Маска смерти

      Бейл Органа никогда не был в таком ужасе. Он почувствовал, как его лоб покрылся влажным и липким потом, а губы исказились в напряженной гримасе, видимо сдерживаемые им от дрожания. Он пережил военные действия, похищения, террористические атаки и покушения на убийства. Прямо под носом у только что провозглашенного императора Палпатина, он помогал беглецам джедаям Йоде и Оби-Вану Кеноби, когда они уходили в изгнание. Он усыновил дочь одной из своих лучших подруг, после ее трагической кончины, и растил ее, как свою собственную. Он видел, как отец малышки убил юнлингов во имя Темной Стороны. На что он точно не рассчитывал, так это на то, что удочеренная девочка будет походить на своего отца все больше и больше с каждым днем. У нее была политическая снисходительность ее матери, ее навыки ведения дискуссий, ее острый ум, темные волосы и карие глаза. Но еще она обладала сарказмом своего биологического отца, его упрямством, его способностью попадать в неприятности, и его смелостью. — Энакин Скайуокер умер на Мустафаре, — говорил Оби-Ван. Или, по крайней мере, был оставлен погибать, пораженный пламенем. Скорее всего, Оби-Ван знал, что это ложь. Скорее всего, он знал, что его бывший ученик выжил, хоть и стал совсем другим.       Бейл никогда не был близок с Энакином, он был близким другом Падме, и хотя Энакин всегда был вежлив и общителен, всегда была стена, которую он не мог преодолеть. Иногда он задавался вопросом, было ли это потому, что Энакин ревновал к его дружбе с его тайной женой — об этом он узнал гораздо позже. В любом случае, Оби-Ван и Йода считали, что Энакин Скайуокер умер в тот момент, когда он из джедая стал Лордом Ситхов, у Бейла же было другое мнение. Оби-Ван, наверное, слишком любил мальчика, чтобы видеть тьму в нем, но Бейл замечал признаки и раньше. То малое, что он слышал от Падме, когда та упоминала его, только подтверждали его опасения.       Бейл был достаточно осмотрительным, понимая, что ему следует держать свою дочь, Лею, в тайне, чтобы скрыть от императора ее потенциал — унаследованные от отца способности к Силе. Это было довольно сложно, зная власть Палпатина, чей острый интеллект привел обе стороны в Войне Клонов ему в руки. Нет, это было еще хуже.       Лее было всего шесть лет, и, если раньше Бейл предпочитал оставлять ее на Альдераане с его женой, Брехой, служанками или дроидом-нянькой, то сейчас ее большие, кукольные, карие глаза умоляли посетить банкет в Сенате вместе с ним, и это заставило его сдаться. Это могло быть опасно, но она не проявляла никаких скрытых способностей в Силе, поэтому он посчитал, что это достаточно безопасно. Она была его дочерью, и не было причины, по которой кто-нибудь мог заподозрить, кем были ее биологические родители. Но, едва они прибыли — маленькая Лея была одета в детское голубое платье с оборками и пышными рукавами, полагающееся ей по статусу коронованной принцессы Альдераана, а на узких плечиках лежал прозрачный серебряный шарф — банкет превратился в неожиданное собрание. Кроме самого Бейла, на маленькой вечеринке присутствовали Мон Монта с Чадриллы, Галл Трайвис, Бурла Пао, Адриан Лото и Лафреда Зинт — все члены Имперского Сената, а также действующие члены секретной организации Альянс Повстанцев. Уже этого хватало, чтобы Бейла бросило в холодный пот.       И все-таки, когда сенаторы расселись, слишком поздно понимая, что это может быть ловушкой, а не просто брифингом, к ним присоединились еще три участника вечеринки. Первых двух Бейл знал слишком хорошо. Гранд Мофф Уилхафф Таркин с его редеющими серебряными волосами, тщательно зачесанными назад, его острые, серые глаза осмотрели лицо каждого присутствующего. Его тонкие губы изогнулись в черствой улыбке, когда он коротко кивнул, приветствуя, и уселся во главе длинного стола. Теплые оттенки красного дерева необычно украшенной обеденной комнаты стали казаться менее приветливыми, присутствие Таркина заставило всех напрячься. Бейл почувствовал, как большие, темные глаза Леи изучают его выражение лица, разглядывая с места на его коленях, где она находилась, а потом ее взгляд скользнул на тощую долговязую фигуру Таркина.       