The other side of the Sun

И вопреки всему, что свалилось на Сеул за последнее время, утро в городе было чересчур яркое, а небо голубое, как глаза Киллиана Мерфи. Говоря о нем, уже светало, когда Джошуа только закончил досматривать трилогию Нолана, где ещё молодой актёр играл Пугало. В первой части он пытался прикончить помощницу окружного прокурора, что вечно лезла в откровенный ад за правдой, и очень сильно напоминала ему одного журналиста. Джошуа бы раньше сказал, что уважает таких мотивированных людей как она, и что возможно есть некая сила в этой самой правде. Но в связи с некоторыми людьми свою точку зрения пришлось пересмотреть. Теперь мотивация надышать девушке в лицо смертельным газом была ему близка. Правда, в его случае это финишная доза яда. Не слишком бодро потягиваясь, он отложил ноутбук в сторону. Солнце щекотало глаза, хотя быть может это последствия бессонной ночи. Джошуа все-таки принял дозу интертеймента, от которого когда-то сильно отвык. А теперь слишком быстро пристрастился, потому что просто не мог выпустить телефон из рук, проверяя новости. И все из-за него. «Думаешь, сможешь отвлечься? Или все проконтролировать?» В комнате настолько светло, что тень, падающая на кресло в углу, кажется почти вязкой. Джошуа намеренно не смотрит туда, игнорируя частые скрипы из темноты, кои мерещились всю ночь. Надо было заклеить окна, чтобы ни один проклятый луч солнца не просочится внутрь. Но уже поздно — он уже здесь. «Я всегда был здесь». Когда повторяющейся текст песни закричал по проводам наушников, руки разжали протертое одеяло, а в груди сменился ритм. Музыка для Джошуа, как вата между сердцем и мозгом. Та, что пропитана бензином в зажигалках zippo, и которую заправляют только оригинальным составом. Иначе горит она с неприятным душком дешевки. «Идиот, хочешь от меня избавиться сделай лоботомию». Информацию он поглощал до такой степени жадно, что в голове уже не оставалось его собственных мыслей. Быть может, чтение подарка сморило его до смерти, и он проспал хотя бы пару часов. Но с играющей на полную громкость музыкой было сложно сосредоточиться, а без неё фантом на потолке не затыкался. Так что книгу Джошуа убрал подальше к недопитой бутылке вина, чтобы забыть о них на время. «Хочешь от меня отмыться три сильнее, так кожу содрать не получится». Собрав себя в кучу Джошуа не устоял перед необычно "хорошим" днем и вышел пораньше. Уши немного подмерзли, торча из-под шапки, а веки слегка тянуло вниз. Но в целом настрой, казалось, был бодрым. Недавно он узнал новую дорогу до языковой школы, и точно уверен кого там ему посчастливится встретить. Естественно случайно. На одном из перекрёстков он замедляет шаг, намеренно тянет время. Пока не появляется длинная статная фигура, что движется по тротуару, как по капитанскому мостику на каком-нибудь испанском галеоне. Не качаясь, с высоко поднятым подбородком шагал профессор Ким. В своем аккуратном светло-сером костюме и желтой шапке, которая сползла на самое темечко, выглядел он забавно. Это обстоятельство привлекает внимание Джошуа, и он улыбается даже шире, чем планировал, и машет рукой, дабы привлечь внимание. — Профессор, доброе утро! — Джису? — обернулся Ким и добродушно взглянул на своего взъерошенного студента. — Ты рано. — Да, решил сегодня прогуляться перед занятиями. — перебегая дорогу ответил Джошуа. — Понимаю, погода прекрасная, — говоря это, Ким воодушевленно огляделся по сторонам. — Пройдешься со мной? — С удовольствием. И будь Джошуа более искренним человеком, то добавил бы «с превеликим». Потому как компания Ким Намджуна и правда доставляла ему некоторые приятные эмоции. Расположение, которое он испытывал, было подобно тому, что возникало у Джошуа к родному дяде. К единственному, которого он знал и уважал. Ибо мать его с семьёй отца не общалась, а те и не горели желанием возиться с мальчиком. Так и выходило, что теперь в обществе профессора Джошуа чувствовал себя как-то легче. Ему уже не приходилось столько притворяться и искать компромисс с собой, пытаясь казаться лучше, чем он есть. Правда, ложь удавалась с поразительной лёгкостью, он словно родился, чтобы нравиться окружающим. Почти. Был ещё Джонхан. И с ним все было немного иначе. Уже не было смысла любезничать или сдерживать едкие комментарии, когда он рядом. Можно быть самой гадкой версией себя, и по этому чувству Джошуа скучал. «Разве так сложно это признать? Почему бы не позволить себе маленькую радость в жизни?» Оживленные крики скопившихся на горке и бегающих по площадке детей резали слух. Джошуа непроизвольно поморщился. Не слишком ли рано? Когда родители приводят их в сад? Или они их и вовсе не забирают? Удивительное существо человек, а дети как подвид ещё хуже. В них столько энергии с утра и до поздней ночи, что Джошуа предпочел бы завести тигра. Кажется, они до этого шли в приятной тишине, которую теперь с упорной наглостью расчленяют детские вопли. — Не любишь детей? — замедляя шаг, спрашивает Намджун. Можно заметить, как он стал дышать чуть глубже, и расправился. — Не то чтобы, — пожал плечами Джошуа. — Дети не моё, да и умиления я с них не испытываю, и к тому же сомневаюсь, что это изменится. По