Порочная || Vitiosus

      Нотт позволил себе не пойти вовремя в спальню, а дождаться блондинку в коридорах школы. Её, как и Поттера с Беловым увели в специальную комнату участников Турнира.       Парень размышлял, как всегда анализировал ситуацию. С одной стороны, ему хотелось встретить шармбатонку и накричать, возможно прижать к стене и выведать ответы на все вопросы. Понять, почему она перестала дарить ему свои взгляды и перестала садиться рядом на нумерологии. Но с другой стороны, ему хотелось просто поддержать девушку. Нотт чувствовал, что ей нужно это сейчас.       Отец Шафик будет не в восторге от выбора кубка, он понимал это, как и Анабель. Девушка боялась реакции родителя. Теодор беспокоился о том, чтобы девушка не начала копаться в себе и не начала корить себя же за кинутую бумажку в кубок. Нотт выдохнул, когда Поттера выбрали от Хогвартса. Он бы не хотел соревноваться с Анабель. Для себя парень решил, что будет помогать юной ведьме, даже если та будет против его помощи.       Он наблюдал за отражением полумесяца в Черном озере, когда услышал тихий шорох юбки позади.       Девушка шла кусая, сухие от переживаний, губы. Мадам Максим казалась слишком довольной таким выбором, позабыв о гневе её отца. Она провела кончиком языка по ранке на губах, когда услышала знакомый бархатный баритон. — Ты как всегда накладываешь на туфли заклинание, Анабель, — тихо сказал Нотт и усмехнулся, заметив, как на ее лице испуг сменяется на растерянность, а после на настороженность.       Её эмоции были будто всегда очевидны для него или Шафик не умела скрывать свои истинные чувства, как другие чистокровные волшебники. Она и вправду не ожидала его здесь увидеть, все ещё находясь в прострации. Во рту было слишком сухо и блондинка лишь растерянно открыла рот. — Не переживай, я лишь хотел поздравить тебя. Ты молодец. Думаю, что твой отец и жених будут рады узнать, что их драгоценная девочка участвует в Турнире, — он слегка склонил голову набок.       Она сжала губы в тонкую линию и тяжело вздохнула. Голубые глаза изучали Теодора. Слово «жених» звучало из его уст чужеродно и заставило Анабель вздрогнуть. — Отец не слишком будет рад тому, что я ослушалась его. Точнее он будет в гневе, — спокойно ответила блондинка. — А с Адрианом мы не поддерживаем общение. Все слишком сложно и не думаю, что это стоит сейчас обсуждать. Мне нужно отправить письмо отцу до отбоя.       Шафик ещё раз посмотрела в его карамельные глаза и продолжила свой путь. Она почувствовала, что он идёт рядом с ней и ощутила облегчение. Да, именно это. Будто Теодор её не бросил. — Я думаю, что ты не будешь против, если я провожу тебя до совятни? Моя галантная задница не позволит девушке в столь позднее время гулять по замку в одиночестве, — с легкой усмешкой сказал Нотт, когда заметил, что девушка оглядывается на его шаг.       Она едва заметно кивнула. Мозг старался анализировать все и сразу же. Их страстный поцелуй у стены, её кандидатуру на Турнире, реакцию отца и отношение Теодора к ней после разговора. Это заставляло Анабель закипать, словно магловский чайник. Девушке казалось, что за всю жизнь у неё не было таких насыщенных дней, недель, месяцев.       Теодор шел чуть поодаль от блондинки, не нарушая её личное пространство. Позволял ей витать в своих мыслях, но следил за состоянием. — Я думаю, что отец будет горд тобой. Шармбатону повезло, что избрали тебя. Ты сильная ведьма, Анабель Шафик, — прокашлявшись сказал Теодор. Его хриплый голос пронесся по пустому коридору, оставляя за спинами слизеринцев эхо.       Анабель отрицательно качнула головой и передние светлые пряди закрыли голубые глаза. Она знала реакцию её отца лучше, чем никто другой. Натаниэль Шафик был таким же вспыльчивым как и она. И видит Мерлин, она бы не оставила камня на камне в этой школе, если б её дочь ослушалась её и стала участвовать в опасной игре для волшебников. — Он не сомневается в моей силе, Теодор, — спокойной ответила она и шумно выдохнула, когда ощутила как ранка на губе неприятно стянулась. — Мой отец сам тренировал меня многие годы. Он слишком категоричен, так же как и я. И поверь, у моей семьи были враги и я должна была понимать как себя защитить.       Блондинка рассказывала перед ним факт за фактом. Она не знала из-за чего, но перед этим волшебником ей хотелось снять с себя кожуру, словно со спелого сицилийского апельсина. — Именно поэтому у него присутствует патологическая опека. Никто не знает об этом, лишь Мэри. Но я не дышала, когда родилась. А после моя магия не проснулась вовремя. Она повернулась к Теодору и посмотрела на него. Ей хотелось впитывать его реакцию на свой мотанный монолог. Видеть, что это не разговор с глухой стеной, которой все равно.       