Сразу за ним вошла только недавно назначенная на должность капитана Рей Слоун, она поднялась по карьерной лестнице после того, как помогла вернуть невредимым самого Императора после покушения на Рилоте, возглавленного близким союзником Бейла — борцом за свободу тви’леком Чамом Синдуллой. Ее вьющиеся темные волосы были завязаны в аккуратный хвостик, и она держала голову высоко, уверенная в своей новой должности. Бейл не сомневался, она была полна амбиций сделать себе имя. Но именно тот, кто следовал за ней, заставил сердце Бейла оказаться в желудке. Бейл сглотнул и проглотил горький привкус горечи, подступивший к горлу, руки внезапно задрожали, и он прижал Лею ближе к себе, как будто это могло защитить ее. Но это его не успокоило.       Капитан Слоун села в кресло рядом с Таркином, выглядя так, словно она его правая рука, усмешка, растянувшая ее накрашенные губы, шла ей. Третий гость, которого имперская свита привела с собой, молча стоял позади кресла Таркина, и, без сомнения, являл собой фактор устрашения, ведь его не интересовала политика. Его сильные руки были безразлично скрещены на широкой груди, а постоянный звук респиратора издавался ритмично — вдох и выдох с одинаковыми промежутками. Позади трио, за гидравлической дверью, виднелась по крайней мере дюжина штурмовиков, вооруженных и готовых к бою. Они стояли неподвижно за заблокированной открытой дверью, сурово напоминая о своем присутствии. Но Бейл даже не обратил внимание на поблескивающие, полированные белые доспехи и шлемы. Вместо этого он не мог отвести глаза от Дарта Вейдера, который завис, как предвестник смерти, прямо за Таркином.  — Энакин Скайуокер мертв, — говорили джедаи-беглецы. Но Бейл видел голозаписи, он видел Императора Палпатина — Лорда Ситхов Дарта Сидиуса, назначающего Энакина своим новым учеником. Он окрестил его Дартом Вейдером. А Дарт Вейдер был очень даже жив.       Ничто больше не напоминало о мужчине, которого так глубоко полюбила молодая королева и сенатор Падме Амидала с Набу. Исчезли непослушные светлые волосы, неистовые голубые глаза, дерзкая улыбка и мальчишеское поведение. Теперь Вейдер больше походил на потрошителя. Одетый полностью в черное с развевающейся мантией позади, выше, чем когда бы то ни было был Энакин, по крайней мере, на несколько дюймов. Бейл помнил, что Энакин был ниже его, но Вейдер даже с его шестью футами тремя дюймами заставлял почувствовать себя маленьким, заставлял поднять голову, чтобы встретиться взглядом с Лордом Ситхов. Только взгляд Вейдера теперь выражали пара темно-красных, непрозрачных линз в качестве отверстий для глаз в лицевой пластине, что он носил. Маска и шлем, скрывающие его личность. Делающие его нечитаемым и непредсказуемым. Сама маска пугающе напоминала человеческий череп с преувеличенно подчеркнутыми углами. Бейл тревожно взглянул на Лею и заметил, что ее взгляд тоже был приклеен к фигуре Вейдера. — Думаю, пришло время объяснить причины нашей скромной встречи, — произнес Таркин грубым, авторитетным голосом. — Да, пожалуйста, — согласилась Мон Мотма, изображая едва ли правдоподобную улыбку, словно приглашая одного из самых своих любимых людей в мире принять инициативу.       