коробка с выцветшими пластинками. P.S Con amore ♡

      Мужчина гневно топал в сторону комнаты №107. Именно оттуда доносились громкие басистые выкрики и смех, пронизывающие, кажется, весь корпус. И хоть никто из студентов никогда не жаловался, а напротив, активно поддерживал протекавший там движ, это все равно играло не в пользу компании, скрытой за дверью той комнаты.       Хлопок, и на пороге уже стоит комендант в темно-голубой юкате, на узкой талии повязан серый оби, на ногах — дзори , расписанные ветками сакуры. Он всегда отличался чопорностью, малейший громкий звук, опоздание после комендантского часа или неприбранная комната — выговор, а бонусом часовая нотация и в качестве урока в назидание — мытье пола в коридоре. — Кто-то снова напрашивается на наказание, — строго отсекает мужчина, оглядывая присутствующих. — Вас уже считают за бригаду уборщиков в нашем корпусе.       Никто из парней даже не обернулся на слова коменданта, но разговоры все же поутихли.       По комнате тонкими струйками от догорающих благовоний растекается аромат ветивера. На диване распластался Бокуто, закинув руки за голову, философски вглядываясь в потолок. Мечась взором от одного конспекта к другому, на полу раскинулся Осаму, в одной руке держа ручку, которой периодически делал пометки, а второй пихал в рот молочную булочку. Напротив, за рабочим столом, сидел Сакуса, его пальцы ловко перебегали по клавиатуре, а глаза неотрывно смотрели в монитор. Иногда он отвлекался на обнявшего его за пояс Атсуму, который лежал у него на бедрах. Если смотреть на это через призму немого кино, то в расслабляющей атмосфере, студенты учились, кто-то из них отдыхал — ничего криминального. Но вот если все же снять беззвучный режим, то стоящий постоянно галдеж, стоило им вчетвером собраться, говорил совершенно об обратном.       Веселье и дружеские споры? Запрещено кодексом общежития! (Конечно, ничего подобного в документе нельзя найти, но у коменданта Кудо имеется свой личный и единственный верный.) — Чем на этот раз мы вам не угодили? — поворачивается к мужчине Осаму, не прожевав до конца булочку. — Если я приду сюда с шумомером, то он покажет мне запредельную громкость! У вас даже получилось заглушить цикад! — Вы сами сейчас кричите, — делает замечание Сакуса, продолжая пялить в экран, параллельно укладывая одну ладонь на светлые волосы Мии, словно тот не человек, а домашний кот. — К тому же, сейчас выходные, многие уехали из корпуса. Мы никому не мешаем, а вот вы нам — да.       Тсуму утыкается в живот Киеми и тихо посмеивается, прижимаясь к нему сильнее. Да, его Оми всех поставит на место.       Возможно, так и есть, но все же именно Сакуса хозяин сих покоев, и именно он рискует потерять жилище, поэтому в его интересах вступить в переговоры. Однажды он позволил вмешаться Бокуто с Мией, те устроили настоящий скандал, после которого им всем выдали по выговору. Попало даже Осаму, который вовсе тихонько посиживал в сторонке. Не смотрите на милые мордашки совы и лисы — как цапнут, как прикрикнут, мало не покажется.       Кстати, после этого инцидента и после долгих упрашиваний брата, Саму поменялся комнатами с Тсуму. Не хотелось больше выслушивать нытье, что приходится расставаться с Сакусой на долгих, как полярная ночь, мучительных, как Танталовы муки, семь, мать их, часов сна! Он ведь, Саму, не понимает, ничего не смыслит в любви, и вообще, всякие чувства, подобные Атсуму с Киеми, еще не касались его сердца. Может и так, но вот то, что точно не просто коснулось, а насквозь пронзило его ретивое, так это именно слова брата.       