Моя слепая зона

10 лет спустя Крики с трибун. Счастливые возгласы команды. Одобрение и гордость во взгляде тренера Финстока всего на несколько секунд, после чего вернулось привычное недовольство и презрение. Угрюмые лица противников, что уходили с поля старшей школы Бейкон-Хиллс. Лиам лишь усмехнулся, снял с себя снаряжение и направился было в раздевалку, но его действиям помешала рука, обхватившая его за локоть и потянувшая куда-то в сторону. Злость где-то на сознательном уровне забушевала, как начинающийся шторм. Кто посмел притронуться к нему без его позволения? Кто этот чёртов герой, возомнивший себя не пойми кем? - Отпусти меня, нахер! - толпа загораживала человека, который до сих пор держал парнишку за локоть. Капли пота стекали по юному лицу подростка, предавая ему ещё более пугающий вид, чем несколько секунд назад. Почему мне просто не дадут дойти до раздевалки и уйти домой? - Лиам Юджин Данбар! Этот поучительный тон Данбар узнает даже в гробу (если тот ему когда-то вообще светит, учитывая, что он - гибрид, в отличие от сестры - трибрида, которую не видел уже десять лет). Хейли - тот человек, который всё ещё продолжает держать своего родного сына за руку, прекрасно зная, как тот относится к тактильности. - Я горжусь тобой, волчонок, - Данбар улыбнулась уголком губ, отпуская руку подростка. Плечи Лиама практически сразу опустились вниз. - Но мы поговорим с тобой дома по поводу твоего лексикона. Понял меня? Хейли не пыталась выглядеть злобной мамой или ведьмой, которая контролировала каждый шаг ребёнка. У Лиама практически не было ограничений с пяти лет, ставшие для него тогда переломным моментом. Возможно, именно в этом Маршалл, а точнее, Данбар, ошиблась по полной программе. Её сын катился вниз с геометрической прогрессией, не подпуская к себе и не позволяя оказать хоть какую-то помощь. Его синие глаза с прищуром наблюдали за выражением лица матери. Ненависть. Вот, что двигало Лиамом все эти года. Он ненавидел ту женщину, что сейчас стояла перед ним и смотрела на него так, как обычно смотрели на ребёнка, который разбил окно мячом. Мама? Да неужели? Лиам не узнавал в этой женщине свою мать, которая читала ему и Хоуп книжки перед сном, делала самый вкусный завтрак и из раза в раз повторяла, что всё будет хорошо. Чем это "хорошо" должно было закончиться для близнецов? Таким вот образом? Отец отсылал подарки на день рождения и Рождество каждый год. Данбар мечтал хоть бы об одной записочке, где было бы написано, что папа любит его, но мечты на то и были мечтами. Лиам хотел убедиться, что эти подарки не просто чувство вины Клауса, а проявление той любви, которую у него отняли десять лет тому назад. - Когда до тебя наконец дойдёт, что ты ничего не изменишь, мам? - парнишка попятился назад и расставил руки в стороны, удерживая в руках шлем. - Смирись с этим наконец. Ступор. Хейли настолько долго боролась с сыном, что вовсе упустила из виду его изменения. Да, она не отрицала того факта, что и в детстве он был не паинькой, но как справляться сейчас. Что ей нужно было сделать, чтобы сын, наконец-то, простил её? Но у Лиама слишком много секретов. Настолько много, что он пытался заглушить их вечными тренировками и бегом по ночам при свете луны. Он даже старался зациклиться на