Сентябрь 1998 г.
Одна из сталкерских стоянок.
Ночные разговоры у сталкерского костра. Свежие байки, бородатые анекдоты, горячие новости и леденящие душу слухи… И поди разбери, что в этих слухах правда, а что – плод фантазии перепуганного до мокрых штанов зелёного новичка. – Он снова здесь! – Кто? – Труба оторвался от раскочегаривания старой буржуйки – невероятной роскоши для этих до первозданной пустоты вылизанных мародёрами мест. – Да зомбарь тот говорящий… – Котяра скинул рюкзак на землю и пожал протянутую руку старого товарища по ходкам.– Помнишь, пару лет назад пересекались? Такой седой, лохматый, лыба до ушей… – Гость, что ли? – Ты ещё помнишь, как его зовут?! – Такое, бля, забудешь! – А чё было-то? А, мужики? Расскажите? – тут же навострили уши соседи по стоянке. И, не сговариваясь, стали подсаживаться ближе. Друзья переглянулись. – О-о, брат... Это тёмная и страшная история… Запасные штаны есть? – начал с улыбкой своего чеширского тёзки Котяра. – Ходили мы как-то в рейд – я, вот он (кивок на Трубу) и Рис, племяш мой… Дядька из самосёлов нам одно место разведать поручил, поискать кой-чего... Дошли, смотрим – на опушке леса кострище, трава вытоптана, банки от консервов валяются, но никого нет и, похоже, пару дней не было. Осмотрели – ничего интересного. А рядом полянка такая симпатичная, вся в цветах, несмотря на осень, и даже без аномалий. Я говорю: «Мужики, а давайте для Яги чего-нибудь соберём? Ей приятно и нам, может, польза выйдет?» Вылезли мы, значит, на ту полянку, рвём цветочки… Расслабились, блин. И тут со стороны деревьев по нам прилетает очередь из автомата! Хорошо, что поверху прошла – успели упасть. В ответ пару выстрелов на звук сделали – снова очередь, снова выше. Я ситуацию оценил: за нами – поляна, место открытое, а в лесу – стрелок или стрелки, положат нас, как в тире, если побежим. Решил попытать удачу. Кричу: «Не стреляйте!» А из леса такой хриплый, как будто рваный, голос: «Кто?.. Зачем?..» «Сталкеры мы! – кричу. – Случайно забрели – цветов решили собрать!» «Романтики?» «Нет! Для Яги собираем!» «Яга?..» Я с земли приподнялся – гляжу, из леса зомбарь выходит! Зомбарь, прикинь! Но какой-то не похожий на тех, что тут пачками шатаются... …Сталкер с оскаленной кошачьей мордой на нашивке запнулся, кашлянул сухо и с благодарным кивком принял из рук кого-то из соседей кружку с водой. – Волосы белые, длинные, – продолжил за него Труба. – Торчат, как на одуванчике, во все стороны. Рожа вся в шрамах – смотреть жутко. – Ага,– снова взял слово Котяра. – И шагает уверенней, хотя и прихрамывает. Автомат на нас направил: «Лежать» «Лежим…» Подошёл, осмотрел нас, даже принюхался. Увидел, что мы реально с цветами в руках лежим – вроде чуть расслабился. Потом чёт дёрнулся и в землю рядом со мной выстрелил. У меня сжалось всё, что могло сжаться! А он хрипит: «Лежать... Пять минут... Ждать... Потом уходите. Передайте Яге... привет... от Гостя...» Котяра сделал паузу и оглядел удивлённые лица слушателей. Потом продолжил, довольный произведённым эффектом. – Мы лежим охреневшие, башками киваем, а он бочком, бочком – и обратно в лес ушёл. Вот тут мы выдохнули, причём некоторые, по-моему, не только ртом. Полежали, полюбовались небом, блин, потом аккуратно поднялись – и свалили оттуда нафиг на максимальной скорости! Вот такие интересные дела в Зоне бывают, – закончил Котяра. – Встретите этого Гостя – не стреляйте сразу. Может, удастся узнать, кто он... – Хренассе…– протянул кто-то из задних рядов. – Новая аномалия: зомбарь с мозгами… – А что Яга? Привет-то передали? – Передали. Как до самосёлов добрались – так сразу и передали. Вместе с цветами. Она тоже в шоке была. Распереживалась вся, чуть не расплакалась. Похоже, она этого Гостя знает, и довольно неплохо. И… он её знает. Иначе, почему и нас отпустил, и привет передал?.. Да, блин, мужики, реально, одно только её имя его остановило от того, чтоб перестрелять нас, как тушканчиков в вольере! – Охереть… – Вот и я говорю. Интересные дела в Зоне происходят. – А мож этот Гость – и не зомбарь вовсе, а? – А кто