Дух леса

Мистер Гэлбрейт сдержал данное им обещание и уже следующим утром послал мистеру Вустеру письмо. Поскольку ответа ждали не раньше чем через два дня, то он настоял, чтобы Сьюзан и Льюин погостили в Беллевилл-парк. Всё это время мистер Гэлбрейт не расставался с племянницей ни на минуту. Он то показывал ей дом, то рассказывал о новой пристройке в саду. Он даже свозил её на кладбище, чтобы Сьюзан могла побывать на могиле родителей. И когда уже вечером мистер Гэлбрейт повёл Сьюзан в кабинет, чтобы в очередной раз показать ей альбом с рисунками матери, Льюин заметил, что леди Виктория проводила племянницу таким желчным, пронизывающим взглядом, что следопыт не удержался и спросил: — Почему вы так не любите Сьюзан? Миссис Гэлбрейт, восседавшая в это время в своём глубоком кресле, перевела на Льюина тяжёлый взгляд. — Потому что её любит он, — угрюмо ответила женщина. Каждый нерв в её обрюзгшем теле ныл от злости и обиды. — Что же в этом такого? Она ведь приходится мистеру Гэлбрейту племянницей. — Да, конечно. — Её рот скривился в угрюмой усмешке, а в глазах появился жёсткий, режущий блеск. — Однако своих детей положено любить больше. Миссис Гэлбрейт с трудом поднялась из своего кресла и подошла к окну. — Когда мы только получили известия о несчастном случае, мой муж был убит горем. Он потратил немало сил и средств, чтобы отыскать Сьюзан. Он до последнего был уверен, что ей удалось выжить. И никакие доводы не могли убедить его в обратном. Фанни тогда только исполнилось пятнадцать — самое время, чтобы вывести благородную девицу в свет. Но Винсент, — леди Виктория неприятно прочистила горло и поправила себя, — мистер Гэлбрейт был слишком занят тем, что принимал в доме всякий сброд. — Последнее слово она почти выплюнула. — Все кому не лень тащили к нам своих дочерей. Были и такие, кто намеренно калечил несчастных девочек до неузнаваемости, лишь бы получить обещанное вознаграждение. Леди Виктория отодвинула сухой рукой тяжёлую ткань шторы и посмотрела куда-то вдаль. Она молчала некоторое мгновение, словно собиралась с мыслями, однако Льюин сразу понял, что каждое действие этой старухи было так тонко продумано, словно она играла партию в шахматы. Эта наигранная пауза, повисшая в воздухе, служила для того, чтобы накалить атмосферу и заставить собеседника понервничать. Льюин смотрел на всё происходящее с нескрываемым интересом. Да, миссис Гэлбрейт была, без всякого сомнения, блестящим манипулятором. — У мистера Патрика Эллингтона из родственников остался только кузен, мистер Олдридж, кажется. Так вот, мой муж выкупил у него это поместье за баснословные деньги. Естественно, содержать оба имения мы не могли, поэтому мистер Гэлбрейт решил поселиться здесь, где всё напоминает о его дрожайшей сестре, — леди Виктория обвела комнату пренебрежительным жестом. — Если бы вы только знали, как я ненавижу эти стены. Она легко наклонила голову в сторону, чтобы украдкой посмотреть на мужчину. — Однако, мистер Вудс, что-то я разоткровенничалась. Миссис Гэлбрейт вновь вернулась в своё кресло, водрузила свои отёкшие ноги на приставной стульчик и зазвонила в колокольчик. На звон тотчас же прибежала девочка лет четырнадцати. — Звали, Ваша светлость? — Подай нам с мистером Вудсом по стаканчику хереса. Да поживее, — распорядилась миссис Гэлбрейт, которая явно не любила чернь, относясь к прислуге с таким же безразличием, как и скоту. — Вы ведь не откажетесь выпить со мной, мистер Вудс? Миссис Гэлбрейт вскинула на Льюина весело блеснувшие глаза. — Я не осмелюсь, — игриво ответил он. Когда девочка вернулась с серебряным подносом, леди Виктории дала ей пренебрежительный знак убраться как можно скорее. — За невероятное возвращение Сьюзан! — с наигранным энтузиазмом произнесла миссис Гэлбрейт. Она пригубила немного вина и, причмокивая, спросила: — Напомните мне ещё раз, мистер Вудс. Кто вас венчал? Ах, вот оно что! Значит вот как решила расставить свои сети эта паучиха. Несомненно, полученный капитал немного смягчил очерствевшую душу леди Виктории, но ей, казалось, и этого было недостаточно. — Нас не венчали, — спокойно ответил следопыт. — Наш союз скрепил виконт Абрамсон из графства Ангус. Видите ли, миссис Гэлбрейт, я не католик, и обращаться в католичество не собираюсь. Леди Виктория, казалось, совершенно опешила, получив такой дерзкий ответ, и Льюин не без удовольствия понял, что стал первым человеком, осмелившимся заговорить со столь важной особой в подобном тоне. — Вот как, — сказала она. — И всё же брак должен быть скреплён на небесах. Не думаю, что наш преподобный отец Роджерс одобрит ваш союз. Мы познакомимся с ним в это воскресенье. Он будет читать мессу. — Уверен, пожертвование церкви в размере двухсот фунтов поможет нам найти общий язык с отцом Роджерсом, — произнёс следопыт с такой самоуверенностью, что леди Виктория покраснела аж до корней волос. — Если вы так богаты, как говорите, то почему женились на Сьюзан? — растерянно вопросила леди Виктория. Она сжала тонкие губы так, что они обрамились старческими глубокими морщинами. — И не думайте, что я настолько наивна, что готова поверить в те пустые слова, что вы произнесли недавно. Сьюзан хоть и родилась в семье виконта, но её воспитали крестьяне. Не удивительно, что у девочки нет ни чувства такта, ни шарма. Она даже не может ходить, не вызвав у смотрящего сочувствия! — Вы слишком несправедливы к ней, — с удивительным спокойствием, которое начинало раздражать миссис Гэлбрейт всё больше, ответил Льюин. — Сьюзан прекрасная девушка. Возможно, её манеры и кажутся неуклюжими, но она очень сильная духом, и у неё невероятно доброе сердце. — Душа имеет свойство портиться, как и всё в этом мире, — скучливо ответила леди Виктория, снова прикладываясь к стакану. — Взять, к примеру, яблоко. Если я откушу от него всего один кусок и оставлю, оно испортится. Но даже если я не буду этого делать, оно всё равно испортится. Просто чуть позже. Нет, Сьюзан не святая. Она такая же, как и все женщины. И ей свойственны те же пороки, что и всем нам. — Какие же? — с интересом спросил мужчина. — А это, мой дорогой мистер Вудс, вам предстоит выяснить самому. — Миссис Гэлбрейт поставила пустой стакан на столик и устало прикрыла глаза.

