонь, призывая девушку остановиться. И, заметив слёзы в её глазах, что вот-вот вырвутся солёными дорожками, спешит добавить. — Ты это говоришь из-за моей течки. Я знаю, что беты также хорошо чувствуют запах течной омеги, — парень старается говорить мягко, старается не ранить бету. — Ты хочешь встречаться со мной из-за того, что мой запах сильно привлекает тебя. Мне это льстит, честно, но я не могу встречаться, Акеми. У меня поступление в Юэй, тренировки, работа над собой и много чего ещё. Нет, я не могу, у меня слишком много дел., — и вовремя заметив, что опять скатывается в бормотание, юноша тут же ставит точку. — Нет, у меня уже есть тот, кого я люблю.       — Х-хорошо, — отвечает девушка, глотая слёзы и пытаясь не зареветь прямо здесь и сейчас, перед тем, кого она действительно любит вот уже который год. — Будь осторожен, Изуку, — говорит она грустным голосом, что дрожит из-за захлестнувших её чувств. «Успокойся, успокойся, ты знала на что шла, " — думает Акеми, старательно отводя глаза в сторону, лишь бы не столкнуться со взглядом Деку. — Я пойду, — и девушка тут же убегает, не в силах находиться рядом со своим возлюбленным ещё хоть сколь-нибудь долгое время.       Она бежит по коридорам школы, не особо разбирая куда выйдёт в итоге. Ей просто хочется побыть одной, остаться хоть на пару минут в тишине и, наконец, смириться. Всё-таки за такой омегой как Изуку будут многие ухлёстывать — она это прекрасно знала и знает, всё-таки он красивый, умный и пахнет крайне приятно. «На что я надеялась? Дура», — едва ли не стонет Акеми, повернув за очередной угол, прямо к лестнице. И она слишком поздно замечает сладковатый запах ели, резко меняющийся на горящую хвою. Он душит её и в какой-то момент девушка оказывается резко прижатой к белой стене, больно стукнувшись затылком.       — Какого хера от тебя пасёт течным Деку?! — кричит ей до боли знакомый голос, а пальцы говорящего сжимают её руки достаточно больно, но Акеми лишь даёт выход своим слезам, позволяя им размазать тушь и потечь грязно-чёрными ручейками вниз. — Отвечай, сука! — и она смотрит прямо в красные глаза Бакуго, в которых есть лишь ненависть. Безграничная, сжигающая ненависть. — Что ты с ним сделала, мразь?! Говори или я нахер взорву тебя!       — Н-ничего! — ломающимся голосом кричит девушка и кое-как вырывается из плена, оставив Бакуго в замешательстве.       Кацуки жадно вдыхает едва ощутимый запах потекшего Изуку. Он чувствует его, ощущает каждую ёбанную нотку в этом божественном запахе, что будоражит его, едва не отключая разум. «Блять, я должен быть первым, иначе потеряю его. Я грёбанный альфа!» — теперь уже он срывается на бег по коридорам школы к музыкальному классу, около которого, скорее всего, и сидит Деку с начала перерыва.       Бакуго прекрасно понимает, что для метки у него есть не более двадцати минут — через столько начнётся последний на сегодня урок. А с учётом того, что ему бежать минут десять, времени остаётся ещё меньше — класс находится в правом крыле школы, а это около пяти поворотов и такое же количество коридоров разной длины. Но всё это — ерунда, если он не успеет поставить своей омеге метку, застолбив его за собой. Разумеется, Деку уже принял свои таблетки, но это никак не остановит Кацуки — он, блять, выпустит свои бетовские феромоны на полную, что заставит организм ботана потечь ещё сильнее, игнорируя химикаты внутри. Да даже если нет, то бета всё равно поставит свою метку на шее, игнорируя любые протесты. Ведь это — его цель, единственная важная задача на текущий момент.       «Нет, грёбанный Деку, ты мой и только мой. Плевать, что ты не любишь меня. Я заставлю тебя полюбить. Заставлю стать моим и хер кто к тебе прикоснётся,» — с предвкушением мечтает Кацуки, постепенно приближаясь к своей цели — запах омеги становится всё ярче и ощутимее. Чистый, не тронутый, даже без тени стороннего запаха. Клыки чешутся, отвлекая от обстановки вокруг и Бакуго едва не сбивает с ног какого-то учителя-альфу. Он даже не извиняется — его цель в одном коридоре от беты. Он — суперхищник, который вот-вот настигнет свою жертву. Ещё немного.       — Деку! — с приглушённым рыком кричит Бакуго, едва вбегает в нужный коридор и замечает всё ещё сидящего на лавке подростка, уткнувшегося в свой телефон и глотающего очередную таблетку. — Деку! Я так ждал, когда твоя течка вступит в самую главную стадию. Иди ко мне, я поставлю тебе свою метку и ты станешь моим омегой, — Кацуки теперь спокойно идёт к замершему Мидории, который смотрит нечитаемым взглядом на него и более рефлекторно прячет телефон в карман брюк, а рюкзак закидывает на спину. — Деку, блять! Стой! Ты не убежишь от меня! — Бакуго готовится с помощью взрывов оказаться рядом с омегой. Он чувствует лёгкую прохладу на ладонях, едва пот появляется на ладонях.       — Каччан, уйди! — чёртов ботан медленно пятится назад, к туалетам за музыкальным классом. Он чертовски напряжён, а его глаза быстро ловят любые движения беты. — Ты не соображаешь! Ты просто привлечён моим запахом! Уйди! — голос внешне спокойного одноклассника дрожит. «Боится», — хмыкает себе под нос парень, ступая мягко, почти не слышно, как гепард перед прыжком на свою добычу. — Н-не подходи! — и зеленоглазка выставляет руки вперёд — типичный защитный жест омег, будто бы он спасёт от Бакуго.       — Изуку, — сдерживая гнев и оскорбления, говорит блондин и замечает, что омега замирает от своего имени. «Попал в яблочко», — стараясь никак не выдать себя, думает парень и продолжает идти вперёд, оттесняя Мидорию к окну между туалетов. — Я соображаю, что говорю и отдаю себе отчёт в том, что хочу сделать. Ты тот, кто мне нравится и тот, кого я…хочу, блять. Я не буду принуждать тебя к сексу, я просто хочу поставить тебе свою метку, чтобы все знали, что ты — мой. Я же люблю тебя, чёртов задрот.       — Я тебе не верю! — в отчаянии кричит Деку и до беты доносится отвратный запах болота — страх и гнев сочатся вместе с феромонами юноши. — Ты меня бил, унижал, сказал, чтобы я выбросился в окно, а теперь говоришь, что якобы любишь меня? Ты…ты…- омегу буквально трясёт от каждого слова, — ты — обманщик! Ты не можешь любить меня! Ты никогда не любил меня! — и Изуку смотрит своим невозможно зелёными глазами, в которых собираются слёзы. Бакуго становится тошно. — Если попытаешься меня пометить, то я ударю тебя, Кацуки, я, блять, буду бить тебя столько раз, чтобы ты отстал от меня! У меня уже есть альфа! И он лучше ко мне относится, чем ты! — голос Изуку балансирует на грани хрипа, но Бакуго плевать. Он не слышит этого, он игнорирует даже своё имя.       — Что ты сказал? — бета понимает, что пик наступил. «Он лжёт, — парень угрожающе скалится, показывая свои достаточно длинные для беты клыки. — Он, нахуй, лжёт. От него не пахнет альфой. Значит, будет пахнуть мной.» — Ты, сука, лжёшь! — и, ведомый только одним чёртовым желанием, Кацуки срывается с места с помощью взрывов, направляясь прямо к Деку. «Последний шанс».       — Стой! — и с рук Изуку в сторону летящего Бакуго устремляются два потока синей плазмы с белой сердцевиной, молнии от них цепляются за пару ламп, взрывая их и обдавая Кацуки дождём из осколков, но тот не обращает внимания на такую неприятность. И едва он помогает себе рукой уклониться от прямого потока плазмы, Деку резко сдвигает руки вбок и поток устремляется волной, от которой уже не увернуться.       — Сука! — волна резко бьёт по груди беты, впечатывая в стену — мир перед глазами вспыхивает звёздами. Короткий разряд тока сразу же проходит по всему телу, сбивая с Бакуго спесь. — Изуку! — в нос ударяет запах подпалённой одежды и парень падает на пол, больно ударившись всем телом о керамическую плитку. — Чёрт! — тело болит, мышцы сводит судорогой. Подросток пытается расслабиться, чтобы его хоть немного отпустило.       — Прости, что бил в полную силу, — над ним стоит Деку, ладони которого объяты потрескивающей плазмой. Он готов ударить в любой момент. — Я тебе же сказал, что будет, Каччан, — мягко говорит Изуку, гася плазму на правой руке и осторожно обходя бывшего друга, в его глазах сожаление с толикой грусти. — Забудь про меня как про омегу, пожалуйста. Я не хочу причинять тебе боль, — бросает Мидория и почти сразу срывается на бег, пропадая из поля зрения Кацуки.       — Что я наделал? — хрипит он, с трудом поднимаясь и понимая, что причуда омеги прожгла небольшую дыру в пиджаке, едва не добравшись до кожи. — Какой я мудак, чёрт. Какой я…- не решается произнести он последнее слово, шаркая по плитке в направлении туалета. Его чувства разбиты, а любовь втоптана в керамику и замурована в ней. Деку его не любит и в этом виноват только он сам. — Пиздец.       «Я всё испортил».