Брюнет смотрел на Шафик с нескрываемыми эмоциями на лице. Это не то, что он был готов услышать. Не то, что стоило рассказывать однокурснику. Ему было приятно, что Бель открыла ему столь интимные подробности о себе. Это подталкивало его к ещё большему количеству вопросов, но это уже после. Сейчас он смотрел на девушку и ловил каждое её слово. — Я четко запомнила его глаза в тот момент. Когда колдомедики предполагали, что я сквиб. Эта боль и, — блондинка сглотнула и опустила глаза, — разочарование. После этого я старалась быть для него лучшей дочерью.       Тео прикрыл глаза пальцами и почесал шрам на брови. Ему хотелось сейчас обнять девушку, сказать, что это все позади. Она не сквиб, а одна из сильнейших девушек на курсе. Но не мог. Она не позволила. Эти слова давались Анабель с трудом, но так же дарили осознание, что этот Турнир нужен ей. Возможно, он даст ей освобождение, а возможно, станет самым большим разочарованием. Но Бель обязана попытаться.       С этими мыслями она пошла вперёд по ступенькам совятни. Теодор продолжал идти на шаг позади девушки. Голубое платье развивалось, давая Нотту увидеть чуть больше, чем кожу под её коленками. Кожа девушки не была скрыта тонким капроном, а поэтому естественный молочный цвет начала бёдер красиво контрастировал с светом от молодой луны. Теодор трижды провел медленно глазами от щиколоток до края ткани, что едва скрывала бедра, прежде чем сглотнуть вязкую слюну и мысленно дать себе подзатыльник.       Девушка сжала в руках заранее написанное письмо и подошла к своей сове. — Здравствуй, Карамель, — прошептала Шафик и дала специальное печенье коричневой небольшой сове. — Тебе нужно будет кое-что отнести в поместье Шафик в Ницце. Справишься, милая?       Птица покрутила головой во все стороны и остановила свой взгляд больших глаз на Теодоре. Она по хищному сузила глаза, а после снова посмотрела на хозяйку и угукнула. — Это хорошо, Карамель.       Девушка тяжело вздохнула и перевела взгляд на письмо. Оно едва было похоже на то, что пишут своим отцам чистокровные волшебники. Пергамент внутри и конверт снаружи был слишком скомкан. И если присмотреться, то можно было заметить следы от нервных клякс. Шафик протянула сове письмо и почесала её золотисто-коричневые перья. Едва заметно кивнув птице, та взмахнула крыльями и вылетела из совятни, заставил всех остальных её соседей переместиться — быстро занимая освободившееся место. — Пойдем, я провожу до спальни, — тихо сказал Нотт и коснулся поясницы девушки, чтобы подтолкнуть её к выходу из совятни, — ты слишком прохладно одета для такого места.       Голубоглазая невольно вздрогнула от невесомого касания его руки. Это казалось таким правильным и уместным, а его рука была невыносимо горячей. — Это хорошая идея, — тихим голосом ответила Анабель и следовала рядом с ним. Они молчали и каждый обдумывал что-то своё.       Брюнет не знал, как ему стоит начать этот разговор и стоит ли вообще начинать. Однако откровения Анабель стали отправной точкой, он убедился, что не простой сокурсник. — Анабель, — он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить, — я никогда не говорил с девушками об их чувствах. Разве что с Паркинсон, но это другая история. — Усмехнулся Нотт и нервно провел пальцами по своим волосам. — То, что происходит между нами похоже на вязкое болото. Ты манишь меня своим ярким светом, твоя улыбка притягивает меня, а глаза слепят, но стоит мне войти в твое личное пространство, как ты отталкиваешь меня. Но я погружаюсь лишь глубже.       Ему приходится остановится и заставить прекратить свой шаг девушку. Тео берет блондинку за кисть и поворачивает лицом к себе. Его пальцы касаются подбородка шармбатонки и поднимают лицо выше, создавая зрительный контакт.       Она шумно выдыхает от такого контакта и понимает, что ей вряд ли скрыться от этого разговора. Было бы намного проще избежать и проигнорировать. Сделать вид, что ей послышалось. Ведь так проще. На её голову и так свалилось слишком много проблем. — Я не юный гриффиндорец, Анабель. Я хочу знать, кто я для тебя, — бархат его голоса касается ушей блондинки, — знать, кто я для тебя, знать, что происходит здесь, когда я просто стою рядом, — его рука ложится на низ живота Анабель, а глаза неотрывно смотрят в девичьи зрачки. — Переживаешь за меня из-за жениха-психа? — усмехается Тео и отрицательно качает головой, — не стоит. Я большой мальчик и могу постоять за себя.       Блондинка закусывает нижнюю губу и отводит взгляд. Так всегда проще врать, а именно это им сейчас и нужно. Её жизнь и так перевернулась на 180 градусов из-за своей же оплошности. Анабель Шафик была копией своего отца и когда дело касалось трудностей общения — она сбегала. Сдавалась. Мама никогда не общалась с ней о мальчиках и ей лишь приходилось существовать с навязанной идеологией отца о том, что любовь проходит и уходит. Люди предают, а влюбленные пары распадаются. — Теодор, — хриплым от стресса голосом, начала она, — я уже говорила и повторюсь снова. Это все изначально было лишь ошибкой, влиянием алкоголя.       