***
Слизеринцы проводили вечер в гостиной своего факультета. Парни переговаривались между собой, обсуждая скорый матч по квиддичу, который все переносился из-за Турнира Трех волшебников. Они облюбовали уголок, который возможно было скрыть магией заглушающего заклинания. Поскольку в гостиной частенько пробегали дети, которым, по словам Теодора, ещё было рано знать в каких пропорциях смешивать огневиски с вином, и как быстро расстегнуть лифчик на когтевранке. Тео сидел рядом с Анабель, его рука покоилась на плече блондинки, прижимая к себе. Отчего то ему хотелось постоянно касаться девушки, даже просто чувствовать ребром ладони её бедро. Девушка же обсуждала с Мэри и Пэнси наряд на Святочный бал. Идиллия, что царила между однокурсниками была удивительной. Они разговаривали на разные темы, но смеялись над общими шутками, которые вкидывал Блейз Забини. — Первый матч будет с Когтевраном, — сказал Малфой, который был капитаном команды и несколько страдал из-за нехватки времени для тренировок. — Вы надерете им зад, я уверен, — Теодор кивнул, подтверждая свои слова. — Мальчишки, может быть хватит уже про свой квиддич? — Недовольно пробурчала Мэри и пересела к Блейзу, что раскрыл для неё свои объятия. — Mia cara principessa, — протянул мулат и прошелся носом по шее брюнетки, — нам нужно обсуждать цвет ваших нарядов? Мы конечно любим вас. Но вы ведь понимаете, что мы будем желать лишь стянуть эту ткань с ваших тел. — Фу, Блейз, — фыркнула Пэнси и взглянула на остальных, которые начали смеяться. — Но он прав, — тихо сказал Нотт, наклонившись к уху Шафик, — позволишь мне после бала порвать твое платье? Хриплый голос Теодора звучал едва слышно, но Бель вздрогнула и подняла свои голубые глаза на парня. Неловкая улыбка появилась на лице девушки, а после щеки покрылись румянцем. — Видеть, как ты смущаешься от подобных слов, а после догадываться, как ты будешь стонать от моих пальцев, — он усмехнулся и подушечками пальцами прошелся по бедру девушки, — слишком интригующе. Ты прекрасна. — Эй, голубки, — отвлек их Драко, — мы вам не мешаем? Мы тут обсуждаем, что после второго испытания Анабель можем устроить небольшую вечеринку, чтобы отвлечься и расслабиться. — Я за, — высказался Теодор, взглянув на Анабель, — ты как? — А можно будет позвать гриффиндорцев? — спросила Анабель, сжимая пальцами ладонь Тео. Пэнси недовольно фыркнула и взглянула на блондинку, прищуривая глаза. — Обязательно везде пихать львов, я не понимаю, — прошипела Паркинсон. — Я думала, что вы подружились и с Гермионой, и с Гарри, — виновато сказала Анабель и поджала губы. — Тебе казалось, Шафик. Мы никогда не будем дружны с Гриффиндорцами. Мы были милыми с ними, пока это было выгодно. Поттер остается таким же тугодумом, а Грейнджер — заучкой. — Как прекрасно, что ты всем даёшь оценку, Пэнси. Кроме себя, — раздраженно сказала Шафик. — Обладать отменным самомнением — отличительная черта Слизерина, я полагаю. Или лишь твоя? — сузив глаза девушка смотрела на брюнетку. Её раздражало то, что из-за личных обид она опускается до оскорблений других. Теодор закатил глаза на высказывание Паркинсон, но он был солидарен с ней. Слизерин и Гриффиндор всегда будут по разным сторонам дороги. И никому не удастся это изменить, хотя шармбатонка очень пыталась. Разные характеры и взгляды на жизнь, воспитание и привитые манеры. Все было различное, что никоем образом не способствовало сближению зеленых и красных галстуков. Это проникло в их кровь за все 7 лет обучения. И никакие общие вечеринки и временное перемирие, этого бы не изменило. Анабель поднялась на ноги, сжимая пальцы в маленькие кулачки. Она не понимала этой категоричности. И не понимала, почему никто из сидящих не спорит с Пэнси. Ей казалось таким абсурдным это дурацкое деление, словно Великобритания до сих пор жила устаревшими нормами. — Иди, наябедничай Грейнджер. Создадите новое Г.А.В.Н.