* * *
Наутро мои немногочисленные вещи были собраны в рюкзак, а несколько слоёв замковых одеяний аккуратной стопкой лежали на заправленной кровати. Я встала намного раньше, чем обычно меня будили слуги — организм всё ещё жил по родному часовому поясу; прибралась, и без оглядки направилась к выходу. Сердце тяжело билось где-то внутри, отсчитывая шаги до конца. В моей руке было запечатанное письмо. Не обычное ущербно-деловое, а старинное, написанное чернилами на шероховатой бумаге кремового оттенка с карминовым оттиском печати — я нашла её в одной из многочисленных комнат во время их изучения; Королева была не против, а мне понравился процесс разогревания воска и сама печать. Дойдя до увесистых дверей главного входа, которые сторожили двое ледяных рыцарей, я остановилась. ≪Вот и всё, — подумала я. — Кончилась зимняя сказка≫. Ещё раз взглянула на прощальное письмо, которое намеревалась либо отдать одному из стражей, либо просто оставить на тумбочке. На гладком обороте чернилами были выведены всего два слова: «Моей Королеве».* * *
Я сидела в своих покоях в расстроенных чувствах. Злость напополам с тоской терзали холодное сердце, и мне даже показалось, что от нервов температура подскочила до 39. С минусом. Я, по обыкновению, заедала проблемы мороженым — не на блюдечке с золотой каёмочкой, а прямо из блестящего фантика. В кровати, среди перин и балдахинов. Белая дымка клубилась у ног, как бывает при моём скверном, «особо человеческом» настроении. Да, я переживала очередной кризис разочарования в людях. Внезапно обозначившееся отвращение перемешивалось с горькой обидой; запястья всё ещё горели от чужих прикосновений под лёгкими рукавами ночной кофточки. Глупые, глупые маленькие люди… В любом случае я была довольно-таки сильной волевой личностью и могла бы просто приказать догнать и убить ту женщину… Но сейчас не было настроения быть жестокой повелительницей. Хотелось меланхолично предаться чувствам и легкомысленно погрустить.* * *
— Ваше Величество, пора вам завязывать с людишками, — проговорил один из слуг, подавая очередное мороженое. — Что они вам дают кроме разочарования раз за разом? На что они вообще годятся? Он был бледным, высоким и чудовищно худым. Его белые пушистые волосы, завязанные в высокий хвост, отливали серебром; чёрные глаза смотрели с усмешкой. Пышное белое жабо на рубашке смотрелось комично. — Они совершенно не меняются, Ваше Величество. Как были глупыми и гадкими, так и остаются, — высокомерно фыркнул он, — низшими. Снежная Королева смерила его суровым взглядом, дерзко отобрала мороженое и принялась рывками распаковывать фольгу. — Я справедливая правительница, но, кроме того, милосердная, — она смерила взглядом прыснувшего на последнем слове слугу. — Да! Я дала человечеству шанс на реабилитацию в моих глазах. Она встала с постели, вдеваясь в пушистые домашние тапочки, и прошлась по комнате. — В конце концов, они так много построили за пару этих веков! Мир совсем не таков, каким был раньше, — покачала она головой. — Неумолимый технический прогресс… Нет, люди давно выбрались из песочницы. Королева подошла к слуге и поравнялась с ним, окидывая поучающим взглядом снизу вверх. — Однако до высоких чувств им всё ещё далеко… Они и вовсе позабыли про них, про чудо, про волшебство, про настоящие эмоции… Чем проще и одноразовей, тем лучше — как же, как же. Она вздохнула и вернулась к кровати. — Мы совсем разные существа по своей натуре, как ни крути. Наш мир — магия, волшебство, эмоции и чувства, тайны — для них теперь сказка, которой нет места в «суровой» реальности. Снежная Королева доела мороженое и отправила фантик на прикроватный столик, к горе таких же фантиков. — Именно это всему причина. Подчинённый пожал плечами, задумался. — Всё верно, — после глубокой задумчивости согласился он. — Всё меньше людей верит в Деда Мороза или его коллегу Санта Клауса; у Зубной Феи поменьше работы, Лешии на болотах совсем заскучали на пару с ведьмами и колдуньями; русалки в озёрах прячутся так далеко, чтобы их не достали объективы аквалангистов… Он кашлянул и печально посмотрел в окно, за которым мела метель. — Люди больше не верят в сказки и волшебство, потому что для всего им требуется доказательство. А какое доказательство может быть у сказки? У чувства? Снежная Королева покачала головой, медленно расплетая серые косы. Разговор только нагнал на неё ещё большую грусть. Внезапно в двери с грохотом ворвался рыцарь в ледяных доспехах: — Ваше Величество! Человек ушёл! Оставив вам это. Рыцарь, смущённый своей внезапностью, кашлянул, поклонился и протянул Королеве письмо. Она безрадостно усмехнулась, принимая конверт, и сделала жест, чтобы её оставили в одиночестве. Покрутила немного шершавый пергамент в руках и, вздохнув, распечатала.* * *