Вейдер не двигался. Бейл не был уверен, слушает ли он, или просто присутствует для устрашения. И сколько бы Бейл не пытался сконцентрировать все свое внимание на многословной речи Таркина о том, как сильна вера Императора именно в эту группу имперских сенаторов, а они все понимали — это откровенная ложь, ему это не удавалось. Вместо этого, он аккуратно наблюдал за Вейдером со своего места, чувствуя, как Лея начинает беспокойно ерзать у него на коленях, уставшая и заскучавшая от затяжной лекции. — Я не был осведомлен о том, что будут присутствовать дети, — перебил не впечатленный Вейдер в ответ на раздраженное ворчание Леи, попытавшейся высвободиться из объятий своего отца, похожих на хватку, его голос был гулким и сильным, и эхом отдавался от стен. — Мне очень жаль, Лорд Вейдер. Сенатор Органа не был осведомлен о вашем присутствии, как вы знаете, нас приглашали на обычный ежегодный банкет. Он пришел, готовый к фестивалю, — быстро вставила Мон Мотма, и Бейл вздохнул с облегчением. — Я вижу. Это… прискорбно, что он не обладает достаточной дальновидностью, — ответил Вейдер, короткая пауза затянулась, и Бейл почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились. Чтобы успокоиться, он нежно пригладил мягкую косу Леи, пропуская ее сквозь пальцы, и Лея фыркнула в ответ. — Со всем уважением, я извиняюсь. Это моя дочь, и хотя я понимаю, что это не совсем подходящее место, на данный момент я ничего не могу сделать, — быстро произнес он, надеясь исправить ситуацию и перевести все внимания с себя обратно к поднятым вопросам. — Я предполагал, что у вас нет особых проблем с подбором прислуги для этого. Поиски няни едва ли сложность для человека вашего положения.       Вейдер произнес это как словно само собой разумеющееся, но его голос был монотонным, как и всегда, пропущенным через изменяющий его настоящий голос вокодер. У Энакина был развязный, но всегда мягкий голос: иногда плаксивый, иногда саркастичный, иногда добрый. Сарказм остался, а все остальное исчезло, оставив только неестественный баритон модулятора. Он немного сдвинулся, небрежно зацепившись большими пальцами за пояс, и Бейл воздержался от того, чтобы прочистить высохшее горло, когда понял, что голова мужчины была направлена в сторону него… а вследствие и Леи. Слова Вейдера были тонко завуалированным уколом, но Бейл не ответил. Вместо этого, он осторожно покачал Лею на своих коленях, чтобы отвлечь, и она, кажется, успокоилась на мгновение, но потом снова начала возиться с его переплетенными пальцами с намерением освободиться. — Так или иначе, — начал Таркин с места, где его прервали, — есть причина для того, чтобы этот инструктаж по безопасности посчитали необходимым. Этот банкет является традицией, но я был назначен проинформировать его участников о подозреваемой террористической активности в ваших непосредственных секторах. Вы ни в чем не обвиняетесь, а также не предполагается, что вы вовлечены в эти гнусные действия. Но, это наша обязанность, как имперских сюзеренов, предупредить вас от имени самого Императора. К сожалению, он не смог сам посетить праздничные мероприятия, а тем более эту встречу. Однако, он послал свои наилучшие пожелания, а моя главная задача — передать его глубочайшие соболезнования.       Такого они раньше не слышали. Точнее, Бейл мог вспомнить несколько раз, не более, когда Император появлялся лично с дня, когда он был избран. Он винил своё физическое уродство за нежелание посещать светские мероприятия. Бейл кивнул, только наполовину слушая.       Было некомфортно холодно. Холодный, сухой, рваный ледяной холод повис в напряженном воздухе. До того, как появилась имперская троица, компания была теплой и дружелюбной, хоть и наполненной подозрениями. Теперь пространство казалось тесным, стесненным и удушливым. И когда Бейл постарался сосредоточиться на источнике этого жуткого, сложного ощущения — он нашел его, даже не стараясь. Пронзительно жалящие, колющие и острые уколы исходили от Вейдера. Словно его аура, его подпись в Силе, как джедаи называли это, сочилась из него. Словно чувство ужаса было его сутью, и исходило от него облаком невидимой, темной мглы. Её тень окутывала группу, заманивания их в ловушку отчаяния, презрения и неловкого оцепенения. Проникая повсюду.       