Дух леса

— Сьюзан! Сьюзан! — громко звала миссис Эллингтон. Спешный цокот каблучков её французских туфель из кожи и шёлка можно было слышать даже на первых этажах. Родовое поместье Эллингтонов расположилось в тихом живописном месте. С его южной стороны находились берёзовая роща и небольшая деревенька, а с северной — старый хвойный лес, протянувшийся махровой тёмной лентой на горизонте. Само же имение перешло во владение виконта Патрика Самюэля Эллингтона в превосходном состоянии. Несмотря на простоту архитектуры, именно благодаря чётким пропорциям строение было воплощением величественности и элегантности. Старинный парк и цветущие сады окружали двухэтажное здание. Наружные стены дома были украшены вьющимися розами. Из окон было видно небольшое искусственное озеро, по краям которого разрослись глицинии с крупными кистями душистых лиловых цветов. Молодая хозяйка поместья, миссис Элеонора Эллингтон, была женщиной редкой красоты. Несмотря на довольно невысокий рост, она обладала невероятно гибкой фигурой. Каждое её движение было преисполнено ненавязчивой грацией и лёгкостью. Лицо её пленяло той неуловимой прелестью, которая заключалась, быть может, в нежной бледности, свойственной всем дамам её положения в обществе, быть может, в гордом взгляде холодных голубых глаз, быть может, в кокетливой улыбке. Она была живая и легкомысленная, но в то же время отличалась мягкостью характера и щедрой добротой. Её дочь, Сьюзан, унаследовала тонкую красоту своей матери, которая совершенно не сочеталась с кротким, даже застенчивым характером девочки. В свои одиннадцать лет Сьюзан недурно изъяснялась на французском, обожала географию и книги о приключениях, а также питала нежную страсть к игре на клавесине. К глубочайшему огорчению миссис Эллингтон Сьюзан не принимала участия в домашних концертах, так как из-за волнения у неё начинался страшный приступ икоты. Женщина была уверена, что если бы не этот обидный «недостаток», Сьюзан могла бы быть жемчужиной каждого светского приёма. — Куда же запропастился этот непоседливый ребёнок? — бормотала себе под нос женщина, отперев калитку. Она проворно подобрала подол своего тяжёлого платья из красного бархата с накрахмаленным белым воротником и спешным шагом направилась в яблоневый сад. В нём всё было в самом цвету. Тяжело жужжали шмели и трудолюбиво перелетали с одного цветка на другой пчёлы. — Сьюзан, ты снова туда забралась?! — громко спросила миссис Эллингтон, подняв голову вверх. Её нетерпеливый взгляд устремился на небольшой деревянный дом на одной из яблонь. Этот «волшебный корабль», как его называла сама Сьюзан, для неё построил её отец. В нём было всё самое необходимое для юного мореплавателя в юбке: ветряной колокольчик, старая потёртая карта, компас, подзорная труба и даже настоящий штурвал. — А ну, спускайся сию же минуту! Карету уже подали! Все только тебя и ищут! — Я не хочу ехать! — протянула девочка, высунув из своего убежища всего лишь белобрысую макушку. — Мы не можем пропустить приём дяди Винсента. Посещение балов — долг каждой леди. — Тогда я не хочу быть леди, — капризно ответила Сьюзан, надув губы. — Хочу быть пиратом. — Боже упаси! Что ты такое говоришь?! — ужаснулась мать девочки. Она подхватила свой веер, что крепился шнурком к поясу, и начала быстро себя обмахивать, словно ей было дурно и она в любую секунду могла лишиться чувств. — Ты совсем не щадишь мои нервы. Слышал бы тебя сейчас мистер Эллингтон. — Ах! — обиженно вздохнула девочка и, сбросив канатную лестницу, начала осторожно по ней спускаться. — И почему же до моих нервов никому никогда нет дела? — пробурчала себе под нос Сьюзан. К её счастью миссис Эллингтон этого не услышала. — Ты