***
Одним весенним утром в город пришёл великолепный османский корабль. И несмотря на то что его изрядно потрепала буря, его могучий корпус горделиво возвышался среди остальных мелких судёнышек, словно величавый лебедь в стае гусей. Казалось, весь город собрался у берега, чтобы поглазеть на это чудо. Прослышав об османском корабле, Лоренцо поспешил в Сан-Базилио вместе со всеми. — Украшения из ракушек! Украшения из ракушек! — заученно кричал Лоренцо, смешавшись с пёстрой толпой. — Синьор, купите украшение, — предложил мальчик, с бесшабашной уверенностью юности подходя к мужчине, чья внешность была настолько необычной, что Лоренцо с видом удивления и восхищения начал его рассматривать. Из всей толпы его выделяли безупречно белые одежды, тёмные, почти чёрные волосы и такие же глаза, необычайно пухлые для мужчины губы и широкое переносье не как у других. Смуглый, невысокий, но крепкого телосложения. На поясе у него висела сабля, украшенная драгоценными камнями — такими ослепительными под ярким солнцем, что невольно хотелось зажмуриться. Его сопровождал крупный широкоплечий мужчина с бульдожьим лицом. Османец взглянул на ребёнка с величайшим изумлением, поражённый его дерзостью. Однако мужчина с отвислыми щеками уже вырос перед Лоренцо, схватил того за правую руку и замахнулся своей саблей. — Знаешь ли ты, кто перед тобой? — закричал он. — Огюз Батур Кескин! Никто не смеет напрямую обращаться к капитану. В пьяном бешенстве Кодей яростно поносил это недопустимое, на его взгляд, поведение. Его зловещие замечания заставили всех присутствующих содрогнуться. Заметив, как по толпе прошла волна недовольства, капитан Огюз вмешался. Он сказал что-то на языке, которого мальчик никогда раньше не слышал. У него был красивый голос. — Успокойся, Кодей. Нам не нужны неприятности в этой стране. Корабль сам себя не починит. Купи у девочки украшение, привезёшь его своей Зайнаб в качестве сувенира. — На кой чёрт… — Так велит тебе твой капитан! — Да, господин, — Кодей смиренно поклонился. Синьора Тропиани долго и жадно рассматривала серебряную монету, которую ей вручил Лоренцо. Раздувшись от гордости, он долго и красочно описывал то, что произошло в порту Сан-Базилио. — Как думаешь, мама, этих денег хватит, чтобы купить мне новый костюм? Дело в том, что капитан Огюз принял Лоренцо за девочку не случайно. Семья Тропиани была так бедна, что до шести лет Лоренцо был вынужден донашивать платья старших сестёр, которые ходили в школу при церкви, где девиц обучали на казённый счёт. От старших братьев не осталось и стёртых башмаков. Синьоре Тропиани было известно, что другие мальчишки задирали Лоренцо, били его и дёргали за волосы. Но у неё были взрослеющие дочери, которых сперва нужно было выдать замуж. Старшей дочери, Летиции, зимой исполнилось шестнадцать. За неё сватался синьор Скварчалупи — владелец мясной лавки. Человек далеко не молодой, но при хорошем достатке. Синьора Тропиани только и жила идеей их скорой свадьбы. Однако шлейф головокружительных мыслей, который она себе нафантазировала, был резко оборван побегом Летиции с каким-то артистом. Нужно ли говорить, что её выходка навлекла тень позора на репутацию не только самой синьоры, но и её оставшихся дочерей? Теперь желающих породниться с Тропиани больше не было. — Вот если бы у них было приданое… — подумала вслух женщина. — Чего это вы так рассматриваете? — грозно сказал синьор Тропиани и выхватил из рук жены серебряную монету. — Откуда это у тебя? — он схватил её за волосы и потянул на себя. Несмотря на то что синьоре Тропиани было уже за тридцать, она всё ещё была хороша собой. Настоящая венецианская красавица. И ни бедный её наряд, ни жёсткие стёртые башмаки не могли этого испортить. За это Орсино Тропиани обожал свою жену, будучи трезвым, и подозревал в изменах, когда под вечер возвращался из кабачка. — Лоренцо продал украшение из ракушек османскому капитану, — ответила женщина. В тоне её голоса прозвучал вызов. — Этот бездельник? — в неверии глаза мужчины сузились. — Вот этот ублюдок, что ты зовёшь моим сыном, хотя он вылитый граф Ландино! Синьор Тропиани отпустил жену. Она бросилась к сыну, хотела позвать на помощь, но Орсино умел двигаться быстрее. В несколько резких шагов он оказался возле Лоренцо и вывернул ему ухо. Мальчик никогда не вздрагивал, когда отец избивал его. Вот и сейчас он не произнёс ни звука. Только смотрел ему прямо в глаза глазами своей матери. Если граф Ландино и был его настоящим отцом, то он не оставил на сыне заметного отпечатка своей личности. Этим вечером синьор Тропиани проиграл в кости не только серебряную монету, которую Лоренцо получил от капитана Огюза, он проиграл османцу и самого Лоренцо.***
Корабль — не место для ребёнка. Несколько месяцев жизни на каракке сильно сказались на здоровье Лоренцо. Он больше не был прежним энергичным мальчиком, его лицо осунулось, глаза потускнели. Он выжил, несмотря на постоянный голод, изнуряющую работу на корабле вместе с остальными матросами и издевательства Кодея. Несколько раз он даже пытался бежать с другими рабами, но люди капитана Огюза всегда его находили. В девять лет ему поставили на грудь клеймо «беглый раб», что окончательно усмирило его строптивость, и теперь Лоренцо начал относиться к своей тяжёлой судьбе с покорностью побитой собаки. Обещание Сьюзан, казалось, пробудили Лоренцо от оцепенения, в которое его вогнала жизнь. Надежда на освобождение вернули мальчику его прежнюю энергичность и решительность. Со страхом и нетерпением он ожидал наступления следующего дня, который должен был стать последним днём его страшной жизни на каракке капитана Огюза.