Э вместе. Для убогих и обиженных, — шипела Паркинсон, сжимая подлокотник дивана. Драко поморщился на выражение слизеринки. Она явно переходила грань, сама того не замечая. Блондин осознавал причину её злости, но не считал, что должен участвовать в этом театре абсурда. Он не её верная собачонка, чтоб потакать её вечным капризам и вспышкам ревности. — Кажется, мы так и не нашли общий язык. Во всем. Или тебе просто нужно вырасти, Паркинсон, — высказалась блондинка, обращаясь к Пэнси. Блондинка взглянула на своего молодого человека, что продолжал сидеть на диване. Взгляд его карих глаз медленно перекочевал с Паркинсон на ноги Анабель. Непонимание и догадки сменились на озорные огоньки. И уже любящие глаза столкнулись с голубыми. — Будь осторожной, — просто сказал Нотт, даже не собираясь останавливать девушку с её порывом уйти. Она говорила ранее, что собирается вечером в гостиную Гриффиндора. Нотт проводил глазами француженку до двери и перевел взгляд на Пэнси. Его бровь изогнулась, а в глазах читались немые вопросы. — Прогуляемся? — Спросил Тео, махнув головой на выход из гостиной. Кажется, что никто из присутствующих и не заметил напряжения, что появилось в воздухе. Да и не было принято влезать в чужие переживания. Слизеринец должен справляться с этим сам. Они вышли вместе из гостиной и молча шли в сторону Астрономической башни. Каждый думал о своем, Теодор лишь пытался понять мотивы Паркинсон и смысл сказанных слов. — Ты можешь мне объяснить? — Спросил брюнет, когда они дошли до площадки, с которой открывался шикарный вид на вечерний лес. — Ты видел, как Драко на неё смотрит? Эти переглядки, касания, он смеется над её глупыми шутками, — объяснила брюнетка, сжимая пальцами перила. — Мы говорим про? — Теодор догадывался о ком идет речь, но надеялся, что ошибается. — Про Грейнджер конечно, — фыркнула Пэнси и опустила голову вниз, отчего её волосы прикрыли лицо. — Ты ведь не серьезно? Пэнси, она же… Грейнджер, — усмехнулся парень, положив руку на плечо девушки. — Ты слишком повернута на нем. Драко же не единственный мужчина в мире. Тем более, ты красива, богата. Нотт замечал коммуникацию слизеринского принца и золотой девочки. Следил за их переглядками в библиотеке, когда они пытались найти что-то про испытания дорогих им людям. Казалось, что зарождается что-то похожее на дружбу между этими двумя. Но Тео искренне сомневался, что после окончания обучения или даже во время школы, они будут общаться так же тепло, как в библиотеке, в присутствии связующих их людей. — Теодор, не тебе мне объяснять про существование других парней. Ты тоже выбрал ту, что помолвлена с психом, — напомнила ему брюнетка, подняв зеленые глаза на друга. — Так, мы говорим про тебя. А не про Анабель, — сказал Нотт, напрягая челюсти. Этот Селвин, казалось, скоро окажется у Теодора в печенке. — Я с 13 лет думала, что стану миссис Малфой. Но даже отец молчит. Словно до сих пор не знает, с кем заключит мой брак. — Пэнси, — тяжело выдохнул Теодор. Он не знал чем помочь, не знал какие слова подобрать, чтобы утешить девушку. — Я могу просто напомнить про категоричность Люциуса Малфоя и его нелюбовь к маглорожденным. — Я не уверена, что это повлияет на мнение родителей или Драко. — Я думаю, что возле тебя давно ходит тот самый, но ты боишься раскрыть глаза шире. Он знал, что говорить на эту тему с Паркинсон — гиблое дело. Девушка была влюблена по уши в слизеринского принца. И было сложно этому противиться и пытаться изменить точку зрения брюнетки. Она не знала, что можно думать о другом парне. Иногда казалось, что слизеринка заворожена платиновым блондином. Девушка с юношества мечтала о свадьбе, грезила другой фамилией и считала Нарциссу своей второй мамой. На протяжении двух лет Пэнси бегала за Драко, пока тот созревал. Пока он не обратил свое внимание на удобную для него девушку. Но брюнетка была довольна и малым. — И да, Пэнси. Я твой лучший друг, а ты моя любимая подруга. Но прошу тебя, не надо вымещать свое недовольство на моей девушке. Она не виновата в том, что эти двое начали общаться. — Извиняться перед ней я не стану, — категорично сказала брюнетка и шмыгнула носом. — Достаточно будет и простого обещания мне. — Ох, Тео, — её глаза столкнулись с профилем парня, который рассматривал наступающую ночь за Запретным лесом, — чувствует мое сердце, что она тебя погубит.***