некоторым причинам своих детей Джошуа даже в теории не рассматривал, а на воспитание чужих у него не хватило бы духу. Да и не был уверен, что достоин выполнять функции родителя. — Вот оно как. Забавно, ведь люди, наверное, часто умиляются тебе, — очевидно Намджун заметил нежные практически детские черты лица и сделал самый логичный вывод. Повернувшись к мужчине, Джошуа состроил милое личико, и заговорил, имитируя ребёнка: — Намджун-хен, люди слепы. Но не сказать, чтобы я жаловался. Они многое находят прелестным, даже самые отвратительные вещи. Например, насекомых, или всяких морских тварей. А сколько грязи от живности? — немного сбавляя обороты, он прокашлялся, и продолжил. — Но вы детей, кажется, любите, раз вас не раздражает слушать их каждое утро. — Да. Я спокойно ко всему этому отношусь. Мне нравятся дети. Особенно младенцы, от них приятно пахнет. Ностальгия, — теперь уже совсем остановившись, заговорил Ким. Смотрел он прямо на детскую площадку с самой нежной улыбкой, на которую был способен. — Наверное, это с детства. Я был единственным ребёнком в семье, и всегда очень хотел сестрёнку или брата. А желательно несколько. Поэтому нянчился с кузенами, что были помладше. Вот забавно, а теперь и с их детьми вожусь. — Мило, — пожимает плечами Джошуа. — Ты так думаешь? — Да. — Значит, ты все-таки умиляешься? — Нет. Просто не знал, что вам на это ответить, — ощутив щекочущее тепло на щеке, Джошуа поднимает голову к небу. — Солнце осенью редко греет так сильно. — Кажется, оно вернулось в этот город из-за тебя. Если так, то Сеулу стоит приготовиться к аномальным прогнозам. *** — Джошуа, вы знали, что у него был пистолет? Ещё бы. — Он начал увлекаться чем-то таким в последнее время. К тому же отец оставил ему один. — Кроме вас он никому об этом не рассказывал? — Нет, наверное. Даже со мной эту тему особо не поднимал. — А когда вы в последний раз видели пистолет? Когда он в него стрелял, наверное? Что за глупый вопрос. — Даже не помню. Когда он в последний раз ездил в тир? — Пистолет обнаружили недалеко от его тела. Вы знали, что он брал его с собой в тот вечер? Нет. Это был крайне неприятный сюрприз. Джошуа ещё никогда не получал таких подарков на день рождения. Вот уж точно! Два выстрела мимо, и одна пуля в живот. Резкая боль, переворачивающая кишки, и заставляющая крепче сжать зубы, разрывая яремную вену. Наверное, Джошуа стоило бы волноваться, но его кровь наутро испарилась на солнце, как вода на раскаленной сковородке. — Нет, — Джошуа замотал головой. — Зачем? — Вероятно, догадывался, что мог на что-то наткнуться. На его одежде и руках были обнаружены мелкие частицы пороха. Он стрелял из него в ту ночь. Но из-за того, что делал это далеко от жилых кварталов, — детектив делает паузу. — И вдобавок салют, что вы запускали, никто ничего не услышал. Джошуа уткнулся лицом в руки, стараясь дышать спокойнее. Но не выдержал и скупо заплакал. *** Отсидев несколько часов в одной и той же душной аудитории, Джошуа буквально вывалился на улицу брюхом кверху, вернее, в пальто нараспашку, к тому же задрав подбородок. По всей видимости, кому-то хочется отдать целое состояние, иначе непонятно зачем так поднимать отопление в здание? Ещё и солнце жарило студентов через стекло, как жуков через лупу. Используя шапку в качестве полотенца, Джошуа аккуратно протирает шею, и влажные виски. Он как раз идёт по парковке, когда замечает, как в его сторону грузным шагом движется Джихун, и с менее хмурым, но таким же мрачным Чхве. И оба в чёрных костюмах, словно только что вернулись с траурной процессии. «Если я умру пусть не приходят в таком виде на похороны, кто же так рубашку с пиджаком сочетает?», — критиковал про себя Джошуа выбор детектива Чхве, который по его мнению не угадал с материалом и оттенком. «Лучше конечно было бы галстук потоньше». — отметил он, глядя уже на второго. Их лица на секунду становятся светлее, когда они видят, что знакомый им улыбается. Как будто его компания может облегчить пару минут жизни. Ох, если бы у Джошуа была такая способность, то он бы первым делом применил её на себе. — О, Джису, рад тебя видеть! Как дела? Выглядишь, как будто побывал в сауне с моим дедом. Из неё парни тоже выходят, словно их отымели, — хохотнул Сынчоль, пытаясь сразу задать настроение беседе. — Увы, всего лишь урок корейской грамматики. А так вообще-то нормально, — вымученно выдавливает из себя Джошуа. — Как сами? — По уши в работе. Закончили с одним брифингом, чтобы готовиться к следующему,— сразу же отзывается Джихун. — Сочувствую, — честно закивал Джошуа. Он, наверное, достаточно точно представлял их нервозность, пусть и был к ней безразличен. — Вы за Хансолем? Он ещё не закончил. — Да, знаем. Я подвозил Сынчоля, он тут в кафе его подождёт. — А ты? — Поеду на работу, — указывая кивком на скромную иномарку позади себя, сказал Джихун. — Срочно подтянули. Там что-то надо ещё раз проверить, в общем-то, как всегда. Слушай, ты куришь? — Не совсем, — догадываясь, к чему тот спрашивает, Джошуа тянется в карман. — Вот и я тоже не совсем, — пробурчал Джихун, убирая свалившиеся на глаза патлы назад. — Только когда приходится надевать этот дурацкий