только посмотри, во что превратилась твоя причёска! — воскликнула женщина, взмахнув руками. Она тщетно пыталась вправить выбившиеся ленты в волосы, однако уже очень скоро сдалась за неимением ни навыков, ни терпения в этом деле. — А платье! — не унималась она, отряхивая следы невидимой пыли с подола васильковой юбки своей дочери. — Что за грех я совершила, чтобы получить такое наказание? Миссис Эллингтон ухватила Сьюзан за руку и пошла быстрым и мелким шагом к калитке. У парадного входа и правда уже ждала карета, запряжённая четырьмя дивными лошадьми. Серые в яблоках с роскошной гривой они нетерпеливо перетаптывались, шумно и недовольно фыркая. У ступенек стояла женщина лет сорока-сорока пяти — нянечка Сьюзан, миссис Пейдж. Одного лишь взгляда было достаточно, чтобы понять, что это был человек невероятной доброты и самоотверженности. Несмотря на свою некрасивость: маленькая и коренастая, с мясистым носом и крошечными глазами, было в этой женщине нечто необъяснимо-притягательное, что мгновенно располагало к себе. Завидев молодую госпожу, миссис Пейдж так радостно взмахнула руками, так громко и с облегчением охнула, словно Сьюзан вернулась не из сада, а с того света. — Ах, куда же ты опять запропастилась, моя проказница?! — скорее по-доброму, нежели бранясь, запричитала нянечка. Однако, кому как ней ей было знать, где прячется её подопечная. И всё же, каждый раз, миссис Пейдж делала весьма убедительное удивлённое лицо, потакая маленьким проказам своей любимицы. — Ох уж, и заставила ты нас переживать! — её морщинистые руки прищипнули пухленькие щёчки Сьюзан, а затем начали ловко и быстро исправлять беспорядок в причёске. — И кто же тебя такую разбойницу замуж-то возьмёт? — Вы словно читаете мои мысли! — воскликнула миссис Эллингтон. — С недавних пор этот вопрос тоже начал меня беспокоить. — Помилуйте, сударыня! Ей нет ещё и четырнадцати, — заступилась нянечка. — Она ещё совсем дитя. Дайте ей немного свободы, ведь с замужеством на её хрупкие плечи падёт столько хлопот. Миссис Эллингтон сделалась совершенно серьёзной, даже строгой, резко вдохнула через нос, словно собиралась произнести долгую и поучительную речь, однако уже мгновение спустя черты её лица смягчились, а на губах появилось подобие лёгкой, еле уловимой улыбки. — Мистер Эллингтон, ну, где же Вы?! Мы опаздываем! — воскликнула женщина, развернувшись на каблуках с той грацией, которая была свойственна лишь ей одной. — Уже бегу, дорогая! Уже бегу! — донеслось из парадного входа. По ступенькам стал бойко спускаться мужчина средних лет. По его походке можно было смело заявить, что мистер Эллингтон был человеком бодрым и энергичным. Он легко перескочил через две ступеньки, встретив своё небольшое семейство озорной и даже ребяческой улыбкой. — Боже! А с Вами-то что приключилось? — вновь воскликнула миссис Эллингтон, начиная приглаживать светлые кудри своего мужа, которые от бега торчали во все стороны, словно грива у льва. — Вот ведь правду говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. — Всё пустое, — ответил мужчина. Он торжественно поднял Элеонору на руки и донёс её до кареты, словно сегодня был день их свадьбы. К удивлению Сьюзан, её мама не показала никаких признаков сопротивления. Невзирая на некоторые разногласия, юношеская страстная любовь между мистером и миссис Эллингтон не угасла. Напротив, она подкреплялась верной, истинной дружбой и взаимоуважением. Подобная идиллия в отношениях была огромной редкостью для тех времён, когда брак считался выгодным союзом двух состоятельных семей, нежели двух любящих сердец. Мистер Эллингтон помог своей супруге и дочери сесть в карету, после чего и сам удобно устроился на бархатных