Вернувшись за несколько минут до отбоя, Бель наспех переоделась и легла спать. Второе испытание должно начаться было уже завтра. Её бросало в дрожь от мысли о воде и о вынужденном погружении. Лишь закрыв глаза, она начинала ощущать отсутствие воздуха и давление толщи воды. Это заставляло её ворочаться и искать лучшее положение, чтобы все же уснуть. Смирившись с тем, что её ждёт бессонная ночь, Шафик начала рассматривать мелкие звёзды на балдахине. Девушка раздумывала о сегодняшнем вечере. Реакция Паркинсон была глупой и детской. Она будто не понимала, что вряд ли сможет ограничить Драко от общения с Грейнджер, даже если бы свела все общие встречи к минимуму. Но они не были близкими подругами, поэтому разговаривать об этом прямо Пэнси не хотела. Анабель оставляла свои невысказанные мысли при себе. Странный шорох привлек внимание шармбатонки, она была уверена, что Мэри и Ева уже спят, ведь она видела подруг в постели. Шум становился интенсивнее и теперь Бель отчетливо слышала шаги. Её сердце начало учащенно биться от осознания, что палочка лежит на прикроватной тумбе. Невербальное Акцио, как назло, не срабатывало из-за ужасной концентрации на стрессе. «Нужно лишь вынуть кончики пальцев с под балдахина. Давай же.» — давала себе девушка мысленные команды. Она успела лишь коснуться толстого зеленого материала, что закрывал её постель от взглядов соседок. В тот же момент перед носом Бель возникло острие светлой палочки и яркая вспышка отключила последнюю участницу Турнира. На завтраке все перешептывались. Мэри не обнаружила блондинку в своей кровати, которая была идеально заправлена, но палочка так и осталась лежать на тумбе. Брюнетка подумала, что подруга ночевала у Теодора и ожидала увидеть её в Большом зале, но какого было удивление Смит, когда рядом с Ноттом место оставалось пустым. — Теодор, а где Бель? Кудрявый слизеринец выгнул одну бровь и посмотрел на новенькую сокурсницу. Он тоже ожидал Шафик в гостиной Слизерина, но девушка опаздывала, и он предположил, что она возможно, обиделась из-за вчерашнего и решила побыть с подругами. — Я думал, что она пойдет с вами. — Её постель заправлена, будто она и не ночевала с нами, а палочка лежит на тумбе, — в голосе Смит были слышны нотки не шуточного волнения. Девушки вместе с Ноттом обернулись на стол Гриффиндора. Бель иногда завтракала со львами, особенно когда хотела сбежать от змей. — Поттера тоже нет, — поддержал разговор Драко. Забини прошелся взглядом по столу Слизерина, за которым так же должен был сидеть Белов. — Александра тоже. Теодор сжал кулаки. Он сразу же понял, что их забрали на Турнир посреди ночи. Парень начал волноваться за Анабель. Его взгляд был направлен на пальцы Блейза, что нервно стучал ими по столу. Мэри опустилась за стол и тяжело вздохнула. — Значит их забрали без предупреждения. Интересно, что за испытание им уготовили, — нервно произнесла Паркинсон, которая всё же волновалась за шармбатонку. — Посмотрим, — рявкнул Нотт и вышел из-за стола. Аппетит сразу же куда-то улетучился. Волосы лезли в глаза, что раздражало его именно сейчас. Он пошел выглянуть во двор и заметил как у Черного озера начали собираться зеваки, что наблюдали за Директором и уже прибывшим Министром. «Значит все же вода. Держись, Бель.» Девушка не делилась тем, откуда у неё была такая фобия, но сейчас причины были не важны. Осознание того, что слизеринка оказалась в ещё большей опасности из-за своего страха, убивало Теодора изнутри. Он ничего не мог сделать и как-то повлиять. Оставалось лишь ждать и съедать себя изнутри из-за беспомощности. Нотт раньше своих друзей пришел и занял места на трибунах. Он хотел находиться ближе к судьям и Директорам, чтобы слышать каждую мелочь. Если ей понадобится помощь, а они будут бездействовать, то он залезет в эту чертову холодную воду, но спасет её. — Мы тоже с Блейзом решили прийти пораньше, — тихим, нежным