***
Оказавшись на платформе 9¾, он прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Он не мог поверить, что это случилось с ним, Теодором Ноттом, наследником одной из самых благородных семей волшебного мира. Куда же делся Теодор Нотт, равнодушный ко всему, что его окружает? Куда делся тот, кто с шести лет всегда владел своими эмоциями и никогда не проливал ни единой слезинки? Все это казалось ему абсурдным, он чувствовал себя чужим для самого себя. В обычное время он либо презирал старика, либо бросал ему резкое, обидное замечание. Но тут он впервые за все время расплакался, его нервы сдали. Он не знал, было ли это из-за давления, с которым ему пришлось столкнуться все лето, или потому, что этот день был одним из самых унизительных в его жизни, или просто потому, что внимательный взгляд этого старого маггла напомнил ему взгляд его деда… Теодор решительно покачал головой, как будто это могло помочь ему избавиться от этой нелепой мысли. Как он мог хотя бы на секунду сравнить своего любимого дедушку с магглом, низшим существом во всех его проявлениях? Он еще несколько мгновений стоял, прислонившись спиной к стене, ожидая, когда придет в себя. Справа от него раздалось какое-то движение, и кто-то еще преодолел магический барьер. У Теодора екнуло сердце, когда он увидел, о ком идет речь. Это был Гарри Поттер. Затем Теодор почувствовал, как чувство ненависти, более сильное, чем все, что он чувствовал до сих пор, охватило его, в то время как виновник всех его несчастий прошел мимо него, даже не заметив этого. Именно из-за Поттера его отец сидел в тюрьме, из-за Поттера он теперь был в долгах, а семья Ноттов впала в немилость. Как будто этого было недостаточно... Но самым любопытным было то, что гриффиндорца сопровождал аврор, одетый по-магловски. Значит пока Теодора выгоняли из «Ночного Рыцаря», Поттер прибыл на вокзал в полном сопровождении. Очевидно, Министерство превосходило себя в обеспечении безопасности того, кого теперь называли «избранным» и «надеждой магической Британии». Не имея более удовольствия участвовать, а уж тем более лицезреть это шоу, Теодор сжал кулаки со всей силы, распалил свою гордость и направился к Хогвартс-Экспрессу, в то время как Уизли присоединились к «Мальчику который, выжил». Поезд был настолько заполнен, что Теодору пришлось толкаться локтями во все стороны, чтобы протиснуться вперед. В какой-то момент его с силой швырнули в дверь купе. — Ты не мог бы смотреть, куда ты идешь, Пожиратель Смерти? — Это мне следовало тебе сказать, — возразил Теодор. На этих словах он окинул хмурым взглядом того, кто, очевидно, нарочно ударил его. Это был массивный гриффиндорец с седьмого курса, который, похоже, не был удовлетворен репликой, брошенной слизеринцем. — На твоем месте я бы все же закрыл дверь и остался стоять тут. — сказал он мрачным тоном. — Таким людям, как ты, следует всегда быть на чеку и знать свое место. — Правда? — ответил Теодор. — И что именно ты имеешь в виду под «знать свое место»? Если это означает, что мне нужно взять и вычистить твои ботинки воском, тогда тебе однозначно следует пойти в совершенно другое место! Лицо гриффиндорца на этой ноте исказилось, и на мгновение Теодору показалось, что он в эту же минуту получит удар в лицо. К счастью для него, мальчик со второго курса сумел отвлечь внимание представителя «алых» от его скромной персоны. — Кормак Маклагген? — спросил он гриффиндорца. Последний отвлек свое внимание от слизеринца и повернулся к новичку. Затем мальчуган потоптался на месте и протянул старшекурснику свиток пергамента. — От профессора Слизнорта, — объявил он. — Это приглашение, он хочет, чтобы вы присоединились к нему в его купе. Маклагген, казалось, успокоился, узнав эту новость, и даже стал выглядеть более довольным. Однако прежде чем уйти, он повернулся к Теодору. — Похоже, на этот раз тебе повезло. Вопрос лишь в том, насколько долго это продлится... С этими словами он исчез в толпе, и Теодор двинулся дальше, изо всех сил стараясь не обращать внимания на взгляды других учеников. Через десять минут он наконец нашел пустое купе и опустился на мягкое сиденье. Несколько мгновений он смотрел в окно. Там было много людей, и некоторые ученики были буквально