Солнце Зоны

Июнь 1997 года, сектор № 13

      Ночная Зона шелестела чуткими стражами-листьями, хрупала предательскими ветками под чьей-то неосторожной ногой, пела на разные голоса нестройным, но дружным хором аномалий, хрустела и чавкала свежей, ещё вздрагивающей плотью на острых зубах удачливых охотников. Привычная слуху местного обитателя симфония аномальной жизни, бьющей ключом и не собирающейся сдавать свои позиции Большому Миру.       Яга чуть задержалась на крыльце дома и прислушалась к Ночной Песне Зоны. Подняла взгляд к раскинувшемуся над головой небу. Тяжёлый и, как всегда в полнолуние, нестерпимо-яркий свет луны отражался и дробился в невидимых днём воздушных аномалиях. Завораживающее зрелище — если забыть, где ты находишься.       Однако, ей пора.       Совсем недалеко, на тропинке, в старой консервной банке горел огонь. Немного поодаль, в пределах видимости — ещё один. И ещё. Никто — даже она, Яга, некогда задавшаяся такой целью, никогда не видел того, кто зажигал эти огни, освещая ими сталкерские тропы и делая их безопасными от местной фауны. Но даже зелёные новички знали его имя.       — Благодарю тебя, Свечник!.. Пусть будут чистыми твои пути… — прошептала Яга, кладя рядом с банкой скромное подношение — маленький узелок с нехитрой снедью. Она знала: утром он исчезнет вместе со всеми жестянками. А уж кто им воспользуется — неуловимый и почти мифический Свечник, или кто-то из пробегающих мимо обитателей Зоны — ей это было уже не важно.       Вспыхнул огонь на поднесённой к маленькому костерку палке, обмотанной промасленной тряпкой. Живой огонь, зажжённый во имя заботы о безопасности людей.       Добрый огонь!       Яга неторопливо и бесстрашно углубилась в чащу по еле заметной даже в свете луны и факела тропинке. Босые ноги ведуньи уверенно ступали по колкому лесному опаду, не боясь пораниться или оступиться. Полы длинного тёмного плаща беззвучно скользили по верхушкам трав, собирая росу. Сегодня — её ночь. Ночь подведения итогов. И… ночь прощаний.       Тропинка вывела травницу к большому кряжистому дубу. Подлесок в этом месте почтительно отступал в стороны, давая простор патриарху леса.       В ветвях дерева искрилась и задорно перемигивалась с луной неведомая Яге аномалия. Она здесь была всегда, сколько травница знала это заповеданное от чужих глаз место.       Женщина воткнула факел торцом в некогда нарочно для таких целей собранную ею кучку камней и приблизилась к дубу. Здесь было её любимое и привычное место для разговоров с Той, что дала ей новое имя и изменила всю её жизнь.       Из принесённой с собой холщовой сумы появилась на свет связка странных, скрученных из сложенных полосками лоскутков примитивных куколок. В тусклой массе серых, чёрных, болотно-зелёных и иногда синих тряпочек кое-где мелькали немногочисленные цветные пятнышки — красный, розовый, жёлтый…       Яга положила связку поверх сумки и подняла руки к косынке, покрывающей голову. Но, словно опомнившись, опустила.       Нет. С этим — позже.       Из той же сумки был вывален на землю ворох лоскутных полосок. Сегодня ведунье предстояло важное дело. Попрощаться с теми, с кем сводила её на своих путях Зона и призвать следующих за ними.       Кукольные «чётки» привычно легли в ладонь.       — Мать Зона грозная, Матушка справедливая, — зашептали губы некогда излившуюся из самого её сердца, но никем из людей доселе не слышанную молитву. — молю Тебя за всех, ходящих путями Твоими! Да будут воля Твоя, и милосердие над всеми нами. Да будет ответ наш пред Тобой за все дела и грехи наши — но никак не за чужие. Даруй мудрость и стойкость тем из нас, кого испытать пожелаешь. Да будут уроки Твои во благо им и на вразумление. Даруй мир душам и покой телам тех из нас, кого Себе забрать решила. Да будет лёгок и быстр уход их, и да не омрачится он страданием и муками. Даруй прозрение и раскаяние тем из нас, кого наказать желаешь. И да будет справедливым и соразмерным вине их воздаяние Твоё, и да примут они его с должным смирением и трепетом пред волей Твоей. Суди нас сообразно делам и помыслам нашим, Матушка, но не оставь нас и милосердием Своим в час бед и испытаний.       