тогда? – Да хрен его знает… Или не хрен? – В смысле– Яга? Похоже, ей и правда о нём что-то известно. Так ведь разве ж она скажет? – У этого Гостя я в тот раз кое-что успел заметить, – задумчиво проговорил Труба. – Татушка на щеке. То ли буквы, то ли цифры – не разглядел толком. Тогда мне ни к чему и не до того было. А не так давно я нечто похожее видел ещё у кого-то… Блин, не вспомню… но точно не у наших, не у вольников. – Очередные тайны Зоны? Мож научникам инфу скинуть? Пускай ловят этого Гостя, изучают… Говорящий и адекватный зомбарь, ну надо же!.. – Вспомнил!!! – вдруг вскинулся Труба, да так, что от неожиданности все разом замолчали. Сталкер обвёл присутствующих несколько ошалелым взглядом и медленно, со значением произнёс: – Мы тут как-то, около месяца назад, едва не попались монолитовскому патрулю… Зона, правда, миловала, удалось отбиться и уйти. Но у одного из них на щеке тоже была татушка с цифрами – «04». Я чего и вспомнил, когда о Госте речь зашла. И ещё. – Труба зачем-то опасливо огляделся и понизил голос. – Тот фанатик… был уж очень похож на одного… деятеля… С интересной такой цветной фамилией, – сталкер с намёком подвигал бровями. – Ну, просто копия – если б не татуировка. Так вот. У Гостя в подобной татухе символов было побольше. Но явно та же стилистика. И место расположения. Какие из этого делаем выводы, бродяги?.. На стоянке воцарилось гробовое молчание. Потом кто-то присвистнул: – Да-а-а… Науке это ТОЧНО будет интересно!Конец октября 1996г.
13-й сектор, дом самосёлов.
Всё же как мало надо человеку для счастья! Всего-то вернуть ему некогда украденную у него вещь – и он будет на седьмом небе. Наблюдать, как Лесник обнимается с недавно нашедшимся любимым самогонным аппаратом, довольно забавно. Но я рада за него. А ещё рада за себя и своих будущих пациентов: теперь мне доступно изготовление снадобий и на спиртовой основе. Надеюсь, что Петрович не откажет в содействии. Главное – было бы из чего эту основу гнать. Но это уже частности. Заброшенных полей и огородов в округе пока что хватает. Прорвёмся. Дядька и Племяш беззлобно подшучивают над довольным соседом. А тот лишь добродушно отмахивается и чуть ли не муррчит, гладя старого друга по потускневшему от патины медному боку. К вечеру эта медяшка будет любовно начищена и засияет, как корона Российской Империи – или я не знаю Лесника. Покидаю соседей и, пока есть время – иду на свою половину дома прибраться в «салоне». То есть, на веранде, где я принимаю пришедших ко мне погадать. Вот вечно натопчут грязи своими ботинками – а мне всё это после них выметать! Уже второй веник почти измочалила! У-у-у, буратины неотёсаные!.. Низкий мучительный стон-хрип на улице, у крыльца – внезапно, как разряд электры: «Пи-и-ить... пить...». Роняю веник, подхватываюсь, бросаюсь к двери: вдруг там раненый, из последних сил приполз через наши аномалии за медпомощью? …Ох, ты ж… м-мать!!!.. То есть, – пардон! – Мать Зона!.. Разодранная, окровавленная одежда, кое-как намотанные несвежие бинты. Жуткое, обезображенное шрамами и язвами лицо. Растрёпанная копна сильно отросших и почти полностью поседевших волос. Заторможенные движения и отсутствующий, расфокусированный взгляд. Зомби. Вооружённый. Минутное замешательство. Крошечный, почти незаметный шаг назад. Страх? Пожалуй... нет. Опаска? Да. Пока только опаска – ведь я дома, рядом со мной – мои соседи, мои друзья. Мужчины. Если что – они ведь помогут, защитят... Ведь защитят же, правда?.. Так и есть – слышу за спиной грохот резко отодвинутых стульев и торопливо бегущие ко мне шаги. Ф-фух. Не одна! Спасибо, милые! Глухой стук падающего на крыльцо тела. Стон. «Пи-и-ить…» ...