раздавлены своими родителями, которые прижимали их к себе. Теодор почувствовал, как сжалось его сердце, когда воспоминание о его первом курсе в Хогвартсе вернулось к нему, возникнув буквально из ниоткуда. Все ученики обнимались со своими родителями, которые желали им удачи и просили их почаще писать. Для него все было совсем по-другому, и прощание с отцом было очень холодным. Единственное, что сказал ему тогда мужчина, было «Иди, и попробуй только не отстоять честь нашей семьи и своей крови», а затем он ушел, даже не дождавшись, когда его единственный сын сядет в поезд. Теодор вздохнул. То же самое происходило и в последующие годы. Поэтому отсутствие его отца на платформе не так сильно его тяготило, но он всегда отчаянно желал, чтобы в предыдущие годы его отец уделял ему больше внимания. Эта потребность в признании побудила молодого волшебника с головой окунуться в учебу, добиться наилучших результатов, получить лучшее образование. Все это с одной целью: пусть хотя бы один раз его отец возгордится им. Поэтому со смесью гордости и горечи слизеринец вытащил из кармана лист бумаги: его результаты СОВ.СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ Студенту ставится зачет, если оный получил одну из оценок: Примечания: Превосходно (П) Выше ожидаемого (В) Удовлетворительно (У) Студент отправляется на пересдачу, если оный получил одну из следующих оценок: Примечания: Слабо (С) Отвратительно (О) Тролль (Т) ТЕОДОР НОТТ ПОЛУЧИЛ: Астрономия: В Уход за магическими существами: С Заклинания: П Защита от Темных искусств: П Древние руны: П Нумерология: П Травология: У История магии: П Зельеварение: П Трансфигурация: В
Теодор не мог не улыбнуться, перечитывая свои результаты. Он получил оптимальную оценку по шести предметам, что составляет более половины представленных испытаний. Несмотря на то, что он был относительно разочарован Трансфигурацией, другие результаты его не удивили: он пожертвовал Астрономией ради Истории магии и никогда не был энтузиастом в Травологии, но это не помешало ему быть признанным одним из лучших учеников. Таким образом, он провалил только один экзамен, хотя ожидал этого. Он никогда не был хорош в Уходе за магическими существами. Надо сказать, что три года занятий с совершенно безумным лесничим Хагридом, заставляющим своих учеников изучать опасных существ, с которыми он сам не всегда знал каким образом обращаться, было далеко не лучшим способом завлечь студентов. Только занятие по фестралам было удостоено его интереса. На самом деле Теодору понравилось на этом уроке то, что он доказал своим однокурсникам, что он не сумасшедший, когда утверждал, что видел, как черные лошади, по сути со скелетом вместо гладкой исчерченной кожи, тянут кареты, ведущие в замок. Еще на втором курсе Хогвартса он видел их, и ему даже показалось, что он стал жертвой галлюцинаций в том смысле, что он был единственным, кто знал об их присутствии. Но на том уроке он узнал тот факт, что фестралы видны только тем, кто видел своими глазами смерть... На мгновение Теодору стало тошно при воспоминании о смерти матери, но он прогнал эту мысль из своего сознания. Воспоминание об этом событии было размытым, почти забытым, но все равно огромной травмой на его сердце... Затем молодой волшебник переключил свое внимание на записную книжку, а затем положил ее обратно в карман. Ему бы так хотелось показать отцу свои результаты экзаменов... Но когда он получил результаты, он был один в пустом особняке и не мог ни с кем поделиться своей радостью. Конечно, там была Люси, но у нее в большинстве случае всегда был намечен глаз только на того, кто плохо ухаживал за магическими существами, или же сам являлся таковым, и она наверняка воспользовалась бы случаем, чтобы устроить новый скандал. Теодор вздохнул, смутно удивляясь и задаваясь вопросом, как поживает его отец. Прошло уже три месяца с тех пор, как он был в Азкабане, и у него не было права ни на визиты, ни на письма. Когда Теодор спросил о новостях касательно своего отца и обратился с просьбой о визите к нему, ему ответили, что любые контакты с Пожирателями Смерти запрещены, и ему лучше обратиться к другим членам своей семьи. — Какие еще члены семьи?! — спросил себя тогда Теодор. Он и