Анабель переводит взгляд голубых глаз на него и до боли сжимает руки в кулаки. Её острые ногти впиваются в нежные ладони, оставляя следы в виде полумесяцев. Шафик приходиться делать усилие над собой, чтоб лгать ему в глаза. Смотря в эту чертову «карамель».       Нотту приходится сжать челюсти, от напряжения выступили желваки. А в глазах читалось неприкрытое разочарование. — Сейчас и так слишком много проблем и трудностей, — подытоживает блондинка. — И я приехала сюда исключительно, чтоб учиться и теперь, чтоб попробовать свои силы в Турнире. Мне жаль, что все так вышло. Но я и вправду помолвлена и не хочу скандалов со своим женихом.       Ему хотелось развернутся и уйти прочь. Во рту стояла вязкая жидкость, которая впоследствии застряла в глотке, как впрочем и слова. Он молчал. Смотрел неотрывно в голубые глаза и молчал.       Шафик сглатывает подступающие слёзы. Ей больно и мерзко от осознания, что она настолько труслива. Девушке не приходится делать усилия, чтоб вырваться из его рук и забежать в крыло со спальнями девушек. Ей приходится сдержать болезненный выдох от того, что она только что натворила.       Она подходит к своей комнате и открывает дверь. Удачей становится то, что девочек там не было. Шафик закрывает кровать балдахином и накладывает заглушку, а после даёт своим эмоциям выход. Горячие слёзы пропитывают пуховую подушку, а тонкие пальцы комкают раздражающее голубое платье.       Нотт опустив голову вниз, ещё какое-то время смотрел на мыски своих туфель. Его руки были в карманах брюк, а на лице играла жалкая усмешка. Он ошибся, ещё раз. Решил все выяснить разговором, а по итогу его вновь отшили. Брюнет зашел в спальню мальчиков, не обращая внимание на лишнего человека в кровати Забини и лег в свою постель, сразу проваливаясь в сон, ограждая свой разум от ненужных сейчас мыслей.

***

      Утро началось с невыносимой головной боли и до ужаса опухшего от слез лица. Шафик, ещё до того как вылезти из-под балдахина, наложила чары гламура, чтоб убрать красноту. Её голова гудела, а рой мыслей не давал покоя. Глаза Теодора все ещё стояли перед ней, давая понять насколько сильно она облажалась в этот раз.       Она на автомате делала рутинные утреннее дела, благодарна за то, что подруги видимо праздновали начала Турнира где-то в другом месте. Это давало ей время побыть наедине. Хотя не несло в себе никакого смысла. Поэтому Бель опустив голову и перебросив через плечо сумку с книгами, быстро направилась на завтрак.       За столом уже сидела Джонсон, которая вечно строила глазки Нотту и Мэри в обнимку с Забини. Драко и Пэнси отстраненно что-то обсуждали. Анабель поздоровалась с каждым и заняла место по левую руку от Смит. — Мы вчера не успели поздравить тебя, Анабель, — хмыкнула Ева. — Только ты не боишься, что мистер Шафик отправит тебя на домашнее обучение, как и обещал?       Анабель подняла свои голубые глаза на рыжеволосую и вздёрнула одну бровь. Она была слишком напряжена, чтоб оставаться той же милой наследницей фамилии Шафик. Мэри уже открыла рот в защиту подруги, но та остановила её жестом руки. — Если бы ты была немного поумнее, Ева, то помнила о природе магических контрактов, что сродни Непреложным обетам, — фыркнула блондинка и вздёрнула нос. — Но видимо сложно следить за лекциями преподавателя, когда в одном месте образовался нестерпимый зуд. Возможно, тебе стоит лучше попросить и тебе помогут с ним справиться.       Забини громко расхохотался и даже Малфой не сумел сдержать улыбку. Джонсон и вправду была занозой в заднице, но им также интересно стало от того как её подруга впервые взорвалась. — Посмотрим как ты запоешь, когда папочка сюда приедет, — прошипела Ева и сжала в руках серебряный нож. Их дружба всегда была напряженной и построена лишь на одном человеке — Мэри. Но никогда конфликты не достигали такого апогея. Теодор перевел взгляд с Евы, заметив её ярый взгляд, на Анабель, которая уже буквально была готова испепелить глазами свою подружку. — Точно не буду спрашивать советов у человека, который путает амортенцию и противозачаточное зелье.       Джонсон открыла рот и растерянно посмотрела на слизеринцев. Смит лишь грустно сжимала губы, чувствуя вину за то, что постоянно пыталась их заставить общаться.       Нотт усмехнулся и слегка улыбнулся Шафик, которая мельком взглянула на брюнета. Он наконец услышал от Анабель то, чего ждал несколько недель. Она наконец то выпустила свои коготки, которые видимо слишком долго прятались у нее под кожей.       Забини неприкрыто ухмылялся. Он ставил ставки с Драко на пару Анабель-Теодор, и ему не хотелось потерять несколько своих галлеонов. Паркинсон едва заметно улыбнулась и сделала пометку у себя в голове о том, что эта Шафик ей нравится. Они вряд ли бы стали лучшими подругами когда-то, но в ней было что-то притягательное.       