И именно этот момент маленькая Лея выбрала для того, чтобы ускользнуть. Ловким движением она повернулась вокруг своей оси и быстро выскользнула из ослабевшей хватки отца. Бейл вздрогнул, уже протягивая руку, чтобы снова поймать ее, но она, увернувшись, уклонилась от его рук. Все взгляды мгновенно оказались сначала на беспомощном выражении лица вице вице-короля, пока его неуклюжие руки пытались найти в воздухе хрупкую фигурку дочери. Потом, они оказались на Лее, которая к тому времени уже успела проскользнуть под столом, нырнуть между ног Слоун, чтобы заползти под ее стул, и оказаться прямо перед Вейдером. Он возвышался перед ней, кажется, тоже разглядывая ее маленькую фигурку. Ее щечки стали розовыми, холод в комнате уже тронул кончики ее носа и ушей. Одна маленькая ладошка уцепилась за кружево, пришитое к подолу ее дорогого платья, другая задумчиво потирала маленький подбородок, сама Лея наклонила свою головку так далеко назад, что чуть не упала, с любопытством разглядывая Вейдера.       В мгновение ока Бейл оказался на ногах и сделал несколько поспешных шагов к своей дочери — как и Лорд Ситхов. Вейдер посмотрел на маленького ребенка: его голова наклонилась вперед, предоставляя ему лучший обзор сквозь его, кажется, слишком громоздкий головной убор. Он ничего не сказал, и Бейл заметил, как зеленые и красные мерцающие огоньки на поясе Вейдера отразились в больших карих глазах Леи. Он не смел отвести взгляд от картины того, как его дочь стоит перед убийцей детей, перед монстром и, при незнании Вейдера и ее, перед своим биологическим отцом. Вытянутые руки Бейла медленно опустились, и он сжал ладони в кулаки, не зная, что еще с ними делать. Едва выдохнув через приоткрытый рот, он наблюдал за тем, как воздух становится облачком из конденсата. Краем глаза он заметил удивленное выражение лица Таркина, одна из его серебристых бровей приподнялась вверх. — Ты замерз, — объявила Лея тоненьким голоском спустя, кажется, вечность. — Ты можешь заболеть.       Вейдер не ответил, но и не проигнорировал и не отмахнулся от ее слов. Бейл почувствовал, как его сердце бешено застучало в грудной клетке, пока с трепетом наблюдал за тем, как, пожав плечиками, Лея быстро протянула руку и стянула с них декоративный шарф из мягкой ткани. Надув губки, она решительно нахмурила свои тонкие бровки и встала на носочки. — Это поможет, — гордо произнесла она.       Слегка покачиваясь, она протянула свои ручки настолько далеко, насколько могла, только для того, чтобы заправить кончик своего маленького, красиво украшенного шарфа в изгиб крепкого локтя Вейдера. Тот неподвижно стоял, и Бейл не был уверен, что его должно было ужасать больше: то, как жутко ребенок напоминал свою покойную мать, улыбаясь, или широкая, зубастая расщелина, показывающая отсутствующий передний зуб Леи. Он почувствовал, как страх наполняет его живот, его желудок перевернулся, а лицо побледнело, когда Лея сделала шаг назад, восторгаясь своей работой и заботой. Она захлопала в ладоши, довольная собой. Пустые глазницы Вейдера сначала уставились на маленькую девочку, потом на шарф, который был достаточно широк, чтобы обернуться вокруг его руки, и теперь свисать с его локтя. Потом, когда чары, ошеломляющие его, наконец спали, Вейдер повернул голову и уставился на Бейла. Даже сквозь лицевую пластину Бейл почувствовал интенсивность и тяжесть изумленного взгляда, коим его тот одарил. Потребовалась вся его решимость, чтобы не отступить, но его тревога за безопасность Леи победила, и он, торопливо сократив расстояние между ними, подхватил свою дочь на руки и снова вернулся на свое место. Таркин, усмехнувшись неожиданному зрелищу, первый снял напряжение. — Вы растите очень выдающегося ребенка, Сенатор Органа, — произнес он, его тон был наполнен смесью удивления и ехидства. — Давайте будем надеяться, что она унаследует ваше чувство такта.       