Непогода

Мей снова делится секретами только с Тай Ли, а тренировочный зал давно пустует в одиночестве. Азула чувствовала, что становится одержимой этой идеей - понять. Постоянные головные боли не проходят, Азула готова с корнем вырвать себе волосы. Она бы сняла с себя скальп, если бы ей сказали, что это может хоть как-то помочь. Она ходит за ним по пятам, наблюдает во время семейных сборов за общим столом (если его не утащит с собой Мей). Она затаивается в садике и слушает его незамысловатые истории и мысли, которыми делится он только с матерью. Откровенно смеется над его наивностью, думая, что Урса могла родить его не от Озая, а от прежнего возлюбленного. Хоть это и невозможно, но Зуко совсем не похож на их отца. Она ищет его глаза и большие руки. Это похоже на одержимость. Она не может понять. *** Последнее время Азула все чаще начала проводить время в библиотеке. Она прочла все те книги, которые обычно любили ее глуповатый дядя и слишком слабохарактерная мать. Ее впервые поругал отец за невнимательность на тренировке, а она даже не стала отнекиваться. Азула завела себе кошку и назвала ее Фейра. Животные терпеть ее не могли, но вот она приняла, приползла с черт знает какой помойки. Фейра путалась под ногами и частенько сдавала с потрохами. Азула пинала ее и запирала в комнате, но та все равно находила лазейки и выбиралась. Сейчас на улице ливень, а ее отец во второй раз в жизни отчитывает ее. Азула внимательно слушает, продолжает гладить мурлычущую кошку. Зуко не сводит с нее ошарашенного взгляда. Когда Озай заканчивает свою тираду, он спрашивает: - Что с тобой происходит, Азула? Она приподнимает голову и улыбается: - Что-то не так, отец? Я слегка отстала от нормы. Я нагоню. Это же я. Лицо отца искажается, его глаза начинают потухать, и Азула подняла на него взгляд. Вздох. Глаза были такими же, как и тогда. Тогда, когда он с презрением и отвращением поглядывал на Зуко во время общих тренировок. Это удар по ее самолюбию. Она резко вскакивает и удаляется из зала, Фейра спешит за ней. Азула орет на кошку, шугает ее. Так унизительно, казалось ей, сбегать, когда ее отец ждал более-менее убедительного оправдания. Азула неожиданно вспомнила, что брала у матери очень интересный роман, она просто обязана его дочитать. Дождь все сильнее барабанит по стеклам. Это отводит ее от ненужных мыслей. Кто-то хватает ее за плечо и разворачивает. Азула автоматически ставит блок, но встречается взглядом с обладателем просто восхитительных глаз. Она кусает губу и с отвращением шлепает его по руке. Сейчас ей меньше всего хотелось касаться кого-то. Зуко, видимо бежавший за ней, берет ее ладонь в свою. Этот жест приводит ее в чувство, и она хотела было вырваться, но начала постепенно понимать всю ситуацию. Это поможет ей. Подтолкнет к новому уровню. Она уже смогла пройти грань осознания того, что Зуко привлекателен. Ей нужен его барьер. Азула замирает, отчаянно трогает его руку пальцами, пытается запомнить и хоть что-то уловить. Они касались друг друга только во время спаррингов, и то это длилось не более секунды. Странно. Непривычно. Приятно. - Что с тобой? Этот вопрос выводит из колеи, и снова все возвращается на круги своя. Он раздражает ее, лезет к ней в душу, проявляя поддельный интерес. Раньше такого не было. И Азула могла бы согласиться с тем, что Зуко из какого-то побуждения решил утешить ее. Но Азула никогда не имела хоть капли желания помочь ему, когда отец день за днем ровнял самооценку Зуко с землей. Она, только она, была инициатором его ненависти. Но он касался ее. - Что? Малышу Зу-Зу больше нравится, когда я могу уложить его на лопатки менее чем за три секунды? – привычная ирония в ее голосе помогает напомнить ему, какая она на самом деле. - Разве сейчас ты в состоянии это сделать? - Даже если пройдет еще пол нашей жизни, я буду в состоянии уложить тебя. Поверь мне. Зуко выпускает ее руку, Азула сдерживает разочарованный вздох. Он, казалось бы, впервые волнуется о ней, а она вроде даже и не изменилась. Зуко вовсе не проницательный, но даже их отец заметил, что с ней что-то происходит. Азула рвет свою душу на маленькие клочки. Перед глазами стоит лицо Мей, и она вновь возвращается к своей цели. Нет, она не сможет его повалить, особенно после того, как он усердно тренировал свое тело. Зуко теряет терпение и уходит. Азула теряется. Гроза настойчиво продолжает играться за окном. Возможно, кто-то подтолкнул ее на это, возможно она сама, думая, что Зуко – это Ба Синг Се. Но она обняла его, так неловко и неудобно. Ей нужно почувствовать, узнать, что значит быть настолько близко, что можно спокойно вонзить нож с спину. Зуко охнул от неожиданности, застыл. Азула чувствует, что улыбается своим мыслям. Это было их первое объятие как брата и сестры, но Азула, как ей казалась, преследовала чисто исследовательские цели. Поэтому когда он все-таки обвил ее спину и талию кольцом рук, она тесно прижалась к нему, уткнулась носом в ложбинку на шее, старясь хоть что-то уловить, глубоко задышала. Мей говорила как-то, что он пахнет цитрусами. Азула что-то бормотала, ее голос дрожал. Это не она. Ей хотелось выть, она не должна обнимать его. Только не Азула. Зуко был окончательно потерян, вроде бы, он на какое-то время перестал дышать. Зуко сжал ее слишком сильно, и когда она смогла оторваться от него, Азула пробурчала что-то вроде привычного им оскорбления и быстро скрылась из виду. Его лицо было пунцовым. Они никогда не контактировали друг с другом, поэтому простое объятие казалось таким роскошным и неожиданным. Когда Азула медленным шагом вошла в свою комнату, ее лицо было совершенно безэмоциональным. Она и подумать не могла, что станет такой от простого прикосновения. Азула подходит к окну, прижимается лбом к стеклу. Холод помогает ей успокоиться. Голова все еще продолжает болеть. Она впервые познала стыд. Мей говорила как-то, что Зуко пахнет цитрусами. Нет. Азула почувствовала лишь запах свежести родниковой воды, такой же как в их саду. И цветы. От его волос пахло цветами, которые она так ненавидела.