Последующий приём пищи прошёл в легком разговоре. Бель заметно встряхнулась после вчерашней ночи и начала дискутировать с Забини по реформам в колдомедицине. Она не была специалистом, но её мама занималась этим долгое время. Именно поэтому заставляла дочь изучать работу внутренних органов, и это помогало в разработке новых проклятий.       Они вышли тем же составом и уже шли на выбранные дополнительные курсы. Для семикурсников в Хогвартсе сделали более гибкое расписание и предложили ученикам выбор, что сказалось в лучшей степени на их успеваемости. Голубые глаза были заняты рассматриванием квиддичного поля, когда до барабанных перепонок долетел знакомый тембр голоса, девушка вздрогнула и посмотрела на собеседников.       Натаниэль Шафик стоял собственной персоной посреди коридора вместе с Адрианом Селвином, и о чем то бегло говорил на французском. Когда он увидел дочь, его лицо озарила лучезарная улыбка. Чистокровные — никогда не показывали своих эмоций. Лишь то как он провёл по своей щетине, ознаменовало разочарование. Бель это прекрасно знала.       Мужчина был чуть старше 40 лет, но без единого седого волоса, поэтому казался моложе. На нем был черный костюм с белой дорогой рубашкой, и голубыми запонками. Натаниэль не любил мантии, а поэтому носил их лишь когда был Министром магии Франции. Так же его ненависть распространялась на обувь для волшебников из драконьей кожи. Мистер Шафик считал это варварством и предпочитал классические оксфорды. Его голубые глаза были очень похожи с Бель, но во всем остальным они были разные. Вряд ли кто-нибудь мог сказать, что они отец и дочь.       Из оцепенения девушку вывел приближающий голос и фигура Адриана. Ещё один удар под дых. В глазах будто темная пелена и ей кажется, что она вот-вот потеряет сознание. — Моя принцесса, — проворковал Сельвин, в несвойственной для него манере, — я скучал.       Брюнет всего на голову выше Анабель, с легкой щетиной и глубокими темно-серыми глазами. Он многим казался красивым и сексуальным, но не ей. Блондинка заметно дергается, когда Селвин, без спроса, берет лицо девушки в свои руки и оставляет на губах легкий поцелуй. Шафик отталкивает его, из-за ощущения неловкости и неприязни. — Адриан, — укоризненно сказал Натаниэль и сверкнул глазами, сделав несколько шагов навстречу дочери, — это ведь школа. Веди себя культурно. Дочь, — он кивает Анабель и получает немой кивок ответ. Мужчина переводит взгляд на Мадам Максим и широко улыбается. — Я могу с ней поговорить наедине? Она может быть освобождена от уроков на сегодня? — на идеальном французском говорит мистер Шафик. — Конечно же, мистер Шафик, — пролепетала Мадам Максим и хлопнула в ладоши. — Вы не представляете, как мне не хватает родного языка в стенах Хогвартса. Но прошу Вас, не корите Анабель. Она лучший представитель от Шармбатона и Вы сами знаете это.       Едва заметный фырк был слышен за спиной Шафик от Джонсон, которая неприкрыто закатила глаза от такого обожания Директором блондинки. — Адриан, прощайся с Бель. Вы увидитесь на Рождественские каникулы.       Сельвин подходит к Шафик и наклоняется. От него веет шлейфом огневиски, табака и приторной ванили. Из-за этого девушка морщит нос, когда брюнет сжимает её в объятиях. — Если твой язык побывает ещё в чьем-то рту, принцесса, — едва слышно шепчет он ей на ухо, — то я найду лучшее применения для твоего рта.       Он заботливо убирает прядь золотистых волос за ухо, а Анабель опять невольно вздрагивает. — Смотри, чтоб не лишился этого «лучшего применения», — тихо шипит она. — У меня слишком острые зубы.       Нотт и Малфой наблюдали со стороны за столь милым моментом. Теодор не выдержал и дернулся, чтобы отобрать из лап этого Адриана Анабель, но Драко удержал друга за предплечье. — Не сейчас. Остынь, Тео, — тихо сказал блондин и отпустил руку слизеринца.       Шафик отходит от парня, задевая его плечом и смотрит на отца. Почему-то именно в этот момент ей было плевать на его мнение. Он позволял происходить моральному насилию с его дочерью, под его носом. — Я готова, отец. Не зря ведь ты устроил здесь весь этот цирк, — громко цокает Анабель. — Не нужно сцен, Бель. Веди себя культурно, — спокойно отвечает мужчина и придерживая дочь за спину, ведёт её во внутренний двор Хогвартса.       Теодор перевел взгляд с блондинки и её отца на мужчину, что был в официальном костюме и подошел к нему лично. Увидев Селвина, Нотт вспомнил, что видел его как-то на приемах в Малфой-мэноре во Франции. — Ты ведь Теодор Нотт? Сын Филиппа? — без приветствия начал Адриан и осмотрел студента с головы до ног.       Слизеринец же обвел карими глазами Селвина с ног до головы, остановив взгляд на его больших глазах. Слишком сладкая внешность, девочки были падки на подобное. — Верно, а ты Адриан? Жених Шафик? — с усмешкой спросил Нотт и облокотился бедрами о подоконник в коридоре, чтобы его перестали пинать первокурсники, которые так и норовили пробежать мимо в Большой зал. — Прибыли поздравить Анабель с Турниром? Она молодец, — прокомментировал Тео. — О нет, я не только ради этого. Малышка Бель умница, но птичка нашептала мне, что ты проявляешь к ней свой интерес и распускаешь язык, — как ни в чем не бывало сказал Селвин и тоже отошел ближе к стене.       