его отец были единственными представителями Ноттов. Таким образом, молодой волшебник был отрезан от всего, что касалось отца и остался предоставлен самому себе. — Теодор? Теодор, выведенный из задумчивости, повернулся к двери купе, где стояла молодая девушка того же возраста, что и он сам. Он улыбнулся, узнав Трейси Дэвис, одну из своих сокурсниц. — Можно мне присесть? — спросила она. — Конечно, заходи, — пригласил Теодор, убирая чемодан, чтобы освободить место для молодой слизеринки. Трейси Дэвис, несомненно, была одной из немногих, кого Теодор ценил и отмечал по достоинству. Для большинства людей Трейси была человеком холодным и отстраненным, бесхарактерным, потому что она игнорировала все: как комплименты, так и оскорбления. Теодор был одним из немногих, кто знал ее истинную природу, преуспел в подвиге завоевания ее доверия. Пожалуй, он был единственным человеком, с которым она соглашалась поболтать и даже довериться. Наоборот, она была единственным человеком, которого Теодор считал своим другом и которому он всецело доверял, хотя они проводили вместе очень мало времени из-за их схожей природы и некоторой занятости. Трейси была молодой девушкой среднего роста, с очень чистыми голубыми глазами. У нее были длинные, плохо ухоженные светлые волосы. Было ясно, что, если бы она захотела, Трейси могла бы стать одной из самых красивых девушек в школе, но, похоже, ее не волновали такие вещи, как внешность, будь то ее собственная или чужая. Теодор наблюдал за ней, пока она укладывала некоторые из своих пожиток в чемодан. Он бы ей помог, в том смысле, что позволил бы ей воспользоваться его волшебной палочкой, однако это было бы бесполезно. Приведя свой чемодан в порядок, Трейси села напротив него. Она несколько мгновений смотрела на него, и ему показалось, что он увидел в ее взгляде некоторое беспокойство. Затем, через некоторое время, она прекратила гнетущее молчание: — С тобой все в порядке? Ты выглядишь бледнее обычного... — Ничего страшного, — заверил Теодор. — Я просто немного устал, только и всего. Он вымученно улыбнулся, и Трейси не стала углубляться в эту тему. Теодор был благодарен ей за это. Он знал, что девушка была в курсе его финансового положения, но у нее хватило чувства такта никак не комментировать это. Вместо этого она достала из своей дорожной сумки книгу под названием «Как рассеять туман над будущим». — Ты продолжаешь углубляться в Прорицания по тому, что я вижу... — А ты, я полагаю, продолжаешь изучать Историю магии. — Действительно, ты очень проницательна. — Вряд ли найдется много людей, которые заинтересуется этим предметом, ты уж прости. Несмотря на то, что это интересно и увлекательно, сам по себе профессор Бинс далеко не интересен... — Это ты верно подметила! — одобрил Теодор. Профессор Бинс был единственным учителем-призраком в Хогвартсе, и у него была привычка читать свои заметки на каждом уроке самым монотонным голосом, что приводило к тому, что большая часть его учеников засыпала. К счастью, страсть Теодора к Истории магии позволила ему пренебречь в этой ситуации отношением профессора к своему предмету. Таким образом, он был одним из немногих храбрецов, которые продолжат изучение этого предмета еще в течение двух лет. — А ты? — спросил он. Как дела с Трелони? Или, может быть, у тебя будут занятия с кентавром? — Я не знаю, кто из них займет должность профессора Прорицаний в этом году, но я надеюсь, что это будет Флоренц. Профессор Трелони никогда не казалась мне компетентным человеком, да и преподавателем тоже… Теодор улыбнулся ее замечанию. — Я уверен, что ты имеешь полное право для такой критики. Насколько я помню, ты очень хорошо разбираешься в Прорицаниях. На третьем курсе все твои предсказания сбылись. Поговаривают, что ты лучшая в этом деле на своем курсе. Трейси слегка покраснела. — Может быть... — кинула она. Но если я продолжу изучать Прорицания, это будет не просто так, а потому, что я верю, что это может быть полезно, и не только для меня... Ты не можешь знать, что это за чувство такое, когда ты видишь видения и знаешь, что вот-вот произойдет что-то ужасное, но при этом не зная, что именно. Как бы я ни старалась интерпретировать все знаки, у меня это не всегда получается... В