костюм. — Держи, — наконец-то вытянув пачку, Джошуа протягивает ее, предварительно отогнув серебристую бумагу. — Shit, this is red too. Вот у кого не спрошу у всех красный! Чёртов красный Мальборо! Эта реакция забавляет Джошуа, и он посмеивается, наблюдая, как хмурый Джихун сначала переминался с ноги на ногу, а потом прикурил из розовых обветренных рук Сынчоля, который держал ему зажигалку, привычно прикрывая огонек от ветра. — Не стоит тебе задерживаться, — напоминает Чхве без особой радости. Ему, наверное, не нравится прощаться. Особенно с друзьями. — А я вот был бы не против задержаться — буркнул Джихун и побрел к машине. — Но да ладно, до скорого. Сынчоль с Джошуа вместе направились в кофейню. Последний слегка напрягся, но виду старался не подавать, ведь буквально вчера носился от следователя с его парнями, а сейчас планирует пить с ним кофе. Заранее обдумывая все варианты беседы, и приходя к выводу, что если и спросит про работу у Чхве, то только из соображений вежливости. Нарочно что-то выпытывать затея рискованная. Хотя и очень заманчивая. — Какие планы на единственный выходной? — спрашивает Джошуа, пока они идут. — Да собираюсь с одним мерзавцем в поход на день. Надеюсь, это приключение не превратится в хоррор-триллер про убийство в лесу. С ним такой расклад даже не самый худший, — смеется Чоль. — С Джонханом что ли? — Джонхан не ходит пешком, я пойду с Мингю. — Я бы не подумал. Ты и Мингю в поход? Вау, — он бы скорее предположил, что они максимум заядлые собутыльники, чем приятели, которые любят активный отдых. — Ага, мы стараемся это не афишировать. Даже не знаю, чьей репутации эта дружба навредит больше, — смеётся Сынчоль, открывая перед спутником дверь. И, кажется, он шутил, но Джошуа чувствовал, что в этом было больше правды, чем тому хотелось. — А что насчет тебя, чем планируешь заняться? — Спасибо. Мне на днях подарили книгу, — сразу же найдя свободный столик у стены, сообщает Джошуа. — Парфюмер. Планирую начать ее читать, если опять не увязну в новостях. — О, я видел как-то кусок фильма по телевизору. Интересно вроде, но финальная сцена на площади такое себе, — Сынчоль сел и было заметно, как расслабились мышцы лица. Подлетевшая к столику пышная официантка поклонилась, а взглянув на Сынчоля, отложила потрепанный блокнот, что держала наготове, и обратилась: — Тебе как обычно, красавчик? — голосом более низким, чем ожидалось, заговорила женщина. Она привычным жестом протерла руки о фартук, размазывая по нему ещё одно пятно. — Ага, и нуна, может положить побольше салфеток? По их лицам было видно, что это принципиальный вопрос. — А ты собираешься в рот еду класть или ею обмазываться? — наиграно ворчала официантка. — Вот и я думаю, что одной с тебя хватит. А вы уже выбрали что-нибудь? — обращаясь к Джошуа, она сразу сменила тон и в целом выглядела приветливее. «Но настоящая она была с Чолем». — Мне, пожалуйста, принесите то же самое, что и ему. Официантка кивнула и поспешила к барной стойке. Заведение напоминало симпатичную семейную забегаловку, в которой Джошуа коротал время с одноклассниками. — Кстати, иногда в моем районе проходят матчи, и мы с парнями участвуем, так сказать старческий чемпионат между своими. Играем в баскетбол пять на пять, — он ловит взгляд Джошуа, привлекая так больше внимания к своим словам. — Но есть проблема. Джихун не хочет. Не подсобишь? Я уверен ты умеешь играть, наверняка у тебя в школе была физкультура. — Была, но ты уверен, что я вас не подведу? Я давно не играл, и не знаю, будет ли от этого толк? Не хочу, чтобы вы из-за меня проиграли. Какая наглая ложь. Во-первых, ему было абсолютно все равно на чемпионские амбиции этих людей, а во-вторых, играть и обыгрывать для него не составляло никакого труда. В этом не было заслуги Джошуа, ведь даже противник был на его стороне. Просто ещё не знал об этом. — Главное, что ты же с правилами знаком? А в остальном Мингю и Джонхан отлично играют, так что прикроют все косяки. — В Мингю я ещё могу поверить, он, наверное, об потолки бьётся, но Джонхан? — он знал, что не стоило так удивляться, но не смог сдержаться. — Он разве что противника заболтает до смерти. — Ты его недооцениваешь, когда мы служили, он был одним из лучших в нашей части, — тут перед Сынчолем на стол поставили чашку с американо и достаточно внушительный десерт. — Но он долго бегать не может, дыхалка подводит иногда. — Ясно, — глядя уже на свою тарелку с пирожным, выдохнул Джошуа. Он все-таки не был фанатом сладкого. — Да, кстати, у вас намечается внеплановый отпуск? Работы стало меньше? — Ничего не намечается, но хочется же иногда какие-то планы составить, помечтать немного, — Сынчоль кромсает слоистые сладкие бока десерта. — Хочется радоваться, а то так и в депрессию впасть можно. Нельзя 24/7 думать о работе, — он кладет ложку в рот и замолкает, пока переживает. — Это просто вредно! Надо переключаться, тем более мы делаем все, что в наших силах, но иногда этого недостаточно. И что теперь? Нельзя же из-за этого ставить свою жизнь на паузу. Интересно это горький опыт или у них в полиции есть небестолковый психолог? Сынчоль определенно похож на человека, который постоянно грузится, а