учёбе, засиживаясь за конспектами и рефератами до поздней ночи и засыпая прямо за столом, из-за чего потом сильно болела спина. Но зато Данбар успел перегнать программу по физике на семестр вперёд, потому Мистер Крейс давал ему индивидуальные задания. В голове слишком много мыслей, которые жужжали, словно рой с пчёлами. Лиам чувствовал её. Чувствовал радость, боль, злость и даже первую влюблённость. Последнее повергло его в шок, но на лице блеснула такая глупая улыбка и детский восторг, что он молниеносно рассказал эту новость маме, позабыв об их взаимоотношениях. Хейли ничего ему не ответила. Наверное, потому, что плакала каждую ночь уже на протяжении десяти лет, думая, что её собственный сын не слышит её всхлипов. Потому что не только у Лиама отобрали часть души. Данбар точно также жалела об их с Клаусом выборе, но они оба знали, что только так могли гарантировать безопасность своим детям. - Лиам, послушай меня, - Хейли повернула голову к сыну. Тот же оторвал глаза от альбома, медленно переводя их на маму, на ьём лице играли блики от телевизора. - Я знаю, что ты не простишь ни меня, ни отца за то, что мы сделали с тобой и...Хоуп. - Я не хочу говорить об этом. Не сейчас. Лиам встал с кресла. Он не готов. Не готов был ковырять ножом в ещё незажившей ране. - Сядь обратно, пожалуйста, - умоляюще попросила Данбар. - Прошло десять лет. Мы должны поговорить об этом. - Вот именно, мам! - вспылил Лиам. - Прошло десять грёбанных лет! И знаешь, что я испытывал все эти года? А? Я был готов помчаться на край света ради сестры или хотя бы ради того, чтобы хоть глазком взглянуть на неё! Увидеть, какой она стала. Как впервые влюбилась и как ей впервые разбили сердце, - он видел, как в больших глазах Хейли заблестели слёзы. - Но вы же лишили меня этого! Лишили меня связи с моим близнецом! Ты хоть знаешь какого мне? Просыпаться каждую ночь и едва ли не кричать от боли, потому что душа, разделённая на двоих, болит. И ты не представляешь насколько сильно. Бывшая Маршалл утёрла слёзы тыльной стороной руки. Лицо же передавало все эмоции в перемешку. Ей тоже было больно. Лиам прекрасно это понимал, но так и не мог простить. - Я знаю, что мы с вашим отцом совершили ошибку, милый, - дрожащим голосом произнесла Хейли. - И поверь мне, я жалею об этом решении, но только так мы могли защитить вас от ведьм Французского квартала и от всех, кто хотел навредить вам. - Для этого ты сменила фамилию? - Да, - волчица согласно кивнула. - Таким образом я могла обезопасить тебя и Хоуп. Лиам, я готова встать под пулю или под что-либо ещё, чтобы только вы остались живы. - Я виноват во всём этом... Родиться должна была только Хоуп. - Что? - Хейли шокирующие посмотрела на сына и встала с дивана, быстро подходя к нему и беря за руки. Лиам слегка дёрнулся, но не стал вырываться. - Ты не был виноват в том, что родился, сынок. Ты и Хоуп - противоречие всего в мире, поэтому ведьмы так бояться вас. Вы их самый худший кошмар. Но ты... Моё солнышко, можешь всё изменить с помощью своей семьи, своих друзей и сестры. - Всё это звучит так, словно я не принадлежу себе, мам... - Возможно, - слабо улыбнулась Данбар, прижимая сына к себе. - А когда я начну принадлежать? - Когда чужая боль начнёт волновать тебя больше, чем собственная.

