***
Вадим стучит в дверь и, не дожидаясь разрешения войти, заходит, поправляя неловким движением волосы. — Ольга Давыдовна, можно? — А. Это вы, — она отрывает взгляда от монитора, снимает очки в черной оправе и смотрит на него. — Не думала, что придете. Обычно все стараются договориться через знакомых из старших ребят и не заморачиваться пересдачей. Мелькает мысль, что, пожалуй, именно так и надо было поступить, и хрен бы с тем, что последние деньги бы отдал и жрать было нечего. Но зато сейчас бы не стоял перед этим зверем в юбке, который сжирал всех, кто не мог ответить на вопросы учебной программы. Вадим делает вдох, пытаясь понять, что нужно ответить, и переступает с ноги на ногу — готовился же, учил, хоть вся эта муть и не задерживалась в голове от слова «вообще». — Я… решил попробовать пересдать, — выбирает самое нейтральное он и смотрит, как Ольга Давыдовна запрокидывает голову, прогибаясь в спине, чтобы помассировать шею. Вадим залипает взглядом на груди, обтянутой шелком серебристой блузы, на черных волосах, спадающих шикарной темной волной, на смуглой коже и приоткрытых розовых губах. Сглатывает, облизывается, взгляд отводит, потому что окончательно забывает все, что зубрил несколько дней. Черт, черт, черт! Он же снова завалит всё, и Волкова отправит на последнюю пересдачу, с которой он вылетит, как пробка из бутылки с шампанским. — Это похвально, — буквально мурлычет она, поднимаясь на ноги и обходя стол, чтобы присесть на его край. — Начнем с малого: подойдите ближе, Вадим, и расскажите, что такое… Оказавшись рядом с ней, он ощущает, как мозги плывут еще сильнее, потому что в легкие забивается аромат ее духов с едва уловимыми нотками пота, а взгляд буквально липнет к стройным ногам, обтянутым черным нейлоном. — Вадим? — зовет она, добавляя уже твёрже и требовательнее. — Вадим! Вы меня слышите? Ольга Давыдовна подходит вплотную, поднимает за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза. — С вами все порядке? Неа. Вот вообще не в порядке. Дракон складывает ладони, прикрывая пах. У него встает быстро, резко, как по команде, отчего лицо опаляет жаром. Что делать, непонятно — на него внимательно и обеспокоенно смотрят, касаются аккуратно, сводя с ума теплом кожи. — Д-да, — выдавливает он, облизываясь. — Повторите , п-пожалуйста, вопрос. — Давайте вы успокоитесь, — Ольга Давыдовна мягко сжимает плечи и подталкивает к столу, чтобы он уперся задницей в него. — Это же не первый ваш экзамен, что вы так переживаете. Вы хотя бы начните, вот скажите мне… Страшно запинаясь и проглатывая слова, Дракон действительно начинает говорить, упираясь взглядом в ложбинку груди и капельку страза на ключицах. В голове пустота, но он старается, выдавливает слова, и черт разберет, какую чушь он несет. — Хорошо, — кивает она вопреки всему, — главное не волнуйтесь, все ведь не так страшно… Ее узкая ладонь ложится на бедро, скользит выше, отчего Вадим давится воздухом и шарит ладонями по столу. — Ольга Давыдовна, что Вы делаете? — Помогаю сдать экзамен, — дергает уголками губ Волкова и прижимается грудью к груди, обжигая горячим дыханием губы. — Вам же нужна моя помощь, Вадим? Сил хватает лишь на то, чтобы кивнуть и наклонить голову, прикасаясь осторожным и неловким поцелуем. К его удивлению, ему отвечают, перемещают руки к паху, поглаживая и осторожно надавливая на выпирающий стояк. Вадим стонет и отстраняется, запрокидывая голову и опираясь ладонями на стол позади себя, ощущая, как давление усиливается и внизу живота острым спазмом обжигает возбуждением. Тут же его джинсы расстёгивают, стягивают до колен, чтобы уткнуться носом в белое белье и обхватить губами головку. — Что же вы… — Дракон давится словами, пока его вылизывают, не снимая несчастного лоскута ткани. По бёдрам проходятся ногти, заставляя зашипеть от вспышки боли, и Вадим рискует открыть глаза и посмотреть вниз. Это как самое лучшее порно: Волкова не сняла очки, смотрит порочно снизу вверх, продолжая ласкать языком и сжимая пальцами мышцы бедер. — Приму экзамен натурой, — хрипит она, отходя на шаг, и расстегивает молнию на юбке. — Исключение только ради Вас. Юбка улетает в сторону, пуговички с блузки рассыпаются по полу, и Ольга Давыдовна остается в белье, чулках и распахнутой кофточке. Вадим едва слышно стонет и сползает на колени, утыкаясь лицом в подтянутый живот и покрывая его поцелуями. Ладони накрывают резинки чулок, скользят по гладким ногам до щиколоток. — Я готов, — выдыхает он между поцелуями, которые то и дело опускаются на трусики, — так — точно готов. Она запускает пальцы в его волосы и утыкает носом в промежность, сжимая бедра. Вадим чувствует запах ее возбуждения, отчего слюна скапливается, а кончик языка в буквальном смысле зудит от желания вылизать. Кружево царапает губы, но ему уже плевать, он выворачивает голову, чтобы все же проникнуть языком между губ. Раздается грудной низкий стон, а по ногам дрожь проходит, и это