Тряпичные куколки в гибких, привычных к мелкой и кропотливой работе пальцах ведуньи постепенно теплели, наливались жизнью и мерным, отдающимся в центрах ладоней пульсом сердец тех, кого Яге предстояло отпустить из своей жизни.       Нет, к зловещим таинствам вуду это кукольное шаманство не имело ни малейшего отношения. Более того, оно никак не вредило тем людям, с туманных образов которых делались эти куклы. К тому же, Яга и сама не могла внятно объяснить даже самой себе, с чего это вдруг её потянуло на столь странное и экзотическое «колдунство». Но ведь это Зона раз за разом «приводила» к ней в видениях каких-то неизвестных ей людей… после чего руки сами собой тянулись к скудному запасу лоскутков, натасканных откуда только можно. И точно так же, словно сами собой, на свет появлялись куколки-мотанки, во внешнем виде и цветах которых угадывались приметы тех, кого должна была дождаться Яга.       Дождаться — и помочь им размотать спутанные клубки навалившихся на них проблем.       …Мотанка из ярко-красных, словно пламя, лоскутков вдруг шевельнулась в ладони, как живая, ткнулась в пальцы: это я, я, ты помнишь меня, Ведьма? Помнишь?       — Пожар… — улыбнулась Яга, воскрешая в памяти широкое энергичное лицо седобородого журналиста, пришедшего к ней после того, как она, заприметив его в первый раз в Баре, отбросила стеснение и робость и первая подошла к нему с просьбой найти время и дойти до неё для важного разговора. — Я знаю, что ты нашел всё, что искал, закрыл все свои долги и вернулся в Большой Мир. Пусть же он будет добр к тебе. И пусть больше не заставит совершать тех ошибок, которые привели тебя сюда, в Зону. Будь счастлив, Человек Огня. Прощай!       Рывок — и оторванная от связки мотанка летит вверх, в самую чащу ветвей. Тонкий струнный звон сработавшей аномалии — и пламенеющий кумачом тряпичный узелок исчезает, словно его и не было, безо всяких вспышек, искр и прочих спецэффектов.       Новая улыбка появилась на лице ведуньи. Добрый знак — удачное начало ритуала. А это значит — всё будет хорошо!       Новый, еле заметный толчок в ладонь. Мотанка из синих лоскутков с закрытой чёрной тряпицей нижней частью «лица» ощущается чем-то резким, колючим и не слишком дружелюбным. Чужим. Опасным.       — Сплинтер… — тяжёлый вздох. — Я не знаю, за что ты невзлюбил меня, даже не будучи знакомым со мной лично, но… если бы ты тогда пришёл ко мне, возможно, мы бы могли многое прояснить… В любом случае, я тебе не враг и не собираюсь им становиться, — тут Яга непроизвольно хмыкнула: становиться врагом командиру одного из наёмничьих отрядов. Ей. Да если что — он такую мелочь, как она, раздавит походя и даже не заметит! — Удачи тебе на дорогах Зоны, Бойцовый Крыс! И… будь осторожен, не играй с Нею. Кажется, Она тобой… немного недовольна.       Вторая мотанка отправилась вслед за первой. А руки Яги уже выбирали из связки следующую.       Сегодня их было много — тех, с кем надо было попрощаться и кого отпустить на волю их собственных судеб. Одиннадцать мотанок отправились в сияющую серебром неведомую высь и исчезли, растворившись в ней. Яга не знала, куда они попадали после этого, да и не хотела знать. Это были её инструменты, посредники, одноразовые маячки, через которые Мать Зона передавала ей информацию о нужных Ей людях. Да, Яга не без оснований подозревала, что те, кого Зона приводила к ней во снах и видениях, а позже — и наяву, для чего-то были нужны самой Зоне. Но никогда не пыталась узнать об этом больше, чем ей — скромному проводнику воли Зоны, всецело подчинённому ей — было позволено.       