Мозги некоторых медиков бывают заточены как-то странно – с точки зрения окружающих. Но не с точки зрения самого медика. Даже если он – не профессиональный врач, а всего-навсего деревенская травница-самоучка в аномальной Зоне. Ага… всего-навсего Ярга – Солнце Зоны… и до кучи – волонтёр-доброволец Красного Креста, сидящий в этих аномальных гребенях уже чёрт-те сколько лет без связи с внешним миром. Вниз – даже не раздумывая. Кружка воды. Помочь выпить. Поддержать, подставить плечо, чтоб не упал. Поговорить. Успокоить. Уже как-то плевать, что зомби, что раны, язвы и вообще... И не такое видала. Порождение Зоны. Оживший мертвец. Машина смерти. В любой момент он может выстрелить в меня. Или ещё как-то убить. Задушить, свернуть шею... перегрызть горло... Но он пришёл за помощью. И я не имею права отказать. Солнце Зоны должно светить и дарить своё тепло всем нуждающимся в нём, кем бы они ни были! Почти осмысленный, полный благодарности взгляд. «Спа... спас-с-с... сибо... С-спа...» Неловко, ломано оседает на колени. Прижимается к моим ладоням лбом, щеками. Ещё немного – и начнёт целовать руки. И действительно - я вдруг ощущаю тыльной стороной кисти мягкое и удивительно бережное прикосновение... Замираю в шоке. Зомби - и... ТАКОЕ?.. Тут от живых-то подобного... ни разу за всю жизнь... Не менее обалдевшие соседи наблюдают сверху из дома. «Яга, ты совсем рехнулась? Чего ты с ним возишься? Это же зомбарь!» ...И что? Волей или прихотью Зоны любой из нас в любое время может стать таким же, как он. А он когда-то был нормальным. Живым! Не плюй в колодец, дорогой, вылетит – не поймаешь! «Гость... Гость...» – тычет рукой себе в грудь. Называюсь сама. Повторяет, выстанывает – истово, как молитву, и так знакомо, по-местному, смягчая «г»: «Яха... Яха...» Закусываю губу. Больно. Там, внутри. Моя ли это боль, или это привычно отзывается во мне боль стоящего передо мной?.. Но ведь зомби не чувствуют боли. Да они вообще ничего не чувствуют! И на эмоции не способны. Но тогда… откуда же столько беспросветной тоски и муки в этом голосе и столько бесконечно лютого одиночества в этих глазах? Ещё немного – и я сама не выдержу. Зона... что ж ты творишь-то?.. Это ведь точно была простая вода, я ничего туда не мешала!.. Непролазные заросли у дома. Запутался. Помогаю выбраться, вывожу на дорогу. Снова – этот потерянно-благодарный взгляд бездомного пса, снова – попытка опуститься на колени. Не надо, Гость. Пожалуйста... прошу тебя… не надо... Медленно уходит прочь. Смотрю вслед. «Мы в ответе за тех, кого приручили...» Похоже, протянув ему руку помощи, как Ярга, я уже не имею права бросить его на произвол судьбы и как Яга. Да какое там «не имею права»! Просто не могу! Больно. Там, внутри. Моя боль. Его боль. Его – теперь я, мутантка-эмпатик, совершенно точно уверена в этом. Хотя знаю, что так не бывает – мёртвые не чувствуют боли. Зачем-то заглядываю в опустевшую кружку, которую всё ещё сжимаю в руке. Что за ответы я там пытаюсь найти? Истину принято искать в вине, а тут совершенно точно была вода. Мёртвые не чувствуют боли. Но… это значит, что пока ещё не мертва и… я сама?.. Окружающий мир подёргивается рябью, расплывается. Ох, только бы мои соседи не догадались, что у меня глаза красные не только от бессонницы! Потому что столь горячего сочувствия к порождению Зоны они точно не поймут. Несколько часов спустя. Вваливаются взмыленные вольники Котяра, Рис и Труба. Дядька их по какому-то очередному своему заделью куда-то посылал. У парней – квадратные глаза, их просто распирает на экспрессивные и малоцензурные выражения. Видно, что явно случилось что-то совсем из ряда вон выходящее. Крошечный букетик поздних полевых цветов в руке Котяры. «Это тебе. От Гостя. Привет передаёт». Шок. Настолько сильный, что забываю расспросить о подробностях. И только много позже узнаю, что цветы они на той полянке сами для меня собирали – то ли как лекарственное сырьё, то ли как архиредкостное, почти мифическое в моей жизни явление – знак внимания... Но тут на них из зарослей вышел мой недавний знакомец-зомби и открыл по ним стрельбу. Потом зачем-то заговорил с ними. Причём разговаривал и вёл себя при этом вполне вменяемо – как и не зомби вовсе. А узнав, что сталкеры собирают цветы для меня, пощадил их и отпустил. И… передал привет. Странно. Так не бывает! Это… это какой-то неправильный зомби!.. Или… всё же не зомби?.. Яркая бутоньерка, приколотая на груди. Общеизвестно, что цветы, подаренные от всей