Остальная часть встречи прошла достаточно беспроблемно: разглагольствования из угроз и намеков, спрятанных под фасадом обычной вежливости и учтивости. Бейл слышал их и раньше, однако понимание того, что имперский флот обнаружил подозрительную активность в системе Альдераан, оставило в глубине души плохое предчувствие. Лея, молчаливая и послушная, успокоилась, как только исполнила свою миссию. Хотя в комнате было еще достаточно холодно, однако Лея была теплой, ее кожа была гладкой, а ее голова отяжелела, когда она положила ее на грудь отца. Вскоре она задремала легким сном, таким, на который способен только удовлетворенный ребенок. Выражение ее лица оставалось гордым даже во сне, а темно-коричневые пряди волос упали на ее кругленькое личико. Когда участники распрощались, завершая встречу, Бейл с параноидальным желанием защитить прижал свою спящую дочь ближе к груди.       Когда он выходил, последний в очереди, Вейдер задержался около гидравлических дверей. Таркин, Слоун и штурмовики уже исчезли в конце коридора, без сомнения, чтобы привести себя в порядок перед приближающимся вечерним банкетом. Бейл надеялся, что этот сон придаст Лее энергии, чтобы поразвлечься, предвидя, что на вечере скорее всего будет еще несколько других детей, чтобы поиграть с ней. Он надеялся, что это поможет ей забыть о встрече, он совсем не горел желанием отвечать на ее вопросы о Темном Лорде. И все-таки, когда он быстро проходил мимо Вейдера, по спине прошелся мороз, и он инстинктивно остановился — в нем кричала внутренняя потребность обратиться к мужчине и сделать это осторожно. — Лорд Вейдер, я должен извиниться за дерзкое поведение своей дочери. Она может быть очень непослушной, себе на уме. Но это больше не повторится, уверяю вас, — произнес он самым уважительным тоном, повернувшись лицом к мужчине.       Вейдер пренебрежительно посмотрел на него, потом его голова наклонилась вперед, чтобы он смог увидеть спящую Лею. Пробормотав что-то непонятное, она потерлась щекой о пиджак отца и продолжила тихо посапывать. На одно ужасное мгновение, Бейл почувствовал, как волна страха омыла его при мысли, что, возможно, очевидная схожесть с Падме не ускользнула от Вейдера. Что, возможно, он все понял. Что, возможно, все усилия, приложенные, чтобы скрыть истинное происхождение Леи, были тщетны и безрезультатны.       Бейл неуверенно задержал дыхание, когда Вейдер засунул руку в карман своей нижней мантии… чтобы вытащить маленький, легкий шарфик, что она ему ранее отдала. Он был помят и смотрелся до смешного маленьким, находясь на большой, покрытой перчаткой ладони Лорда Ситхов. Он подержал его в воздухе некоторое время, словно предлагая, словно не был уверен, что ему следует с ним сделать, и Бейлу представилась возможность выдавить из себя приглушенное «Спасибо». Его охватило облегчение, когда он аккуратно потянул за кончик ткани, и та без проблем выскользнула из хватки Вейдера. — Несомненно. И я буду этого ожидать. Ради ее же блага, — сказал Вейдер в ответ на попытку Бейла извиниться, и то, как он сказал это, не ускользнуло от Бейла.       Не церемонясь больше, Вейдер развернулся на каблуках и стремительным шагом направился по тому же коридору, в конце которого исчезли ранее Таркин и Слоун. Сердце все еще тяжело билось в груди Бейла, пока он наблюдал за тем, как черная тень фигуры Вейдера исчезает в отдалении, а опасность его присутствия уходит вместе с ним. Он понимал, что значила та угроза, и он был полон решимости оправдать ожидания Вейдера. Все-таки Вейдер не знал всей правды, и ему было не впервой проливать кровь невинных детей.