Двенадцатая куколка — последняя — легла на ладонь… и сердце Яги сжалось от тоски и боли.       …Когда по сектору прокатилась весть о смерти Краснова, многие группировки на радостях устроили самые настоящие праздничные банкеты. Словно звери в сказке Чуковского, обрадованные бесславной гибелью грозного и страшного Тараканища. Ходили слухи, что в честь такого события «Долг» и «Свобода», якобы, даже заключили временное перемирие — что уж вовсе было невидалью неслыханной! Не отставали от группировок и вольные сталкеры, которые с одиозным профессором вряд ли пересекались, но зато были до усрачки запуганы его именем старанием всё тех же группировок.       «У-у-умер проклятый метельщик!!!» — эта киношная фраза раз за разом приходила на ум Яге, пока она наблюдала всю эту всеобщую эйфорию. Да уж… лучшей цитатой всё происходящее в секторе и не проиллюстрируешь: Краснов здесь много кому попортил кровушки, ой, много!       Но… как же так получилось, что ей самой не за что было упрекнуть Тараканище (как она и в самом деле полушутливо называла про себя грозного профессора) ни в отношении неё, ни в отношении её друзей-самосёлов?       В тот первый раз, когда Зона привела его к ней, Яга, уже наслышанная об этой жуткой личности, признаться, с некоторым страхом ожидала его появления. Тем более, что Жёлтый Человек фигурировал и в предсказаниях, данных ей Зоной для других визитёров. И трактовка была самая недвусмысленная: опасный враг! БЕГИ!!!       Но бежать, спасая свою жизнь, она, Солнце Зоны, не имела ни права, ни своей собственной на то воли. Она должна была дождаться его прихода и передать ему Слово — чем бы для неё самой это ни обернулось.       И когда из кустов возле их дома вдруг вынырнула стройная, облачённая в жёлтый научный комбинезон фигура, сопровождаемая тут же рассыпавшимся по зарослям десятком бойцов в серо-пятнистом камуфляже, единственной мыслью, посетившей в тот момент Ягу, была: «Ох, только бы никто сюда сейчас не сунулся!!! Убьют же!!!»       …Как много позже признался Яге сам Краснов, в тот день он и его пятнистые сопровождающие и правда шли к самосёлам с одной лишь целью: убивать. Но… почему-то в итоге страшный Жёлтый Человек не только не тронул ни её, ни её соседей, не только не позволил этого сделать своему эскорту из вооружённых до зубов монолитовцев, но и дал слово, что никогда не сделает этого.       Что их тогда спасло — то ли питаемая профессором «слабость к таким эксцентричным людям, как ты», то ли на него произвело впечатление, что она, несмотря на явную смертельную угрозу и собственный страх, встретила его не как врага, но как гостя, уговорила соседей впустить его в дом и даже предложила чаю… Яга предпочла не копаться в этом вопросе. Но ведь даже потом, когда рядом с домом самосёлов развернулась кровавая драма со стрельбой, похищением и чуть ли не ритуальным закланием научницы Лиры, самосёлов и пальцем никто не тронул!       При всей своей одиозности, Краснов был человеком слова. И он железно держал его.       …А потом начались его визиты к ней. И разговоры. Обо всём. О Зоне, об окружающем мире, о процессах, происходящих в нём… Жадная до знаний Яга нашла неиссякаемый их источник и теперь пила, пила, не боясь захлебнуться. С Красновым было интересно. Даже несмотря на его жуткую репутацию и резкий эгоцентричный нрав. Каким необъяснимым чудом ей самой всё это время удавалось с ним ладить — Яга и сама не понимала. Да и не пыталась понять. Просто… наслаждалась. Наслаждалась общением с неординарным, умным и высокоэрудированным человеком. Новыми знаниями и идеями. Пониманием в глазах собеседника. И… отсутствием в них даже малейшего намёка на брезгливость, враждебность и ненависть к ней, к мутантке.       