голосом проговорила Мэри и коснулась плеча слизеринца. — Все будет в порядке. Она сильнее, чем кажется. Теодор хотел бы верить словам брюнетки, но он видел, что она не договаривает многого, и страх за подругу в её глазах все же был неподдельным. Он еще несколько минут находился в прострации, пока приходили друзья, но как только Дамблдор привлек свое внимание громким покашливанием, юноша сразу же напрягся, словна струна. — Дорогие ученики! Мы рады приветствовать всех вас на втором испытании Турнира Трёх Волшебников! Сегодня ночью из своих постелей были украдены наши Чемпионы, — начал свой рассказ директор Хогвартса. — Каждый был погружен в магический сон, связан магическими оковами и находится на дне Черного озера. Послышались первые восклицания. Нотт даже не ощущал, насколько сильно он сжимает деревянную скамью, пока Драко не обратил его внимание на хруст материала. Мэри испугано переглянулась с Евой. Даже рыжеволосая в этот момент была напряжена. Именно это заставило Теодора и Блейза ещё больше напрячься. — Не нужно паники, — постарался успокоить их седовласый волшебник, — мы применили заклинание головного пузыря, который даст неограниченный доступ кислорода на целый час. И за это время нашим избранным нужно вырваться из магического сна. Альбус заметил переглядывание между учениками и недопонимание в их глазах. Он усмехнулся. Все они ещё были такими детьми и не знали, что можно сотворить с разумом волшебника во сне. Обычная Авада показалась бы цветочками, по сравнению с таким видом пыток. — В этом сне они будут подвергаться самым страшным кошмарам и иллюзиям. То, чего когда-то боялись — выйдет наружу. Благодаря базовым навыкам окклюменции, наши Чемпионы из Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона, должны будут сбросить со своего сознания чары и тогда магия вытолкнет их на поверхность. Но по истечению времени их легкие начнут заполняться водой и уже тогда мы с Директорами поможем им. На трибунах начался неподдельный гул. Кто-то выражал свои сомнения насчет данного вида испытания. Кто-то был в восторге и жалел лишь о том, что им ничего не видно под водой. Северус Снейп с самого начала выступал против таких состязаний. Окклюменция была тонкой наукой, а погружение в магический сон было сродни пытке, если разум волшебника кишил страхами. Но казалось, что Министр магии Британии пребывает в огромнейшем предвкушении. Каркаров даже не моргнул, что свидетельствовало о том, что он знал это все заранее или скрывался лучше других. Дамблдор сам устроил подготовку Гарри у Снейпа, еще с начала года, поэтому надеялся, что парень применит все свои знания. Лишь одна Мадам Максим выражала искренний шок и ужас на своем лице. Мэри подавила вскрик, что хотел сорваться с её губ. Дрожащая Ева сжимала руку подруги. Хоть она и считала Анабель конкуренткой в любовных делах, но осознание пытки, которую подготовили всем Чемпионам, приводило её в немой ужас. Никто из них уже не слышал, как начался отсчет времени и испытание началось. — Это варварство — судорожно шептала француженка, которая сжимала руку Забини. — Они травмируют её! Это нужно остановить! Теодор Нотт нелепо наблюдал за театром действий, что происходил вокруг него. Он знал о страхе девушки, но слова Смит были о другом и ему нужно было знать о чем. Оставаться в неведении было абсурдно. — Вы можете мне объяснить, какого черта здесь происходит? — сорвался брюнет, тем самым привлекая к себе слишком много внимания. — Тише, друг, — начал Забини, — не кричи на неё. — Не нужно начинать это успокаивающее дерьмо, Блейз. Анабель под водой, а эти двое выглядят так, будто уже похоронили её. Мэри перевела свой взгляд на Теодора. В темных глазах блестели слезы, а губы были закушены до крови. Это ведь был не её секрет и раз Шафик не поведала об этом раньше, то могла ли она? Ответ на вопрос читался в глазах слизеринца, который явно не оставил её без ответов. — В детстве её украли в центре Парижа. Отец был Министром, как и дедушка. Неугодный закон и его продвижение, сподвигло некоторые группы