с такой работой иначе и быть не может. Много нервных клеток, небось, ушло для того, чтобы однажды чуть-чуть, но полегчало. — Прости, если ты подумал, что я тебя упрекаю. И в мыслях не было. — Нет, не стоит извиняться. Просто захотелось выговориться, — отпивая небольшими глотками, полицейский долго глядит в жидкость. — С Джихуном мы и так буквально живём этим делом. А так мне особо не с кем просто поговорить. — Почему не с Джонханом, — неприятно признавать, но его имя крутится у Джошуа на языке. Для равновесия он добавляет ещё одно. — Или с Хоши? — Это глупо, но Сунен просто не тот, перед кем я бы мог себе это позволить. Я старший, должен внушать уверенность, направлять. А Джонхан… он и так на себя очень многое взваливает. Я многим ему обязан, но и его поберечь нужно. К нему на уши присесть идёт каждый, кому есть на что пожаловаться. Даже Хоши с Джихуном решали свой конфликт под его руководством, — замечая вопросительно сдвинутые брови Джошуа, Сынчоль решает ответить сразу, — Ничего такого, просто Сунен решил нам подарить кое-что неуместное, и Джихун не принял подарок. — А что насчёт Мингю? — Серьёзно? Ты поверишь, если я скажу что все сложно? — Вполне, — Джошуа немного отпивает, пытаясь смыть с зубов сладкий налёт. — Но в любом случае, я стал замечать, что обычно реальность оказывается более жизнеспособной, чем люди её окрестили. — Возможно, но, — Сынчоль все-таки ломается и выкладывает то, что его беспокоит. — Это дело выводит меня из себя. Я устал искать призрака. Буквально, ноль улик, подозреваемых тоже. Как занимательно, что Сынчоль умалчивает о том, что на последнем месте преступления они все же кого-то видели, и даже вели преследование. Быть может подобную информацию им было всего-навсего не выгодно разглашать. Такое следует обнародовать только имея хоть какой-то результат на руках. — Не подумай ничего, — выпрямившись, Джошуа старался звучать твёрже. — Если кто и сможет схватить этого ублюдка, то это ты. — Спасибо за доверие. — Рано или поздно он ошибется, все ошибаются. Так что давай закажем морковный пирог, а то мне грустно от этого сладкого беспредела. — отодвигая от себя тарелку с почти нетронутым десертом, Джошуа добродушно подмигивает. — Я собираюсь быть другом крутого полицейского, который раскроет это дело. — Только если возьмёшь мне ещё пару круассанов, — зевок Сынчоля перетек в улыбку, которую он, судя по всему, не мог сдержать. Рассевшись на стуле, как на диване, он выдохнул. Обычно так делают люди готовившиеся съесть ещё. — Конечно. Выпечку принесли практически сразу, и в ней узнавался знакомый аромат завтрака в отеле. На вкус она наверняка была точно такая же. Даже фруктовый салат захотелось с йогуртом. Все выглядит настолько симпатично, что Сынчоль стал блаженно поджимать губы, и хлопать ресницами заговорчески поглядывая в сторону Джошуа. — Что? — Можешь сфотографировать меня? Тут такая атмосфера, что я хочу её запомнить. И позлить Мингю, чего греха таить, — Сынчоль протягивает свой телефон через стол. — Он так убого ворчит, когда узнает, что я без него гуляю. — Без проблем. — Мне нужен boyfriend material. Понимаешь о чем я? — Представляю. Он не знал, на что подписался. Джошуа принимается подбирать лучший ракурс и делает пару снимков, однако заказчика они не устраивают. Даже получает несколько советов от "эксперта" насчёт света и композиции. Вроде как, приняв их к сведению, Джошуа замирает в странном положении, чтобы создать имитацию бурной деятельности. Как будто, между прочим, просит снять мозоливший ему глаза пиджак, и деловито кивает, предлагая закатать рукава. У Сынчоля загораются глаза, и он небрежно выставляет руку с часами вперёд. Сделав ещё десяток снимков, Джошуа просит неожиданную модель изменить позу, но тут на экране телефона возникает имя — Ли Сокмин. — Полагаю это тебя, — Джошуа возвращает мобильное устройство владельцу. — Да, — сразу же отвечает на звонок Сынчоль. — Что? Зачем? Как ты меня нашёл? Нет, не надо, — С каждым вопросом Чхве казался все более недоумевающим, к концу он и вовсе соскочил с места. — Я сейчас выйду. — сбросил звонок, обратившись к Джошуа. — Скоро вернусь. За вытянутым окном забегаловки уже стоял крупный молодой мужчина в кожаной куртке и джинсах. У него было длинное лицо с острым носом, который судя по взгляду, он любил совать в чужие дела. Как полицейский он не выглядел, а Джошуа повидал много легавых, чтобы составить какое-то представление о них. И такой тип, по его мнению, самый опасный — парень, от которого ты не ожидаешь словить пулю меж глаз. С ними много хлопот. Однако навряд ли он был способен на что-то, кроме полевой работы. Когда Сынчоль вышел к нему, тот сразу принялся заискивающе улыбаться. Старший лишь отмахнулся, и гневно сдвинув брови, заговорил. Он двигал губами, и даже без звука было очевидно, что он отчитывает подчиненного. Неловкая улыбка переросла в самодовольную за считанные секунды. И было очевидно, что, кажется, они сменили тему. Старший замолчал и кивком головы призывал объясниться. Этот самый Ли Сокмин активно жестикулировал, ясно давая понять масштаб и важность информации, которую доносил. Словно отсчитывая время, Джошуа постукивал пальцами