Since i don't have you

Пол всегда удивлял Джона разнообразием своих способностей и увлечений. Читать скучную поэзию? — Макка мог. Часами размышлять о судьбе поэтов? — Маккартни и это любил, раскурив «косячок». Готовить для Джона вкусную еду и вовремя заставить его поесть — заботливее Макки была только тётушка Леннона. Начать рисовать музыку? — конечно, Макка и тут был в своей тарелке. Джон его цветные «каляки-маляки» уважал, но результат его действий не понимал. Для него свежепахнущий краской холст казался бессмысленным безобразием. Как-то он валялся у Макки в комнате, наблюдая от нечего делать, как тот сосредоточенно накладывает жирные мазки цвета протухшего болота на холст. Джон курил, щурясь издалека на картину, и в конце-концов подошёл к Маккартни сзади. Глядя через его плечо, он рассмотрел происходящее на картине действо. Блевотно-разлагающиеся цвета красок вполне точно передавали и сам смысл картины. — Макка, это гениально, но отвратительно. Он запустил пальцы Полу в волосы и взъерошил ему шевелюру. — Давай ты немного отдохнёшь от этого искусства? Джон прижался губами к торчащей из горловины водолазки шее Маккартни. По коже Пола пробежал импульс: ему было приятно. Пол всегда быстро заводился от ласк Леннона. Но сейчас Пол не поддался искушению быть хорошо оттраханным и дёрнул плечом. — Вернись на своё место, похабный ты человек. Леннон плюхнулся обратно на кровать. — Валяй, а я пока вздремну. Видимо он проспал пару часов. Его разбудили мягкие настойчивые поцелуи Пола. Джон сразу же не открывая как следует глаз, потянулся руками вверх, обнимая Пола и прижимая его к себе. Маккартни второпях стягивал с него брюки, сам насаживаясь на торчком твердеющий член. Макка раскачивался на его стволе, стонал, и мотал головой закрыв глаза. Леннон держал его за торс и смотрел на разрумянившееся лицо, на античную гармонию его прикрытых век, и любил его в тот миг до боли где-то в печени, а может даже и в кишках. После Пол рухнул на простыни и просто молча лежал обессиленный. Джон посмотрел на холст: Пол прикрыл картину тряпкой. Больше он её не видел. Закончил её Пол или забросил, он не знал. *** Брайан будит его, когда Джону снится: вот, наконец-то всё, из вен вытекает жизнь, его кошмар закончен. Леннон понимает: покой ему только снится. Эпстайн гладит Джона по плечам, не заходя слишком далеко, хотя порой Джон не против вновь почувствовать с ним близость, но не поощряет импрессарио, а сам шоумен слишком тактичен, чтобы навязываться. — Пойдём со мной, — слегка волнуясь зовёт его Эпстайн и Джон плетётся за ним в коридор. — Ну, что, Эппи… Леннон запахивает на груди халат и завязывает пояс, и его руки опускаются, начиная слегка подрагивать в фалангах пальцев. В коридоре стоит нераспакованная картина. — Ты ведь просил достать тебе, — Брайан будто бы оправдывается перед ним. — «Демон поверженный». Джон вносит картину в комнату и ставит на смятую постель. Сорвать бумагу и оголить холст, дело пары минут. Леннон смотрит на изображение, которое недавно вызывало в нём противоречивость чувств, а сейчас стало абсолютно понятным. Значит Пол тогда закончил; другого от него и не стоило ожидать. Макка педант, даже если копирует чужой труд. Леннон наклоняется к самому холсту. Сперва он не может понять: что с картиной не так? Но это так просто и невозможно, что Джон не может ни расхохотаться, ни заплакать. У Демона его глаза. Глаза Феникса цвета золотистого пламени.