Теодор изогнул вопросительно бровь и усмехнулся. — Видишь во мне конкурента, Адриан? — предположил брюнет. — Это была вечеринка и игра в бутылочку. Птичка не нашептала, что лишила Шафик её трусиков? — между делом спросил парень. — Она моя, — грубо сказал Селвин и прокашлялся, поправляя галстук, — моя невеста. И никто не сможет этого изменить.       Нотт сжал губы в одну полоску и кивнул, соглашаясь с его словами. Ему не было дела до этого напыщенного индюка, пока тот не приблизился слишком близко, чтобы угрожать. — Так что, будь аккуратнее, а то твой папочка Филипп получит письмо и очень разочаруется в сыне. — Обещаю использовать противозачаточные зелья, — бросил Теодор и пошел в сторону нужного ему кабинета, рука Селвина легла ему на плечо и пригвоздила к стене. — Ты не понял, Теодор. Не приближайся к Анабель, иначе ты даже не сможешь закончить свой седьмой курс. Поверь, я выполняю свои обещания. — Убери свои руки, — прорычал Нотт, обводя глазами лицо Адриана, — угрозами кидайся в других. На меня они мало действуют. Если она сама ляжет ко мне в кровать, я её выгонять не буду, — ехидно сказал брюнет.       Нотт оттолкнул мужчину и демонстративно отряхнул пиджак. Малфой кивнул другу, и они вместе отправились на ЗоТИ.       На выходе из Большого зала оставались стоять двое — Пэнси и Блейз. Они переглянулись, после сцены, что предстала перед ними. И вдвоём, одинаково, выгнули правую бровь. — Ты думаешь, о том же, о чем и я? — спросил тихо Забини. — О том, что Селвин похож на маньяка, а Теодор с Бель на двоих непроходимых тупиц, которые топчутся вокруг да около?       Мулат издаёт смешок и едва заметно кивает. Пэнси не подбирала метафоры и слова, а всегда говорила исключительно в лоб. Так и в этот раз. Без длительных прелюдий, девушка отделила зерна от плевел и высказала мнение большинства. — Нужно что-то с этим делать, — подытожил мулат. — Я поспорил с Драко, что эти двое переспят до Святочного бала.       Пэнси фыркнула и закатила глаза, утягивая Блейза под руку на занятия. — Это противно, Блейз, — цокнула брюнетка языком, — я думала, что ты действительно печешься об этих двоих. А тебе лишь бы пополнить свой карман галеонами. — Это лишь бонус, принцесса, — ухмыльнулся парень, обнажив белые зубы. — Между ними явно есть сильная химия и я хочу помочь им рассмотреть. Нужно лишь подобрать момент. — Давай просто закроем их в одной комнате на сутки, — хихикнула Пэнс и поправила сумку на плече. — Без одежды и палочек.       Мулат громко рассмеялся и сжал руку подруги, что лежала у него на изгибе локтя. — Это оставим как план Б, а пока подумаем над более культурным планом. Нам нужно не спугнуть эту белокурую лань. Ты же видела как она дёрнулась от действий Селвина.       Паркинсон молчаливо кивнула и задумалась. Им и вправду нужен был план. Девушка любила Теодора, как друга. У них был один раз опыт попробовать что-то вдвоём, но они осознали, что предназначены друг для друга лишь как лучшие друзья. Девушка была влюблена в Драко, и Тео лишь стал глотком воздуха в этой пучине неразделенной любви. А Нотт никогда не любил. До этого времени, как считала сама Пэнси. Поэтому ей хотелось помочь этим двоим упрямцам хотя бы попробовать, чтоб потом не жалеть.

***

      Мужчина шёл в немом молчании с дочерью. Он сразу же увидел её в толпе. Его взгляд уцепился за до боли знакомую картинку. Светлые локоны и кудрявый парень рядом. Ему не нужно было долго думать, чтоб понять, что это Теодор Нотт. Ева Джонсон накануне прислала ему письмо, в котором была обеспокоена будущем помолвки его дочери. Натаниэль не был идиотом и понимал, что эта рыжеволосая пакостит Анабель. Но желание не отпустить в цепкие лапы семейства Нотт ещё и дочь — было выше.       Перед глазами, будто кадры из фильма, пронеслись моменты из его школьной жизни. А именно выпускной вечер и вручение дипломов. Сцена была такой болезненной, что будто въелась в его сетчатку и оставила дыру в сердце.       Джозетта Блишвик стояла в выпускной мантии. Она улыбалась своим подругам и родителям. В тонких пальцах девушка сжимала такой важный документ. А Натаниэль не мог оторвать от неё взгляда. Вечно такая легкая, нежная, добрая и воздушная. Её внутренний стержень всегда заряжал его.       Но блондинка больше не была его. И зоркий взгляд Филиппа Нотта за её спиной, давал ему об этом знать. Они встретились взглядом и кулаки Шафика непроизвольно сжались. Он абсолютно точно хотел расквасить ему его улыбчивое лицо. Заставить её быть с ним, украсть её от семьи. Но Джозетт бы его не простила. Натаниэль и так стал предателем в её глазах. А такую выходку на выпускном, она бы вспоминала ему вечность.       