волшебников действовать хитрее. Её мама — целительница, и не лучший дуэлянт, поэтому Кристин не смогла защитить дочь. Бель рассказывала, что пробыла в плену больше недели. Брюнетка всхлипнула и облизала пересохшие губы. Она слишком сильно боялась за подругу в данный момент, поэтому речь была прерывистой и заикающейся. — Они не просто хотели повлиять на отца Анабель. Они хотели его сломить, поэтому десятилетнюю девочку подвергали пыткам. Одна из них была — пытки водой. Она рассказывала, что они топили её и отпускали лишь тогда, когда она переставала брыкаться. Именно поэтому у неё есть ощущение темной магии, так как за этот период времени Бель ощущала, что они снова пришли сделать ей больно. После этого с ней работали целители-разума. Они спрятали многие воспоминания в глубине детского подсознания, но это испытание. Нет, это пытка для неё. Опять. Нотт не заметил, как вдруг начал дрожать. От злости и страха за неё. Теперь все стало ясным. Он не понимал почему девушка не делилась с ним этим, но сейчас эти вопросы были ни к чему. Было лишь осознание того, что прямо под водой разворачивались самые худшие кошмары для Анабель Шафик. Юноша вскочил вместе с Мэри. У них было четкое намерение остановить это издевательство. Но ответ был один — все регулируется магией, и до конца отведенного часа никто не достанет Анабель из воды. Никто не мог остановить то, что сейчас творилось в голове шармбатонки. Она никогда не была хороша в окклюменции, поэтому кошмары начали съедать её изнутри. Осознание того, что это не обычный сон — пришло не сразу же. Бель раз за разом пыталась выбраться из этой пучины. Просто проснуться. Вообразить, что это лишь сон. Но с каждой минутой проведенной под водой, страхи становились лишь реалистичнее. Вначале всё начиналось слишком обыденно для юной девушки. Бель задыхалась под водой, и никто не мог её спасти. Чья-то рука в перчатке сжимала белокурые волосы и не давала двигаться. Этот сон она видела уже сотню раз. Но дальше страх набирал обороты. Каждый раз все более и более изощреннее. Шафик видела, как от пыток страдал её отец, а она лишь могла смотреть на это и беззвучно открывать рот в попытках прокричать слова о спасении. После сон получил новый окрас. Она видела волшебника, который больше походил на инфернала, чем на человека. Чудовище, похожее на смерть, которую рисуют маглы. Оно сжимало костлявыми пальцами палочку и раз за разом заносило её над Теодором. Парень кричал от Круцио. Умолял остановиться. Просил Бель помочь. А она ощущала себя безвольной куклой, которая даже не может поднять палочку. Когда сон повторялся по кругу, и под водой уже прошло пол часа, её мозг начал анализировать ситуацию. Шафик начала вспоминать, как закончился прошлый вечер, и как незнакомая палочка осветила её лицо. Это дало ей стимул бороться, но ясное сознание с каждой минутой покидало юную девушку. Она орала, барахталась в воде, а время истекало. Связки девушки были порваны. Капилляры в глазах лопнули от напряжения. Зубная эмаль была на грани того, чтоб стереться в хлам, из-за скрежета зубами. Первым вынырнул Белов, и таким образом занял первое место во втором Испытании. Все студенты Дурмстранга вскочили со своих мест. Их крик разносился повсюду, и многие студенты Слизерина тоже оказывали ему свою поддержку. Каркаров был заметно горд своим учеником. Он набросил ему на плечи махровое банное полотенце и похлопал по спине. Нотт ещё больше поник, когда из воды не показалась светлая макушка. Парень все же лелеял надежду, что девушка справится с магическим сном, а из воды её вытащит магия. Его лицо стало практически белым, когда на пятидесятой минуте из воды выплыл Поттер. У Бель больше не оставалось шанса занять лидирующую позицию в этом Испытании, но все её друзья надеялись, что с ней будет все в порядке. Это было важнее в это время, нежели место на пьедестале. Многие студенты громко ворчали и сетовали на то, что поставили на шармбатонку в этот раз зря. И победа в Первом состязании была лишь везением. За это каждый из недовольных получал