по бамбуковому коврику, и облизнул высохшие губы. Не заметив он умял весь морковный пирог, старательно пережевывая каждый кусочек. По возвращению Сынчоль принялся суетливо с ним прощаться. — Мне срочно нужно на работу, — тоном, который походил на извинения начал он. — Так неудобно, прости. Но я могу попросить об одолжении? Мог бы ты сегодня проводить Хансоля домой? Адрес я тебе сейчас отправлю. Это рядом с набережной, не в центре, правда, скорее ближе к промышленным районам. Недалеко если на автобусе. — Да, без проблем. — Небрежно закивал Джошуа. — И, Джису, — искренняя улыбка заиграла на чужих губах. — Кажется, ты прав, он ошибся. Вероятно, нашли ДНК на месте преступления. — Сынчоль был настолько взволнован, что выдал больше, чем следовало бы. На этих словах Сынчоль уходит, оставляя Джошуа нервно облизывать чайную ложку, на которой все ещё остался десерт. Наверное, не стоило так сильно прикусывать края — погнул металл зубами и не заметил. Пробубнив что-то себе под нос, он откладывает прибор в сторону. Через минуту на телефон приходит сообщение. И почему этот адрес кажется ему таким знакомым? Но как-бы там ни было, ему срочно нужно сделать звонок. *** Они молча едут в автобусе. В гигантских наушниках Хансоля играет какой-то подкаст на тему дворцовых переворотов в Древнем Китае. Джошуа понимает это по отрывкам фраз, которые его достигают. «Лучше бы включил про французскую революцию. Или нашел, как сделать коктейль молотова, в наше время куда полезнее», — сам с собой беседовал Джошуа, не забывая изощряться в остроумии. И дело даже не в том, что тяга к разрушению цвела в нем сорняками. Скорее у него не было других идей решить все свои проблемы. «Время уходит». — Спасибо, что проводил, хен, — Хансоль поклонился, — Не хочешь зайти? Моя тётя сегодня собиралась что-то особенное приготовить, да и кимчи по бабушкиному рецепту думаю ты оценишь. — было видно с каким трудом он предлагает и как хочет, чтобы Джошуа отказался. «Куда он так торопится?» Один вдох и все те специи, что витали в воздухе у открытой двери, Джошуа ощутил в полной мере. Практически попробовал на вкус гарнир, о котором Хансоль и не подозревал. Даже улавливает скользящий аромат соли. Настолько лёгкий, что, казалось, его разбавили. Однако вся эта какофония не способна скрыть нетерпение Хансоля. — Наверное, лучше в другой раз. До завтра. Уже давно следовало изучать этот злополучный район. Тут и заброшенные стойки с прошлых десятилетий, и жилые дома, напоминающие общежития, и фирмы разного пошиба. Джошуа планировал выйти к набережной, а позже вернуться оттуда домой, дабы успеть подготовиться к фейерверку. Каким откровенным безумием не была бы его шальная задумка, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Поднимаясь по лестнице, и обойдя дом семейства Чхве, Джошуа одолевает странное предчувствие, и он останавливается. Поведение Хансоля не было странным, напротив вполне нормальное для молодого человека, который торопится по своим делам. Особенно когда тебя ждут. «Ждут?» Его внимание сразу привлекает велосипед, почему-то совершенно неуместно припаркованный у заднего окна, на что Джошуа закатывает глаза. Пытаясь отогнать от себя отвлекающие мысли, которые плодились в его голове подобно мошкам, он прошёл чуть дальше. Однако неожиданно раздаётся звук открывающихся ставней, и все тело инстинктивно разворачивается. Из окна выбросили рюкзак, который грузно рухнул на землю. Сообразив, что надо куда-то спрятаться, Джошуа скользнул в переулок и пригнулся за фанерный заборчик. Тихонько выглянув из-за него, он наблюдал забавную картину: сначала показывается желтая шапка, потом вываливается и все остальное тело. Хансоль вылезает из узкого проема, как герой комедии про ограбление. На нем спортивные очки и велосипедные перчатки. Чёрный рюкзак, с виду заполненный чем-то тяжелым, он закидывает за спину. «Вот же нетерпеливый засранец, он не мог убедиться, что я точно ушёл? », — трагично вздыхая, подумал Джошуа. На эту ерунду совершенно не хотелось тратить время. Так что в случае чего он не несет ответственности за то, чего не видел, и о чем не знал. — Постоянно сбегает. Шёпот из-за плеча заставляет вздрогнуть и зацепиться пяткой за какую-то железку, которая заскрежетала по земле и куда-то укатилась. «Зараза». Отвязывающий велосипед Хансоль с опозданием оборачивается, а Джошуа уже с силой пихнули к стене, и протащили вниз. Он успевает выскользнуть и повернуться боком до приземления мягким местом на асфальт. Однако на него тут же наваливаются, перехватывают за плечо и держат. — Какого черта? — практически на ультразвуке шипит Джошуа, сощурившись до такой степени, что его глаза превратились в пугающие щели. — Заткнись, — удивительно, как Джонхан умудряется приказывать, проговаривая слова одними губами. — Сиди смирно. Чуть поколебавшись, Джошуа подчиняется, закатывает глаза и напряжённо поджимает губы. Мерзкий холодок все ещё пробегает по загривку. Хватки Джонхан не ослабляет, но его костлявые ладони переползают ниже, чтобы удобнее контролировать чужое тело. При желании он бы спокойно прощупал пульс даже через одежду, ибо неосознанно давил с такой силой, что начинало сводить