Натаниэль проследил голубыми глазами за рукой Филлипа, которая неприлично низко сжимала талию его единственной любви. Его челюсть напряглась и он уже сделал шаг к этой парочке. Но словив умоляющий взгляд Блишвик, остановился и замер. Блондинка отрицательно качнула головой, и во взгляде была мольба о том, чтобы он не натворил глупостей. И он отступил.       Ему оставалось лишь наблюдать, как любовь всей его жизни аппарирует вместе с родителями в Нотт-мэнор. И сглатывать вязкую горькую желчь, что наполнила его горло. Именно в тот день он закрывается от всех чувств и эмоций, пока на свет не появляется Анабель.       Чертовски похожа на Джозетту. И от этого ему хотелось уберечь её от всех бед. Уберечь от той боли, что когда-то пережил он. — Папа, — произнесла девушка, чтоб вывести отца из какого-то транса, — мы можем поговорить здесь, — голубоглазая рассматривала мужчину и пыталась понять, что он думает или вспоминает.       Натаниэль кивает и поправляет ворот рубашки, который будто начал его душить. Он не ожидал, что прошлое накроет его ударной волной от взрыва. Поэтому точно знал, что уединится сегодня в компании огневиски и собранных воспоминаний о нем и Джозетт. — Я прибыл обсудить то, что ты нарушила данное мне обещание, милая, — спокойно сказал мужчина и посмотрел дочери в глаза. — Я узнавал о возможности разрушить магический контракт у Министра Франции.       Шафик вздрогнула и сложила руки на груди. Ей хотелось спрятаться от этого давления. Девушка мечтала о поддержке и гордости со стороны отца. Но мечтам суждено было остаться лишь мечтами. — Что бы ты сейчас не сказал, отец, я говорю тебе — нет. Ты можешь угрожать мне, что посадишь под замок. Можешь продолжать смотреть на меня этим разочарованным взглядом. Но я не брошу участие в Турнире, — твёрдо сказала Анабель. — Мне уже не 10 лет, папа. И если тебе трудно с этим смириться, ладно. Но не ограничивай меня. Ты душишь меня этим!       Блондинка практически кричала на отца. Это было впервые. Она впервые сломалась и дала волю чувствам. Папина принцесса, которая всегда готова была идти у него на поводу, нанесла ответный удар. Натаниэль во второй раз потерял себя. В глазах дочери стояли слезы и боль. Он уже видел однажды такой же взгляд голубых океанов. И снова это разочарование было направлено на него. — Ты не дала мне договорить, Анабель, — строго ответил мужчина, пытаясь сохранить самообладание. — Контракт не разрушить. Но ты это ведь и так прекрасно знаешь, — он заметил на лице дочери улыбку и расслабился. — Я был против Турнира и сейчас не в восторге от твоего участия. Но я не сомневаюсь в твоих силах, принцесса. И если тебе это важно, то хорошо.       Шафик громко вздохнула. Его слова сбросили груз с её ноющей души. Дочь, наплевав на манеры, бросилась в объятия отца. Накопленное напряжение спало и сердце начало стучать в привычном темпе. — Но твои отношения с сыном Нотта не радуют меня.       Бам. Девушка отстраняется и хмурясь смотрит в глаза отца. Она делает шаг назад, делая между ними всё ту же грань. — Не смотри на меня так, милая. Ты прекрасно знаешь, что помолвлена, и не пристало юной невинной даме вести себя так, как ты, — твёрдо сказал Натаниэль, от чего его вены на лбу стали более заметны. — Тем более это семья Пожирателей, и…       Глаза Бель расширились и она сделала глубокий вдох, чтоб высказать накопившееся. — О, не смей, папа! Ты сам меня учил жить без предубеждений. Теодор родился без метки и её не принимал. Оставь свои нравоучения на тот случай, если я начну общаться с его отцом. А пока, будь добр, прекрати этот разговор, — её глаза пылали от гнева. Анабель было сложно слышать такое от отца. Того, кто учил её равенству среди всех живых существ. — Не учи меня, Анабель, — рыкнул он и помахал перед её носом пальцем. — Я знаю эту семью, и если ты будешь и дальше себя вести как распущенная девица, то я приставлю к тебе наблюдающего.       Она смахнула проявляющиеся капли соленых слез и сжала руки в кулаки. — Только попробуй. И я откажусь от своей фамилии и прекращу любое общение с тобой и матерью. Будешь жить с мыслью, что твоя дочь — умерла для тебя. Я и так слишком долго делала то, что ты хотел.       Это звучало как обещание. Как клятва. Как сильная пощечина. Мистер Шафик лишь успел открыть рот, но дочь уже удалялась в сторону школы. Разговор сегодня был явно не из их лучших. Она и раньше проявляла свой характер, но видимо этот парень всколыхнул в ней какие-то чувства. Ведь мужчина ещё ни разу не видел дочь такой.       Он медленно начал удаляться за барьер, чтоб аппарировать. Его мысли были рядом с дочерью. Натаниэль не мог избавиться от чувства, что делает все совсем не так, как нужно. Что совершает ошибку за ошибкой. А в голове звучала фраза Джозетты: «Благими намерениями вымощена дорога в ад, Натаниэль.» И ему казалось, что он уже свернул на эту дорожку.

