Злодей: Его судьба

      Токио — город, который даёт многое, но забирает всё и без остатка, когда приходит пора отдавать долги. Он сжирает тебя без остатка, не оставляя ничего и ты ничего не можешь сделать с этим. Да и зачем, если есть крэк или метамфетамин, которые не отпускают тебя из своих цепких объятий? Ловя очередной трип в каком-нибудь полулегальном баре, хочется остаться там навсегда, лишь бы красивые, порой, кошмарные видения не исчезали, лишь бы они всегда тебя преследовали, не давая возможности вернуться в настоящую реальность.       «Правда, потом есть последствия, которые могут тебя убить», — усмехается Шигараки, натянув на лицо чёрную медицинскую маску получше. Она глушит, пусть и не сильно, запахи десятков альф, бет и омег, лежащих здесь, в клубе «Варп Синдзюку», среди зелёных, синих и красных лазерных лучей, сияющих среди тех немногих, что ещё танцуют под наркотическим угаром. Кислотные цвета клуба давят на глаза, заставляя моргать чаще, чем хотелось бы. Слева от альфы на огромной центральной плазме и восьмерых поменьше танцует, кажется, достаточно молодой и привлекательный телом юноша в латексном чёрном костюме, старательно ловя нужный ритм. The graph on the wall Tells the story of it all Picture it now see just how The lies and deceit gained a little more power Confidence — taken in By a suntan and a grin       Он двигается плавно, оглаживая своё стройное тело, будто бы наслаждаясь им. Тонкие и бледные пальцы, словно дразня публику, касаются паха, нежно обводя его с двух сторон. Но именно в тот самый момент, когда с пахом, а, может, и с костюмом должно что-то произойти, камера внезапно переводит фокус на голову юноши. Маска пса для пет-плея идеально сидит на голове юноши, что только видны его пронзительные голубые глаза, намертво приковывающие внимание. Однако видно, что латексный костюм медленно сползает с тела омеги, постепенно обнажая тело.       «Интересно, для кого они транслируют это? Почти все удолбались наркотой, » — Томура тут же теряет интерес к телу, едва замечает относительно болезненную худобу. Даже музыка не может его привлечь обратно. Есть только один омега, чьё тело так нравится альфе, но, увы, он пока ещё достаточно мал, чтобы позволить злодею насладиться каждым сантиметром слегка бледноватой кожи, покрытой едва заметными шрамами. Однако достаточно скоро альфа получит безлимитный доступ к столь желанному парню.       Здесь — царство абсолютного неона. Десятки надписей и фигурок из неоновых ламп покрывают стены заведения, местами давая достаточно интимную обстановку и привлекая к себе пока ещё не унёсшихся в наркоманском трипе людей. Но это, конечно, не надолго. Внезапно сквозь ткань маски прорывается резко-сладкий аромат течной омеги и альфа тут же поворачивается в сторону запаха. «Конечно, как без этого?» — он смотрит как мимо небольшого бара идут двое достаточно рослых альф, таща зажатого между ними течного омегу в сторону туалетов. Легко догадаться, что с ним будет. Вряд ли эти два явно бухих парня смогут собрать остатки разума и не трахнуть вдвоём достаточно хрупкого парнишку. Можно лишь пожелать ему удачи.       Впереди виднеется ещё один бар, в красных цветах, за барной стойкой которого сидит, кажется, тот, кто нужен Томуре. Альфа принюхивается, ощущая запах незнакомца даже с такой дистанции и сам себе кивает — пахнет сваркой, одет в чёрный плащ и имеет чёрные волосы. Невозможно спутать Даби с кем-то ещё. Убедившись, что рядом нет людей, кроме сладкой парочки из девушки и какого-то пузана, милующейся на почтительном расстоянии от бара, Шигараки садится на соседний барный стул, рядом с Даби и жестом подзывает бармена, до этого скучающе протирающего бокалы на тонкой ножке где-то в правом конце бара.       — Я думал, ты не придёшь, — начинает разговор Томура, молча указывая пальцем лысеющему бармену с «короной» рыжих волос на напиток из меню, кажется, на ром с тоником. И когда рыжий бета уходит делать заказ, Шигараки продолжает. — Не знал, что моё предложение заставит тебя примчаться в Токио из Гонконга. Насколько знаю, у тебя там был выгодный контракт с конкурентом твоего папаши.       — Кто бы говорил, — усмехается собеседник, поворачивая голову в сторону Шигараки. Бирюзовые глаза злодея внимательно смотрят на альфу, будто бы сканируя его. Казалось, его взгляд цепляется за каждую деталь образа Шигараки, начиная от серо-голубых волос, заканчивая чёрными джинсами и красными кедами. Томуре немного неуютно и нервно. — Не хватает силёнок защитить своего омегу от моего папаши? — в голосе слышится лёгкое презрение, смешанное с усмешкой. — Такой себе ты злодей и альфа.       — Тебе везёт, что я дорожу своим инкогнито, — Шигараки кривится от слов Даби и продолжает. — Думаю, мой омега способен себя сам защитить от многого, но не от влияния Старателя и Всемогущего. Он хочет стать героем, но я думаю, что все эти игры в героя кончатся рано из-за твоего папаши, — Даби отмечает, что спектр эмоций на лице Томуры просто запредельный из-за ненависти к Старателю. И он не удивлён. Вот ни разу.       — Тогда скажи, что такого интересного в твоём омеге? Он должен быть либо слишком богат, чтобы мой отец заинтересовался им, либо иметь сильную причуду, — и заметив, что сероволосый поморщился при упоминании квирка, победно оскалился. — Значит, у него есть какая-то сильная причуда, связанная с огнём? — однако, видя голую ярость на лице Шигараки, от которой отшатывается даже бармен, поставивший напиток Томуры перед парнем, Даби весь обратился в слух.       — Да, причуда «Плазма». Он может выпускать из всего тела чистейшую плазму. По его словам, ограничений нет, кроме перегрева. Тело достаточно быстро нагревается и потому он не может пользовать причуду дольше двадцати минут.       — Точно, я же видел твоего парнишу по ящику. Изуку Мидория? Да, вижу, что так его зовут, — отмечая каждую реакцию Шигараки, говорит Даби, а после, с гаденькой ухмылочкой, добавляет. — Понимаю, почему он тебе нравится. Тело-то хорошее, стройное, с мышцами, лапать в постели одно удовольствие, — а заметив адское пламя во взгляде собеседника, поднимает примирительно руки вверх, не удержавшись от ещё одной ухмылки, благо хоть скобы не слишком дерут здоровую кожу.       — Так что? — Шигараки уже не может вынести общества ублюдочного Тодороки, шея вновь чешется, а руки невероятно зудят от желания убить этого говнюка. Однако Томура себя сдерживает, резко вливая в глотку ром с тоником и тут же морщась. — Блять.       — Думаю, что я согласен. Об оплате поговорим позже, вдруг мне захочется вкусить задницу Изуку? — во взгляде бирюзовых глаз пляшут искры издевательства, а губы Даби едва трогает почти незаметная улыбка. Томура уже готов взять и просто убить грёбанного Тодороки, но опять успокаивается, допивая свой бокал одним залпом. — Сейчас меня больше интересует возможность насолить моему папаше и совсем немного — спасти твоего суженного из цепких лап Старателя. Моя мать — доказательство того, что герои те ещё ублюдки с кучей скелетов, распиханных по десяткам шкафов. Думаю, что пока стоит оставить всё как есть. Вряд ли Пылающая Жопа возьмёт твоего зеленоглазку в настоящий оборот до поступления в академию. Он захочет узнать силу Мидории, понять, что получит от неё. И только потом начнёт активно действовать через Шото — моего младшего брата. И когда наступит капитальный пиздец, появлюсь я — принц на голубом пламени и унесу омегу на пляжи Канар.       — Я точно тебя убью, — рычит Шигараки, но его грозный рык перебивает беспардонно музыка клуба, пытающаяся своими битами расшевелить немногочисленных трезвых людей. — Если я узнаю, что твои родичи оставили хоть что-то на его теле, я лично уничтожу тебя и всю твою семейку, — Томура, не в силах уже выносить всё это дерьмо, просто встаёт, даже не пожимая «союзнику» руки в знак закрепления договора. — Запомни это, бета Тойя Тодороки, — и он направляется к выходу из этого пропахшего потом, алкоголем и спермой клуба, скрываясь в лёгкой дымке, которую начали создавать дымогенераторы для очередного шоу.       — Конечно, альфа Томура Шигараки, — кивает вслед ушедшему Тойя и смотрит на жалкие остатки алкоголя в пузатом бокале альфы, хмыкает и допивает, тоже собираясь прочь из клуба — до Мусутафу надо ещё добраться и пройти все места, которые указаны в письме злодея.       Следующие два дня будут тяжёлыми.