сидениях. Сьюзан вызволила из своей маленькой сумочки дорожный компас, оставив без внимания новую куклу, которую ей заказала миссис Эллингтон из самого Парижа. Нельзя сказать, что это её не задело, однако женщина не стала ругаться, позволив своей дочери увлечённо наблюдать за дрожащей стрелкой компаса. Она лишь легонько хлопнула Сьюзан по спине, пригрозив страшной горбуньей. Вскоре карета тяжело тронулась и миссис Эллингтон отвернулась, чтобы проводить поместье печальным, даже тоскливым взглядом. Позади остались клумбы с разноцветными георгинами и пышными пионами, что цвели своей холодной благородной красотой, распространяя в воздухе медовый, пряный аромат. Ему на смену пришёл терпкий, травянистый запах леса, что кружил голову своей многогранностью. Элеонора никогда не любила лес. Он казался ей слишком пугающим, слишком непроглядным. От каждого малейшего шороха она вздрагивала, а от причудливых криков и протяжных стенаний невиданных птиц женщина и вовсе испуганно вскрикивала. Вдобавок ко всему она была единственной, кого нещадно атаковало надоедливое комарьё. Летнее солнце светило ярко, но в тоже время в воздухе стояла приятная вечерняя прохлада. Был уже вечер, а карета с молодым семейством всё ещё неспешно ехала по лесной тропе. Поместье мистера Винсента находилось в добрых сорока милях к западу. Лошади были в пути уже третий час и оставалось совсем немного, как вдруг кучер задушено вскрикнул, а затем его сорвало с места. Он протаранил своим телом весь путь по карете, ударив мистера Эллингтона по голове, а затем повис на одной из ветвей, отчаянно дёргая ногами. Всё произошло так быстро и неожиданно, что никто не успел ничего предпринять. Сьюзан и Элеонора вжались от страха в сиденья, в то время как мистер Эллингтон мужественно попытался добраться до вожжей. Однако сделать ему это не удалось. Уже через считанные секунды с их каретой поравнялись несколько мужчин на лошадях. Стало ясно, что это были разбойники. Но вместо того, чтобы сразу же разрубить постромки, они начали ещё сильнее погонять и без того перепуганных лошадей. — Что вы делаете?! — с ужасом закричала миссис Эллингтон. — Мы же так разобьемся! Словно в подтверждение её самых страшных опасений, один из разбойников, наконец-то, разрубил топором постромки. Лошади тут же разбежались в стороны и разбойники отстали. Теперь карета неслась сама по себе, даже и не думая замедлять ход. Вскоре колёса сошли с наезженной колеи, отчего карету сильно встряхнуло. До смерти перепуганная Сьюзан начала кричать, когда её стало бросать из стороны в сторону. Миссис Эллингтон предприняла попытку схватить свою дочь за руку, чтобы хоть как-то удержать возле себя, однако все её старания не оправдались успехом. Затем она решилась на отчаянный поступок, который стал для неё роковым. Она вдруг нашла в себе силы приподняться и сделать единственный шаг в направлении к своей дочери, которая от страха зажалась в угол, как вдруг тугая ветка хлестнула её по голове, резко выбросив из кареты. После этого послышался глухой удар о землю, однако Сьюзан так ничего и не поняла, потому что всё произошло слишком быстро. Она продолжала смотреть перед собой, где ещё считанные секунды назад стояла её мать, протягивая ей руку. В чувство её привёл крик отца. В его глазах застыл неописуемый ужас, когда он всматривался туда, где теперь лежало бездыханное тело его жены. Затем он резко мотнул головой и вновь поменялся в лице. Впереди был обрыв, к которому карета неслась так быстро, что уже не было времени её остановить. Последнее, что Сьюзан запомнила — мертвенно бледное лицо отца, искажённое от слёз. — Прости, — тихо сказал он, а затем со всей силы вытолкнул Сьюзан из кареты.