***

      После урока Теодор нашел Еву и притянул её к себе за руку. Его губы были напротив уха рыжеволосой. — Милая, если ты продолжишь стучать на меня и Анабель в письмах, я перестану на тебя даже смотреть, — Ева дернулась, но Теодор крепко сжимал её руку, — ты этого хочешь? Получишь. Выбор за тобой.       Он резко сбросил руку Джонсон, отчего она даже пошатнулась. А сам ушел в сторону подземелий. У него был дополнительный урок у Снейпа. Ему нужно было проветрить мозги.       Остальные же направлялись по своим делам. Кто-то шёл на тренировку по квиддичу, кто-то на свои выбранные курсы, а кто-то на прогулку возле замка. Пэнси Паркинсон выходила из заброшенного класса, в котором они с Драко решили уединиться вместо занудных занятий. Блондин вышел немного раньше девушки, чтоб не создавать компрометирующих сплетен по поводу них.       До брюнетки донеслись звуки чьих-то всхлипов. Она поправила каре и оглянулась. Ей было любопытно изначально из-за того, чтоб этот кто-то не видел их с Драко. Но когда её карие глаза наткнулись на сидящую на полу Шафик, то все быстро ушло на второй план. Паркинсон, не смотря на её репутацию суки, никогда не была бесчувственной. И ей было больно смотреть, как блондинка сидела на грязном полу в заброшенном пролёте Хогвартса и растирала влагу по щеке.        Брюнетка подошла к девушке и протянула руку. — Красавицы вроде нас с тобой должны сидеть на подушках, набитых гусиным пером, а не на холодном грязном полу замка, — с легкой улыбкой сказала Пэнси.       Блондинка вложила свою руку в руку Паркинсон и поднялась, отряхивая платье. — Расклеилась ты, милая, — тихо сказала брюнетка и закусила свою пухлую губу, — пойдем. Я покажу тебе кое-что очень любопытное. — Не думай, что я ужасная слизеринка, — уже без улыбки сказала Пэнси, чувствуя предвзятость со стороны француженки. — Я вижу, что ты нормальная девушка. Твои попытки примирить два враждующих факультета заставили нас с Уизлеттой найти общий язык.       Блондинка лишь молчала наблюдала за всей этой сценой. Всхлипы не давали ей говорить внятно, а выглядеть ещё более жалко, ей не хотелось. Бель бы соврала, если б сказала, что ожидала такое от Паркинсон, они никогда не были близко за этот период. Иногда даже ворчали друг на друга. И Шафик злилась из-за её предвзятости. Но сейчас оттаяла, обнаружив сейчас, что даже её отец не может быть объективен во многих аспектах. — Я не считаю тебя ужасной слизеринкой, Пэнси, — тихо ответила блондинка и вытерла слёзы. — Я ведь сама с таким же зелёным галстуком, как у тебя. Просто видимо моя излишняя категоричность передалась мне от отца.       Девушка взяла блондинку за руку, на её лице появилась едва заметная улыбка. Она повела Шафик на восьмой этаж школы. А та и не противоречила ей. Шармбатонка не знала куда её ведёт Паркинсон, но отчего-то доверяла ей. Или возможно ей просто хотелось компании той, кто ещё не знает её окончательно и не сделала свою субъективную оценку личности девушки. Они проходили пустыми коридорами, не встречая по пути ни одного студента, что безусловно было на руку им обеим. — Здесь есть волшебная Выручай-комната. Нужно лишь представить и трижды пройти мимо неё, — тихо сказала слизеринка и хитро улыбнулась, когда увидела замешательство в глазах новенькой.       Прикрыв свои зеленые глаза, девушка начала действовать. Она не раз представляла свою комнату из поместья отца и не раз пряталась в ней от ненужных глаз. На стене появилась дверь из темного массива дуба и девушка опустила ручку вниз. — Добро пожаловать в мой уютный уголок, — сказала Пэнси и пропустила девушку вперед себя. — Это волшебно, — прошептала Анабель и огляделась.       Девушку всегда восхищало до сих пор невиданное проявление магии. — Хогвартс — это словно живой организм, — блондинка коснулась тонкими руками стен, чтоб убедиться в том, что все вокруг — настоящее.       Комната была не очень огромной. По центру стояла большая кровать с балдахином цвета вишни и огромное зеркало в рост напротив. Брюнетка подошла к комоду, что стоял возле кровати и достала оттуда бутылку огневиски. — Я всегда прятала про запас. К счастью, у магии школы нет возрастных ограничений. Ну это так, на будущее, — лукаво сказала слизеринка и протянула один стаканчик, уже наполненный жидкостью Анабель, — держи. — Благодарю, — улыбнулась Шафик и сразу же сделала большой глоток обжигающей жидкости. Ей хотелось забыться и расслабиться. — Этот замок явно не способствует целомудрию в школе.       Шафик рассмеялась вместе с брюнеткой, вспомнив недавний разговор отца и сделала ещё один глоток. Проследив глазами за Паркинсон, что села на диванчик перед кроватью, и пригласила блондинку сесть рядом. Она кивнула и быстро уместилась рядом, сбрасывая ненужные туфли и забираясь вместе с ногами. — Ты это из-за отца или из-за вынужденного брака? — сделав глоток обжигающей жидкости спросила Пэнс. — И то, и другое, — хриплым от слез голосом, ответила Шафик.