явный сигнал о том, что нужна опора — каблуки особенно не помогают. Усаживая ее на край стола он отводит белье в сторону и с задушенным всхлипом прикасается к влажной плоти. На вкус она потрясающая, хочется ее распробовать еще больше, что он и делает, скользя языком по клитору и проникая неглубокими толчками во влагалище. Короткие стоны Волковой сопровождаются крепкой хваткой в волосах и бедрами на плечах; ей хорошо, она подрагивает на языке, подается вперед, и Вадим смачивает пальцы смазкой и слюной, проникает осторожно одним. Узко, туго, так замечательно… подняв взгляд, он замирает: — Вы такая потрясающе красивая, Ольга Давыдовна, — шепчет он, вводя до самой костяшки, мягко сгибая внутри, чтобы надавить на сладкую точку, и целует внутреннюю поверхность бедра. — Такая замечательная… В ответ дико скалятся, нажимая на затылок основанием ладони: — Меньше слов — больше дела, если вам это привычнее. Лижет он старательно, прихватывает губами клитор, толкается пальцами, растягивая тугие стенки, и откровенно наслаждается чужой реакцией. Собственный член ноет болезненным возбуждением, требуя к себя внимания, но сам Вадим не уверен, что ему позволят, поэтому лишь переступает на коленях, продолжая работать языком. — Хватит! — хрипло восклицает Волкова и тянет за волосы выше, так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — На тройку уже заработал, умница. Хочешь четверку? Вадим демонстративно облизывает губы, не отрывая взгляда от ее глаз. — А если я хочу пять? — Не наглей, — серьёзнеет она, пиная коленом в ребра. — Ну? — Хочу, Ольга Давыдовна. Пожалуйста, позвольте мне заработать четверку… У нее темнеют глаза и сохнут губы, которые она смачивает движением юркого языка. Наклоняется, чтобы прошептать на ухо, соблазнительно прихватив мочку губами: — Тогда постарайтесь хорошенько меня выебать, Вадим. Его продирает новой волной возбуждения, от которой яйца поджимаются, выдыхает шумно и приспускает белье ниже, чтобы, смазав себя собственной слюной, осторожно войти в нее. Волкова впивается ногтями в его плечи, тонко поскуливает, закусывая губу. На несколько секунд замерев, он целует ее в щеки и нос, притискивает к себе вплотную, оставляя ладонь на пояснице, и начинает двигаться. Она течет так, что с каждым новым толчком ему становится все легче в ней двигаться. Вадим не удерживается — накрывает поцелуем губы и даже прихватывает в укусе, втрахивая ее в прозрачную столешницу все с большей силой и страстью. — О, Боже… — вскрикивает она, жадно ловя ртом воздух. — Боже мой, боже… Ему нравится, как она кричит, как ловит его талию в ловушку коленей и скрещивает лодыжки на пояснице, царапая задницу чертовыми шпильками. Как она подрагивает и сжимается на его члене, приближая к оргазму. Облизнув подушечку большого пальца Вадим давит на клитор, массирует жестко, усиливая и без того яркое насыщенное удовольствие. Его сжимают крепче, плотнее, отчего он чувствует уже собственный подступающий оргазм. Поясницу и спину затапливает нарастающий жар, внизу живота скапливается жидкий металл, который вот-вот выплеснется горячими каплями. — Ва-а-а-ад, — тянет она на длинном выдохе, замирая натянутой струной в его руках, уже не в состоянии произнести полное имя, — Ва-а-ад… «Вот оно», — думает Вадим и не останавливается, заставляя ее жалобно скулить и всхлипывать от острой чувствительности к его резким и безжалостным толчкам. Когда огонь затапливает его вены, Дракон вытаскивает и додрачивает себе мелкими движениями кулака под головкой, заливая черное кружево жемчужными каплями спермы. Они оба тяжело дышат, пока Волкова не начинает тихо хихикать. — Ладно-ладно, пятерка твоя, Вад. Честно заработал, ничего не скажешь. — Ольга Давыдовна, — интимно низким голосом начинает он, склоняясь к ней, оставляя между их губами пару сантиметров. — Может, нужно что-то доработать? Провести работу над ошибками?.. Она целует его сама, но взвизгивает и отрывается, когда ощущает пальцы на клиторе. — Хм, нужно подумать… нужно подумать.***
— Ты действительно считаешь, что он вырубил камеры? — поглаживая тонкое обнаженное плечико, спрашивает Вадим, глядя в потолок их квартиры. — Камеры нет, — без лишних эмоций замечает Оля и ловит его пальцы. — Не включил запись — да. — Я все еще жду от него подвоха, — бездумно тянет он и отворачивается к окну. — Пусть и знаю, что он не причинит нам зла, но… Звук входящего сообщения не дает им продолжить, и Волкова дотягивается до мобильника. — Вот же сучонок! — свистяще выдыхает она и бьет рукой по подушке. — Он прислал мне запись нашего… нашей… — Он все видел? — холодея, уточняет Дракон, сжимая кулаки. — Нет. Поставил задачу Марго: она сохранила файл, чтобы отправить в мое самое защищенное хранилище, после чего удалила без возможности восстановления. Они молчат некоторое время, после чего вместе начинают: — Может… — Может… Смеются и забывают о телефоне, потому что есть кое-что более важное сейчас. Поцелуй, например.