гневный взгляд, как от слизеринцев, так и от гриффиндорцев. Когда час времени истек, глаза девушки, словно по щелчку пальцев раскрылись. Зрение ещё было затуманенным. Но осознание того, что вокруг неё вода, пришло моментально. Бель моментально словила приступ панической атаки. Все страхи стали реальностью. Страх умереть здесь выглядел, как очень даже исполняемый. Шафик ощутила, такое знакомое, удушье и катастрофическую нехватку воздуха. Заклинание головного пузыря вокруг — не успокаивало, ведь она не могла размышлять сейчас трезво. Блондинка отчетливо слышала свое сердцебиение в ушах. Конечности онемели, а температура тела, казалось, стремительно падала. Магия девушки не нашла ничего лучше, как отключить собственное сознание. Погрузить в состояние анабиоза, чтоб волшебница не навредила сама себе. — Черт возьми! Уже прошел час! Достаньте её! — закричал Нотт, даже не узнав свой голос. Он вмиг оказался возле трибуны преподавателей, которые почему то ещё бездействовали. — Мистер Нотт, подбирайте выражения, — начала профессор Макгонагл. — Она может умереть, как вы, блять, не понимаете! Достаньте Анабель! Женщина что-то говорила ему про отработку, но он уже не слышал. Девушка не вынырнула над Черным озером, как остальные Чемпионы. Нет. Её тело было поднято над темной гладью воды. Теодору в этот момент показалось, что он не дышит, и лишь рука Драко, что сжимала его плечо, приводила в чувства. Руки Анабель свисали, голова была запрокинута, а и без того молочная кожа, казалось мертвенно синей. — Она…- прошептал одними губами Теодор. Перед глазами юноши пронесся их вчерашний вечер, когда он даже не поцеловал её на прощание и просто отпустил к надоедливым Львам. И это была их последняя встреча? Он не был готов её отпустить. Только не её. Юноша рванул к концу пирса, где уже собрались директора школ, Министр магии и мадам Помфри. — Она жива! — закричала целительница и тем самым подарила глоток воздуха Теодору. — Мне нужны носилки! Быстрее, Дамблдор! Ваш Турнир — это просто издевательство над детьми. Вокруг собиралось всё больше и больше людей, а Нотт всё так же неотрывно следил за действиями Мадам Помфри. Грудная клетка девушки вздымалась. Это было единственным, что выдавало в ней жизнь. — У неё нервное и магическое истощение. Мозг будто погрузил её в кому, чтоб она не страдала последние минуты своей жизни. Бедняжка, — всхлипнув, произнесла целительница. — Через пару дней, когда организм почувствует себя в безопасности, то будем надеяться, что она придет в себя. Парень жадно хватал каждое слово из диагноза Анабель. Фраза «будем надеяться» ударяла по тебе хуже любого Остолбеней. Он молча следовал за носилками и целительницей, что заколдовала их чарами Левитации. Ему так хотелось прикоснуться к руке Шафик, почувствовать пульс. Но она выглядела такой хрупкой и беззащитной, будто любое касание — сломает её. Теодор уже знал, что проведет безвылазно в Лазарете столько, сколько потребуется для выздоровления шармбатонки. Он знал, что не успокоится, пока на щеках его Анабель не появится такой любимый румянец.***
Карие глаза мужчины проводили взглядом немаленькую толпу студентов, что шли за носилками с бедной шармбатонкой. Филипп Нотт прибыл в школу, чтобы поведать Северусу о встрече с Крысой. Но не нашел декана Слизерина на месте. Поэтому он стал немым наблюдателем Второго испытания. Забавно было смотреть на учеников в их среде обитания. Будто брюнет заново окунулся в свой 7 курс. Дождавшись конца мероприятия, он был поражён, тем как разворачивались события. Изначально, его, как члена комиссии Хогвартса, удивила беспечность преподавателей. На месте Натаниэля, он бы свернул шею каждому, если бы с его дочерью вытворили такое. Но большим откровением для Нотта-старшего стали последние несколько минут Испытания. Они открыли Филиппу глаза на отношение его сына к этой маленькой, хрупкой француженке. У него не осталось сомнений в том, что сын безоговорочно влюбился и впустил блондинку в свое сердце. Некогда спокойный и закрытый парень, что лишь следил за всеми