— Я была всегда ожидаемой для него. На самом деле, я всегда хотела быть такой, или старалась делать вид, что хочу. Будто моя жизнь заключается лишь в том, чтоб не стать разочарованием для него. Но эта школа, — она вздохнула и обвела взглядом помещение, — будто вдохнула в меня желание бороться с навязанными рамками. Я устала делать вид, что то, что меня не слышат — это нормально. Я хочу доказать ему, что я больше не малышка Бель и мне не нужна его помощь.       Пэнси слушала девушку, покручивая в руках граненый стакан для виски. Она усмехнулась. Ситуация Анабель была похожа на её в какой-то степени. Но в то же время, кардинально отличалась. — Я понимаю о чем ты. Я всегда хотела быть для отца чем-то большим. Он хотел сына. А родилась я и больше он не хотел детей, видимо чтобы больше не было шансов родить девочку. Он не замечал меня, хотя я была готова разбиться об землю, чтобы угодить ожиданиям отца, — с грустной ноткой сказала девушка и сделала ещё один глоток алкогольной жидкости.       Блондинка вздохнула и сжала губы. Она потянулась к брюнетке и коснулась её руки. Показывая, что понимает. Пэнси сжала пальцами руку шармбатонки и отрицательно покачала головой. Они вдвоем были травмированы чистокровными обычаями, ожиданиями их отцов и собственными тараканами. — Что насчет твоего парня? Адриан кажется? — перевела тему брюнетка, взглянув на блондинку рядом. — Он не мой парень, — отрицательно покачав головой, ответила Бель. — Отец поставил меня перед фактом в лет 10, что я выйду замуж за сына из семейства Селвин. «Так будет лучше», — говорил он всегда. Папа считал, что чувства — прямая дорога к разбитому сердцу и моральной нестабильности, — девушка сжала губы в тонкую линию и сделала ещё один глоток огневиски. — Я соглашалась. Ведь никогда не видела любви между матерью и ним. Мы даже попробовали с Адрианом. Неловкие мои первые поцелуи он разделил со мной, но в какой-то момент в нем что-то щелкнуло. Он заметил, что я не готова делать следующие шаги, что я сомневаюсь в том, что мне стоит поддерживать решение отца. И его ухаживания сменились на гнев.       Шафик сжала стекло в своей руке и вздрогнула. Вспоминая его сегодняшнюю угрозу. И почему-то она осознавала, что Адриан не шутил и сможет это исполнить. — Я боюсь за Теодора, — честно призналась она. — Парень, который просто со мной говорил о политике и реформах, стал без вести пропавшим. Но я к нему ничего не чувствовала, — голубые глаза девушки расширились и она прикрыла рот рукой. Слишком много правды было открыто Паркинсон за пол часа разговора. — Не говори ему, пожалуйста. Я соврала, что все между нами на той вечеринке — было ошибкой. Так будет лучше для нас обоих. Теодор не должен узнать ничего из этого разговора. Пообещай, Пэнси?       В глазах Шафик читалась мольба и ей нужно было, чтоб она дала обещание молчать. Анабель не готова была разгребать столько проблем. Это было слишком для 18 летней девушки. Турнир, отец, который ненавидел семью парня, что тебе нравится и безумный жених. Это казалось абсурдным. И вызывало и смех, и слёзы. — Этот Селвин козел, как и твой отец, извини меня. Если он не видит, как ты страдаешь сейчас даже без брачного магического союза, — резко ответила Паркинсон и фыркнула. — Теодор сильный парень. Он скрытный, странный, в его голове кроме зелий ничего не было, пока не появилась ты. Поверь мне, я знаю о чем говорю, — девушка решила не рассказывать про секс, что был между ними на 6 курсе, — он будто раскрыл глаза. Парень трахает исключительно женщин, с которыми, кажется, не разговаривает, — с ужасом сказала Пэнси и вздрогнула, представляя эту картину. — Я не скажу ему ничего, — добавила брюнетка, — но что будешь чувствовать ты? Если не попытаешься даже побороться за счастье. Жизнь бывает слишком короткой, чтобы тратить её на страхи. Я наслаждаюсь Драко сейчас, потому что знаю, что он обещан далеко не мне, — с горькой улыбкой говорит девушка и поднимается на ноги.       Анабель опускает лицо в изгиб локтя и тяжело вздыхает. Об этом проще было не задумываться. Относиться как к чему-то запретному и недоступному ей. — Я не знаю, Пэнси, — честно отвечает Шафик и следует за ней, отправляя невербальной магией очищенные стаканы обратно в тумбочку. — Но я точно знаю, что не готова сейчас жить с мыслью о том, что мои чувства готовы навредить кому-то ещё, кроме меня. — Ты не думала, что твои чувства, вернее их отсутствие, может навредить Теодору? Если ты к нему что-то чувствуешь — не скрывай. Последний курс в школе, ты в другой стране. Самое время допускать ошибки. Поверь, Тео будет твоей лучшей ошибкой.       Блондинка склонила голову на бок и кивнула. Ей бы хотелось нырнуть в это все с головой, но она была труслива и неопытна, когда дело касалось отношений.       Пэнси сжала предплечье Анабель и кивнула ей. Они молча вышли из Выручай-комнаты и направились в сторону подземелий. — Все, что было там, останется в той комнате. Я обещаю. Если не рискнешь — будешь жалеть, — сказала слизеринка прежде чем исчезнуть в собственной спальне.       Бель ещё минуту наблюдала за девушкой, каре которой аккуратно подпрыгивало при ходьбе. Слова Пэнси заставляли её задуматься, но был ли у неё шанс все вернуть с Теодором? Или он окончательно разочаровался в ней?