***
— Восемь, девять, десять… На сей раз плечи. Она продолжает считать, пока делает Лиенгу перевязку, про себя отмечая, что очень уж интересно узнать, откуда у него такое богатое «наследство». Но Ханами не спрашивает, думает, что это слишком личная или даже интимная для криоманта тема, к которой ни он, ни она пока не готовы. Хотя не слишком ли лично и интимно в такой ситуации бесстыдно пожирать его глазами и вообще находиться так близко? Ведь это совсем другой уровень. Ханами закрывает глаза на свои мысли и молча продолжает перевязывать руку. Ей должно быть стыдно, но пока Лиенг в таком состоянии, он не заметит странных эмоций на её лице. Он же уставший после нескольких миссий подряд, и желает лишь одного — наконец, хорошенько выспаться. И его желание подтверждается, потому что тяжёлая голова упирается Ханами в плечо, открывая вид на бледную шею. — Одиннадцать, двенадцать. Куай что-то невнятно бормочет, а она оставляет, наконец-то, его в покое и позволяет поспать.***
— Тринадцатый. Знакомый и видный всем, уродующий лицо. Саб-Зиро не успел уклониться, и лезвие задело старую затянувшуюся рану. И лучше бы он получил свежий шрам, чем вновь открывшееся прошлое, которое жутко саднит, жжёт лицо и злит криоманта. Злит до оскала на губах, до белых искр, рассыпающихся в глазах. Ханами со стороны наблюдает, как Лиенг прижимает ладонь к лицу, безуспешно пытаясь остановить кровь, как он раздражается, терпя неудачи, мучается и тихо ругается, переходя на родной язык. Скорпии быстро надоедает поток его возмущений, она подходит, снимая свою повязку с головы, и под удивлённым взглядом Саб-Зиро надевает на его голову, завязывая узел на затылке. — Надолго её не хватит, но тебе сейчас нужнее. Она не считает нужным уходить. Садится рядом и всё под тот же озадаченный взгляд стирает кровь с мужской щеки.***
— Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… Ханами не может остановиться, она хочет пересчитать все шрамы на его теле, увидеть каждый, но в то же время ей тяжело. Этот шрам на боку, небольшой, но всё же остался, вон тот на бедре, и продолговатый на груди. Все три он получил из-за неё, и Ханами корит себя за ошибки. Даже будучи союзниками она продолжала делать Саб-Зиро больно. — Семнадцатый, восемнадцатый… Да сколько же их ещё будет?! Каждый раз будто появляются новые! В эту ночь она и впрямь не могла уснуть. Глаза щипала соль, а рука прикрывала рот, чтоб очередной вздох не оказался слишком громким. За долгое время изучения тела криоманта Ханами поняла: большинство своих увечий Саб-Зиро получил ещё будучи подростком. Шрамы, полученные в бою, отличаются от тех, что, оставляли в назидание. Что же такого мог сделать мальчишка, чтобы потом получить подобные наказания? И предполагать не хотелось, Лин Куэй всегда был жесток. Она уже не сдерживает слезы, Скорпии самой становится больно, когда она касается его кожи и проводит пальцами по загрубевшим линиям. Она словно видит, как на сильном теле отображается состояние разбитой души. Сердце сжимается сильнее, когда Лиенг сквозь сон вздрагивает, ощущая безобидное прикосновение. За столько лет его тело всё никак не могло привыкнуть, что к нему могут относиться иначе: не бить, не пытать, а боязливо дотрагиваться, одаривая лаской и нежностью. Но оно не верит никому, продолжая защищаться и посылая предупреждающие импульсы своему хозяину. Ханами ничего не остаётся, кроме как принять Саб-Зиро таким, какой он есть: замученным, изрезанным, помнящим, вечно ожидающим удара. Даже когда спит. Она согласна. Согласна никогда не открывать для врага его спину, и согласна быть рядом, как сейчас. Ханами осторожно подвигается ближе, упираясь лбом ему между лопаток, вновь ощущая дрожь. И всё же она попытается это исправить, чтобы Лиенг мог спать спокойно, и чтобы, наконец-то, чувствовал себя в безопасности.