Краснов знал её тайну, хотя она сама ни разу не спалилась перед ним — просто знал, потому что сам был уже не совсем человеком.       …Их последний разговор был недолгим и странным. Вроде бы ни о чём… и в то же время, о многом. Слишком многом.       Корзинка с уже готовыми «сувенирами из Зоны» попалась на глаза Краснову, когда он уже собирался закруглять очередную интересную беседу, прощаться и уходить. Профессор повертел в руках тряпичного кровососа с непривычно добрым выражением на улыбающейся морде с верёвочными щупальцами и хмыкнул.       — А что делать! — ничуть не смутившись, развела руками Яга. — Жить на что-то надо. В Зоне ведь бывают не только сталкеры и военные с учёными. Но и туристы. А туристам всегда охота привезти из поездки что-то интересное, необычное, экзотичное. А главное — напоминающее о поездке. Да и не только им хочется увезти памятку о Зоне — и вовсе не в виде разнообразных фобий, кучи шрамов, ночного энуреза и недозалеченных болячек. Ну а я что — мне нетрудно всяких зверюшек нашить. Было бы только из чего! Как говорила одна моя соседка по общежитию, ещё до аварии, «Пока дураки воюют — умные люди таки делают свой гешефт!».        — Я бы сказал, что, пока все остальные заняты не пойми чем, действительно умные люди сломают этот мир, — ответил на это Краснов, небрежно бросая игрушку обратно.       Яга чуть шевельнула бровью: неоднозначное отношение окружающих к её «несерьёзному» хобби (ну правда: где Зона — а где игрушки!) ей было хорошо известно. Да вот только она уже давно не обращала внимания на «общественное мнение» по поводу своих личных заморочек. Тем более — помогающих ей выживать в условиях Зоны!        — Профессор, мне делается страшно, когда я представляю себе ситуацию в точности по вашим словам, — нейтрально отозвалась она. — Вот так всё и прохлопывают. Занимаясь, не пойми чем. Очухались — а вокруг ничего нет. Даже привычного мира. Одни заросшие руины.        — А ты посмотри внимательно: ведь люди в большинстве своём — стадо, и замечу — разрушительное. Эгоизм, например, не присущ ни одному живому существу на планете — кроме людей. И они продолжают гнуть свою линию. Многие говорят, что я террорист, безумец и предатель вида, но я отвечу: нет, я — один из немногих, кто приносит себя на алтарь сохранения человечества! — с этими словами Краснов снова сел, откинулся на спинку скрипучего стула и поднес ко рту зажжённую сигарету. Последовал глубокий вдох, затем — протяжный выдох. — К сожалению, немногие способны это понять… а, может, и к лучшему.       — Вы и правда работаете, не щадя ни себя, ни… других, — дипломатично кивнула Яга, стараясь незаметно отодвинуться от дыма. — Но… мне меньше всего хотелось бы обсуждать ваши методы, — тут травница чуть нервно дёрнула уголком рта, обозначив неловкую улыбку, и с обезоруживающей, почти детской прямолинейностью очень серьёзно выдала: — Жить, понимаете ли, хочется.       И тут же тихо хмыкнула, показывая, что не хотела его обидеть или оскорбить. Общение с Жёлтым Человеком порой напоминало ей балансирование на свободно висящем канате. Малейшее неверное движение, неудачное слово — и привет!       — Хех, — ухмыльнулся Краснов. — Посмотри! — он поднял правую руку, которая уже не была человеческой и, кроме того, пахла разлагающейся плотью. — Однажды так получилось, что я почти умер, но меня спасли. Спасение стало проклятием, и вот тогда я начал понимать, что смерть одного ради миллиардов — это достойная цена. Даже не хуже миллионов ради миллиардов. Обидно только осознавать это одному, но это уже мои проблемы.       С этими словами Краснов повернулся к Яге и слегка оскалился в улыбке. А она… она вдруг ощутила, каково ему — всё время думать об этом. Жить с этим.        — Можно? — травница осторожно потянулась прикоснуться к страшноватого вида когтистой конечности и остановилась на полпути, ожидая его реакции.        — Ни в чём себе не отказывай! — зубасто ухмыльнулся профессор и снова затянулся сигаретой. Правда, на этот раз отвернулся, не желая травить дымом собеседницу.       Яга благодарно кивнула и, не обращая ни малейшего внимания на запах разложения, бережно взяла его «лапу» в свои ладони. Медленно, изучая, провела кончиками пальцев по почерневшей коже. Чуть надавила в особо неприглядных местах. Легко и бегло прощупала суставы пальцев.        — Пожалуй, я могла бы… попробовать что-то сделать для того, чтобы сохранить её, — задумчиво сказала она. — Знаете, я же варю снадобья и для тёмных, а у них такие вещи — раны, язвы, загнивания — обычное явление. Не всё, конечно, затягивается даже после моих зелий… может, концентрация слабовата, может с пропорциями некоторых ингредиентов намудрила… но кое-какие подвижки уже есть. И если бы ещё кое-кто из Глюковой братии не филонил…       Резким, и в то же время каким-то осторожным движением Краснов выдернул руку.        — Спасибо, но я разрушаюсь на уровне ДНК, и вряд ли твои травы помогут. Да и я один такой. Вы — ты, Глюк, другие тёмные — все вместе формируете новый вид, а я — отклонение и случайность, — профессор резко встал и направился к двери. Но, прежде чем выйти, оглянулся через плечо. — Возможно, мы продолжим наш разговор, но сейчас меня ждут дела. Время играет против меня.       Сказав это, он спрыгнул с высокого крыльца дома самосёлов и растворился в ночи.        — Желаю вам всё успеть! — напутствовала шурхнувшую листьями темноту Яга. И добавила уже гораздо тише, но с явственной упрямой ноткой: — А всё-таки я попытаюсь!       Кажется, время и правда сыграло против профессора — больше она с ним не виделась.       А потом по сектору прокатилась весть о его смерти.       — Мне… будет очень не хватать вас, профессор… — прошептала Яга, баюкая в ладонях чёрно-жёлтую мотанку. Окружающий мир вдруг расплылся и резко потерял чёткость, глазам стало горячо. — Даже несмотря на вашу репутацию и всё, чем вы занимались в этой жизни. Не знаю, если бы всё это коснулось меня — может, я и не была бы настолько… лояльна к вам. Но… для меня вы не были ни врагом, ни монстром. И я хотела бы, чтобы это так и осталось. Прощай… Тараканище… Пусть Мать Зона примет тебя с миром и даст тот покой, который ты заслуживаешь. И… спасибо тебе! За всё.       Куколка взлетела вверх и исчезла в ветвях. Но вместо привычного звона, аномалия вдруг издала странный рваный вздох и… мотанка упала обратно на колени ошеломлённой Яги.       — Но… — ведунья растерянно посмотрела вверх. Перевела взгляд на куклёнку. — Как же так?..       На какой-то миг ей пришло в голову, что Зона не хочет принимать душу Краснова. И что даже после смерти ему уготованы очередные «хождения по мукам», в списке которых поднятие в виде зомби было ещё не самым худшим вариантом!       Яга схватила отвергнутую куколку и уткнулась в неё лицом. Она даже представить не могла, что когда-нибудь такое произойдёт. Ни разу на её памяти ритуал не прерывался подобным образом!       Чёрно-жёлтый узелок в её ладонях вдруг чуть дёрнулся… затрепетал… И внезапно тело ведуньи от кончиков вибрисс до пяток пронзило странное ощущение. Словно бы она впала в глубокий сон и не способна ни шевелиться, ни ощущать вокруг себя что-либо. Ничего, кроме… мерного, медленного и очень тихого стука собственного сердца.       Тук… Тук… Тук…       Яга с силой закусила край ладони, чтоб не дать вырваться непроизвольному вскрику, и неверяще посмотрела на куколку в своих руках.       Неужели?..       — Профессор… Вы… вы ЖИВЫ?!.. Но… Как же так?..       