Прекрасная жестокость

      Прошло около получаса. За это время девушки не проронили ни слова.       Алёна, кстати, не ревела, как это делали бы многие. Всего пара маленьких слёз и всё. Но это к лучшему. Больно видеть плачущих людей, неважно, кто они тебе, близкие, друзья, возлюбленные или вовсе враги. — Прости меня, пожалуйста. — Швецова поднимает голову, встречаясь взглядом с младшей. Тихий шёпот. — За что? — Так же тихо произносит Саша, смотря в глаза, которые уже не кажутся такими холодными, полными ненависти. — Я впутала тебя в свои проблемы… — Голова снова опускается вниз, розовые локоны закрывают лицо, не давая Горбачёвой видеть все эмоции. — Я сама захотела помочь. — Твёрдо говорит девушка, вновь прижимая старшую к себе. — Я не отпущу тебя сегодня домой. — Почему же? — Времени почти час ночи, мало ли что?! — Алёна отстраняется, снова смотрит в глаза цвета тёмного шоколада. — Хорошо-хорошо, я останусь.       Невольно на лице голубоглазой появляется улыбка. Такая искренняя, детская и даже немного наивная, от этого Саша снова тает, всё больше понимая, насколько серьёзно влюбилась в эту загадочную девушку. — У вас очень красивая улыбка… первый раз вижу её… — Восхищённо шепчет светловолосая, не отрывая ни на секунду взгляда от пухлых губ. — Правда? Почему-то все твердят, чтобы я не улыбалась, была взрослой и неприкосновенной. Но я не хочу… мне до сих пор кажется, что я пятнадцатилетний подросток… — Тяжёлый вздох, Алёна становится задумчивой на пару минут. — Вы прекрасны всегда. — Саша удивляется своим же словам, неужели она всё ещё умеет говорить искренне? Видимо, да.       Швецову кидает в краску. Раньше ей никто не говорил такого, да и вряд ли бы сказал. Она уже как 4 года притворяется стервой, хотя в душе ангелочек, нуждающийся в помощи. — Ты поспишь на диване? Я надеюсь, он удобный… — Девушка встаёт с пола, рукой показывая Саше сделать то же самое. — Мне всё равно, где спать. Лучше с вами, конечно. — Просто не хочу, чтобы потом у тебя болела спина. — Алёна выходит в прихожую, открывает большой по сравнению с ней шкаф и начинает искать постельное бельё.       Возвращается с комплектом чисто-белого, видимо, нового белья. — Пойдём. — Саша покорно идёт за старшей в гостиную, где до этого она ещё не была.       Щелчок выключателя и в помещении становится светло, как днём. Сама по себе комната очень уютная, местами милая, что уже не удивительно для Горбачёвой. Большой белый ковёр, рядом с которым серый диван, а напротив — телевизор и книжные полки, заполненные не только обычными книгами, но и какими-то тетрадками, гербариями и фотографиями. В углу находится чёрная гитара в наклейках, рядом — светлая укулеле. — Вы играете на инструментах? — Кареглазая осматривает комнату, изучая её получше, пока Алёна разбирает ей место для сна, ползая по дивану, в попытках нормально разложить одеяло. — Да, играю, но в последнее время редко. — Я тоже играю. На скрипке, гитаре, барабанах… — Скрипка… это так круто. — Алёна снова улыбается, радуя этим Сашу. — Всё. Если хочешь, можешь ложиться. — Хорошо, спокойной ночи… — Шепчет Горбачёва, провожая уходящую преподавательницу взглядом.       Саша плюхается на диван. Несколько секунд пялится в потолок, обрабатывая в мозгу сегодняшний день, ну или, правильней будет, вчерашний. Заснуть получается быстро, слишком вымоталась.