***

Сказать честно? Данбар был не из тех подростков, что обожали крутые вечеринки старшеклассников, внимание (которого было хоть отбавляй) всех красавиц школы и много выпивки. Вот и сейчас Лиаму хотелось поскорее найти Мейсона и отправиться домой, чтобы не слышать громкую музыку из колонок в доме на озере Лидии Мартин. Пробраться сквозь толпу пьяных подростков можно сравнить с каким-нибудь сложным квестом, где битва будет не на жизнь, а насмерть. Лиам продолжает пробираться, иногда вставая на носочки, чтобы хоть так увидеть лучшего друга, но, к сожалению, его обделили высоким ростом. Данбар сам готов уйти, написать Мейсону смс и со спокойной душой уехать домой, но проблема в том, что ему пока нет шестнадцати, а это значит, что до прав ему ещё целый год. В отличие от Хьюитта. - Господи, можно поаккуратнее?! - знакомый крик раздался прямо над ухом. Лиам подпрыгнул от испуга, пытаясь понять в чём проблема и что он опять натворил, но разбитый бокал посреди кухни дал парню точный ответ. - Лидс, прости, я уберу всё, - немного растерянно произнёс Данбар, оглядываясь в поисках швабры или пылесоса. Мартин была так зла, что была на грани того, чтобы использовать свой дар Банши на парнишке. Но заметив смятение на лице, она слегка поостыла, опуская руки вдоль тела. - Ты пьян? - Что? - Лиам витал в собственных мыслях, поэтому совершенно забыл, что рядом была рыжая красавица старшей школы Бейкон Хиллс. - А, нет. Даже если бы хотел, то не смог бы напиться, ты же знаешь. Лидия решила промолчать. Если честно, то ей нравился этот мальчишка. Да, он был младше её на два года и казался иногда тупоголовым болваном, но Мартин всегда знала, что он при любых обстоятельствах пришёл бы ей на помощь. Она не помнила точно, как случилось обращение Данбара, но помнила, что у него слишком долгая история семьи, в которой оборотнями становились не от укуса. Лиам же называл себя дефектным ребёнком и тихо смеялся в такие моменты, но Лидия замечала проблеск грусти в лазурных глазах подростка. - Не переживай, я всё сделаю, - выйдя из своих мыслей, проговорила Мартин. Лиам приподнял брови и облизал губы. - Если ты искал Мейсона, то он прямо за твоей спиной. Хьюитт и вправду стоял прямо за волчонком. - Я слишком устал от пиво-понга, бутылочки и дартс, - Лидия широко улыбнулась, быстро подбирая острые осколки стекла с пола, пока Мейсон жаловался на жизнь. - Поэтому поехали домой и поиграем в приставку. - Без проблем, дружище, - пожал плечами Лиам. - Отлично! Жду тебя в машине! Спустя пару секунд след Хьюитта затерялся в толпе, танцующих и уже довольно пьяных, подростков. - Ты точно справишься сама? Мартин недовольно прищурила большие зелёные глаза, склоняя голову в бок и поджимая пухлые губы, накрашенные красной помадой. Всем своим видом девушка пыталась дать понять юному оборотню, что ей не пять лет и вполне могла справиться со стекляшками сама. - Я заставлю тебя прибирать всё одному, если ты сейчас же не уедешь с Мейсоном. - Понял. Больше вопросов не возникало. Лиам удаляется с кухни, еле как проходит гостиную и выходит на улицу, вдыхая свежий воздух полной грудью. Он достаёт из кармана джинсовки телефон и смотрит на время. Половина третьего ночи. Мать точно убьёт его, а ещё прочтёт лекции о том, как же плохо всё-таки гулять до такого времени. Парень устало прикрывает веки и тихо матерится про себя, когда рядом с ним проносится чья-то машина. Так близко рядом с Лиамом, что тот едва успевает отскочить в сторону. Он смотрел в гущу леса, где ещё был виден свет от фар чёрной "Ауди-S7", и не понимал, почему внутри вдруг снова неприятно засаднило. Дышать стало слишком тяжело, а грудную клетку словно кто-то сжимал, не позволяя парню сделать вздох. Грудь раздирал пожар. Ему казалось, что лёгкие вот-вот лопнут. Так умирать было не круто. - Лиам! Встревоженные голоса Скотта и Стайлза послышались где-то неподалёку. Или просто так думал юный оборотень, который пытался хоть как-то прекратить это. Голова гудела, и голоса друзей уже были совсем далеко. Его ноги подкосились, из-за чего он пластом упал на мокрый асфальт в конвульсиях. Остановилось. На мгновение Скотт услышал, как сердце беты перестало биться. Как в его собственной душе начал зарождаться страх за парнишку. Он бы ни за что не простил себе ещё одно смерти. Но Лиам очнулся и стал глотать ртом воздух. Перепуганная Лидия помогла ему принять полусидячее-полулежачее положение, придерживая спину. В глазах парня читался неведомый никому из стаи ужас. Данбар поднял глаза на друзей и осмотрел каждого, метаясь между "рассказать" или "промолчать". Выбор был очевиден. - Это была Хоуп. В той машине была моя сестра, Скотт. Лиам закрыл глаза и попытался успокоить дыхание. У их с Хоуп связи слишком тонкие стены. "Зато у его сердца слишком толстые стенки. Ты раз за разом разбиваешь его, Хоуп, а оно выдерживает это снова и снова..."