последнее время я понимаю смысл своих видений только тогда, когда читаю «Ежедневный пророк» и вижу, какие злодеяния были совершены… — Так, довольно, хватит! — прервал ее Теодор. Трейси, казалось, была удивлена сменой его тона. Теодор почувствовал себя немного виноватым, но ситуация уже давно приняла серьезный оборот, и он должен был дать ей это понять, прежде чем принимать во внимание чувствительность девушки. — Трейси, у нас сейчас военное время, — сказал он серьезным тоном, взвешивая свои слова. Ты ясновидящая и, кроме того, очень одаренная. Это редкий талант, очень редкий даже среди волшебников, и, как ты уже сказала, он может быть очень полезен. Способность видеть будущее, возможно, является одной из самых ужасных, которые могут существовать, и она имеется у тебя. Теодор на несколько мгновений замолчал, подыскивая наилучший способ выразить суть своей мысли. — Твои дары могут пригодиться как для служения свету, так и для Темного Лорда. В каком бы лагере ты ни находилась, ты окажешься в крайне затруднительном положении. Для тебя будет лучше, если ты не будешь сильно вмешиваться в это и трепаться об этом повсюду. Старайся держаться от этого подальше, Трейси, живи своей жизнью и забудь о том, что ты не можешь изменить, потому что, поверь мне, ты итак ничего не можешь с этим поделать. — Но... — Послушай меня внимательно! — отрезал Теодор. — Мы говорим о твоей жизни! Тебе нужно быть осторожной в том, что ты делаешь и что говоришь. Представь себе, если бы Малфой узнал то, что ты мне только что рассказала! Ты в опасности! Твое положение такое же, как у маленького кровососа! Перестань немного думать о других и подумай о себе хоть раз! Последние слова он практически выкрикнул. Трейси, на грани слез, отвела взгляд. Теодор смотрел на нее, пока она тщетно пыталась скрыть свой плач. Ему не нравилось видеть, как она страдает, ему тоже не нравилось терять спокойствие, но сейчас, впервые за долгое время, ему по-настоящему стало страшно. Не в его привычках было беспокоиться о ком-то, кроме него, но Трейси была исключением. Несмотря на то, что она училась на Слизерине, она была лишена лицемерия и надменности большинства членов «изумрудного» факультета и даже некоторых других личностей. Она была надежным человеком, который не опускался до лести, чтобы добиться своих целей, и не нападала на своих же противников сзади. Однако Трейси все равно была настоящей слизеринкой, амбициозной, решительной, умной, ей было очень трудно доверять, но она не была мелкой завистницей и сукой, как другие девушки на их факультете и курсе в целом. Кстати, именно поэтому Теодор так ее ценил. Но Трейси была обесценена другими девушками на Слизерине, и по очень простой причине: мать Трейси была магглой. Конечно, Трейси не была грязнокровкой, поскольку ее отец был волшебником и умер незадолго до ее рождения, но Трейси все равно была воспитана как маггла. Поэтому она не презирала ни грязнокровок, ни маглов, и общеизвестно, что она просто обожала свою мать. Это правда, что Трейси была не одна полукровка на Слизерине, была и Милисента Булстроуд, но последняя ненавидела маглов и была частью свиты Пэнси Паркинсон. Трейси же отказалась выполнить четыре желания Пэнси, она не одобряла все, что говорила «принцесса Слизерина», и не хихикала глупо над каждой ее шуткой. Таким образом, она привлекла внимание Пэнси и ее небольшой группы «подруг», правда отнюдь не такое внимание, которое от нее ожидалось. Теодор сразу заметил ее, а также оценил всю силу характера девушки. Но больше всего его поразил тот факт, что, в отличие от большинства представителей Слизерина, Трейси не отреклась от своего происхождения. Какое бы давление на нее ни оказывалось, Трейси всегда была верна себе и своей семье. Она гордилась тем, что принадлежит обоим мирам, и Теодор восхищался ею за это. Он знал, что его отец возненавидел бы Трейси и сказал бы, что она ничем не лучше ее матери-магната, но Теодор не мог просто от нее избавиться и предать. Трейси была хорошим человеком, и он позаботится о том, чтобы она не была вовлечена в эту войну, чтобы ей не пришлось выбирать сторону, даже если у него не было такого выбора, потому что он уже решил, что она уж точно не окажется на его месте...