Благодаря вразумительным словам Киеми, обошлись просто вежливой настойчивой просьбой говорить потише. — Оми, ты такой грамотный и тактичный, — поднимаясь на локтях, улыбается Бокуто. — Да, он такой, — Тсуму довольно разворачивается к другу, продолжая сидеть в неудобной позе, только чтобы побыть еще немного грелкой для Оми и зацеловать его пальцы. — На самом деле, этот дед уже меня достал, — кликая по клавише enter, он потирает затекшую шею свободной рукой, откидывая голову назад. — Он заходит по десять раз на дню, так что моей выдержки однажды не хватит и я его просто пошлю. — Если хотите сократить его визиты, то может быть не стоило меняться с Саму?       Снизу слышится смех и три пары глаз устремляются к его источнику. — Уж спасибо, но больше я сюда не вернусь. Без обид, Сакуса, — подняв невинно руки, Саму прикрыл тетради. — Тебя тут и не ждут. Гундишь хуже Кудо-сана, кому ты сдался?       Бокуто обменивается понимающим взглядом с Сакусой. Намечается очередная глупая и ненужная в утро выходного дня ссора. — Вы оба, — смеряя беззлобным, но строгим взглядом, обращается Киеми,— умолкните.       Саму не нужно оглядываться на брата, чтобы знать, что тот обидчиво выпячивает нижнюю губу и показательно вздергивает нос. Он спокойно подбирает тетради и укладывает их в рюкзак, забирая с тарелки последнюю булочку с малиновым джемом, которую часом ранее близнец просил оставить для него. — Вспомни свои слова, когда опять захочешь прийти пожаловаться на сокурсников или отца, Тсуму, — отсалютовав, он выглянул из-за той стороны двери и бросил напоследок:— Adieu les cons*.       Тсуму не понимал последних слов на французском, но зато очень хорошо понял первые. Это заставило его сникнуть и поскорей отвлечься на разглядывание неоконченной картины, стоявшей в углу комнаты. Рядом стоял стакан с кистями, заляпанная тряпка и парочка банок с красками. Остальные краски были расставлены по всей комнате: на полке среди потемневших фотоснимков, на подоконнике среди некоторых горшков с цветами, которые им притащил Бокуто. Вроде, подарок на новоселье, но все понимали что "парник" Котаро занимал много места и он просто скинул своих «детей» (так он их называл) друзьям. Очень безответственный родитель. — Атсуму, — дело плохо, — ты чего-то недоговариваешь, — последнее звучало скорее утверждением, но Тсуму принял это за вопрос и сразу же стал отнекиваться. Поднялся на ноги и пытался вести себя непринужденно, но выходило крайне ужасно. — Они опять задирали тебя? Прекрати мельтешить.       Его тон казался спокойным, но, если дружить с Сакусой больше года или больше того, быть его парнем, можно прекрасно понять, что такой голос предвещает свирепую бурю, сход лавины или настоящее солнечное затмение. — Ничего подобного, нашел кому верить. Это ведь Саму, — нервно посмеивался, второй близнец, игнорируя просьбу и продолжая болтаться из одного угла комнаты в другой. Котаро, чувствуя неловкость, сидел, как прилежный школьник — смирно, ладони на коленях, взгляд направлен на дырку в носке. — Не обманывай, — слепо нашарив на клавиатуре кнопку «сон», Оми кликнул по ней. Вышло довольно агресивно. — Стал бы ты резко собирать свою гуашь по комнате.       Черт, он попадается на этом уже третий раз. Когда они жили порознь, скрывать ложь было проще. Он все еще не глядит на Киеми, ставит собранные, как в игре артефакты на стол, и совестно трет шею, обращаясь к сидевшему на диване другу: — Бо, я думаю тебе пора, — тот только кивает словно робот и пулей вылетает прочь.       Его затылок горит, но он упрямо продолжает создавать иллюзию занятости, даже когда все другие актеры откланялись, хор ушел и анапесты затихли, он все еще в роли. Настоящий актер играет до конца и по закону жанра дальше должен следовать монолог-исповедь героя.