и редко выступал, кричал на преподавателей, пропуская мимо ушей угрозы отработок. Это напомнило Филиппу самого себя в молодости. Когда любовь к Джозетт накрыла с головой, и все, что было и волновало раньше перестало существовать. Осталась только она. Его милая и хрупкая Джозетта Блишвик. Мужчина не раз корил себя за столь ярое проявление чувств, когда остался один, без жены, что умерла при родах, без сына, что уезжал на девять месяцев учиться в Хогвартс. Предательский червячок съедал изнутри. Но раз за разом, Филипп убеждал себя в правильности поступков и действий. Он не был виноват в смерти жены. Это лишь жалкое стечение обстоятельств. — Кажется, что это новый виток судьбы. Два слизеринца, Нотт и блондинка Шафик. — Нотт-старший, казалось, смеялся над всей этой ситуацией. — У твоего сына проблемы с окклюменцией, — холодным тоном начал Северус. Они не приветствовали друг друга, как полагается в высшем обществе. Зельевар поравнялся с Филиппом и смотрел на удаляющихся студентов. — Это поправимо. Мне ли не знать, какой ты хороший учитель. Я здесь не для этого. Встреча Люциуса прошла успешно. — Какая прискорбная новость, — едко отреагировал брюнет. — Я тоже так сказал, — ухмыльнулся Филипп. — Люциус после сжёг все свои вещи. Нарцисса сетовала, что он не смог остановиться лишь на одних перчатках. Двое старых друзей невольно рассмеялись. Они уже давно выучили повадки друг друга. И как не старались создавать холодный тон в их общении, все равно доверяли в разговоре многое. Даже тайны, что могли отнять у них жизнь. — В этом весь Люциус. Передай ему о важности тренировок для Драко. Я думаю, что Он спросит с их семьи в первую очередь. Филипп сжал губы в тонкую линию и задумчиво склонил голову на бок. Северус был прав. Лорд не доверял семейству Нотт охрану крестража. Так как в то время Джозетта была больна и фокус внимания Нотта сместился лишь на неё. Он был не надёжным по мнению Воландеморта. А после смерти любимой — психически нестабильным. Кто знал тогда, что это сыграет ему на руку и убережёт его семью хотя бы вначале всей заварухи. Малфои же были в то время одной из самых приближённых семей. Повелитель преподнёс это как огромную честь, как после рассказывал Люциус. Но все, в их узком кругу, понимали, что это самое огромное проклятье. И то, что Малфой-старший практически саботировал возрождения Лорда, могло ударить по его сыну. — Я обязательно передам. Наши дети должны быть готовы. Пообещай, что позаботишься о них, Северус. Хотя бы в стенах Хогвартса. Ты знаешь, что мы умеем быть благодарными, — вежливо попросил мужчина. — Довольно. Я их декан и сделаю все, что входит в мои обязанности. Мне тошно от того, что вы вешаете эти обязанности на меня. Снейп уже начал делать несколько шагов в сторону своего кабинета. Чёрная мантия развивалась, было видно, как все его тело напряжённо из-за их диалога. — Я позабочусь о Каркарове, — бросил в след зельевар и быстро удалился. Нотт-старший ещё несколько секунд смотрел ему в след. Он понимал, что Снейп скорее всего сделает все возможное, чтоб уберечь детей. Потому что видел как рос Теодор и Драко, который был его крестником. Поэтому не долго думая он решил, что ему следует поговорить с собственным сыном. Мужчина опустил взгляд на свои туфли и повернул в нужное крыло. Он помнил все повороты коридоров Хогвартса даже спустя двадцать лет, так что путь до больничного крыла не составил труда и много времени. — Теодор, — Филипп заметил сына возле постели блондинки и протянул ему свою ладонь. — Отец? — Было видно, как парень устал от неизвестности и переживаний, так что удивление на лице нужно было постараться рассмотреть. — Я видел что случилось. Северус мне тоже все рассказал. По шкале от одного до десяти, насколько сильно ты погряз в пучине отношений с ней? — Филипп никогда не отличался тактичностью. Вопросы в лоб, желание получать быстрые ответы и ненависть к мямлющим. — Одиннадцать, отец. — Коротко ответил Теодор, не сводя своих глаз с умиротворенного лица Анабель. — Я так и думал. Это отличительная черта