конечность. Умению этого придурка появляться неожиданно позавидовал бы даже парень в костюме летучей мыши. Исподлобья с нескрываемым раздражением Джошуа наблюдал, как Джонхан аккуратно выглядывает из укрытия, оценивая ситуацию. Им повезло, что Хансоль не считает себя тем самым героем из ужастиков, и на подозрительный шум в подворотне только быстрее садится на своего железного коня и укатывает прочь. Расслабившись, Джонхан отпускает Хона, и тот на радостях заезжает ему коленом по бедру. Отчего последний издаёт что-то среднее между писком и протяжным воем, и сам нечаянно пихает Джошуа одной рукой в грудь, а второй упирается в стену у чужой головы. Удерживать равновесие в таком положении стало бы легче, если бы тело под ним перестало брыкаться от неудобства. Видимо, слишком сильный вышел удар, и лёгкий спазм внутри заставляет Джошуа скорчится. Всё вперемешку: пена для бритья с лёгким привкусом морковного пирога, остывшие шершавые щеки и дешевый кондиционер — их запахи сбивались в кучу, приводя рецепторы в панику. Когда колено Джонхана бьётся об твёрдую поверхность, они оба замирают. Охая от неожиданности, Джошуа инстинктивно хватается за чужую куртку и сжимает пальцы так резко, что притягивает его к себе. Глаза в глаза. — Ты мне яйца отдавил, придурок, — шипит он. — Не нравится всмятку? — скалится Джонхан, но уши предательски краснеют. — Ты ударил меня в бедро. — Я случайно. — Да хватит заливать, — его обрывают на полуслове, дабы демонстративно дёрнуть. — Тихо, — серьёзно шикнул Джошуа. Прижимая обмякшее тело к земле, и свалившись сверху, Джонхан напряженно облизывает губы, бродит глазами по лицу напротив, пытаясь понять, в чем дело. Грохочет китайскими фейерверками внутри, но с наружи все равно, что обитатель мавзолея. — Что? — не выдерживая, вопрошает он. — Ничего, — сдерживая подступающий кашель, признался Джошуа. — просто хотел, чтобы ты заткнулся. — Да иди ты. Насколько ему помнится последняя их встреча прошла, мягко говоря, напряжённо. Чем-то, напоминая состязание двух бойцов ufc, чем дружескую беседу. И вот главный бой вечера произошёл в грязном переулке. — И какого черта это было? — кряхтит Джошуа, спихивая с себя теплого журналиста. — Хансоль постоянно сбегает, приходится подыгрывать, — поднимаясь, и опираясь о стену, раздраженно вздыхает Джонхан. — Но это уже не твоя проблема. — зуд в районе лопаток не давал ему покоя и он принялся расчесывать спину. — Черт. — Меня просили о помощи для того чтобы убедиться в его безопасности, — бесстрастно выдаёт Джошуа, отряхивая одежду от пыли. — Теперь я не могу этого гарантировать. — Для гарантии безопасности тут я. Ни к чему проявлять инициативу, — отрезал Джонхан, убирая руки в карманы. — Теперь можешь быть свободен, — он переводит свой цепкий взгляд на Джошуа, и тон его звучит уже откровенно пренебрежительно. Как если бы видел насквозь. — Я уверен ещё осталась парочка профессорских задниц, которые ты не успел отлизать. — Вау, Джонхан, сколько внимания ты уделяешь моему досугу. Но позволь заметить, что это не я играю в бугимена. — отмахивается Джошуа от язвительного выпада и говорит громче, чем следовало. — А если бы я заехал тебе по лицу, не узнав? Что ты вообще здесь забыл? — Правда что ли? Я тут живу. Где-то здесь должно быть находилась та самая контора Джонхана, о которой как-то упоминал Сунен. Но Джошуа не ожидал, что и живёт тот по тому же адресу. «Удобно». — Так вы соседи? — будто в поиске чего-то бросил Джошуа. — Теперь я понимаю, зачем ему три взрослых мужика в качестве охранников. Милый район. И сейчас Джошуа немного продрог стоя в тени и наблюдая, как сгущаются облака. Без солнца тело непривычно начинает сводить от страха, и это мгновенно отражается пробудившимися мурашками на шее. — И мы прекрасно справляемся без тебя, — черты Джонхана немного смягчились, он уже не выглядел недовольным, теперь чуть более сосредоточенным. — Как скажешь, — пожимает плечами Джошуа и не замечает сосредоточенного взгляда направленного на его распахнутое пальто. Если бы он знал, как ужасно у Джонхана чешутся руки сейчас. — Но что за предубеждения на мой счёт? — Мы же оба понимаем, что ты не по доброте душевной всем этим занимаешься. Не трать моё время, я не поведусь, — холодно лязгнул Джонхан, словно прошелся ножом по металлу. Выходя из переулка, он поправил сбившиеся волосы. — Тусуешься с Суненом, отлично, но мой тебе совет: когда садишься к нему в машину — пристегивайся. — Ладно, — хмыкает Джошуа, доставая смятую пачку сигарет, найдя внутри еле живую папиросу. Он замечает на себе осуждающий взгляд и с большим удовольствием сжимает губами фильтр. — А дальше что? Продолжишь угрожать или что-то дельное будет? — прикуривает он и тоже идёт следом. — Кроме попытки отдавить мне яйца? — Это не угроза, а предупреждение, — раздраженно ответил Джонхан, будто ужасно устал с ним возиться. — А теперь можешь поскорее свалить куда-нибудь в туман? Ты действуешь мне на нервы. — демонстративно поморщился, глядя на тлеющий объект в чужих руках. — Приятно слышать, — Джошуа всё же выдыхает едкий дым в сторону, — В общем-то, я собирался, до того как ты решил меня прогнать. Дай хоть отдышаться, на меня только