— Мне надо к ней! — воскликнула Королева, вызвав этим суматоху среди многочисленной свиты. — Срочно!!! Она не могла далеко уйти… Она спрыгнула с постели, оставив на ней развернутое письмо, и принялась лихорадочно собираться. Натянула белые шерстяные чулки, надела юбку прямо на оголяющую плечи ночнушку — быстрее, быстрее в лес! Не терять ни минуты! Слёзы застилали глаза и градом лились на одежду, но Королева не обращала на это внимания, перетягивая непослушные белые кудри кожаным ремешком и зашнуровывая высокие ботинки. Наконец, она накинула тёплую флисовую мантию, перевязала её покрепче и побежала к балкону, отбиваясь от умоляющих одуматься слуг. — Ваше Величество, но почему? — спросил высокий белый слуга с чёрными глазами и белым хвостом, поймав её за плечи. — Потому что она доказала, — горько произнесла Снежная Королева, наспех утирая слёзы. — Сказку, магию, чувства! Вырвавшись на балкон, она легко оттолкнулась от перил и взлетела, подхватываемая бешеной вьюгой. Скорее, скорее!* * *
Заколдованный лес не был для меня преградой, а его обитатели — опасностью. За время пребывания здесь я изучила многие дороги и тропы, показанные мне Королевой, но тогда я и подумать не могла, что буду уходить по ним вот так. Однако нутро говорило, что так будет правильно. Для всех. Я сделала всё, что было в моих силах — к сожалению, и хорошее, и плохое. Поэтому уход или постыдное бегство не были таким уж плохим исходом. Снег поскрипывал под сапогами, высоко в небе светило негреющее зимнее солнце. Пару раз дорогу мне перебегали дикие олени, серые и величественные; были и другие существа, мало поддающиеся описанию. При такой скорости я должна была дойти до цивилизации через два дня, но внезапно погода испортилась: разъярилась метель, небо заволокло тучами, стало чертовски холодно и трудно идти. ≪Не иначе как Снежная Королева разбушевалась≫, — морщась от колкого снега, летящего в лицо, подумала я. — Э-Э-ЭЙ! — крикнула в лесную чащобу. — КЕ-Е-ЕЙ! — ответило эхо. И сердце замерло.* * *
Она спикировала на меня сверху, взявшись невесть откуда: просто свалилась на голову, растрепанная, с лихорадочно блестящими изумрудами глаз и сбитым дыханием. Я взвизгнула от неожиданности и рухнула на живот, до половины тела зарывшись в снег, и закашлялась от выбитого из лёгких воздуха. Королева отпрянула, и тогда до смерти напуганная я молниеносно выскользнула из-под придавившего меня рюкзака и обернулась, готовая защищаться. Она сидела на коленях, яростно сверкая глазами. Её тонкие губы дрожали, вьюга крутила гигантский водоворот снега вокруг. ≪Я готова умирать, — вспомнила я, — если это твой клинок≫ Поднялась, отряхнулась, делая шаг к Королеве. Она безмолвно смотрела на меня снизу вверх, сжав кулаки. ≪Если холод твоих глазах Холодней чужих дорог≫. — Я так долго была грозою и грёзой всех юных мальчишек… А сломалась перед какой-то… девчонкой… Она опустила голову, и её пушистые белые локоны упали с обнажённых плечей на грудь. Я сделала ещё один шаг и протянула ладонь к её голове. — Мне страшно… На снег упали слёзы — настоящие, тёплые, на вкус солёные. Я опустилась перед ней на колени, повторяя её позу, и коснулась руками плечей. — Не бойся, — пророкотала я. — Теперь ты не одна. Я тебя не оставлю. Она задрожала и робко придвинулась, ледяная и снежная, но плачущая по-человечески. Я молча обнимала её и баюкала, успокаивая, зная, что это один из тех редких моментов, когда её маска заносчивости и беззаботности трескается и ломается, как ледяная корка. Её прекрасные зелёные глаза, вопреки всему, были полны тепла и любви. И пахла она, также вопреки всему, сиренью.