Словно в ответ, тут же на ум снова пришла та сказка — «Город мастеров». Главный герой — тот самый «проклятый метельщик» там всё-таки умудрился выжить — назло всем врагам и к их вящему ужасу.       Что же, получается, что и в этот раз, здесь, случится похожее?       …Вот ведь кому-то будет неприятный сюрприз!..       Мотанка в ладонях отозвалась очередным слабым импульсом. Если бы можно было привести его возможный аналог, существующий в реальности, то это было бы… сонное бормотание и мягкое проваливание в ещё более глубокий сон.       «Нет, не будет» — поняла Яга. — «Он больше не вернётся. Но он жив».       Мотанка трепыхнулась в последний раз и замерла самой обыкновенной связкой потрёпанных лоскутков. Только где-то там, на краю сознания, отзывался в Яге еле слышный пульс.       — И что же мне теперь с тобой делать?.. — задумчиво проговорила травница, глядя на куколку.       Тут её взгляд упал на дуб. Примерно на высоте верхнего края берец среди вылезающих из земли корней виднелась глубокая расщелина, похожая на крошечную пещерку.       Кажется, ей в очередной раз подсказали выход из ситуации.       Проверка прутиком никаких опасных жителей внутри расщелины не обнаружила. И Яга, в последний раз погладив мотанку, бережно устроила её внутри. Подумав, подобрала несколько щепочек и тщательно замаскировала ими проём.       — Пусть Мать Зона хранит вас, профессор, где бы вы сейчас ни находились! — искренне пожелала она. — И пусть ничто не нарушит вашего покоя. Возможно, мы ещё когда-нибудь увидимся?.. Я не знаю. Но… я рада, что вы ещё живы. Мира вам!       Окончив ритуал прощания, Яга некоторое время сидела под дубом, отрешённо глядя в сполохи аномального сияния над головой. А потом решительно поднялась.       Ей предстояла вторая, не менее важная часть обряда — Призыв.       Косынка, скрывающая от взглядов людей основания вибрисс и торчащие над ними рожки, полетела наземь. Следом за ней к корням дуба упал плащ.       Яга медленно потянулась всем телом, закинув руки за голову. Встряхнула тяжёлую массу вибрисс, разметала по плечам и спине. И шагнула из-под сени дуба на открытое, залитое лунным и аномальным светом пространство.       Общение с Зоной — с Матерью Зоной! — во время подобных ритуалов всегда воспринималось ею чем-то настолько интимным и сакральным, что она не допускала даже мысли о том, чтобы что-то стояло между ней и Ею. Скрывало. Мешало. Сковывало.       Даже если это — всего лишь одежда.       Максимальная раскрытость и предельная честность. Смотри, Матушка! Вот она я, Твоё дитя, вся перед Тобой, как есть! Как в тот раз, когда Ты принимала и посвящала меня в мою новую жизнь!       Яга не боялась, что кто-то из сталкеров может ненароком забрести в это место и увидеть её без единой ниточки на теле и во всём её мутантском «великолепии». Она знала: сегодня, сейчас Мать не пустит сюда ни одного незваного и нежеланного гостя.       Освобождённая от тряпок кожа жадно впитывала льющийся с небес свет и вместе с ним — энергию Зоны. Вибриссы — и без того довольно увесистые — налились горячей, пульсирующей тяжестью. Не придавленные одеждой рожки и шипастый спинной хребетик чуть покалывало, вызывая будоражащий нервы щекотный трепет во всём теле. Новые органы чувств, которыми некогда наделила Ягу Зона, её «антенны» и «приёмники» были готовы к контакту.       Травница запрокинула голову, широко распахнула руки и тихо, ликующе рассмеялась. Наконец-то! Наконец-то она может быть самой собой! Хоть на какое-то, пусть даже и короткое, время! Не бояться! Не прятаться!       — Зона! — истово выдохнула она, — Мать Зона, Твоё дитя пришло к Тебе и готово говорить с Тобой! Яви же Свою милость, покажи мне тех, кого Ты приведёшь ко мне!       Не в силах устоять на месте, она в упоении закружилась по поляне. Кровь стучала в висках, пульсировала в центре ладоней, в кончиках пальцев и вибриссах. Как же ей не хватало этой свободы!       