что напали. — войдя в азарт, Джошуа оглядывается, дабы понять, за что ещё зацепиться, но замечает знакомую фигуру, которая двигалась к ним, и сразу понимает, в чем дело. — О, кажется, я вижу Минхао. Так ты его ждал. Ай, ай, ай, Джонхан, некрасиво с твоей стороны. А если бы мы с ним разминулись? — Не поверишь, на то и был расчёт. «Думаешь сможешь проглотить его целиком?». — Я неплохой парень, Джонхан. Дай мне шанс, — наклоняясь ближе, вкрадчиво произносит Джошуа, словно на самом деле верит в эту чушь. Безусловно, Джонхан чувствует его тёплое прокуренное дыхание и заметно меняется в лице. То, сводя брови вместе, то поджав губы и скривившись. Но не двигается с места. — Или хотя бы не мешай, — Джошуа отворачивается. — Минхао, рад тебя видеть! — Джису-Хён? Вот так встреча! Джонхан не говорил, что ты с нами гулять будешь. Тоже любишь мёрзнуть у воды? — Вот уж точно нет. Но буду только рад немного пройтись с вами, — забавно поморщившись, Джошуа крепко сжал губами фильтр, сделав ещё одну затяжку, легко придерживая сигарету. Все это время Джонхан не сводил с него глаз, опасаясь чего-то, и видимо это что-то находилось в пределах его собственного сознания. До Минхао ему не было дела. — Ужас. Ты хочешь умереть? — звонко воскликнул китаец, неодобрительно качая головой. — Джонхан, где твои леденцы? — Я их сегодня не брал. — А если честно? — совершенно не впечатленный ответом Минхао, нагло запускает руку в карман чужой куртки, доставая оттуда чупа-чупс в розовой обертке. — Единственный раз, когда я говорил честно, я молчал. Потухший окурок с лёгкой руки Минхао летит на асфальт, а леденец запихивают Джошуа прямо в рот. Последний вытаскивает его, причмокивая громче, чем ожидалось, облизывая губы, и размазывая по ним сладкую слюну. В воздухе мерещится нечто едкое, немного тягучее, и Джошуа предполагает, что это из-за химии и концентрации сахара на языке. Но леденец тут ни при чем. И он внезапно чувствует на себе въедливый взгляд карих глаз. — Спасибо, — протянул он, привлекая внимание увлеченного созерцанием инфраструктуры Минхао. *** — Ты что плачешь? — Нет. — Я не верю своим глазам! Хон Джошуа плачет. Совершенно точно плачет. Розовые пятна на щеках не дадут соврать. А губы потемнели, став жутко красными и припухшими. Но его почему-то не хочется успокаивать. Неправильно, но быть разбитым ему шло. — Хватит издеваться, — шипит Джошуа, оглядываясь на друга. Матрас просел. — Я не издеваюсь, просто удивлен. Его можно было понять. Хон никогда не казался сентиментальным. Иной раз он был непробиваем, и, увидев его в таком состоянии было страшно даже дышать на него. — У меня собака умерла, ты надеялся, я её выброшу и дело с концом? — огрызается он. Когда дядя подарил ему щенка, то ожидал, что весь оставшийся вечер тот провозится с ним, но Джошуа остался за столом, продолжая развлекать гостей. — Нет, прости. Я был уверен, что ты расстроишься, — но всё было не так. И за это ему настолько стыдно, что он подсаживается ближе к другу и тянется руками, прося разрешение обнять. — Просто не замечал, чтобы ты когда-нибудь плакал. Думал ты будешь переживать это внутри. — парень сжимает его крепче и чувствует как тот расслабляется. — Но я рад, что ты не стал. Если хочешь плакать, надо это сделать. А он мог бы сдержаться. Но не в этот раз. Мягкий комочек воспоминаний, что грелся у него под боком, теперь болит в груди. Это не просто пёс, нет, в нем было столько любви и самоотверженной верности, что он был готов кидаться на машины, если те мешали его хозяину переходить дорогу. — Забудь, что ты это видел, — бессильно голова Джошуа падает на чужое плечо. — Обязательно, а то вдруг ещё вздумаю тебя жалеть. *** Рассматривая застывший горизонт, Джошуа вспомнил про просьбу Сынчоля сфотографировать его, и решил, что это неплохая идея. Разве не так поступают детективы и журналисты? Делают снимки. Ему казалось совершенно очевидным, что он нечто упускает. Как будто разгадка ждала его на дне. Но все не может быть так просто. «Если соль это не запах, значит чье-то стойкое чувство, которое невозможно контролировать». — приходит к выводу Джошуа. Щелчок. — В инстаграм? — иронично посмеивается Джонхан, наблюдая за Джошуа, хотя и сам выкладывает свои фото в сеть. Ему так-то не хотелось с ним разговаривать, но он просто не мог сдержаться и не прокомментировать. Хотя Джошуа был уверен, что если спросить Джонхана о его собственной странице в социальной сети, то он пожмет плечами, и скажет: «от скуки» или что-то на подобии: «разве это лицо можно скрывать от мира». Наверное, Джошуа согласился бы, но только в душе. — Общественным эксбиционизмом не увлекаюсь, — убирая телефон в задний карман, Джошуа щурится, пытаясь разглядеть что-то в серых водах. — Вот Минхао у нас по этой теме! Такой интересный. — Я вижу это иначе! — Отвечая на реплику Джонхана, Минхао высоко задирает подбородок, дабы взглянуть на высотки вдалеке. — Джису, у тебя нет инстаграма? — Сейчас, нет. Когда-то был, но я на фотографиях выходил как-то глупо, — с лёгкостью поясняет Джошуа, словно и не шутя вовсе. — Не всем везёт выходить на фотографиях как в жизни, — выдаёт Джонхан, глядя себе под ноги. Можно подумать, ему жизненно