***

Свечи отбрасывали на стены тусклые блики, под которыми еле различались старые картины, написанные маслом. Деревянный пол сопровождал каждый шаг скрипом. Если бы не старая ключница, за которой шли Льюин и Сьюзан, они бы ещё долго плутали в этом поместье, пытаясь найти комнату, которую для них приготовили. — Сюда, — пожилая женщина резко повернула влево и, пройдя ещё пару шагов по узкому коридору, открыла тяжёлую дверь. — Я уже затопила камин. По ночам здесь бывает холодно. Ключница с довольным видом обежала комнату взглядом. Она была очень просторной. От тусклых свечей было не так уж и много проку, но всё же можно было разглядеть большую убранную кровать, рядом с которой находился камин и большая корзина с дровами, от которых всё ещё пахло терпкой свежестью. У окна стояли два кресла и небольшой чайный стол. Был даже будуар и резная ширма. — Если Вам что-нибудь понадобиться, просто дёрните за колокольчик, — произнесла ключница, показывая тонкий плетёный шнурок, находившийся прямо у изголовья кровати. Затем она взбила подушки. — Я пришлю к вам Холли. Она поможет вам снять платье. — О, в этом нет никакой необходимости, — ответила девушка. Ключница посмотрела на неё с недоумением и, буркнув что-то неразборчивое, с гордым видом удалилась. — Твоя тётка, весьма занимательная особа, — начал Льюин, когда дверь в их комнату закрылась, и они остались вдвоём. — Сегодня мне выпала возможность поговорить с ней наедине, и я должен признаться, что теперь понимаю, почему твой дядя её так боится. — Да, миссис Гэлбрейт умеет производить неизгладимое впечатление, — согласилась Сьюзан. — Впрочем, как и вы. В её словах прозвучало скорее неодобрение, нежели робкое восхищение, на которое в тайне рассчитывал Льюин, и следопыт почувствовал слабый, но болезненный укол в грудь, когда Сьюзан взглянула на него. — Зачем вы это сделали? Над ними вновь нависло напряжение, которое некоторое время не давало о себе знать, поскольку теперь они редко оставались наедине. Льюин в смущении и с некоторой обидой посмотрел на девушку, однако ответил весьма спокойно: — Я думал, ты будешь довольна. Разве женщинам не нравятся такие щедрые жесты? — Вы поступили так, потому что так требовали традиции? Ваш отец тоже отдал выкуп за вашу маму? Выражение лица Льюина было олицетворением нечистой совести. Несмотря на то что он лишился семьи в очень раннем возрасте, он впитал традиции Лесного царства ещё во младенчестве. Никакого выкупа за невест не давали, их просто уводили, заманивали в чащу, заставляли плутать по тропинкам. «Бери, что понравилось», — говорил его отец. — Не помню. Я был слишком юным, когда родители умерли. Вероятно, в голосе Льюина против его желания отразились его чувства, потому что Сьюзан сконфузилась. — Вам не нужно делать такие щедрые жесты, чтобы меня порадовать, — тихо сказала девушка. — Мне достаточно и того, что мы здесь. — Она тихо вздохнула. — Если бы только миссис Пейдж согласилась приехать, — тихо добавила Сьюзан, смотря на сад за окном. Там росли яблони, как и девять лет назад. На одной из них всё ещё стоял её дом со старым штурвалом, где она ребёнком проводила столько времени. Оттуда весь мир казался ярче. Именно там она была свободной, свободной в своих мыслях и мечтах, в своих поступках. И Льюин это ощутил, как только его взгляд проследил за тем, куда смотрела Сьюзан. Этот маленький дом на дереве, с прогнившими полом и крышей, всё ещё был там, как проблеск надежды, которая тускло светила из прошлого, но ступить в этот дом уже было нельзя. Он стал слишком шатким, так как дожди и время его потрепали, потрепали точно так же, как и сама жизнь потрепала Сьюзан. Она почти сломила её, сломила их обоих, играя с их судьбами так беспечно, словно они были тряпичными куклами. — Тогда я была бы спокойна. Льюин подошёл к Сьюзан, которая с ужасно жалким видом сидела на стуле возле будуара, опустив голову, и положил руку ей на плечо, желая утешить. Девушка слегка вздрогнула от прикосновения. — Уверен, она согласится, — мягко сказал Льюин.