Постепенно световые всполохи аномалии в ветвях дуба стали чётче, складываясь в колдовской, одной Яге понятный, ритм. И она, лишь на какой-то миг замерев в точке наивысшего напряжения, безоглядно кинулась в этот ритм, словно вырвавшаяся из рыбацкого садка рыба — в родную водную стихию.       — Покажи мне их, Матушка!       Ритм, свет, запахи и звуки ночного леса, омывающие тело потоки воздуха и аномальной Силы. Яга кружилась в вихре этих потоков и постепенно теряла связь с реальностью. Но это не пугало её. Так было нужно, и так было правильно.       …Некоторое время спустя — Яга не знала, сколько прошло минут или часов — она очнулась, сидя у корней дуба перед слегка поредевшим ворохом лоскутков.       В руках она сжимала две новые, только что сделанные мотанки.       — Благодарю Тебя, Матушка! — просияв не хуже луны над головой, выдохнула ведунья. — Ты снова услышала меня и ответила!       Тело медленно отходило от ритуала, постепенно утихала адреналиновая пульсация в крови, прояснялось затуманенное экстатическим трансом сознание.       — И кого же Ты решила привести ко мне, Мать Зона? — Яга перевела взгляд на куколки. — О, надо же… Серый Страж? Неожиданно!..       Одна из куколок почти полностью была свёрнута из лоскутков до боли и зубовного скрежета знакомого всем в Зоне пятнисто-серого камуфляжа.       «Монолит». Но что бы могло привести кого-либо из этой группировки религиозных фанатиков к ней, не имеющей ни силы, ни власти, ни влияния деревенской травнице? На памяти Яги монолитовцы если и приходили когда-либо в её дом, то это был, во-первых, изрядно перепугавший её около года назад агитационно-разведывательный визит (в конце которого ей пришлось чуть ли не на коленях умолять незваных гостей уйти и дать ей возможность заняться спасением приползшего домой израненного снорком Лесника). А во-вторых… точнее — в дальнейшем, Серые Стражи появлялись здесь исключительно как охрана и эскорт Краснова. Какое им дело до неё самой? Ну не гадать же, в самом деле, придёт к ней этот, пока ещё неведомый ей, фанатик!       Однако, загадка! Ну, тем интереснее будет её разгадать!       Вторая фигурка ещё сильнее удивила и даже ошеломила ведунью. Сплошь лоскутки глубокого чёрного цвета, какие-то верёвочки и… ярко-красная тряпочка, стягивающая весь ворох на уровне груди.       — Серьёзно?.. — медленно, неверяще выговорила Яга, рассматривая мотанку. — «Долг»?.. Но…       С того самого дня, когда из-за охоты на неё «ало-чёрных» ей пришлось спасаться бегством из своего сектора, травница старалась как можно реже попадаться на глаза их соратникам из Тринадцатого. А если всё же не удавалось избежать контакта — вела себя так, чтобы эти ксенофобы ничего не заподозрили.       Не то, чтобы у неё к долговцам были какие-то серьёзные личные счёты… Нет, ПОКА ЕЩЁ не было, за что нижайший поклон Матушке. Но пересекаться с ними она желала меньше всего.       И тут — ТАКОЕ!       Мало ей монолитовца?       — Однако, мне всё равно придётся через это пройти… — низко опустив голову, прошептала мутантка.       С тяжёлым вздохом она откинулась на ствол дуба позади. Чуть помедлила и вдруг привычным движением ладоней решительно убрала свесившиеся на лицо вибриссы.       — Я научусь смотреть в глаза ВСЕМ своим страхам, Мать Зона! Я справлюсь! И… я встречусь с теми, кого Ты показала мне — чего бы это мне ни стоило. Но… об одном только молю Тебя… Пусть они меня… не убьют!..       …Погружённая в невесёлые размышления Яга не знала, что в эту колдовскую ночь полнолуния начался новый виток нелёгких и порой опасных испытаний, которым суждено будет в очередной раз основательно перетряхнуть всю её жизнь и заставить на многое в ней посмотреть с совершенно другой точки зрения.