необходимо доказывать свою неприязнь. Однако когда так люто ненавидят, на разговоры не напрашиваются. — Кстати, про инстаграм, — без тени смущения прерывает их Минхао. Кажется, разворачивающаяся картина настолько его не интересовала, что он успел достать телефон. — Сынчоль выложил новое фото! Наконец-то, а я волновался, такому как он нельзя долго без девушки. Сразу сходить с ума начинает, эх, неужели на свидание ходил? — Если только со своей правой рукой, — констатирует Джонхан и заглядывает через плечо Минхао. Брови его слегка приподнимаются, будто он увидел самую несуразную вещь своей в жизни. — Ладно, возможно у фотографа даже не кривые руки. Но… После этих слов Джошуа решил вообще не признаваться, что имеет к этим фото прямое отношение. Вдруг ещё пара комплиментов перепадет. Узнай Джонхан правду, то не позволил бы себе такую щедрость. Да и расстраивать Минхао было не так весело, как наблюдать за ним и молчать. — Что "но"? — скептически вопрошает Минхао, глядя на то, как Джонхан с пугающим азартом достает свой телефон. — Что ты делаешь? — Собираюсь оставить свое очень важное мнение, конечно же. Ибо кто так сочетает рубашку с пиджаком? — уже что-то печатал Джонхан. — Клянусь, если бы он пришёл так на мои похороны, то я бы восстал из мертвых только для того чтобы вышвырнуть его с кладбища. — А причём тут похороны? — у Минхао была достаточно живая мимика, чтобы в красках передавать все его недоумение. — Притом, что это явно не свидание. О, Мингю комментарий оставил. Будь это свидание, то он попридержал бы свои душные выебоны. — А Мингю откуда об этом знать? — выплюнул имя так, что было очевидно, какие эмоции он испытывает к нему. — Думаю, Сынчоль сказал ему, что они с Джихуном сегодня были на похоронах. А ещё я очень сомневаюсь, что наш романтик назначил бы в такой день свидание. На следующий возможно, но в тот же — нет. Странно, но Джошуа не мог понять, цинично ли Джонхан относится к тому, о чем говорит. С одной стороны он производил впечатление отзывчивого, компанейского парня, с другой человека смотревшего на пугающую действительность в своих статьях равнодушно, как будто ведёт исследовательскую работу о животном мире. Когда они спускаются ближе к воде, Минхао стягивает обувь с ног, отчего у Джошуа немного дергается глаз. Холодный песок, ужас. Но, кажется, монаха ничего не смущает. Быть может это у них какая-то практика закаливания? — И куда ты собрался так? — недовольно причитает Джонхан, останавливая Минхао за запястье, и качает головой. Неторопливо Джонхан наклоняется к ногам друга, протягивает руки к его длинным штанинам и подворачивает несколько раз. Бережно подтягивает их выше и поправляет. Джошуа впервые не испытывает радости от пребывания на пляже. Он почему-то не видит в этом жести унижения, наоборот, восхищенно проглатывает язык. Нет даже хуже. Опускает глаза на свои ноги и неожиданно для себя отмечает, что чувствует песчинки в носках. «Неужели неуютно?» — Ты уверен, что это хорошая мысль? — все-таки решает предостеречь Джошуа, чувствуя себя единственным здравомыслящим человеком в окружении сектантов. — Абсолютно, — улыбается Минхао, словно пытается это ему внушить. — Боишься замерзнуть? — хмыкает Джонхан и тоже стягивает потрепанные жизнью кроссовки. Можно догадаться, что ему нравится такая погода. Но Джошуа даже не представляет, насколько Джонхан любит осень во всех её проявлениях, начиная с холодных дождей, заканчивая царапающим кожу ветром. — Нет уж спасибо, мне мои почки ещё понадобятся, — естественно ему просто не хотелось лезть в холодную воду, от такого могло пропасть всякое настроение. Пройдя дальше, Минхао уже ловил волны, пока Джонхан только беззаботно разминал пальцы на ногах, то поджимая их, то растопыривая в разные стороны. Вряд ли он догадывается, сколько волнения вызвал одним этим занятием у Джошуа. На обветренных губах ещё оставался липкий след клубничного леденца, когда он снова облизал губы стараясь не пялиться. В жизни его тело выглядит и чувствуется куда привлекательнее, хоть скульптуры из мрамора высекай. От одного вида руки тяжелеют, как если бы держали молоток и долото. Узкие костлявые лодыжки с длинными аккуратными пальцами, жилистые икры с мелким темным пушком, что выделялся на фоне мертвецки бледной кожи. Черт подери, как же ему хочется прикоснуться к искусству, но Джошуа ещё не готов признать себя футфетишистом. Хорошо, что Джонхан выше коленей никогда не оголяется при нем. Однако невыносимо тянет подойти ближе к воде. Она накатами ласкает чужие ноги по самые щиколотки будто бы и не холодно вовсе. Малейшие поднимаемые Джонханом звуки проглатываются моментально: шлепки волн об кожу, порывы ветра, когда он взмахивает руками, чтобы крепче стоять, увязнув в песке. Дыхание, пропитанное настоящим умиротворением, Джошуа слышит у себя в голове. Когда их взгляды встречаются, насмешливое выражение лица Джонхана сменяется на серьёзную озабоченность с чем-то напоминающим смятение. Волосы лезут Джошуа в глаза, а заходящее солнце последний раз гладит по остывшей щеке, и тонет в холодной реке. Что бы ни увидел в нем Джонхан, деваться уже некуда. — Что? — не выдерживает Джошуа. — У тебя кровь.