души, долго не вянут. Этот букетик не вял довольно долго. Даже засушенный между листами журнала рецептов, он до сих пор радует своими красками. Кто же ты, Гость?.. Женское любопытство пополам с исследовательским интересом: неужели зомби способны не только понимать слова, но и испытывать другие эмоции помимо злобы, гнева и жажды убийства? Способны помнить не только зло, но и добро? Способны чувствовать боль? Порой всего лишь одна кружка воды, поданная в нужное время, переворачивает все привычные представления о мире. «Машина смерти. Свихнувшаяся и сломанная. Точнее – сломленная морально» – сказал чуть позже во время очередного визита «на поболтать» тот, кого здесь боялись даже те, кого боялись все остальные. Может, Краснову и виднее, в конце концов, он – профессор и мировое светило науки, но я-то видела совсем, совсем иное. Причём, не только глазами. Но… кажется, Краснов что-то знает о Госте? Откуда? Неужели… …Как же непросто решиться на разговор! Непросто… и страшно. Я ведь до этого дня ни разу даже близко не касалась этой скользкой темы в разговорах с ним, всегда избегала её, а тут… Ох, Зона-Мать, смилуйся надо мной и помоги!.. Резкий выдох – как перед прыжком со скалы в омут… охрененная ассоциация для не умеющей плавать! «Профессор... Мне всё не даёт покоя одна мысль, появившаяся после нашего с вами разговора тогда, в день нашего знакомства... Помните, я спросила вас, знаете ли вы что-нибудь о зомби по прозвищу Гость? Вы тогда ответили, что он – сломанная машина смерти. Точнее – сломленная. Что его создавали для неких целей, но он не выдержал испытаний. И теперь бродит по разным секторам Зоны, нигде не задерживаясь. Поэтому он – Гость. Знаете… он тогда постоянно говорил о доме, о том, что очень хочет туда вернуться, но не помнит, где его дом… Скажите... если это, конечно, не важная тайна, в которую мне не следует соваться... Он – ваше… творение?..» Всё. Вопрос задан, слова сказаны. Сердце гулко бухает где-то на уровне связок. Ох, только бы он не разозлился… Мама Зона… прошу Тебя!.. Но кажется, сегодня Матушка милостива ко мне: Краснов совершенно спокойно реагирует на провокационный вопрос. «Он – продукт опытов, жестоких опытов. Но он не один. Как и ты не одна, подумай над этим» И… над чем это я должна подумать?.. И вообще: при чём тут я – если речь о Госте? И мне всё ещё непонятно: замешан тут сам Краснов или нет? Ответил как-то обтекаемо… Ох, темнит что-то профессор! Ну… хоть не прибил – и то радует! «Спасибо...» …Проследив в окно удаляющуюся фигуру Краснова, к которой присоединяется его неизменный вооружённый эскорт в серо-пятнистой форме, решительно вытягиваю из рассохшегося ящика стола тетрадь полевых наблюдений и исследований. День, когда Гость пощадил и отпустил вольников, узнав, что они собирают цветы для меня. И даже привет с ними передал. Ребята же говорили, что он вёл себя и разговаривал как-то слишком уж адекватно для зомби. А если добавить всё то, что я услышала от Краснова... Значит ли это, что Гость – не зомби, а, как минимум – зомбированный? То есть – живой человек, но с безжалостно искалеченной в результате каких-то явно секретных, но напрочь изуверских опытов, личностью? Сломленный морально и повредившийся рассудком? Всё может быть. Но… ведь то, что я услышала от Котяры и его товарищей, даёт несколько иную картину. Более обнадёживающую. А вдруг… вдруг Гостю как-то можно помочь... ведь можно же, а, Мама Зона?.. Рука вновь невольно тянется к крошечному засушенному букетику полевых цветов, приколотому теперь к неизменной косынке, скрывающей корни вибрисс и две цепочки идущих со лба к затылку маленьких рожек. Так кто же ты, Гость? Что за жизнь осталась за твоей спиной? Что это были за жестокие испытания, которым подвергали тебя и тех неизвестных мне «других», о которых обмолвился Краснов? Кого из вас хотели создать, и почему тебя оставили в живых и отпустили – а не уничтожили, как брак? И где ты сейчас? Я получила твой привет. Я помню тебя и жду новой встречи. Я – не враг. Но я хочу во всём этом разобраться. Хочу понять. Пожалуйста. Найди меня!