мужской половины семьи Нотт. Мы влюбляемся как полоумные и готовы свернуть горы ради той, кому отдали свое сердце. Они говорили шепотом, чтобы ненароком не стать причиной пробуждения девушки и других больных, что находились в крыле. — О чем ты хотел поговорить со мной? — О твоей подготовке. Ты должен уделять больше времени окклюменции. Грядет непростое время. Мы должны быть готовы. — Готовы к чему? — Скрывать то, что дорого. — Нотт-старший провел взглядом по девушке. — Если ты не научишься, она станет твоей погибелью, но это ещё не самое худшее. Самое ужасное для тебя, это если ты станешь причиной её смерти. Теодор почувствовал, как по позвоночнику пробежались мурашки. Холодок проник в кончики пальцев, а легкие заполнились воздухом на максимум от глубокого вдоха. — Насчет Селвина. Если я его убью, ты вступишься за меня? — Теодор поднял глаза на родителя и криво усмехнулся, заметив удивление в темных глазах. — Постарайся все сделать благоразумно, сын. В этой ситуации, вас не спасет решение родителей. Её отец ненавидит меня, а я его. Так что, здесь вы больше похожи на героев трагедии Шекспира. — Я бы не хотел её отпускать обратно во Францию. Мы с ней не обсуждали это, но возможно, я бы сделал её следующей миссис Нотт. — Это твое решение, Тео. Я говорил тебе несколько лет назад. Мне важно лишь твое состояние и счастье. Если она будет причиной, то я не стану противиться. Я пришлю тебе фамильное ожерелье Нотт. — Почему ты не женишься? Я ведь знаю, что ты уже долгое время встречаешься с кем-то. — Потому что ни одна из тех женщин, что раздвигает ноги, не сравниться даже кончиками пальцев с твоей матерью. Тем более, я уже стар для свадеб. Лучше погуляю на твоей. Филипп хлопнул дважды по плечу сына и развернулся на пятках своих туфель, направляясь к выходу из больничного крыла. Когда отношения между отцом и сыном стали такими? Филипп не прощался, а Теодор не ждал прощальных наставлений. Они понимали без слов то, что хотели бы сказать друг другу. Возможно, младший Нотт наконец перестал винить родителя в гибели матери. А старший осознал, что может потерять и сына в жестоком будущем, которое могло наступить уже завтра. Теодор остался в одиночестве, напротив спящей девушки, что вызывала в нем кучу эмоций. Его рука сжимала маленькую ладонь Анабель, поглаживая пальцами нежную кожу. Возможно чувства, что возникали глубоко в груди у слизеринца, пугали своей стремительностью. Появлялись сомнения, касаемые серьезности намерений. И вопросы о будущем, которые требовали ответов. Она из другой страны, что будет после конца Турнира? Она помолвлена на другом мужчине. Официально. А ты пускаешь её в себя. Позволяешь сжимать сердце в тонких пальцах. Что делать с этим? Её отец был влюблен в твою мать. Нотт для Шафик, как красная тряпка для быка. Как заставить Натаниэля закрыть глаза на ненавистную фамилию? Дать ответы на все эти вопросы Теодор в одиночку не мог. Ему нужна была Анабель. И он действительно хотел её забрать к себе в поместье. Но не знал, захочет ли она. Тео был богатым наследником. Он мог бы откупиться от Селвина или предложить ему другие занятные вещички из хранилища отца. Однако сомневался, потому что в безумной голове этого волшебника может появиться ревность и чувство собственничества. Мысль украсть девушку посетила его голову, заставляя появиться улыбку на лице Нотта. Он представил, как хватает её на руки и убегает ото всех в дальний уголок мира, где никто не смог бы их найти. Думать о том, что эта любовь пройдет и исчезнет, Тео даже не хотел. Он точно знал, что до появления девушки, не испытывал подобных эмоций и чувств. Но кто докажет ему, что со временем поменяется уклад его жизни. Что через пару лет у него будут другие цели, которые, быть может, будут непонятны девушке. Кто расскажет ему о бытовых разногласиях, о ненависти к четырем стенам, в которые он хотел увезти Шафик. — Вернись ко мне, Бель, — шепотом просил брюнет, не сводя своих карих глаз с подрагивающих во сне ресниц Анабель, желая поймать её первый, после пробуждения, взгляд.